Повезло тебе, что я ветеринар, бросил он со вздохом, но тонкие длинные пальцы хирурга уже порхали над изувеченным телом.
Я никогда не видела как он работает, но любила его руки. Сейчас смотря на них, успокаивалась, веря, что он поможет. Или это лекарство уже начало свое действие?
Осмотр длился долго, и я начала уже волноваться, когда Лешка закончил и подошел к раковине вымыть руки. Его задумчивое лицо мне не понравилось. И еще больше не понравилось, как он хмуря брови и покусывая губу присел на корточки передо мной. Взяв мои подрагивающие руки в свои, даря тепло и утешение, поднял глаза.
Свет, вот скажи честно: зачем оно тебе? Птица почти мертва. Выходить её будет очень тяжело. Я уже не говорю о цене на лекарства, которые ты потратишь для её лечения. Проще и гуманнее будет её усыпить. Укол, так и быть, только для тебя, я сделаю бесплатно и очень хорошим лекарством. Он просто тихо и без боли уснет.
У меня было чувство, что моё лицо окаменело, но из глаз нескончаемым потоком полились слезы, которые я не могла даже задержать. Да я даже моргать не могла, молча смотря на Лешку. Видя мою неадекватность, он тихо сжал мои пальцы.
Так что ты решила? веселый смешливый парень сейчас говорил тихо, сочувствуя мне.
Мне с трудом удалось разлепить губы, словно склеенные горем.
Нет, слово еле смогла выдавить, но он понятливо кивнул.
У тебя деньги-то есть?
Да, я сегодня получила за массаж.
Тогда такЛешка на секунду задумался. Ты мне будешь ассистировать, поймав мой испуганный взгляд, быстро поднял руки вверх. Нет, нет, ничего сложного, просто иногда подавать то, что попрошу или подержать там, где нужно.
Я кивнула: а куда я денусь? Конечно, буду помогать, и попыталась утихомирить дрожь в руках. Удивительно, но это получилось. Пока я обрабатывала рукиЛешка приготовил все необходимое. Благо, его чемоданчик для экстренных вызовов к четвероногим пациентам всегда был собран и укомплектован.
Уже далеко за полночь все рваные раны были сшиты, мелкие продезинфицированы, крыло зафиксировано, уколы сделаны, а весь ворон, это оказался мальчик, превратился в мумию из-за повязок с мазями.
Мы с Лёшкой жили на одном этаже и давно дружили. Я знала, что нравлюсь ему, но дальше дружеских поцелуев не заходило. Также понимала, что парень был бы совсем не против поднять наши отношения на новый уровень. Но меня всегда что-то останавливало.
Свет, может быть сегодня у меня переночуешь? Обещаю, дурашливо поднял руку в жесте скаутов, не приставать к тебе.
Я слабо улыбнулась на его попытку подбодрить меня.
Нет, Леш, спасибо, но я хочу домой.
Театрально вздохнув и показав, что у него разбито сердце, сосед помог обустроить постельное место нашему пациенту.
Так, Светик, вот тебе рецепты. Завтра сходишьвсё купишь. Что делать, во сколько и какя расписал. Ну, давайон запнулся на пороге и медленно повернулся ко мне. Хотя, нет, сиди дома. Говорят, у нас на районе какие-то уроды завелись, обижают девчонок. Я сам завтра за лекарствами схожу, а потом покажу как делать уколы, накладывать повязки и обрабатывать раны, я была безумно благодарна парню за всё.
Честно говоря, у меня не было ни физических, ни моральных сил ходить по аптекам.
Спасибо. Сейчас тебе деньги дамзалезла в сумку и вытащила помятые и страшно выглядящие пирожные.
Глядя на мое обескураженное лицо, парень заржал. Он так задорно смеялся, что я не выдержала и расхохоталась. Вытирая выступившие от смеха слезы, Лешка простонал:
Ну, мать, ты мне задолжала чай с этими бесподобными пирожными!
Пожалуй, он прав. Развернувшись, пошла кипятить чайник.
Чаепитие не задалось. Сперва Лешка выспросил у меня что же произошло на самом деле со мной, с вороном и пирожными. Он слушал внимательно, иногда задавая наводящие вопросы. Не сочувствуя и не ругаясь. Его поведение понравилось, но эмоционально пережив воспоминания, я вновь чуть не расплакалась.
Лешка пытался меня смешить, и я понимала, что это не просто дружеская поддержка. Но сейчас я не была готова к новым отношениям, памятуя как закончились предыдущие: один посмел поднять на меня руку, а второй нашел мамины фамильные драгоценности и с ними сбежал.
