Мне нравится твой настрой,закивал старик, действительно поразившись тем, что услышал от внука,и нравится твоя задумка. Меня только беспокоит, что пока ты будешь лежать здесь, он будет каждый день тренироваться.
Пусть тренируется. Мне нужно дуэль на полную. А там его иллюзии мой ветер снесет в два счета. За недели две до дуэли, пока будет восстанавливаться лицо, я усиленно займусь тренировками. Единственное за что я переживаю, чтобы собрать всех, кто был у Скорикова. И чтобы эта падаль обязательно явилась. А я уже постараюсь произвести на всех неизгладимые впечатления. Только представь, какой будет реакция всех, когда я подниму его отрубленную голову. Когда она еще живая будет дергаться глазами, шевелить губами. Будет пытаться заставить двигать руки и ноги не осознавая, что осталась без них
Том 2 Глава 34
Прапорщик отправляет нашу пятерку в центр, а сам в замешательстве, не зная кого выставить против нас. Смешно смотреть на ребят. Никто не горит желанием с нами драться. А вот в другую сторону лучше не смотреть. За столько дней без скверны трава окрепла, зазеленела, разрослась. Офицеры, можно сказать, пикничок на природе устроили с весельем. Раздается Пух! и Пах!
Обслуживающие штаб бойцы превратились в официантов и наливают для двух десятков господ офицеров шампанское. На единственном круглом столике, поставленном перед командиром части, на подносе поданы тарталетки с икрой. До нас доносятся возгласы делать ставки, но раскатистое Батино: «Отставить! Чай не на ипподроме!» заставляет инициаторов заткнуться.
Прапорщик жутко недоволен растянувшимся завозом новобранцев. От него требуют обучить в кратчайший срок и в то же время новеньких подвозят и подвозят. Только одних чему-то обучил, нужно переходить к следующему этапу обучения и снова привезли новеньких.
Костин выкручивается, разбивает нас уже на 4 группы, постоянно вспоминая о прошлых призывах, когда роту завозили одним махом или за 23 дня в несколько подходов.
Сейчас прапорщик снова озадачен. Со Светом выше среднегоникого. Плюс имеется существенная разность подготовки. Пробежав взглядом по разбитой на пятерки роте, он в итоге вызывает первую справа, решив, наверное, что какая разница. Вперед, как будто на расстрел, робко подаются парни из вчерашнего пополнения.
На исходную!командует Костин.
Мы становимся в ряд метрах в 5 друг напротив друга. Прапорщик становится между нами и принимается разъяснять правила спарринга:
Свет не призывать. К способностям не обращаться. Только чистый бой, без грубостей. Сломали ногу, руку, челюстьсразу в сторону. Упалне добивать. С нимвсе, он выбывает. Если с одной стороны уходит человек, то вторая сторона тоже на выбор убирает одного. Должно быть равное количество. Вроде все сказал. С Богом.
Прапорщик отходит в сторону и дает отмашку: «В бой!»
Мы и противники слегка отступаем. Ни мы, ни тем более они, не решаемся атаковать с ходу. Не знаю, как у кого, у меня нет никакого настроя драться. Никто из них не сделал мне ничего плохого. А просто так разбивать в кровь лицо и ломать кости, мнезападло.
Я не стремлюсь вперед, и мои парни медлят. Даже у обычно лезущего во все дырки Синицына нет желания переходить в наступление. Хотя в его случае действует другое правило. Сунуться раньше остальных означает принять на себя первые, самые мощные удары. А он лис хитрый. В таком деле ему проще быть вторым, третьим, пятым. Когда начнется замес, он будет выискивать места полегче. Потому что кроме хитрости и наглости перед противниками у него больше нет других преимуществ.
Господа! Давайте пусть на интерес сделаем ставки! Или поспорим, в конце концов! Ну что мы в самом деле!раздается со стороны офицеров.
Что тут спорить? Пятерка вон с тем почти чистым станет победителем.
А какой смысл выставлять в пятерке почти чистого против пятерки бледноты? Если бы он выступил одиндругое дело. Получился бы отличный бой. Антон Сергеевич, как считаете?обращаясь к Бате, умничает еще кто-то и его начинают поддерживать остальные офицеры.
Я все еще медлю. Глядя на меня, медлят и парни. Противники изначально сникли, поставив на себе крест, так что ни о какой атаки с их стороны не может быть и речи. Они стоят и ждут расправы.
Остановить,вполголоса произносит Батя и за ним громко повторяет прапорщик. Он бежит к полковнику, но на подступах его останавливает офицер и что-то говорит. Костин слушает, кивает и, возвращаясь к нам, доводит новую вводную:
Кроме Черновола, остальным в строй. Андрей, ну а тебе придется одному выстоять.
