В этом живописном гнездышке мы устроили полуденный привал. Улыбчивая Madchen принесла нам кофе, серый хлеб и козий сыр, а проводник вытащил из сумки большой ломоть сухого черного хлеба и присоединился к горцам, распивавшим его любимое вино.
Мужчины весело болтали на своем малопонятном местном наречии. Мы сидели молча, рассматривая глубокую туманную долину и большие аметистовые горы вдали, пересеченные голубыми ниточками водопадов.
Бывают, наверное, моменты, начал Эгертон Вульф, когда даже люди вроде тебя, Фрэнк, светские и любящие обществочувствуют, как в них просыпается первобытный Адам, какая-то смутная тяга к идиллической жизни лесов и полей, о которой мы, мечтатели, достаточно безумные в глубине души, все еще вздыхаем как о чем-то самом прекрасном.
Ты имеешь в виду, не мечтаю ли я иногда жить, как швейцарский крестьянин-фермер в sabots, a goitre, с женой, бесформенной внешне и бестолковой внутри, и с cretin дедушкой ста трех лет от роду? Ну нет, я предпочитаю оставаться самим собой.
Мой друг улыбнулся и тряхнул головой.
Почему мы считаем столь очевидным, сказал он, что нельзя культивировать собственные мозги и землю одновременно? Гораций, не имея упомянутых тобой дополнений, любил деревенскую жизнь и обратил ее в бессмертную поэзию.
Мир с тех пор не единожды повернулся, мой милый, ответил я философски. В наши дни наилучшая поэзия происходит из городов.
И худшая тоже. Видишь вон там снежные лавины?
Проследив взгляд приятеля, я обнаружил сгусток белого дыма, скользивший по склону огромной горы на противоположной стороне долины. За ним последовал еще один и еще. Где начинались лавины, куда они низвергались, разглядеть было нельзя. Издали не было слышно даже их зловещего грохота. Бесшумно промелькнув, они так же бесшумно исчезли.
Вульф тяжело вздохнул.
Бедный Лоуренс, сказал он. Швейцария была его мечтой. Он грезил Альпами так же страстно, как другие мечтают о деньгах или славе.
Лоуренс был его младшим братом, которого я никогда не видел. Этот многообещающий юноша лет десять-двенадцать назад надорвал здоровье в Аддискомбе и умер в Торки от скоротечной чахотки.
И что, он так и не осуществил свою мечту?
Нет, он вообще не выезжал из Англии. Сейчас врачи, как я слышал, прописывают легочным больным бодрящий климат, но тогда все было иначе. Бедняга! Мне иногда представляется, что если бы он осуществил свою мечту, то остался бы жив.
Я бы на твоем месте избегал таких печальных мыслей, произнес я поспешно.
Но я ничего не могу с этим поделать! Все утро думаю о бедном Лоуренсе. И чем великолепнее вид, тем отчетливее представляю себе, в каком бы он был восторге. Помнишь строки Кольриджа, написанные в долине Шамони? Он знал их наизусть. Это вид лавин напомнил мне Ну да ладно! Постараюсь не думать об этом. Давай поменяем тему.
Тут из дома вышел хозяинясноглазый, словоохотливый молодой горец лет двадцати пяти с эдельвейсом на шляпе.
Добрый день, meine Herren, сказал он, обращаясь как бы ко всем присутствующим, но прежде всего к Вульфу и ко мне. Прекрасная погода для путешествийпрекрасная погода для винограда. Herren пойдут через Новый Перевал? Ах, Herr Gott! Вот уж чудо из чудес! И ведь на все работы не ушло и трех лет. Herren увидят сегодня его впервые? Хорошо. Возможно, они уже были на Тет-Нуар? Нет? Проходили через Шплюген? Отлично. Если Herren проходили Шплюген, они легко представят себе Новый Перевал. Новый Перевал очень напоминает Шплюген. Там есть галерея-тоннель в скале, как на Виа-Мала, но здешняя галерея намного длиннее и ее освещают окошечки, пробитые в скале. Прежде чем войти в тоннель, соблаговолите бросить взгляд вверх и внизво всей Швейцарии нет видов прекраснее.
Должно быть, это большое удобство для всех здешних жителей, что появилась такая хорошая дорога из одной долины в другую. Я улыбнулся его восторженности.
