ЧТО?
Серьезность сменилась сияющим самодовольством и хитростью, и мне тут же захотелось поймать Ахо и поступить с ним так, как поступают дети с бабочками или стрекозами.
Кажется, фэйри мой настрой понялон криво улыбнулся одним уголком рта, еще раз обнажив и продемонстрировав мне зубы.
Я перевела взгляд на Кондора и нервно сглотнула, почему-то подумав, что со следами крови на губах он похож на вампира, спящего после ужина с глупой человеческой девицей. Стоило, наверное, бежать отсюда и звать на помощь Ренара, но оставлять беспомощного волшебника наедине с Ахо я не хотела.
Я протянула руку и убрала со лба Кондора прядь волос. Его кожа была холодной, дыханиевсе еще слабым. Хоть кровь из носа идти перестала, правда, обивку дивана и нашу одежду это уже не спасет.
Ахо, я
Тебе мешает стыд? Фэйри сел на спинку дивана сбоку от меня и наблюдал за всем блестящими темными глазами. Как это по-человечески!
Да ты просто издеваешься, поняла я.
Он рассмеялся, весело болтая ножками, словно вся ситуация казалась ему забавной шуткой.
О нет, я серьезен! Ты не знаешь многих законов этого мира, нездешнее дитя! Говорят, поцелуй, полный искренних чувств, творит настоящие чудеса!
Я тебе хвост дверью прищемлю, пообещала я и покраснела.
Поймай для начала! Ахо захихикал, взмыл в воздух и замер ровно на том расстоянии, на котором он был в абсолютной безопасности от моих пальцев. Я знаю, что ты боишься, напомнил он злорадно, но тут же его интонации стали спокойными, почти ровными и даже доброжелательными. И твой страх очень сладок. Ты можешь остановить все раньше, чем я откушу тебе кончик уха, например. И ведь я даже не предлагаю тебе что-то неприятное. Попробуй. Ахо сел на краешек одной из полок и приобнял статуэтку грифона, которая стояла на ней. Попробуй, и я приведу рыжего, пообещал он и еще шире улыбнулся.
Я зло сжала губы и поняла, что, пожалуй, это честная сделка.
По крайней мере, казалось мне, я ничего не теряю.
Кроме самолюбия, если волшебник очнется в процессе. Или если ему разболтают.
На то, что он очнется до, я очень надеялась, но нет. Не очнулся. Не очнулся, даже когда я осторожно провела рукой по его щеке, извиняясь за то, что собиралась сделать.
Ахо взлетел и замер в воздухе, вытянувшись в нашу сторону, внимательный и предвкушающий. Я не понимала, чего он добивается, и, честно говоря, уже не хотела думать и строить предположения.
Поцелуй получился с привкусом крови и слез. Я стояла на коленях рядом с Кондором, стараясь не дотрагиваться лишний раз, не нарушать чужие границы еще сильнее, чем уже это сделала. Все, что я себе позволила, это осторожно придерживать голову мага, запустив пальцы в его жесткие темные волосы, почему-то казавшиеся на ощупь похожими на птичьи перья.
Я искренне надеялась, что Кондор не придет в себя сразу, и не знаю, чего боялась больше, его гнева или того, что он ответит на поцелуй.
Кончики пальцев слегка покалывало изнутри.
Ахо что-то невнятно, но красноречиво хмыкнул.
Я злобно вскинула голову.
Достаточно?! Видишь, ничего не получилось!
Вполне, фэйри резво отлетел в сторону и уставился на мои руки.
Я удивленно перевела взгляд на них и чуть не вскрикнула: сквозь кожу было видно, как вдоль вен проступает что-то бледно-серебристое, сияющее, и с каждым ударом сердца это сияние становилось все ярче и ярче. Покалывание в пальцах стало сильнее, под кожей ладоней нарастала щекотка.
«Нет ощущения, что ладони горят?»
Торжествующий звонкий хохот фэйри заполнил комнату.
Я так и учуял! От тебя слишком пахло магией, человечье дитя! Ахо суетливо кружил рядом, как назойливая и любопытная муха-переросток, едва ли не принюхиваясь ко мне, но старательно держась на безопасном расстоянии.
Я же в ступоре наблюдала, как просачивается на кончиках пальцев это сияние, как оно стекает с моей руки, оставаясь в воздухе едва заметным туманным шлейфом, стоит только пошевелить пальцами.
Красиво. И страшно.
Стало холоднее.
С очередным выдохом я заметила, как изо рта вырвался пар.