Сука Ну и подстава. Настроение тут же меняется от вполне нормального до взбешенного. А отвертетьсяне вариант. Не скажешь же командиру части: «Простите ваше высокоблагородие и идите на*уй с вашими поединками».
Но просто так сглатывать то же не могу.
И что мне каждый раз выходить против пятерых?спрашиваю с возмущением у прапорщика.Это несправедливо!
Костин оборачивается и переспрашивает у офицеров.
Да ему хотя бы против этих выстоять,усмехается Батя.
Один спарринг,разъясняет прапорщик и, по-моему, сам за меня радуется.Все, на исходную!
Мои ребята бросают на меня взгляды. Читается что-то матерное с общим смысломдержись. Они уходят к остальной роте, оставляя меня одного.
А противники-то оживляются.
Повеселели!
Костин дает отмашку:
В бой!
Ну сволочи, ты посмотри на них, сразу сообразили, что делать.
Стали меня окружать.
Светлый, не подведи, давай!кричит кто-то из офицеров со смехом.
«Как бы дать тебе самому по самые не балуйся,мысленного говорю сам с собой.Устроили себе представление, пи**ры»
Естественно, кто сзади пристроился, пытаются уловить момент и атаковать. Мне приходится крутиться на месте и смотреть по сторонам. Сам себе напоминаю зверька, затравленного псами.
У меня больше Света, а значит быстрее реакция, сильнее удары. Один на один у ни кого из них нет шансов победить. И у двоих нет. Троеуже вполне. А тут пятеро. На их стороне мощный перевес в количестве.
Ну что, как думаете, сколько продержится? Минуту или две?
Да если так будут стоять и час могут нам пляски устраивать.
Господа, я уже давно заметил, с каждым новым призывом бойцы мельчают. Нет в них духа. Одна размазня.
Эй, прапорщик! Долго они у тебя будут телиться?!
Бедный Костин. Ему перед офицерами нужно выслужиться и перед нами репутацию не утратить. Иначе, лишившись авторитета, как он будет нами руководить. Он предпочитает сделать вид что не расслышал, тем не выглядеть совсем уж шавкой, которую пинает каждый офицер.
Я стараюсь не слушать, о чем говорят с той стороны, а разговоры офицеров все равно лезут в уши, бесят и нервируют, этим отвлекают от боя. Случайным взглядом ловлю молодого лейтенанта Кирилла Верещагина. Ему по статусу не положено стоять в ближнем окружении командира части, потому он держится в стороне. Но не это бросается в глаза. Я ухватываю его взгляд. Он у него радостный. Лейтенант торжествует!
Твою ж мать, едва ли не взяли врасплох сзади. Утырок зашел с ноги. Приходится уйти в противоположную сторону. Как раз в объятия второго утырка. Он тоже пробует с ноги.
Я уже знаю, что последует, стоит одному пробить. Дальше они накинутся с разных сторон и замесят вчистую. Приходится принять удар ноги не столько ударившей, сколько воткнувшей в живот, зато ее перехватить и перейти в контратаку. Делаю подсечку и, быстро развернувшись, с силой бью пяткой в падающую вместе с телом голову.
Оу-у-у!раздается на выдохе с разных сторон.
Грязный бой!громко критикует кто-то из офицеров и его возглас подхватывают другие.
Ебан**ые, что ли? А как иначе мне победить? Выставляя пятерых против одного, вы уже устроили грязный поединок. Где тут может быть честность?
Или чистокровные господа офицеры хотят лицезреть забой? Чтобы дать понять почти чистому его место?
Хрен вам!
Не дождетесь!
Все, теперь четыре против одного. Пятый остается лежать без сознания. Мне хватило одного мощного удара, попавшего в правильное место. Еще четыре таких же удара и можно праздновать победу.
Только сейчас офицеры вспоминают о необходимости вызвать на тренировочное поле медиков. Отправляют посыльного в санчасть, а то, парень слег и никак не проходит в сознание. Прапорщику приходится дать отмашку бойцам роты убрать его с зоны спарринга.
Ну а мой бой продолжается. Пыл у противников погас, зато в разы добавилось злости. Уже по глазам вижу, дай волюразорвут.
Позади меня офицерье, напротив и справа стоит по одному, слевадвое. Резко двигаюсь вправо. Ух ты ж тварина, выставил на меня кулачки. Те, что напротив меня и слева, разом атакуют.