О, это на самом деле просто замечательно для нас, mein Herr! ответил он. И прекрасно для всей этой части нашего кантона. Перевал привлечет туристов, толпы туристов! Кстати, Herren непременно должны взглянуть на водопад над галереей. Святой Николай! До чего же интересно он устроен!
Устроен? отозвался Вульф, которого это выражение позабавило не меньше, чем меня. Diavolo! Вы что, сами устраиваете у себя в стране водопады?
Это сделал герр Беккер, сказал хозяин, не уловив насмешки, выдающийся инженер, который конструировал Новый Перевал. Знаете ли, meine Herren, нельзя было допустить, чтобы вода, как прежде, стекала по скале: она попадала бы в окошечки и заливала дорогу. И что же, как вы думаете, сделал герр Беккер?
Повернул течение водопада и отвел его на сотню метров дальше, бросил я довольно нетерпеливо.
О нет, mein Herr, ничего подобного! Герр Беккер не пошел на такие расходы. Он оставил водопад на месте, в старом ущелье, но пробил за тоннелем вертикальный ход, так что поверхность скалы теперь сухая; этот искусственный желоб, или водовод, выходит наружу под галереей, там, где утес нависает над долиной. Ну что английские Herren скажут на это?
Недурная инженерная идея, ответил Вульф.
И мы достаточно отдохнули и вполне можем тронуться в путь, чтобы взглянуть на это чудо, добавил я, пользуясь возможностью прервать поток красноречия нашего хозяина.
Итак, мы расплатились, бросили последний взгляд на окрестный пейзаж и пустились в путь, снова углубившись в лес.
Тропа по-прежнему шла в гору, но вот мы очутились на открытом месте, залитом светом; это была великолепная высокогорная дорога футов тридцать шириной; с одной сторонылес и телеграфные провода, по другуюпропасть. Обрыв ограждали массивные гранитные столбы, поставленные на равном расстоянии. Местные жители продолжали тут и там строительные работы: раскалывали и укладывали камни, расчищали местность от обломков. Новый Перевалсразу поняли мы.
Дорога уводила нас все выше, открывая при каждом повороте все новые виды на долинуодин прекраснее другого. Лес мало-помалу начал редеть и вскоре остался далеко внизу, головокружительные обрывы по левую сторону делались все круче, горные склоны над нами совсем оголились. И вот уже исчезли последние альпийские розы, остался только ковер коричневого и рыжеватого мха да огромные валуныодни не так давно откололись от горных вершин, другие, сплошь покрытые лишайником, явно пролежали здесь столетия.
Мы, видимо, достигли наивысшей точки перевала: дорога еще несколько миль пролегала по ровной пустынной местности. Слева открывалась необозримая панорама горных пиков, снежных полей и ледников, а между нею и дорогой, в глубоком провале, скрывалась окутанная туманом долина. Солнце припекало немилосердно. Вокруг царили жара и тишина. Всего лишь один раз мы видели группу путешественников. Их было трое. Растянувшись в тени большого обломка скалы и удобно устроив головы на рюкзаках, они спали глубоким сном.
Один за другим рядом с тропой возникали массивы серого камня, все ближе и ближе подбираясь к нам; утесы нависали уже у нас над головами, дорога превратилась в уступ над пропастью. Сделав крутой поворот, мы увидели всю панорамудорогу, скалы и долину. Дорога, явно шедшая на спуск, примерно в миле от нас исчезала словно бы в пещере (крохотный вход ее, похожий издалека на кроличью нору, вел в недра массивного выступа горы).
Ну вот и знаменитая галерея! воскликнул я. Хозяин гостиницы был правнапоминает Шплюген, если не считать того, что здесь повыше, а долина пошире. А где же водопад?
Водопадгромко сказано, заметил Вульф. Я вижу только тоненькую нить тумана: вот там, далеко, вьется по скале за входом в тоннель.
Ну да, сейчас и я вижукак Штаубах, но помельче. О боже, ну и пекло же здесь, в горах! Что сказал Кауфманкогда мы будем в Шварценфельдене?
Не раньше семи, это в лучшем случаеа сейчас еще нет четырех.
Гм Еще три часа, считай три с половиной. Ну что ж, неплохо для первого дня пеших странствийда и жара к тому же!
На этом наша беседа прервалась, и мы продолжали брести молча.
