Вобла и Круглый, распихав идущих, заняли свои места по обе стороны от Емельяновича, который, единственный из группы, шагал ненагруженным. Руки парочки лежали на оружии так, словно оба были готовы сразу открыть огонь. Зверь и Швед, напротив, отстали и теперь замыкали вереницу навьюченных людей, обмениваясь какими-то малопонятными фразами. Из этой невразумительной болтовни я уразумел только одно: если нас кто-то атакует, то всем будет моментальный амбец с немедленной раздачей обуви белого цвета. Правда, при этом Швед непрерывно хихикал, поэтому сказанное могло оказаться лишь шуткой двух профессиональных наёмников.
Поскольку чаще всего я смотрел себе под ноги, то обратил внимание, что постоянно ступаю по странным поперечным бороздам, словно кто-то проехался по тоннелю на тракторе с единственной гусеницей шириной во весь коридор.
Желания да и сил поднять голову у меня не было, посему лишь время от времени я смотрел на стены, источающие слабое зеленоватое свечение и какую-то отвратительную слизь, напоминающую сопли. Зрелище было на редкость отвратительное, и я опять опускал взор, «любуясь» неизменными рубцами на полу.
Поначалу я без напряжения выдерживал заданный темп, однако чем дальше мы продвигались по маршруту, тем сильнее ремни заплечного мешка врезались в плечи, и это ощущалось даже через куртку, свитер и рубашку. Ко всем прочим неприятностям добавилась ещё и вода в сапогах (ни разу не дырявых, да?), которые громко чавкали при каждом шаге, вызывая, неизвестно почему, совершенно непристойные ассоциации. Это плюс чёртов автомат, продолжающий штурмовать грудную клетку, выводило из себя, мешая воспринимать окружающее хоть каким-то нормальным образом.
Интересно, где это мы находимся? пробормотал, задыхаясь, кто-то рядом со мной, и не успел я повернуть голову, как он продолжил: В своё время я неплохо изучил пещеры мира и сам пару раз побывал в Крыму.
Ну и что? недружелюбно осведомился я у Юрика, шагавшего рядом, скрюченнего под тяжестью огромного рюкзака.
Очень странно, но я не могу определить материал, из которого состоят стены, прохекал доморощенный исследователь пещер, первый раз вижу такой минерал. И вообще, откровенно говоря, больше всего он напоминает нечто искусственное.
Угу, угу, кивал я, представляя себе мягкий диван, телевизор и, самое главное, себя на диване перед телевизором.
Сначала я сброшу грязное барахло, потом полезу в горячую ванну, у-ух! Где-то призрачно маячила бутылка нет, две холодного пива. Лучше всякого секса
Когда я осознал, что всё это существует лишь в моём воображении, стало ещё хуже. А вода в сапогах продолжала чавкать! А на рёбрах мало-помалу образовывались болезненные шишки! И рюкзак становился всё тяжелее! Ёлы-палы
Этот полунищий учитель в одежде из секонд-хенда всё молол и молол свою чушь. Чёрт, ко всем неприятностям добавилась ещё одна, в лице Серёги, который тоже горел желанием побеседовать со мной. Я повернул голову, испытывая дикое желание послать спутника на хрен. Почему никто не хочет оставить меня в покое?
Хорошо хоть, у него оказалась более удобоваримая тема для разговора. Непрерывно подбрасывая свой асимметричный тюк, он заговорщически подмигнул.
Знаешь, я присмотрелся к этим парням, мотнул он головой на учёных, понуро семенящих следом за Теодором и его телохранителями. Ты не поверишь. Вон тот, щупленький, баба. Сначала думал показалось, а потом нет, ни фига. Губы накрашены, в ушах серёжки и на морду ничего себе. А жопка кругленькая, есть за что подержаться.
Надеешься, у тебя будет для этого время и возможность? спросил я, разглядывая объект Серёгиного интереса. Хм, задница действительно не мужская. Как это я проглядел? Предполагаю, к концу дня ты будешь лежать пластом.
Главное, пусть перец не ложится, а там поглядим, хохотнул Сергей.
Юра посмотрел на него недоумённо и даже неприяз ненно.
Не понимаю, как вы в подобной ситуации можете вести разговоры на подобные темы? выдохнул он в конце концов и тяжело вздохнул. Мы находимся в таком странном месте, после таких поразительных событий, а у вас одни женщины на уме.
