Баба прошла мимо той самой недовольной мамаши, с которой они вместе пришли в Дом детского творчества. До неё донеслась сердитая реплика:
Никакой фантазии у этих сценаристов. Опять пришла Баба Яга на утренник и испортила всем праздник. Каждый год одно и тоже!
Щёки и уши Василисы полыхали от жгучего, едкого стыда.
Поравнявшись с предпоследним рядом, она прошла мимо маленького рыжего мальчика, который показал ей язык и громко завопил:
Бабка Ёжка, костяная ножка, подавись картошкой!
Витёк, веди себя нормально! строго сказал ему дед.
Василиса, которая уже почти прошла мимо, неожиданно вздрогнула и резко, порывисто обернулась. Её глаза остановились на Фёдоре и от внезапного удивления распахнулись, вспыхнув всей своей васильковой синью.
Зал шумел, улюлюкал, скандировал, а для неё в один миг исчезли все звуки. Да и людей как будто бы не осталось. Был только этот мужик, один единственный на всём белом свете.
Ваня? выдохнула она, словно бы не веря самой себе. Ванюша!
Василиса не могла не узнать его, не смотря на годы разлуки. Сейчас она не видела ни морщин на его лице, ни седины в волосах, ни того, что одет он был странно. Она видела его таким, каким он был в день их последней встречи.
Фёдор недоуменно оглянулся, словно бы за его спиной должен был находиться кто-то ещё. Он так и не понял, к кому обращается эта женщина в костюме Бабы Яги. А та, с полными слёз глазами смотрела на него и шептала:
Ванечка! Иванушка мой!
Зал притих. Зрители поняли, что представление продолжается.
Простите. Вы это мне? спросил Фёдор.
Ванюша! Ты не узнаешь меня?
Василиса сама не могла понять, что происходит. У неё все слова вылетели из головы. Слезы текли и текли из глаз, но она их не замечала.
А почему артисты на заднем ряду выступают? Шею свернуть можно! громко возмутилась недовольная мамаша.
Фёдор растерялся. На них все смотрели, и он не знал, как себя вести. Это что, часть новогоднего спектакля? На всякий случай он отрицательно мотнул головой.
Это же я, Ваня! улыбаясь, говорила ему Василиса. Это ясуженая твоя.
Зрительный зал взорвался от хохота.
Фёдор покраснел. Он никак не мог понять, что ему делать. Самого начала представления ему увидеть не довелось, а Маруся не предупреждала ни о чём.
Ванюша, уже не чаяла тебя в живых встретить, баба, наконец, смахнула слезы. Ваня, ты что? Как не родной глядишь. Не уж не помнишь меня?
Зал притих, прислушиваясь.
Фёдор отрицательно качнул головой.
А я тебя тридцать восемь лет ждала, призналась Василиса.
Мужчина взглянул на сцену, словно бы ища поддержки у внучки. Та махала руками, показывая, что бабку надо выгнать из зала. Фёдор, набрав в грудь побольше воздуха, голосом народного артиста объявил:
Я тебя не знаю, Баба Яга! Никогда не встречал! Ты меня не обманешь. Пошла вон с детского праздника!
Недоумение отразилось на лице Василисы. Да что же это такое?!
Ваня, вспомни! Вспомни меня!
Антон Михалыч со сцены закричал:
Пошла вон, Баба Яга! Пошла вон! Ребята, давайте дружно, все вместе! Пошла вон!
Зрители подхватили:
Пошла вон! Пошла вон!
Воодушевленный Фёдор закричал вместе со всеми:
Пошла вон!
Он стал подталкивать к выходу растерявшуюся бабу. Та медленно отступала, пока не оказалась в коридоре.
Ваню
Договорить она не успела, так как долгожданный, давно оплаканный жених Иванушка захлопнул перед её носом двери.
Из зала раздались аплодисменты.
Потрясённая Василиса так и осталась за закрытыми створками, пытаясь осознать всё произошедшее. Волна глухого, тоскливого отчаяния накрыла её с головой. Не в силах сдержать эмоций, она тихо, почти беззвучно зарыдала. Вся накопленная за долгие десятилетия боль прорвалась наружу.
Из-за закрытых дверей донесся громкий голос Антона Михалыча:
А теперь, когда мы вместе спасли Новый год, танцуют зайчики!
Раздалась весёлая музыка.
Под эту залихватскую мелодию в пустом коридоре Дома детского творчества плакала, размазывая сажу по щекам, постаревшая Василиса Прекрасная.
Кот высунулся из рюкзачка и терся об её голову. Он не знал, как ещё утешить хозяйку.
Ошиблась ты, Василиса. Сама говорила, что Иван твой с Неба упал и погиб.
Говорила, ой говорила. причитала несчастная баба. Да только то знала я со слов старой Бабы Яги, да других людей Сама Ванечку мёртвым не видела Да только он это!
Послушай ме-няу! Тридцать восемь лет прошло!
Василиса всхлипнула, провела тыльной стороной ладони по мокрым глазам и с упрямой горечью добавила.
И больше бы прошло, его бы узнала.