Приблизительно.
Галла рассказала?
Да, она.
А сказала она, что «Гоктания» в основе состоит из военных кораблей и нескольких подводных лодок, одна из которых «Акула».
Нет, такого не слышал.
По тому что об этом никто не должен слышать и знать никто не должен, а эта тварь, СиЛёза, распяла меня как морскую черепаху и вынула из моей головы всё. Всё понимаешь! Хотел заставить звать всех капитанов «Гоктании» плыть сюда, чтобы встать на службу.
Но не заставил?
Не заставил. Как корабли пойдут без топлива, и «Акула» обратно не доплывёт, один реактор кончился ещё год назад.
А в «Питер» приплыли, здесь точно должно быть топливо?
По бумагам от поколения основателей «Гоктания», в «Питере» должны быть залежи этого богатства.
Я постараюсь помочь, сейчас вернусь к СиЛёзе, а вы возвращайтесь в порт, вас там потеряли. сказал Здал.
Если ты сейчас пойдёшь к ним опять, будь осторожней, хотя если они такие чудеса прямо с порога начинают, то Тут уже не до осторожности, надо подумать. Колокольчик себе на шею повесь мы обычно так на удочки делаем, чтобы если заснул на рыбалке, рыба за леску дёрнет колокольчик раз и разбудит.
Если такое, как вы рассказываете про мешочки с топливом, то колокольчиком здесь не обойтись, надо что-то такое, по серьёзней.
Сольмидий скрылся в панцире своего тяжёлого пальто и поспешил к своим, обронив.
Осторожней будь.
Капитан подлодки, дипломат и заложник СиЛёзы теперь свободен и проклиная время своего пребывания у пленивших его спешил сделать только одно, добраться до «Акулы» и ждать вестей от Здала.
Здал вернулся к СиЛёзе, не придумав ничего, он просто положил маленький камушек себе в ботинок, который остриём грани больно впивался ему в ступню при каждом шаге. Здал смело ворвался во дворец с золотыми куполами в обитель СиЛёзы.
* * *
Скоро стало ясно, что за работу люди с подлодки требуют достойную оплату, одной еды им стало недостаточно и возникла новая проблема.
Алес не смог совладать с беспокойством толпы, уже с другого фронта, на примере Здала он усвоил только то, что можно разговаривать с местными, да и то, о чём можно говорить, всё уже решено. Но ничего не решено для прибывших из «Гоктании», они выполняют тяжёлую работу, а им говорят: «Что и так много сделали для чужих, а тут ещё и все блага подавай. Пусть убираются во свои края, ежели им чего-то тута не нравится!».
Но как объяснить, что у океана нет краёв, есть только берега и к родному, когда-то, берегу их прибило. Только жаль, что и это не тот берег, где они нашли бы человеческое понимание.
Да и рады бы они были отправится домой, но где их капитан, без него никто, никуда не уплывет.
А некоторые хотят остаться, им нравится суша, не для океана они были рождены, хотя у многих людей с подлодки развиты рудиментарные органы для плаванья в морской среде.
Новое противостояние между местными и гоктайцами. Высокий, черноволосый мужчина выступил из толпы местных с речью:
Решили помочь этим, ну что в этом такого, людям есть нечего, так нет! Нет же! Им сейчас все блага подавай.
Молодец! Скажи ещё. Ещё, скажи всё!
Мила не сдержалась и крикнула в противоположную стену столпившихся людей.
Мы такие же люди и имеем право на достойную оплату нашего труда. И не надо говорить, что вы нам что-то дали из жалости, на нас скинули всю портовую работу, мы жители другого государства вынуждены за крошки пищи выполнять самую тяжёлую работу, а вы как наши хозяева получаете всю выгоду и из жалости даёте нам отбросы и говорите, что это пища.
Мы не ваши рабы! Начали кричать пловцы и их подхватили стоящие выше на самой лодке, начали скандировать, Мы не рабы Не рабы! Мы не рабы Не рабы!
Скажи ответь Послышалось на фоне общего гама шёпот с оттенком злобы. Этого высокого черноволосого мужчину, с короткой и опрятной стрижкой пихала в плечо и мотала за локоть женщина, полная авторитета, с потрескавшимся в морщинах лицом.
Эй курица, рот заткни!
Эй пловец, мужчина, обратилась Мила к черноволосому, попросите свою жену держатся в рамках приличного человек. Мила не кричала, но сказала громко, так что её услышал тот, кому она это сказала.
Э Ха Это моя мама, улыбнулся он.
Тогда, любезный пловец, вы хам.
Я не пловец
Это у вас там все пловцы. снова вмешалась мать.