Ладно, мелкая, тебе поспать надо, а то совсем расклеилась со своим птицем. Да и мне не помешает уже вздремнуть, наконец невесело улыбнулся сосед.
Почему мелкая? вяло поинтересовалась, оглядывая высокую поджарую спортивную фигуру парня с длинными ногами. Я ненамного ниже тебя.
Потому что ты девочка, а значит, априори, мелкая, все же на его лице появилась широкая добродушная улыбка. Иди, ложись спать, я сам закрою дверь, и помни, процедуры и перевязки начинаются с шести утра.
Да помню, помню, пробубнила, еле сдерживая зевок.
Прежде чем забраться в кровать, подошла к ворону. То, что птица еще жива было видно по подрагивающему горлу. Приоткрыв клюв влила несколько капель воды. Не хватало еще, чтобы после таких мучений с ним, он сдох от обезвоживания. Уже собиралась уходить, но почему-то продолжала стоять, а затем, сама не понимая зачем я это делаю, растерла ладони друг о друга до ощущения покалывания и огня в них. Обычно, именно с этого начинался сеанс массажа для моих маленьких пациентов. Мне всегда хотелось, чтобы им было комфортно, вот и разогревала руки. А сейчас начала оглаживать пернатого больного, не прикасаясь к нему, просто делясь теплом своих рук. Только после того как желание продолжать такое странное занятие прошло, пошла спать, удивляясь сама себе: что это было?
Сон был муторным, я никак не могла вырваться из кошмара, переживая вновь и вновь нападение стаи. Будильник прозвенел непозволительно быстро. На полном автомате сделала, что велел Лешка и вновь завалилась спать. А через три часа меня подняла с постели трель дверного звонка. Нещадно зевая и кутаясь в халат, направилась ко входу. В дверях стоял выбритый и свежий как огурец сосед, словно это не мы с ним полуночничали, спасая ворона. Оглядев меня и хмыкнув, оттер плечом и прошел в квартиру, бросая через плечо:
Привет. Ты с утра такая милая, теплая и заспанная.
Улыбаясь прошел на кухню и принялся выгружать на стол мази, лекарства, шприцы и кучу еще чего-то лечебного. Чем больше он доставал из пакета, тем больше округлялись мои глаза и пропадал сон: Мама дорогая, что мне со всем этим делать? Под конец он вытащил такую же коробку с пирожными, какую покупала я и которые мы этой ночью отскребали от упаковки, чаёвничая.
Я решил, что тебе для поддержания нервной системы и хорошего настроения просто необходимо сладкое, это было неожиданно и я не нашлась, что ответить, а он оглядев меня, иронично улыбнулся. Ну и чего стоим? Кого ждем? Марш умываться!
Куда велели, туда и поплелась, тихо бормоча: Марш, марш И когда только успевает высыпаться? Включив воду, подняла взгляд на зеркало, разглядывая свое отражение. Ну и где он увидел милую? На меня смотрела растрепанная девица с вороньим гнездом на голове, с темными кругами под глазами и опухшим со сна и от слез лицом. Да уж, красавица! Быстро приведя себя в порядок холодной водой и разодрав расческой колтун на голове, вышла уже почти человеком. Почти, ну это потому, что в организме не хватало капли крепкого утреннего кофеина. Вот его-то запах я и учуяла, открыв дверь.
Ты и кофе варить умеешь? очумело осматривая накрытый для завтрака стол, спросила парня.
Во мне масса скрытых талантов, сверкнул улыбкой Лешка, разливая свежесваренную робусту. Садись, позавтракаем и займемся твоим болезным.
Сирион Карголс
Я приближался к грани. В этом мире её никто не охранял, да и вид она имела не сумрака, как у нас, а темной плотной завесы, сквозь которую было тяжело проходить как в одну сторону, так и в другую. Я осознавал, что где-то там лежит моё уже фактически мертвое тело и проклинал себя за несдержанность и горячность.
Ну чего мне стоило вызвать дворцовую охрану и взять Советника Фанга с поличным? Нет, как всегда, полез вперед, считая себя самым сильным. Но, оказывается, и на сильного можно найти еще большую силу. О чем я жалел? Только о том, что так и не получил возможность передать королю полученную с таким трудом информацию.
Узнай он о моем поступке: по-дружески набил бы морду, а как корольдаже страшно подумать. Всё же в плане дисциплины он всегда придерживался строгих правил. Понимать все о себе и своей незавидной участи и не бояться смертиэто одно. Но душа хотела жить: до одури, до темноты в глазах. Я понимал, что не имею права умереть! Но уже ничего не мог поделать. Душа почти рассталась с телом.