Тем временем солнце продолжало плавиться в небе, и его лучи, отражаясь от белой скалы и белой дороги, слепили глаза. Горячий воздух дрожал и мерцал, вокруг стояло полное безветрие и какая-то неживая тишина.
Вдругсовершенно внезапно, точно он вышел из скалыя увидел на дороге человека. Он двигался к нам, энергично жестикулируя. Казалось, он призывает нас повернуть назад, но я был так поражен его загадочным появлением, что едва ли об этом задумался.
Как странно! Я остановился. Откуда он взялся?
Кто?
Ну, посмотри, вон тот юноша! Ты видел, откуда он вышел?
Какой юноша, друг мой? Я никого не вижу, кроме нас.
Пока он растерянно осматривался, юноша, размахивая поднятой рукой, бежал нам навстречу.
Боже мой! Эгертон, ты что, ослеп? Я потерял терпение. Вот же он, буквально перед намии четверти мили не будетвовсю машет рукой! Может, нам лучше его подождать?
Мой друг вытащил из футляра подзорную трубу, тщательно ее настроил и принялся внимательно разглядывать дорогу. Заметив это, незнакомец остановился, но руку не опустил.
Теперь-то ты видишь? спросил я и не поверил своим ушам, услышав ответ.
Честное слово, искренне сказал Эгертон. Я вижу впереди только пустую дорогу и вход в тоннель. Сюда, Кауфман!
Кауфман, стоявший неподалеку, подошел к нам и коснулся края шапки.
Взгляни на дорогу.
Проводник прикрыл ладонью глаза от слепящего света и посмотрел на дорогу.
Что ты видишь?
Вижу вход в галерею, mein Herr.
И больше ничего?
Больше ничего, mein Herr.
А незнакомец все еще стоял на дорогедаже подошел на шаг или два ближе! Неужели я сошел с ума?
Тебе все еще кажется, что там кто-то есть? спросил Эгертон, глядя на меня очень серьезно.
Я действительно вижу его.
Он протянул мне свою подзорную трубу.
Посмотри и скажи, видишь ли ты его и теперь.
Вижу более отчетливо, чем раньше.
Ну, и как он выглядит?
Очень высокий, худенький, светловолосый, очень юный, я бы сказал, лет пятнадцати-шестнадцати, не больше, явно англичанин.
Как он одет?
Серый костюмворот расстегнут, шея не прикрыта. Шотландская шапочка с серебряной кокардой. Снял шапочку и машет ею. На правом виске у него белый шрам. Я вижу даже движения губон как будто говорит: «Вернитесь! Вернитесь!» Сам посмотри, ты должен его увидеть!
Я повернулся, чтобы дать Эгертону подзорную трубу, но он оттолкнул ее.
Нет, нет, хрипло сказал он. Это бесполезно. Продолжай смотреть Бога ради, что еще ты видишь?
Я посмотрел снова, моя рука с трубой опустилась.
О господи! От волнения у меня перехватило дыхание. Он исчез!
Исчез?!
Да, исчез. Исчез внезапно, как и появился, словно не бывало! Я не мог поверить. Тер глаза. Протер о рукав стекло подзорной трубы. Снова и снова смотрели не верил.
С диким потусторонним криком, подобно тяжелому снаряду рассекая неподвижный воздух, мимо нас пронесся на мощных крыльях орел и нырнул в глубину долины.
Ein Adler! Ein Adler! крикнул проводник, подбросил вверх шапку и побежал к краю обрыва.
Вульф, обхватив мою руку, глубоко вздохнул.
Легрис, начал он очень спокойным голосом, однако в его побледневшем лице читался благоговейный страх. Ты описал моего брата Лоуренсавозраст, рост, все прочее, даже шотландская шапочка, которую он всегда носил, и эта серебряная кокарда, которую мой дядя Гораций подарил ему на день рождения. А шрам он получил во время матча по крикету в Хэрроугейте
Твоего брата Лоуренса? едва выговорил я.
Странно, что только тебе было позволено его видеть, продолжал Эгертон, разговаривая скорее сам с собой. Очень странно! Жаль но нет! Возможно, я не поверил бы собственным глазам. А твоимдолжен верить.
Чтобы я видел твоего брата Лоуренса? Ни за что не поверю.
