Да вон же, сир, у кустов, указал рукой Пули на тракт.
Бернис проследил за ладонью наставника и едва сдержался от брани. У самого тракта, меж частых стволов куи, притаился волох. Крильисова тварь стояла на двух изогнутых лапах, стальная шерсть укрывала мускулистое тело, а волчья пасть оскалилась в грозной усмешке, обнажая кинжалы клыков. Тварь присматривалась к воротам и жадно принюхивалась. Волох был страшен повадками, редкие счастливцы могли уйти от хитрого и проворного монстра. Волох никогда не нападёт на сильных врагов, всегда будет ждать, всегда улучит лучший миг для атаки.
Что ж те храсы закрыли ворота? продолжал говорить Пули. Стража бросила людей на погибель. Разве такому торрек их учил?
Два десятка копачей отпугнуть волоха не могли. Бернис и вдохнуть не успел, как проворная тварь бросилась к воротам. Тремя затяжными прыжками волох покрыл четверть саржа, ворвался в толпу и окропил тракт человеческой кровью. Тварь взмахнула когтистыми лапами, громко щёлкнули сильные челюсти, во все стороны разлетелись головы и конечности невезучих мужей, что стояли на пути монстра. Копачи прыснули в стороны, бросились к лесу. Волох поймал ещё двоих воинов и загрыз их в мгновение ока.
Всем спешиться, бросил Бернис, спрыгивая на тракт. Рядом с волохом кони будут вести себя беспокойно.
Скорее, все за мной, кричал граф.
Бернис выхватил меч и припустил к воротам. За ним следовал Пули. Остальные воины робко бежали позади, не спешили навстречу крильисовой твари.
Быстрее, крааловы дети, эта работёнка для нас. Стать в строй мечи на плечо поднять щиты
Все сюда, поддержал графа Пули, пытаясь привлечь копачей. Всем в строй скорее, гельены безрогие чего разбежались, как стадо? Хотите жить вечно?..
Окрики Пули и Берниса сработали. Хвала Кериту, время для стражи проходило не даромхоть приказы господ научились исполнять быстро, не теряя драгоценных мгновений. Спустя хиску большинство копачей уже успели скрыться за строем. Десяток спутников графа подняли щиты, выставили прочную стену, поверх которой блеснули мечи.
К несчастью, повезло не всем. Волох настиг ещё пятерых копачей и перекрыл для них проход. Но на том лёгкая добыча для твари закончилась. Остальные уже были в строю. Волох застыл в полусарже, утробно рычал, из оскаленной пасти показалась нить прозрачной слюны. Шансов выжить у людей было мало. Ни щиты, ни клинки не способны совладать с проворной тварью, но Бернис сдаваться на милость монстра не собирался.
Держать строй, зычно гаркнул граф. Я сам зарублю всех, кто пойдёт на попятную. Приготовились приготовились все. Я не велю умирать раньше волоха, попробуйте мне только ослушаться!..
Волох присматривался. Осторожная тварь мотала круги по поляне, выискивая бреши в строю. Резкий разворот на изогнутых ногах и Бернис едва уловил поступь монстра, а волох уже взмыл в небеса, раскинул в стороны когтистые лапы, утробно взревел. Граф только и смог, что покрепче клинок ухватить. На голову точно небо упало, опрокинуло, стукнуло воина оземь. Бернис летел, кувыркался и бился о Старый Тракт, будто сухой лист в ураган. Доспехи жалобно скрипели и рассыпались. Приземлился воин тяжело. Повезло налететь на кустарник да плюхнуться в густую траву. Меч потерялся, нога пылала огнём, а голова разрывалась на части, будто по ней тарабанили дятлы.
Встать не вышло. Бернис с трудом облокотился на руки, поднялся на четвереньки и лишь так сумел осмотреться. Тракт усеяли тела его воинов. Люди вяло старались подняться: кто болезно стонал, кто рычал, кто пытался ползтино мертвецов граф не заметил. К ним подбегали стражники и споро уносили раненных на носилках. Ворота раскрылись.
У кромки леса кипело сражение. Сир Андрей и воины его свиты ловко теснили потрёпанного волоха. Шерсть твари была вся измазана чёрной кровью, правая лапа отвисла, перерубленная у локтя. Сир Роман и сир Дмитрий неистово размахивали мечами, раз за разом дружно доставая монстра молниеносными выпадами. Торрек колдовал чуть позади, делал пассы руками, сковывал магией проворную тварь, чтоб не сбежала. Спустя удар сердца сир Андрей бросил в монстра полупрозрачный вихрь. Неведомая сила ударила волоха в грудь и отбросила обмякшего монстра в гущу леса. Тварь врезалась в млис и припала к земле. Разгром довершил сир Борис. Он настиг волчью голову, проткнув мечом глаз. Волох забился в припадке и скоро затих.