Лучше обсуждать баб, буркнул я, желая им всем провалиться в преисподнюю, чем трындеть о всякой ерунде. И без того фигово, а тут ещё ты со своими странностями Хочет парень засадить флаг ему в руки!
Получив столь грубую отповедь, Юра сразу отстал и теперь шагал позади, что-то бормоча себе под нос. Сергей, наоборот, ускорил шаг, намереваясь, очевидно, догнать объект своего вожделения и завести с ним разговор, предшествующий исполнению сокровенного желания.
Честно говоря, я был только рад этому, поскольку одиночество позволяло отвлечься от всех этих впердоливаний в странных пещерах и вернуться в мир горячих ванн и запотевших пивных бутылок. Правда, бутылки периодически трансформировались в водочные, соседствуя с горячими пельменями.
И вновь грубая реальность нагло разрушила хрупкий мирок моих сладких грёз.
Серёга как раз настиг маленькую фигурку в дутой куртке, когда наш предводитель остановился и, подняв руку, предостерегающе каркнул. В следующую секунду Теодор оказался на земле, где мгновением позже очутились Вобла с Круглым. Сухо треснули две короткие очереди и смолкли, заглушённые нарастающим свистом, переходящим в вой. Учёные, словно бараны, шарахнулись к стенам, и я смог разглядеть нечто, приближающееся из зелёного сумрака, заполняющего дальнюю часть тоннеля. Что это было, я не понял, но оно летело прямо на нас, причём с огромной скоростью.
Ещё раз хрустнули очереди, и только сейчас я сообразил, что эта пакость вот-вот врежется в меня. Это ни в какие ворота не лезло. Как обычно, в критических обстоятельствах первым делом отказали нижние конечности, превратившись в неповоротливые протезы. Только этим я могу объяснить свою неудачную попытку отпрыгнуть к стене. Одна нога нагло зацепила вторую, захребетник изъявил желание прилечь, и я, произнеся мудрую речь: «Бла-бла!», опрокинулся на спину, пребольно ударившись о какую-то металлическую фигню. Не успел я оценить всех преимуществ этой позы, как вой сменился оглушительным рёвом, и хрень, напомина ющая гигантскую летучую мышь, пронеслась надо мной, щёлкая огромными клыками, украденными, похоже, у матёрого секача. Кажется, у зверюшки было четыре крыла, но мне могло и показаться, уж слишком быстро она перемещалась.
Сергей, стоявший рядом, казался неузнаваемым из-за широко распахнутых глаз и мелового лица. Автомат в его руках затрепыхался, точно раненое существо, и сверху посыпалась какая-то колючая дрянь, запорошив мне глаза. Пришлось срочно переворачиваться на живот и протирать гляделки. Пока я занимался очисткой лобового стекла, неприятный инцидент завершился. Начался разбор полётов.
Рядом с моим лицом громко протопали армейские ботинки на толстой подошве и остановились около поношенных сапог, принадлежащих Серёге. Взбешённый Зверь произнёс нечто короткое и смачное в адрес насмерть перепуганного парня. Как и следовало ожидать, речуга окончилась неслабой оплеухой, сшибившей слушателя на пол. Следом притопал не менее взбешённый Швед, прикладывая платок к окровавленной щеке. Лысоман скрипел зубами, поминая каких-то «долбаных уродов, которым доверили стволы». Стало быть, один из Серёгиных выстрелов нашёл свою цель.
Поскольку лежать дальше смысла не было, я начал неторопливо подниматься на ноги, начав с четверенек. Изборождённый полосами пол качнулся перед глазами, когда какая-то добрая душа помогла мне, изо всех сил дёрнув за шиворот. Как выяснилось, это была женщина моих снов. Кстати, чаще всего мне снятся кошмары. Вобла покачивалась с носка на пятку и задумчиво грызла короткую спичку.
Из всех придурков, сказала она, отряхивая пыль с моих рукавов, ты почему-то оказался единственным, кто не нажал на спуск. Я начинаю подозревать, что ты не так прост, как мне казалось.
Пока я пытался понять, о чём она толкует, мою куртку приподняли. Не успел я оглянуться, а моя заначка перекочевала в её руку. Честно говоря, я сам с интересом рассматривал оружие, поскольку всё это время, не вынимая, носил за поясом.
«Вальтер», хмыкнула Вобла с тенью уважения в голосе и выдернула обойму. Девяносто девятый. Все поросята на месте. Дорогая игрушка. Где взял?