Никуда не денешься, нужно поворачивать назад, продолжал он, не обращая на меня внимания. Послушай, Кауфман, если мы немедленно повернем, то сможем ли добраться до Шварценфельдена через старый перевал сегодня к вечеру?
Повернем обратно? вмешался я. Мой милый Эгертон, ты ведь это не серьезно?
Серьезней не бывает.
Если Herren желают идти старой дорогой, сказал удивленный проводник, мы не попадем в Шварценфельден раньше полуночи. Мы уже уклонились на семь миль в сторону, а по старой дороге нужно пройти еще двенадцать.
Двенадцать и четырнадцатьэто двадцать шесть, сказал я. Рассчитывали на тридцать, а тут еще двадцать шесть. Даже говорить об этом не стоит.
Herren могут провести ночь в шале, где мы останавливались.
И правда, я как-то не подумал об этом, подхватил Вульф. Мы можем поспать в гостинице, а на рассвете тронуться в путь.
Повернуть назад, спать в шале, утром пуститься в дорогуи потерять полдня, притом что перед нами один из прекраснейших перевалов Швейцарии и две трети пути уже пройдено?! вскричал я. Глупость несусветная!
Ничто не заставит меня продолжать путь и пренебречь предостережением умершего, замотал головой Вульф.
А меня ничто не заставит поверить, что мы получили такое предостережение. Может быть, я в самом деле видел человека, а может, это была своего рода оптическая иллюзия. Я не верю в духов.
Как тебе угодно. Можешь продолжать путь, если тебе угодно, и возьми с собой Кауфмана. Обратную дорогу я запомнил.
Согласен, но Кауфман пусть выбирает сам.
Кауфман, узнав все обстоятельства, сразу же принял решение идти назад с Эгертоном Вульфом.
Если Herr англичанин получил предупреждение от призрака, сказал он, набожно перекрестившись, то идти дальшечистое самоубийство. Нужно послушаться этого благословенного духа, mein Herr!
Но даже если я и колебался в глубине души, теперь ни за что не повернул бы назад. Договорившись на следующий день встретиться в Шварценфельдене, мы распрощались.
Храни тебя Господь! сказал Вульф, поворачивая назад.
Да брось ты, ничего мне не грозит, со смехом отозвался я.
Итак, мы расстались.
Я стоял и смотрел им вслед, пока они не исчезли из виду. На повороте дороги они замедлили шаг и оглянулись. Когда Вульф помахал рукой, я не смог сдержать внезапной дрожитак он был похож на мою иллюзию!
А в том, что это была именно иллюзия, я нисколько не сомневался. О подобных феноменах, хотя и не часто, но приходится слышать. Я сам не раз беседовал на эту тему с выдающимися врачами и помню, что все они приводили похожие примеры из своей практики. Кроме того, была ведь всем известная история с Николаи, берлинским книготорговцем, не говоря уже о прочих случаях, столь же достоверных. Совершенно очевидно, что я на время тоже стал жертвой иллюзии; однако чувствовал я себя как никогда хорошо: свежая голова, ясный ум, ровный пульс. Ладно, решил я для себя, с неверием в галлюцинации покончено. Но что до призраков ну уж нет! Как может нормальный человек, да еще такой, как Эгертон Вульф, верить в привидения?
Улыбаясь своим мыслям, я подтянул плечевые ремни, глотнул вина из фляги и направился к тоннелю.
До него оставалось еще полмили: когда я заметил незнакомца, мы не успели пройти и половины расстояния от поворота дороги до темного отверстия в скале. С трудом переставляя ноги, я все время осматривал обочины (особенно край пропасти) в поисках тропинки или выступа скалы, где мог бы укрыться человек, но нет: по одну сторону шла сплошная известняковая стена, другая заканчивалась крутым, головокружительным обрывом. Иллюзияэто было единственное объяснение. Раз или два я останавливался и пытался вызвать ее снова, но тщетно.
С каждым шагом отверстие тоннеля вырастало, таинственная тень в глубине сгущалась. Сейчас, вблизи, было видно, что вход в тоннель облицован кирпичом, шириной не уступает дороге и что свод достаточно высок для старомодного дилижанса с высоким верхом. В нескольких ярдах от входа я отчетливо расслышал негромкое журчание водопада (теперь оно доносилось сквозь толщу горного уступа, где была продолблена галерея). Я вступил в тоннель.