Сир, вы в порядке? подоспела подмога к Бернису. Двое стражников помогли ему встать в полный рост, пока лекарь осматривал ногу.
Жить буду, отвечал граф. Сильно же тварь меня приложила.
Сир, волох до вас не добрался.
Как это? дивился Бернис. Кто же тогда меня так приладил?
То был торрек, хмыкнул лекарь.
Что ты несёшь? рыкнул Пули, успевший подойти сзади.
Торрек спас ваши жизни.
Да, сир, подхватил второй стражник. То было невероятно. Когда торрек показался на стене, вы уже сражались с монстром. Не раздумывая даже мгновенья, сир Андрей бросил в тварь свою магию, но ваш строй был слишком близкофалангу задело краешком вихря. Волоха унесло к лесу, а вас разметало по тракту. Но лучше уж так, чем Поёжился воин, бросая взор к лесу, где лежал поверженный монстр.
Ну и дела, присвистнул Пули. А что с постами стряслось? Почему ворота закрыли, почему оставили людей на погибель?
То всё дежурная стража на главной стене, поднял глаза лекарь. Их уже сковали, да в темницу спустили. Сир Замялся вдруг воин, поворачиваясь к графу. Их ведь казнят? Торрек ведь не простит тем храсам их подлой души?.. у меня брат едва не погиб, а они
Не нам то решать, ответил Бернис. На всё воля торрека, осадил он лекаря, что успел разойтись, хотя уже тогда воин понимал, что Андрею предстоит сложный выбор. Бернис носом чуял беду.
* * *
Не успели воины пройти в крепость, как начались проблемы. Люди высыпали во двор, споро сколотили плаху и ждали слова торрека. Толпа яростно кричала, бросала угрозы пленённым стражникам, неистово требовала их крови. Господа собрались в обеденном зале, но думать им было нечегостражники за них всё решили.
Я не стану этого делать, облокотившись руками о стол, говорил Андрей. Какого храса? Я торрек, а не палач.
Сир, взял слово Бернис. Я могу сделать это за вас, но но должны вы. Вы не можете их пощадить, не можете отпустить. Таков законстражники нарушили ваши наказы
Каждый день кто-то нарушает мои наказы.
Да, сир, но погибли люди, настаивал Бернис. Наказание здесь может быть только одноказнь. Воины должны видеть, что вы сами уважаете свои законы, должны знать, что ждёт тех, кто нарушит ваше слово. Иначе мы можем получить бунт.
Я согласен с Бернисом, проговорил Борис. Разъярённая толпастрашная сила. Лучше уж потерять десяток провинившихся, чем усмирять потом несколько тысяч воинов. Не переживайя всё сделаю.
При всём уважении, сир, но вы не торрек, тут же парировал граф Моурт. Это должна быть не просто казнь провинившихся преступников. Это показательное наказание, что усмирит ваших воинов.
Крики во дворе нарастали. Толпа гомонила, жаждала крови.
Что? вскрикнул Андрей. Я должен сам это сделать?
Да, сир, другого выхода нет.
Но но я не смогу.
Тебе не придётся, встал Борис. Я же сказалсделаю.
В обеденном зале повисла тяжёлая тишина. Курсанты молчали, склонили головы и смотрели под ноги. Тири застыла в углу, прикрыла лицо ладошками и почти не дышала. Андрей окинул всех сотрапезников тяжёлым взглядом и остановился на Бернисе:
Нет, уверенно молвил он. Это моё бремя, я всё сделаю сам.
Эй, эй, парень, вскинулся Борис. Ты не горячись, всё уладится, я разберусь.
Нет. Я сам разберусь, докончил торрек, развернулся и пошёл к выходу.
Андрей, стой да постой же ты, кричал ему вслед Борис. Ты не должен, слышишь?.. постой, ты не должен!..
Торрек проигнорировал оклики наёмника и вышел из зала, хлопнув тяжёлой дверью.
Твою мать! сокрушался Борис. И чего промолчали, языки проглотили? рычал он на курсантов. Потом гаркнул на Берниса, схватил его за грудки и приподнял над столом:
А ты, гений, доволен? Этого ты хотел? Этого добивался?