Эй, я не хам!
Если у вашей матери такое отношение к людям, то и вы тоже хам. Это передаётся от родственников.
Побереги язычок! Ты забываешь с кем говоришь.
С кем же? С хамом и рыбой шар.
Ах-т, ты задыхаясь от гнева, вырвалось из женщины рыбы шар, Мы хозяева этого порта. Не хотите этого усвоить, забирайте свои пожитки и убирайтесь. Вы своих мужчин пловцами называете, вот и пускай плывут от сюда, пока лопатки из спины не выдрали!
Вы можете считать себя хозяевами этого порта, но не нашими хозяевами, мы вам не рабы, Проскандировали из толпы: «Не рабы Мы, не рабы!», и у нас есть полное право здесь быть, «Акула» вышла в своё первое плавание из этого порта. «Акула» наш дом, а здесь родина нашего дома, это должно быть ясно. Ясно?
Мама она права.
Что! Что? И ты Ругман?
Мама, если
И ты, и ты! задыхаясь и фейерверком пуская слюни закричала мать.
Как-то получилось, что, не заметив, столпившиеся люди готовые от своей разъяренности идти стенка на стенку оказались позади. Мила с Ругманом, оказались вдвоём и близко друг к другу, в споре незаметно друг для друга, они сблизились и только мать Ругмана с недовольным и злостным выражением лица, с заплывшей одна щека на другую пихала своего сына то в плечо, то в спину, разочарованно и грозно приговаривая: «И ты Ругман, и ты». «И ты Ругман!», означало, что он, её единственное и любимое чадо, которого она неустанно и не щадя себя самой и его тоже, воспитывала, а он оказался предателем и так ласково смотрит на эту Гоктайку и даже соглашается с ней.
* * *
Алес помогал пловцам стаскивать старые, ржавые бочки, чтобы ничего не мешало проходу в порт.
С бочками разобрались, а как быть с этим, Алес показал пальцем на контейнеры, стоящие прямо по середине широкой платформы порта, Кран работает?
Кран? Удивился один пловец, Кран на «Акуле», пресной воды очень мало.
Нет, ну ты даёшь, рассмеялся Алес, Портовый кран, вот стоит. парень замахнулся на мощную конструкцию, которая возвышалась над портом. Кран стоял на рельсах и все стальные тросы его, казались напряжённо держат все подъёмные механизмы. Стальной монумент стоял на растопыренных ногах, наклонив стрелу мёртво зацепившись за бетонную плиту. Вот это кран.
Это кран? удивлённо проговорил пловец, глядя на верхушку грузоподъёмного монстра.
А я тоже сначала подумал про кран с водой на «Акуле». Широко улыбаясь и раскрыв рот от восхищения, стоял рядом ещё один пловец.
Слушай, мы эту штуку в первый раз видим, даже внимания раньше не обращали, здоровая хрень ну ладно.
Ну может не первый, мы уже давно в порту, ну ты понял. Даже в мечтах не представляем, как работает, пловец показал на кран обеими руками, вот это.
Алес ничего не стал отвечать, он просто пошёл к платформе крана и забрался в кабину.
В кабине не было чего-то особенного, что могло бы представится, глядя на тяжёлую конструкцию монументального сооружения. Было всего-то один рычаг, даже рычажок, который поворачивался во все стороны, три кнопки и две педали, плюсом под толстым слоем, уже въевшейся, пыли кресло.
Алес уселся в кресло, махнул пловцам, которые смотрели на него снизу, и казались игрушечно маленьких размеров, приготовился выбирать какую кнопку из трёх нажать первой.
Как только он решился и взял в руку рычаг управления, вдалеке на пирсе усыпанного с двух сторон коричневыми скорлупками лодок он увидел Милу, которая гуляла там. Хоть это было и далеко, но он отчётливо видел, что Мила там гуляла не одна и не с Галлой, а с каким-то незнакомым мужчиной. При виде Милы с другим, Алес ощутил в груди яростное жжение. Странное и непонятное чувство родилось в Алесе в этот миг, ему казалось, что вот оно проявление в жизни настоящего счастья и ещё больше радости он испытывал от того, что думал потом помочь устроить и личную жизнь Здала. Но получается так, что в один миг обрушилось всё, как тревожное пробуждение от мимолётного сладкого сна, опять в холодную реальность. Алес ощутил на себе одиночество. Куда исчезла та радость, то золотое чувство, когда Алес был рядом с Милой, слышал близко, близко её голос и чувствовал её дыхание. Разочарование, нет это нечто другое. Понимание того, что его идиллия рушится под солнцем, под звуки злых волн, бьющихся о стены причала, его голову опалило бешенство.