Нашёл, честно ответил я, ожидая, что мой трофей в ближайшее время сменит своего хозяина.
Этого не произошло. Вобла с щелчком вернула магазин на место и сунула пистолет мне за пояс. На её тощем лице появилась какая-то странная гримаса, а в глазах мелькнула хорошо скрываемая тоска.
Честно говоря, думала, приволок какую-нибудь газовую хрень, призналась она. Очень редко приходится так ошибаться в людях. Но не думай, будто тебе от этого станет легче. Придётся приглядывать за тобой получше. Мало ли
Что я тут могу натворить? буркнул я, довольный тем, как всё обошлось.
И то верно, Вобла непонятно, но очень невесело усмехнулась, времени для этого осталось очень мало.
После этого она отошла, оставив меня в тревожном недоумении по поводу своих последних слов. Чёрт возьми, я ощущал какой-то нехороший подвох. И эта фигня очень даже стыковалась с моими прежними рассуждениями. Но сразу видно: я не Шерлок Холмс как только пришло время проанализировать все факты, соединив их в единое целое, в мозгу возник непреодолимый барьер. Конечно, если бы я мог спокойно посидеть, подумать, возможно, задача была бы решена, но зычный глас Зверя распугал робкие мысли по щелям подсознания. Всех согнали, как баранов, и стали читать мораль. Теперь я смог разглядеть длинную кровоточащую царапину на щеке угрюмого Шведа. Серёга, которого под руку поддерживал бледный Юрик, покачивал головой и непрерывно потирал опухший после оплеухи подбородок.
Уроды! вопил Зверь, багровый от бешенства. Вы едва не положили друг друга в самой простой ситуации, вашу мать! Уму непостижимо! Вам дали оружие для того, чтобы вы сразу начали палить из него во все стороны? Ваше дело тащить барахло, а во всём остальном положиться на нас. Если ещё один говнюк нажмёт на спуск, когда ему самому ничего не будет угрожать, то обещаю засунуть такому ствол в жопу и не пожалею парочки патронов. Всё.
После этого вперёд выступил Теодор, выглядевший таким же спокойным, как и прежде. Отряхнув лишь ему самому заметные пылинки, он, демонстрируя контраст с речугой Зверя, очень тихо сказал:
Ещё раз хочу повторить: это место очень опасное, и обвёл руками стены тоннеля, будто хотел показать опасность именно этой части пещеры. Увиденное вами ничтожная угроза, но её оказалось достаточно для паники, едва не повлёкшей за собой жертвы.
А что это было? спросил один из учёных. Первый раз вижу подобную тварь.
Молись, чтобы последний, отрезал Зверь. Повторяю последний раз, для самых тупорылых: свои вопросы засуньте в свои задницы, никто не собирается вам отвечать и вообще слушать ваш дебилический лепет. А теперь построились и продолжили движение.
Поведение Теодора мне крайне не понравилось: он посмотрел на часы, и его брови поползли вверх, выказывая крайнюю степень изумления. После этого руководитель стал чернее ночи.
Быстрее, сказал он, как можно быстрее. Теперь это вопрос жизни или смерти.
Почему-то в этот раз ему поверили все и сразу. Группа устремилась следом за Емельяновичем, пытаясь удержать темп, который он задавал. Первым делом взвыли ноги, ещё не успевшие отойти от недавнего издевательства. В мышцах появилась ноющая боль и очень скоро поползла вверх, переходя в наступление на ушибленный позвоночник. Рюкзак определённо потяжелел, набрав дополнительной массы от земли, с которой он так нежно воссоединился.
Теперь я поднимал голову только для того, чтобы отряхнуть пот, обильно льющий со лба. Перед глазами мелькали то осточертевший рубчатый пол, то осточертевшие слизистые стены, которые начали пульсировать в такт ударам сердца. Чёрт! Мне не кажется! Я потряс головой, пытаясь отбросить наваждение, но оно осталось: стены коридора трепетали и спазматически сжимались. Ко всему прочему, зелёная слизь теперь выделялась гораздо обильнее, стекая на пол. Почему-то мне очень не хотелось наступать на эти омерзительные лужи, напоминающие блевотину. А когда я увидел, как окурок, брошенный Серёгой, с лёгким шипением растворился в одной из них, начал избегать всяческого контакта с ними.
Что происходит?! крикнул кто-то из учёных, кажется, всё тот же истерик. Что со стенами?!