На границе слуха раздался легкий стеклянный перезвон, уже знакомый и потому страшный. Я обернулась к зеркалу и увидела, как и зеркало, и оконные стекла покрылись тончайшим слоем узоров инея.
И стало тихо.
Очнись, пожалуйста, я осторожно потрясла Кондора за плечо.
Он не очнулся.
Ахо тоже исчезили спрятался где-то, где я его не видела. Я позвала его, но пикси не показался.
Впервые за все это время я пожалела, что слуг в замке почти нет. Или есть, но не люди, и общаться с ними я не умею. Я осталась одна с чем-то неведомым, странным и необъяснимым, и мне было чертовски страшно.
Щекотка под кожей превратилась в боль. Ладони жгло, вдоль вен словно тек жидкий серебряный огонь. Мне хотелось расцарапать кожу, только бы это ушло, пропало, вытекло из меня прочь.
Еще больше мне хотелось оказаться не здесь, и если мне сейчас придется бежать из кабинета и тащить Кондора с собойна себето я была к этому готова.
Всхлипнув, я схватилась за руку волшебника и переплела наши пальцыи тут же мое запястье свело странной судорогой.
Пальцы Кондора с силой сжались. Я зашипела от боли, проклиная все его кольца, но обрадовалась тому, что он, кажется, начал приходить в себяпусть медленно, но начал.
Кондор открыл глаза и уставился на меня и на то, во что превратилась комната.
На покрытые инеем стеклаи на серебро.
Оно сейчас было всюду. Мои руки были в серебре, в туманном сиянии, которое уходило сквозь пальцы и оплетало ладонь Кондора, уползало вверх по его руке. Я не могла пошевелиться то ли от страха, то ли почему-то еще, и пальцы разжать я тоже не могла. Они не слушались меня.
Кондор смотрел на все это в изумлении. Он что-то прошептал, зажмурился, глубоко вдохнули отпустил мою руку с какой-то странной легкостью.
В тот же момент мне показалось, что внутри меня что-то разбилось на тысячи мелких, острых ледяных осколкови вместо жидкого огня под кожей разлился холод, жуткий, уничтожающий все, что способно дышать.
Я успела услышать удар, звук открывающейся двери, голос Ренара и то, что Кондор что-то отвечает ему, успела почувствовать, как меня хватают за плечи, открывают мне рот и вливают в него что-то горькое и обжигающее.
А потом мне стало так больно, что лучше бы я умерла, захлебнувшись ледяной водой, текущей с другой стороны мира.
De Profundis
Магия, мадам, пьянит как вино, и если вы непривычны к ней, то рискуете быстро опьянеть.
Сюзанна Кларк, «Прощай-Милость, или Дамы из Грейс-Адье»
Я пришла в себя, когда голоса, эхо которых плыло где-то в моих грезах замысловатыми диалогами, вдруг стали громче и приобрели весьма явные призвуки начавшегося спора.
Не хотелось бы рисковать своей шкурой, но, Кондор, мать твоя достойная женщина, здесь не я клювом прощелкал.
Это совершенно точно был Ренар.
Потому что кто еще осмелится на такое?
Твоя задача была очень проста, огрызнулись в ответ. И заключалась в том, чтобы развлекать девушку. А не оставлять ее одну в толпе!
В последней фразе было столько гнева, что даже произнесенная не слишком громко, она отозвалась в моей голове приступом острой боли.
Во-первых, не в толпе, не в пример спокойнее ответил Ренар. Во-вторых, так было нужно. В тот момент. Кто же знал?
Кондор вздохнул и ответил уже мягче, с каким-то оттенком раскаяния:
Да никто не знал. И знать не мог.
Он резко замолчал, словно почувствовал, что я их слушаю. Я попыталась моргнуть. Это удалось с трудом: от крошечного движения жесткий обруч боли сдавил мою голову еще сильнее. Притворяться, что я все еще не в сознании, не хотелось, хотелось пить. Страшно. Такой жажды у меня не было никогдарот словно высох, губы потрескались и болели.
Я попыталась повернуться набок, но не смогла. Головы была тяжелая, тело не слушалось, оно было обессилено до предела. Я шевельнула рукой, дернула ею судорожно, неловко, и мне показалось, что рука прошла сквозь толщу чего-то вязкого, тяжелого, мешающего двигаться. Я издала какой-то полувсхлип, полукрик, и теплые ласковые пальцы легли мне на затылок, помогая приподнять голову.
Тихо, все хорошо, сказал Ренар.