Сир, при всём уважении, прошипел в ответ граф, положив руку на рукоять клинка. Но я прошу вас меня опустить.
Вы с ума сошли? вскинулся капитан. Сейчас же опусти его на пол.
Борис скривился, но всё же поставил графа на ноги. Отошёл на два шага:
Вот как, теперь-то вы заговорили, кричал наёмник на капитана. Ты хоть представляешь, что сейчас будет?
Сир, попытался Бернис вмешаться. Я всё понимаю, но выбора нет
Ни хрена ты не понимаешь, сорвался Борис. Он нестабилен. Ему нельзя нервничать. Знаешь, что было, когда торрек потерял контроль над собой? Нет?.. а я расскажу. Он деревню едва не разнёс, не говоря о том, что сам чуть не погиб. Что будет после казни? Как он выдержит такой стресс?
Я представляю, какое это испытание для торрека, но выхода нет. Я бы с радостью сменил его у плахи, но это его бремя.
Если с ним что случится
И долго вы будете спорить? дрогнувшим голоском отозвалась Тири.
На мгновение все застыли, уставились на девицу, а потом встрепенулись и поспешили к двери. Андрей уже скрылся в темноте коридора. Его нужно было догнать, нельзя было допустить, чтобы в такой миг он оставался один
* * *
Выйдя во двор, я едва не споткнулся, застыл на месте, не в силах сделать и шаг. Голоса смолкли, тысячи лиц обернулись ко мне, тысячи глаз уставились на крыльцо. Мёртвая, потусторонняя тишина упала на площадь, будто в стылой могиле схоронила все звуки. Дышать стало трудно, сердце ускорило ритмы, а в горле першило, словно от жажды.
За толпой был помост. Там на скорую руку сколотили несколько балок, превращая их в виселицу. Десяток провинившихся стражников сидели на лошадях, их руки связали за спинами, а на шеи натянули удавки. Люди подготовились к встрече с торреком, желали услышать вердикт, да только на деле давно всё решили.
Долго я так стоял, долго не мог решиться ступить на брусчатку, но вот время пришло. Люди разошлись, образовался живой коридор. Ноги слушаться не хотели, подрагивали в коленях, едва не уронили меня на мостовую. Тело ослабло, руки тряслись, каждый шаг отдавался волненьем. Разум понемногу проваливался в омут безумия. Осознание казни меня сводило с ума. Да, я убивалмне уже приходилось проливать кровь. Но то была страшная схватка. Не на жизньна смерть. Не я пришёл тогда в академию, не я угрожал смертью друзьям. Я там защищался. Имел на то право, а здесь
А здесь всё не так. Здесь я осознанно надеваю капюшон палача. Кто мне дал на то право? Кем я себя возомнил? Пророком? Мессией? Жалкий трус, неспособный бросить вызов диким устоямвот кто я. Люди жаждут смерти предателей, винить их в том глупо. Их мир жесток, малоразвит, им к зверствам не привыкать, но разве мне такое вершить?
Проходя сквозь толпу, я видел улыбки на лицах, восторг, предвкушение. Люди насмехались над смертниками, похлопывали в ладоши, некоторые даже подбадривали меня, выкрикивали пафосные возгласы о грядущем возмездии, о чести и справедливости. Как же тошно мне было на это смотреть, как мерзко шагать среди них и как страшно бросать взгляды за спины толпы. Туда, где застыли мои жертвы, туда, где до поры притаилась сама смерть. Сколько тревоги таили в себе глаза приговорённых. Сколько печали и обречённой тоски лучилось в их взорах. Сколько безнадёжной мольбы о пощаде и пустого раскаянья. Смотреть на них я не мог, остаток пути прошёл молча, вперив под ноги взор.
У эшафота я вздрогнул, остановился и обернулся к толпе. Глаза сами зацепились за Тири. Девица стояла на крыльце, у той самой двери, откуда я вышел. Глаза её блестели на солнце, ладошки закрывали половину лица. Больше всего на свете я боялся, что она не поймёт что она меня не простит.
Там же стояли ребята. Курсанты опустили глаза, понурили головы, будто стыдились чего, будто боялись. На капитане не было лица. Бернис с Борисом продвигались ко мне. Наёмник остановился в десятке шагов, а граф подошёл к самому помосту.
Я медленно достал и поднял над головой меч. Люди ждали моего слова, хотели пламенной речи, но говорить я был не в силах. Клинок поймал отблески света, разбросал их по стенам, уже готов был обрушиться на верёвку, уже готов был излиться ликованьем толпы, но тут меня вдруг окликнул плачущий голос:
С-сир пощадите прошу, сир не губите молю!..