Как вдруг рывок неимоверной силы дернул меня назад, возвращая в тело, заставляя чувствовать непереносимую боль и терять сознание от неё. Кто способен на такое в этом мире?
Глава 2
Светлана Вранова
Уже неделю выхаживала птицу, и мне в этом очень помогал Лешка. У него никак не получалось научить меня делать уколы. Да, он показывал и объяснял. Но когда дело доходило до практики, у меня начинали дрожать руки. Первый раз делая укол под руководством Лешки жутко боялась причинить боль. Парень наблюдая за моими потугами закатил глаза, а потом молча отобрал шприц и сам сделал укол. А затем, словно дразня, приспустил штаны, вызывая у меня шок. Видя мои круглые глаза хохотнул:
Я не стриптиз показываю, а жертвую свое тело на благое делоучись!
Это был полный кошмар. Первый укол: игла шприца вошла неглубоко и при вводе лекарства вздулся бугорок. Парень зашипел, матерясь сквозь зубы. Я и так была на взводе с этими уколами, а тут у меня просто затряслись руки и потемнело в глазах.
Ладно. Это витаминки, всосутся. Давай, набирай новый шприц! приказал он.
Лёшечка, а может не надо?
Надо, Федя! Надо! вздохнул он.
Второй раз получилось также. Мне было страшно колоть живого человека, поэтому игла вновь вошла неглубоко. Понимая, что второй бугорок он мне не простит, стала проталкивать иглу глубже в тело. Вот уже этого извращения он не вынес.
Ну ты и садистка! Разве ж можно так? Больно же! Хлопком со всей дури надо! испугавшись, я выпустила из рук иглу и она закачалась в его ягодице.
Застонав, парень рывком вытащил её и склонился к столу о который облокачивался, пережидая боль.
Прости, прости, прости, я боялась подойти к нему, кудахча и прыгая вокруг.
Медленно и осторожно он натянул штаны и прихрамывая пошел к двери. Я виновато смотрела ему вслед, боясь сказать хоть что-то. Уже выходя из квартиры он обернулся и хмуро проговорил:
Уколы сам буду делать. Птичкужалко, угробишь! сделал шаг и вновь обернулся, криво улыбаясь. После того, что ты сделала со мной, обязана взять меня замуж! посмеиваясь и подволакивая ногу, ушел, а я так и села на пол.
Уколыне мое. Вот массажда! Только минут через десять, когда руки и ноги начали слушаться, поднялась с пола и растерев ладони, вновь просто окутала больного теплом.
Вечера ждала и боялась. Как только раздался звонок, немного нервно поправила волосы и отправилась открывать дверь. Сосед стоял с белозубой улыбкой и одной огромной синей розой. Смущенно улыбнувшись, приняла подарок и пропустила его в дом.
Было видно, что парень пытается не показывать вида как ему больно. Но я заметила как он подволакивает ногу и старается не делать резких движений. Проводив его в комнату, предложила:
Лёш, присаживайся, я сейчас подойду
Спасибо, поморщился он, я постою.
Когда я вернулась с кухни неся розу в вазе, он уже все приготовил для укола. Быстро поставив цветок на подоконник, тихо подошла к парню. За его работой приятно было наблюдать: ни одного лишнего движения, все четко и быстро.
Как же у тебя ловко получается! не скрывая своего восхищения, смотрела на него.
Парень лукаво ухмыльнулся и весело подмигнул.
Леш, может чайку? не нашлась я, что ответить.
Спасибо, Свет, но сегодня ядомой.
Чувствуя свою вину за утреннее издевательство над его телом, решила предложить народное средство. Вот только как сказать об этом парню? Промучившись и ничего не придумав, выпалила:
Леш, у меня капуста есть! сосед в замешательстве уставился на меня.
И что? Ты предлагаешь мне её поесть? Да я, вроде не козел! искреннее недоумение сквозило в его словах, и я краснея, быстро заговорила:
Да нет, не есть. Это народное средство. Капустный лист оттягивает синяки, убирает шишки. Корочелечит. Его надо приложить к попе
С каждым моим словом лицо парня вытягивалось, а потом он согнулся пополам и заржал, а я почувствовала себя полной дурой. Подхихикивая и утирая выступившие слезы, он всё-таки ответил:
Спасибо за заботу, подруга. Но я, как-нибудь медикаментозно. Ладно, закрывай за мной. Завтра утром приду делать укол.