* * *
Мила привет. поздоровалась Галла, повстречавшись, когда незнакомый ей мужчина провожал подругу.
Ну всё, пока, дальше мы дойдём сами. попрощалась Мила с молодым человеком, они поцеловались, и он ушёл девушки проводили его взглядом.
Я помню его, он из местных, вы с ним спорили, а потом вы вместе пропали куда-то.
Это Ругман, знаешь из-за его матери приходится уходить подальше, чтобы мы могли встречаться. Она против, не любит меня, злюка такая.
А из-за Алеса подальше от порта.
Алес, знаешь Мила опустила глаза, вздохнув она улыбнулась.
Что знаю?
Я не знаю, как-то получилось так, что Алес воспринимает наши отношения неправильно.
Может ты дала ему повод?
Дала, может, может и дала, а что он сам виноват. Слов мне наговорил, я и, не знаю, он хороший, внимательный, но неинтересный. Я была рада, честно, я была в восторге, всё было ново для меня, а сейчас это иссякло.
А Ругман?
А Ругман, он другой, он не Алес, понимаешь?
Понимаю, но ты скажи Алесу.
Галла, а ты, Мила повисла на плече Галлы и жалобно посмотрела ей в глаза, А ты?
Я! Ты хочешь, чтобы я поговорила с ним вместо тебя.
Галочка, ну пойми, защебетала Мила, когда он мне признавался, я даже слов не понимала, не слышала раньше ни чего такого. Я просто боюсь с ним говорить.
Опять слов тебе наговорит?
Да
* * *
Галле было сложно подобрать слова, тем более чтобы разговаривать с человеком по поводу разрыва отношений, не вникая в эти чужие отношения. Галла даже не представляла себе, как начать разговор, о том, о чём её попросила подруга. Но задумавшись о том, что сказать она набрела на Алеса. Она не успела заикнуться он начал первый и начал с вопроса:
Не видела Милу? Мне поговорить с ней надо, срочно.
В ответ после запинки, паузы Галла попыталась объяснить Алесу, что он слишком много неправильных чувств, привносит в отношения, которые сложились между ним и Милой.
Конечно он не понял всего её сказанного, тогда Галла, сказала словами Милы, «Ей с ним больше не интересно». Услышав это Алес некоторое время ходил с опущенной головой, никто не мог видеть его глаза, даже когда вскидывал чёлку он жмурился. Потом он обратился к Галле которая не отходила от него.
Я видел Милу с другим мужчиной.
Да, ответила ему Галла, Теперь она с другим
Когда Алес услышал всё что, сказала ему Галла, что-то оборвалось в нём, поменялось и он сам почувствовал, как изменился цвет его глаз, на расплывчато серый.
* * *
Солнце походило на проржавелую с прожжёнными дырами конфорку, раскалённую до красна.
В накале подходившего к концу дня ветер продувал пустой порт, человек в тяжёлом пальто сдуваемый ветром и от этого кажущийся довольным, появился из мглистого далека.
На «Акуле» поднялся шум, послышались радостные крики, «Сольмидий! Капитан вернулся». Ликующая толпа образовалась в порту, с подлодки вывалили наружу все, кто находился в ней.
Капитан, вас долго не было. Когда мы уже уплывем домой в Гоктанию?
Отплытие невозможно. появившиеся морщины на грубом лице капитана, ясно давали понять, что Сольмидию приходится признавать неудачу, и даже бессмысленность своих попыток сделать то зачем он приплыл в этот город и поставил в безвыходное положение всех тех, кто живёт на Акуле, Мало того, что задача, поставленная на совете капитанов не выполнена, так ещё и не хватит топлива, чтобы просто вернутся домой. На подлодке установлено две ядерных установки, один из которых уже выработал свой ресурс, а второй вот-вот и кончится, встанем по среди океана и будем ждать пока шторма не разобьют наш дом. С океаном шутки плохи, сегодня он благоволит, а завтра он утопит нас.
Капитан, что тогда мы будем делать?
Будем ждать. Этот молодой человек, Здал, обещал помочь. Сказал Сольмидий.
Он уже помог. ответила Галла.
Да. Если б не он Даж не знаю, что было б со мной, но я б не вернулся, эт точно.
Где вы были? Спросил кто-то из пловцов.
Наверняка у СиЛёзы, Здал пошёл за вами именно туда. Сказал Алес.
А ты не из наших. поглядел искоса капитан на Алеса, почему не помогаешь товарищу. Твоя помощь очень бы пригодилась
Алес что-то промямлил про местных и про то что его Здал сам оставил за главного, но Сольмидий его оборвал.