Это был удар ниже пояса. Тот голос выбил почву у меня из-под ног. Клинок повис у груди, воздух потяжелел, стал душным и спёртым, голова закружилась.
«Я не смогу»думал я, опуская клинок, «это выше моих сил».
Дальше я застыл в ужасе, увидев нечто зловещее такое, что взбудоражило меня не хуже старых кошмаров. Толпа прожигала помост бешенными взглядами. Люди меня ненавидели, ещё мгновенье назад восхищались, а теперь мечтали разорвать, напоить жадные сердца чужой болью. Толпастрашная сила. Там больше не было людей, не было разумных существтолько скопище монстров. Неразумная биомасса, что поглотила интеллект всех своих звеньев, прожевала их разум. Необратимая стихия, что снесёт на пути все бастионы, разрушит преграды. Нет ничего страшнее толпы, что учуяла запах крови и не смогла насладиться её вкусом.
Взгляд Берниса говорил вместо слов. Выбора не было. Руки графа судорожно скользили по рукояти меча. Он был готов за меня умереть, сражаться сразу со всеми, защищая глупого пришельца от всех стражников разом. Я был очень благодарен графу за верность и не смел его подвести.
Клинок снова поднялся, снова блеснул и упал на верёвку, разрушая помост. Лошадей под приговорёнными тут же пришпорили. Скакуны рванули вперёд, оставляя седоков висеть на удавках.
Тела смертников били судороги. Протяжный хрип летел над двором. Глаза лезли наружу, лица припухли, краснели, синели Несколько минут тянулся тот ужас, долгих несколько минут я стоял и смотрел за неспешной поступью смерти, пока последний каторжник не затих, подкатив глаза к небу.
Толпа взревела. Все были счастливы и только я не мог найти себе места. Глаза потяжелели, скупая слеза смочила красную щёку. Ещё неостывшие тела покачивались на верёвках, удавки поскрипывали, перетираясь о балки. В небе над крепостью собрались свинцовые тучи, готовые излиться штормом слёз и отчаяния. Я едва успел убраться со двора до наступления бури. Глаза в тот миг пылали силой и мощью, но душа была ранена, она кровоточила под гнётом вины и досады.
Глава 6
Борис лежал в кровати и пялился на каменный потолок. Было ещё темно. Утро не задалось, впрочем, как и вчерашнее. Всё чаще наёмника терзали тревожные мысли. Ещё недавно он был уверен, что ситуация под контролем, что торрек и юная свита в кармане, что ребятки сделают всё, как им скажут, но выходило иначе.
Иллюзии развеяла казнь. Борис думал, что парнишка не справится, напортачит. Шутка ли, убить столько людей даже Борисбездушный наёмник, закалённый в горниле войны, провернувший сотни кровавых операций, повидавший горы трупов и море грязивсегда морщился, вспоминая свой первый раз. Что же говорить об Андреедомашнем мальчике из благополучной семьи. Он удивил. Снова. Показал себя во всей красе.
После казни Андрей две седмицы ходил по крепости темнее тучи. Избегал всех, кроме Тири. В душевных делах девчонка оказалась настоящей находкой: не отходила от возлюбленного ни на шаг, сумела смягчить удар по его совести и помогла справиться с депрессией. Борис даже подумывал отправить молодых на недельку в посёлок, пока всё утрясётся, но не пришлось. Испытание воли торрека обошлось без новых приступов колдовского гнева.
Дистанция между наёмником и курсантами оставалась прежней. Борис из шкуры лез, чтобы сблизиться с парнями, но успехи выдались скромными. Ребятки всегда выслушивали мнение наёмника, иногда просили совета но и только. Говорить о контроле тут не приходится. Сказочная карета, на которой Борис однажды въехал в новый, полный возможностей, мир постепенно превращалась в гнилую телегу. Того и глядишьразвалится прямо в дороге. А вместе с ней сгинут все надежды и планы.
За окном рассвело. Борис устал валяться без дела, поднялся и вышел на крыльцо. Серый двор понемногу оживал. Впереди стояли конюшни. Маленькие окошки мерцали, выбрасывая на площадь отблески факелов. Шустрый ветерок застрял в волосах, распушил короткие усы и бородку. Вместе с ветром подоспели запахи сухой травы и навоза. По телу пробежал холодок. По утрам уже было довольно прохладноосень, считай, пришла на порог.