Он попытался усадить меня рядом, но я бессильно привалилась к его плечу, сгорая от стыда и беспомощности.
Теперь-то да, все хорошо, голос Кондора звучал сухо.
Я услышала плеск воды, звон стекла, потом меня заставили запрокинуть голову и влили в рот что-то. Отвратительное. Невероятно кислое. Холодное.
Я попыталась дернуться, но руки Ренара крепко держали меня, да и сил сопротивляться просто не было. Сделать глоток удалось с большим трудом, горло отозвалось саднящей болью.
Потерпи, милая, мягко сказал Кондор. Сейчас будет лучше.
Он говорил что-то еще, совершеннейшую ерунду, вроде той, которую твердят детям, когда дают горькое, но эффективное лекарство. Я не понимала и половины слов, меня ломало и выкручивало, трясло, как при ознобе, и тогда Ренар прижимал меня к себе, словно я могла вырваться и упасть.
Наконец, я смогла открыть глаза. Мир ослеплял меня, он был слишком резким, болезненно-ярким. Я смотрела вокруг, щурясь и чуть не плача от боли, шока и собственной беспомощности, пыталась понять, сколько сейчас времени, и тот ли это вообще день, и что же, черт возьми, произошло?
Пей. Кондор протянул мне стакан с чем-то, и я отпрянула, не решаясь взять его, потому что ждала очередного подвоха. Это просто вода, сказал Кондор. Самая обыкновенная. И если ты не выпьешь, я волью ее в тебя насильно.
Моя рука дрожала так, что я чуть не расплескала содержимое стакана, оказавшегося сейчас слишком тяжелым. Зубы стукнулись о стекло. Вода. Действительно, просто вода, потрясающе вкусная, холодная, самая обыкновенная вода.
Еще. Я вытерла губы ладонью. Пожалуйста.
Кондор понимающе хмыкнул.
После второго стакана я сообразила, что сижу на диване в кабинете, одетая в ту же рубашку, которую маг любезно одолжил мне ночью. Голым ногам было прохладно, я смутилась и поджала их, неловко пытаясь натянуть подол рубашки на колени.
Оставь, котеночек, все, что нужно, мы уже видели, фыркнул Ренар, и я только зубами скрипнула. Твоя одежда была вся в крови, добавил он, словно пытался оправдаться, и покосился на Кондора.
Понятно, в чьей крови.
Меня все еще трясло, но не от холода или озноба, а от страха. Мой мир успел дважды разбиться вдребезги за эту ночь и утро, и я уже не знала, что думать и на что надеяться. Голые колени сейчас действительно были наименее важной из всех моих проблем.
Я затравленно посмотрела на Ренарана его губах была хитрая улыбка, но глаза стали непривычно серьезными, внимательными, как никогдаи перевела взгляд на Кондора, бледного, как смерть, с заострившимися чертами лица, настолько усталого на вид, что, казалось, он сейчас упадет. Опять.
Что? неожиданно иронично спросил маг.
Синяки, сказала я, удивительно подчеркивают цвет глаз.
Он сдержанно рассмеялся и сел на стол.
«Знает ли Кондор о том, что было, пока он валялся в отключке?» подумала я. Сложное и неблагодарное занятиегадать об этом. Ахо поблизости тоже не наблюдалось, и, наверное, оно было к лучшему. Я тяжело вздохнула, как перед прыжком в холодную воду, и спросила прямо:
Что я опять натворила?
Кондор приподнял одну бровь и криво усмехнулся.
Какой интересный вопрос, сказал он. Не что случилось и не в чем дело, а что ты опять натворила. С чего бы начать?
Он дотронулся пальцем до подбородка, словно задумался, перебирая в голове варианты ответа.
Ренар ласково погладил меня по плечу.
У тебя магическое истощение, сказал он. Кондор бросил на нас внимательный взгляд, но не стал мешать. Очень серьезное. Такое случается, знаешь, когда волшебники долго действуют на пределе своих сил
Или лезут, куда не следует, закончил за него Кондор. А вы, леди Лидделл, так хотели спасти меня, что каким-то немыслимым образом догадались влить в меня весь резерв, который у вас был. Он покачал головой, рассматривая меня, как ребенка, который совершил серьезный проступок, сам того не зная. Все было бы не так страшно, если бы ты не сделала это так резко и быстро
И заодно выморозила весь кабинет изнутри, сказал Ренар и посмотрел на меня сверху вниз. Не помнишь?
Я помотала головой.