Быстрее! Быстрее! вместо ответа, крикнул Теодор. Бегом!!
По тоннелю прокатился глухой гул, и пол под ногами подпрыгнул, вынудив всех повалиться на четыре кости. Юрик угодил рукой в зеленоватый потёк и завизжал, размахивая дымящимся пальцем.
С трудом поднявшись, я ощутил мелкое дребезжание всего организма, а вовсе не мелкую дрожь в коленях. Становилось по-настоящему страшно, тем более я никак не мог сообразить, какое дерьмо творится. Казалось, будто тоннель извивается, словно исполинский червяк, внутри которого мы каким-то образом очутились. Дальняя часть коридора то появлялась перед глазами, уходя на неизвестное расстояние, то вновь растворялась в зеленоватой мути. С потолка хлынул настоящий дождь из мелких капель цвета болотной тины. Ужаснувшись, я увидел, как шипящая влага оставляет на ткани крохотные дымящиеся дырочки. Едкая фигня обожгла мой затылок, и, захрюкав от боли, я натянул на голову капюшон, рассудив: хрен с материей, а голова хоть и глупая, но всё же своя, родная.
Быстрее! вновь крикнул Теодор и побежал, натягивая на лицо маску закрытого респиратора.
Люди вопили от боли и ужаса, но из последних сил бежали вперёд. По воздуху неторопливо плыли клубы сладковато-кислого тумана, от которого першило в горле и кружилась голова. Глаза начали слезиться, поэтому время от времени я бежал вслепую, пытаясь уберечь их от едкой дряни. В результате, когда я налетел на стоящего учёного, толчок заставил нас обоих покатиться по земле. Почти сразу я сообразил, что меня угораздило взгромоздиться на объект сексуального интереса Серёги.
Да какого же чёрта, чёрт побери! кричал объект, ворочаясь подо мной. Какого хрена?!
Прошу прощения, пробормотал я, ощущая небывалую лёгкость во всём теле, глаза слезятся, ни фига не вижу.
Я протянул руку и помог девушке подняться. Мы стояли достаточно близко, но из-за слезящихся глаз я видел только расплывчатое пятно там, где должно было находиться лицо. Тёмное пятнышко рта шевельнулось, и хрипловатый голос сказал:
У меня, вообще-то, тоже. Она усмехнулась. Но если бы ты хотя бы открыл уши, то слышал бы приказ остановиться.
Всем собраться здесь, донёсся из окружающего меня тумана голос Теодора, приглушённый маской. Быстрее, если хотите жить.
Начали появляться тёмные силуэты, налетающие друг на друга и матерящиеся при этом. В сутолоке я потерял свою новую знакомую из вида (если это можно было так назвать). Почему-то у меня начало превращаться в добрую традицию знакомиться с представительницами прекрасного пола, налетая на них. Когда я сумел кое-как продрать глаза, то обнаружил рядом с собой Юрика, покачивающего обожжённую конечность, словно спящего ребёнка.
Пропихнувшись через галдящую толпу, к стене тоннеля подошёл Теодор Емельянович и, громко выдыхая воздух через клапан респиратора, потёр сочащийся зеленью камень. Появился метровый круг, испещрённый множеством надписей, по виду напоминающих те, которые я как-то видел в книге о Древней Греции. Слово, написанное самыми большими буквами, я бы интерпретировал как «Прометей», а там хрен его знает.
Теодор извлёк из кармана бушлата небольшую шкатулку и достал из неё круглый медальон. Шкатулку он небрежно бросил на пол, а медальон вложил в небольшое углубление посреди настенного украшения. После этого наш предводитель отошёл назад и выжидающе посмотрел на стену. Ничего не происходило.
Притопал Зверь в таком же респираторе и глухо поинтересовался:
Ну и?
Необходимо приложить силу, сказал Теодор и указал пальцем на вставленный медальон: В эту точку. Сильного удара будет вполне достаточно.
Ничего не ответив, Зверь пнул ногой медальон. Громко заскрежетало, и гигант потерял равновесие, когда его нога провалилась в круглую дыру, из которой тянуло свежим воздухом.
Туда, скомандовал Теодор, быстрее. Время вышло.
Не успел он договорить, как из недр зелёного тумана донёсся знакомый уже рёв, с которым давеча нас прилетела навестить клыкастая зверюшка о четырёх крылах. Но в этот раз, судя по глубине звука, она решила привести с собой подружек. Очень много подружек.