Ладно. Я был Я даже не понял где и у кого я был. Сольмидий опять поморщился, топорща иглы своей щетины, Будем ждать.
А где он, где Здал? Он что остался там вместо вас?
Да, но за него не надо переживать, он подготовился. Сольмидий прищурившись посмотрел на солнце держащееся на тонкой прослойке раскалённого воздуха от уходящего за горизонт моря, Будем надеется.
Алес, ты слышал, ему надо помочь.
Не торопись Галла, ты паникуешь, Алес настроил голос с Галлой он говорил спокойно и рассудительно, Мы подождём, он вернётся.
Мы подождём! Он вернётся! И всё!?
Он вернётся, это точно, если всё же, то мы пойдём за ним.
Ему сейчас нужна твоя помощь.
Спокойно, он сейчас знает, что ему делать и, если поддастся панике можно нарушить его план. Понимаешь, можно только навредить своей помощью.
Глава 4\30 лет прошло, это тоже не нормально/
Здал вошёл в мрачный дворец с золотыми куполами. Мрамор и позолота не придавали блеска. Портреты августейших особ глядели со стен.
Прихрамывая он прошёл по залу подходя ближе к немо сидящим. Сидящие на тронах внимали осторожным шагам приближающегося Здала. Один из особ смотрел неестественно раскрыв очи, а второй, как прибитый к спинке роскошного ложемента, с закрытыми глазами был неподвижен. Здал с опаской смотрел на них и всё же медленно подходил ближе.
Ничего не происходит и Здал начал уже думать, что камень, который он положил себе в ботинок, слишком острый, что даже мешает ему нормально передвигаться, но как только он об этом подумал, сразу почувствовал удар в голову, со звуком хлопков водяных шаров об стену на его мозг обрушилась атака с трелью автоматной очереди. «Такие атаки рано или поздно закончатся и итогом будет победа агрессора.», подумал Здал, сквозь шум ударов в голое и в смятении в своем уме. Атаки продолжались одна за другой, сопровождаясь оглушением и головной болью. «Конец!», подумал Здал, и это была его последняя мысль, словно сон окутал его, ни кокой головной боли ни каких внешних шумов, всё сказочно тихо и спокойно, но резкая боль в ноге пронзила по нерва-сплетениям всё тело Здала, он содрогнулся и отрезвел. «Нел. зя, не. нельзя, даже допускать! Сон в голове, погибель в реальности. Нельзя допускать», он с силой топнул и надавил на носок где был камень и почувствовал острое жжение, затем тёплая влажность растеклась по ступне, как будто он наступил в лужу и промочил одну ногу, и наступило приятное чувство трезвости ума и головной боли.
Здал, ты ли это, я узнаю твоё рвение. гремящим эхом донёсся со всех сторон голос СиЛёзы. Узнаёшь ли ты нас?
Здал уверенно стоял, приподняв правый носок ботинка, в котором лежал острый камень, и ясно смотрел на сидящих в ложе.
Я тоже рад вас видеть. Конечно я узнал вас, как только вошёл во дворец. Митрий Сикулин и Лёзя Метостой приветствую вас.
С товарищем с ТВОИМ вышло не хорошо, он не догадался сделать также как ты с камнем в твоём ботинке. Ты хитрый. Знаю твоего теперешнего товарища, сын нашего общего друга, в городе моём. Почему не пришёл, он. От чего же ко мне пришёл ты?
Дел много, вот он и не пришёл.
Знаю его дела, хочет убрать тебя с дороги, чтобы быть с женщиной.
Здал стоял молча, смотрел на говорящего Сикулина и посматривал на неподвижно сидящего с закрытыми глазами Лёзю, притоптывая ногой до ощущения боли от впивающегося в ступню камня.
Его дела знаю, о них говорю тебе. Твои дела не знаю, скажи мне ты!
Хочу помочь Сольмидию.
Помочь ему, и я хотел, но он сам ушёл. Чтобы ему помогали, не хочет сам.
Голос Сикулина сливался и все им произнесённые слова сливались в одно, связное, но непонятное предложение. Это всё больше и больше заставляло Здала вслушиваться в его речь и усыпляло его бдительность.
Нет-эт, обманываешь нас, знаем мы, и знаешь ты. Ты обманываешь нас. Мы знаем, что надо капитану Сольмидию, который сейчас в порту. Мы рассказали тебе, то чего не знал ты, правду о твоём товарище, а ты нас обманул и рассказал то, что мы знали и без твоего пришествия. Расскажи нам чего незнаем мы. Какова цель твоего пришествия к нам, истинная?