Но поверила ему. Потому что хорошо помнила иней на всех стеклах и пар, вырывающийся изо рта.
Твой волшебный кавалер, милая, по всей видимости, решил сделать тебе поистине королевский подарок, сказал Кондор, и я покраснела. Он использовал тебя как сосуд для энергии. Кондор наклонил голову набок. Я читал о таком, но никогда не встречал.
Ренар присвистнул. Он выглядел удивленным, видимо, тем, что Кондор чего-то такого не встречал.
Это, конечно, стоило бы заметить сразу, но прогулки по Изнанке в любом случае оставляют след, поэтому я не заметил. Кондор выждал паузу, дав мне откашляться. Вроде бы без ощущения, что во рту появилась ледяная вода. Сейчас тебя мучает абсолютно закономерный и справедливый откат. Он неприятный, но уже ничем тебе не угрожает. Кроме головной боли и общей слабости. Но это можно поправить.
Он замолчал, видимо, ожидая, как я себя поведу после всего, что узнала.
Я же повела себя никак. Я ничего не могла.
Ни радоваться. Ни бояться. Ни переживать по этому поводу.
Мне было так плохо, что все, на что я была способна, это сидеть, прижавшись к Ренару, теплому, как кот, и изредка вздрагивать.
Где пикси? спросила я.
Кондор дернул головой, словно не расслышал фразу достаточно четко.
Ахо? переспросил он. Наказан.
М-м, только и смогла ответить я.
Только не начинай его оправдывать, добавил Кондор.
Я и не собиралась, выдохнула я, думая, а все ли он знает.
И если знает, то что мне делать?
«Впрочем, подумала я, это сейчас не так уж важно».
И, кажется, за всем этим я пропустила какую-то сказанную мне фразу.
Ренар осторожно потрепал меня по плечу, возвращая в реальность. Кондор осуждающе покачал головой.
Если все дальше пойдет так же, как сейчас, Мари, я с тобой поседею раньше времени. Он ловко спрыгнул со стола, налил воды в стакан и протянул мне. Очень кстати, потому что жажда меня все еще мучила. Когда в следующий раз решишь спасти мою жизнь, пожалуйста, постарайся не потерять свою.
Я чуть не поперхнулась водой.
В смысле спасать твою жизнь?
С очень спокойной улыбкой волшебник забрал у меня стакан, поставил его на стол и отошел в сторону одного из шкафов, витражные дверцы которого были плотно закрыты.
Моей жизни ничего не угрожало, сказал он, на что Ренар как-то скептически хмыкнул, но промолчал. Я перенапрягся немного, но такое бывает. Иногда, добавил Кондор и получил еще одно скептическое хмыканье в свой адрес.
«Конечно, подумала я, магическое истощение, вот как это называется. То, что было с тобой. Если я, конечно, все правильно сейчас поняла».
Вспышкаи шкаф открылся. Разглядеть, что в нем, было сложновато, но я видела какие-то книги и склянки разных размеров, закрытые коробки и ящички. Видимо, что-то ценное, раз Кондор открывал замок магией, а не ключом.
Сейф для подозрительных зелий?
Я попыталась встать, опираясь на руку Ренара.
Но тот не позволил.
Ты уверена, милая? спросил он хитро, и я поняла, что не уверена.
Все куда сложнее, чем я думала: ноги дрожали, каждое движение давалось неимоверным усилием. Ренар осторожно усадил меня назад. Я ткнулась ему в плечо, позволяя привлечь меня ближе и обнять.
Не только подозрительных и не только зелий, отозвался Кондор, поворачиваясь в нашу сторону.
В его руке был небольшой флакон из темного стекла, совершенно неприметный в отличие от изящного, сияющего гранями пузырька с моим «снотворным». Я вздрогнула, когда маг, вытащив зубами пробку, вытряхнул на ладонь что-то и кинул это что-то в тот самый стакан, из которого я пила.
Это последнее, что тебе сегодня не понравится, обещаю, сказал он. Нет, не настолько не понравится, добавил он, заметив мой испуг. Это не больно, просто невкусно.
Стоило плеснуть в стакан воды, как она зашипела и окрасилась в багряный цвет, стала похожа на густой вишневый сироп. Я закусила нижнюю губу, понимая, что, видимо, мне придется это выпить несмотря ни на что. Ренар крепко держал меня за плечи, готовый не давать мне вырваться, если я вдруг вздумаю сопротивляться. Я сделала глубокий вдох, с невероятной болью и обреченностью глядя на изящную руку Кондора, протягивающую мне стакан.