Так и повелось: утром и вечером Лешка прибегал ко мне, иногда даже с дежурства, и делал уколы. Самое малое чем я могла его отблагодаритьпросто накормить чем-нибудь домашним, но, похоже, это ему нравилось.
Снимая бинты, которых стало уже намного меньше, чтобы сделать перевязки с мазями, размышляла о том, что мне до сих пор никто не позвонил по поводу нового массажа. Это было странно. Обычно, через день или два, неизвестными путями люди узнавали, что я освободилась и могу взять нового маленького пациента.
Но в этот раз все было иначе. Никто не звонил, и я радовалась, отдавая все свое внимание питомцу. Чтобы не оставлять его одного, на основной работе тоже взяла отпуск и отгулы за прогулы, как говорил главный бухгалтер, после того, как мы сутками не покидали офис, готовя документы к камеральной проверке.
Задумавшись об этом, не сразу заметила как открылись глаза ворона. В них плескалась боль и только боль, и вскоре они опять закрылись. Но это уже было победой, значит пик болезни мы преодолели.
Вечером, когда появился Лешка, я с огромной радостью рассказала ему эту новость. Он тепло улыбался, слушая меня, а потом спросил:
Свет, а почему ты пошла учиться в экономический, а не в мед? Ты же прирожденный лекарь, тебе это доставляет удовольствие.
Воспоминания о родителях всегда приносили боль, я их слишком сильно любила, чтобы вот так в одночасье потерять. И если маму я похоронила и знала, где её могилка, то судьба отца была для меня загадкой. Он числился в розыске уже пять лет. Его искали по всей стране, но результатов не было. У меня вообще создалось ощущение, что он вышел из дома и растворился в пространстве. Поэтому сейчас на Лёшкин вопрос, постаралась ответить общими фразами.
Ты же знаешь, у меня мама работа врачом на скорой помощи. Это она не хотела, чтобы я пошла учиться в медицинский и настояла, чтобы поступила в экономический.
А отец?
Он её очень любил и всегда потакал ей. Поэтому я теперь профессиональный бухгалтер. А массажхобби.
Сирион Карголс
Я приходил в сознание и вновь впадал в забытье, не осознавая где я и кто я. Изнуряющая, мучительная боль терзала мое тело, не давая думать ни о чем. Только иногда мне казалось, что чьи-то теплые руки словно качают меня в своих ласковых объятиях. Тогда жестокая пытка отступала, даря покой и спокойный сон. Но через некоторое время боль возвращалась: всё режеострая, всё чащетупая, ноющая.
В бреду приходили странные тени, давние знакомые, ушедшие за грань друзья и враги. Кто-то ругался, кто-то насмехался, и я никак не мог вырваться из этой круговерти. Только в минуты, когда боль отступала я мог мыслить и понимал, что шансов выжить у меня мало.
Уйти за грань я не боялся. Мы Богами поставлены охранять грань между живыми и мертвыми, не пропуская одних к другим. Спокойное отношение к смерти у нас, воронов, прививается с самого детства. Детям с младых ногтей объясняют, что есть жизнь и что есть смерть. Вернее, что смерти не существует. Души из-за грани уходят на новый виток перерождения, возвращаясь в мир живых. А смерть она рано или поздно ожидает нас всех.
Но однажды, придя в себя, увидел ангела Нет, наверное это всё же очередной бред
Всё реже проваливаясь в беспамятство, забываясь сном от слабости и изнуряющей боли. Кто бы мне когда сказал, что яСирион Карголс, буду настолько слаб, что не смогу ухаживать за собой, принимая помощь женщины. Хотя от такой красивой девушки это было приятно.
Тёмно-русые волосы, утонченные черты лица, прямой аккуратный носик, чуть пухлые губки и огромные карие глаза, в обрамлении черных пушистых ресниц, это если не смотреть на фигурку. А фигурка былазакачаешься! Стройная, длинноногая с мягкими округлостями там где надо, ладной попой и небольшой, но аппетитной грудью, и все это подчёркнутое или обтягивающими штанами, или короткими платьями, открывающими полностью ноги.
Да, с таким лекарем и поболеть можно. Только меня тревожило то, что магический потенциал не восстановился до сих пор, и я не мог совершить оборот. Тогда бы мое исцеление пошло намного быстрее. Хотя и сейчас не на что было жаловаться. Вытянуть меня с грани ни каждый целитель бы сумел, тем более теперь, когда не осталось ни одной голубки.