Биться сразу с четырьмя, мне нет никакого резона. Забьют к чертям, да и все. Так что делаю выпад и прыжок руками вперед, между двумя. Приземляясь на руки, делаю кувырок и быстро поднимаясь, оказываясь позади них в свободной зоне.
Пока снова меня не начали атаковать вчетвером, сам перехожу в наступление, делая рывок влево. Так мне легче для замаха своей основной правой. Парень выставил вперед руки. Приходится ударить носком в грудь. Он инстинктивно опускает руки, и вот тут я уже бью левым кулаком в скулу, правой в подбородок.
Его зашатало, повело.
Готов?
На секунду отвлекся и мне прилетает мощный удар немногим выше правого уха. На всю голову разлетается звон. Даже искры из глаз посыпались.
Хватаю еще не упавшее тело, захожу за него и с удара ноги в поясницу отправляю парня на оставшуюся тройку. Пока не опомнились, тут же снова делаю рывок влево.
Парень уже держится в правильной стойке, чуть согнут вперед и выставил вперед руки. Я бью левой, прощупать и подготовить к основному удару, следом выстреливаю правой. Нифига. Левый кулак ударяет по выставленной защите, от правого он уклоняется. Парень тут же бьет двоечкой в ответную. Первый попадает мне в щеку, от второго уворачиваюсь.
Но у меня нет времени с ним играть. Их трое, а я один. Потому с силой бью носком берца ниже колена и тем отправляю парня корчиться от боли к земле.
Оставшиеся двое в отчаянии налетают вместе. У них нет другого выхода. Или сейчас вырубить меня, или проиграют вчистую. Время выжидать прошло. Оба это понимают и поэтому не дадут мне уйти в защиту и держать дистанцию. Они идут ва-банк.
Обмениваемся ударами, уклоняемся и снова бьем друг друга. Я стараюсь рывками отступить, если бить, то в цель. Но под напором, под градом сыплющихся ударов любое вменяемое действо летит к чертям. Тут лишь бы ударить и попасть, следом уклониться снова ударить и попасть. Пусть даже мы разменяемся на равную, у меня останется сил выстоять, у них вряд ли.
Я стараюсь уворачиваться и все равно что-то прилетает. Из глаз то и дело летят искры, во рту чувствуется соленый привкус крови.
Рывок вперед и мне удается попасть в челюсть. Но обрадоваться не успеваю, пропускаю проход с ноги, заставляющий согнуться пополам.
Сука как же больно! Попал по яйцам, а скрючивает все мышцы, начиная от живота и ниже. Дыханье перехватывает, руки хватаются за пах, как будто они чем-то могут помочь ушибленным яйцам.
Один остался всего один, а я от боли не могу ничего сделать.
Парень не промах, понимает, если я очухаюсь, он проиграет, поэтому старается не упустить момент, выстреливает мне в голову, еще раз, с ноги бьет мне в ногу с боку около колена и снова бьет в голову.
Мне нужно или забыть о боли, или он меня сейчас добьет.
Давай! Добивай его!напоминают о своем присутствии радостными криками офицерье.
Я стою в согнутом положении и все еще держусь за пах. Ноги подгибаются. Один удар с ноги или по затылку и мне конец.
У меня нет повода превозмогать и через не могу выгрызать себе победу. Легче сделать вид, что вырубили и припасть к земле. Это всего лишь ничего не значащий спарринг. Добивать не будут. Засчитают поражение, да и хрен с ним. Пусть в задницу засунут приз. Идти в увольнение я все равно не собираюсь.
И в то же время проиграть я не могу. Просто потому, что не хочу давать чистокровным офицерам лишний повод осознавать себя какими-то особенными. Пусть видят, что почти чистый смог превзойти их ожидания и одержать победу.
Парень решается добить с ноги. Я резко поднимаюсь и немного пячусь. Его нога пролетает мимо.
Сейчас, когда выгнулся, становится полегче. Я как будто выиграл у боли раунд, и она вынуждена отступить.
Парень делает выпал с ноги. Тем больше хочет меня свалить, а уже потом добить кулаками. Отступая, ловлю ногу и что есть сил давлю на него, заставляя опрокинуться на спину.
Все, он проиграл. Теперь у него нет шансов.
Наваливаюсь сверху, хватаю за глотку и оборачиваюсь к прапорщику.
Могу добить, но не хочу.
Тот мотает головой.
Не надо. Все, спарринг окончен.
С тяжестью поднимаюсь и подаюсь в сторону выстроенной роты. Забыв о строе, меня встречают Семён с Ромой. Заходим за строй, и я усаживаюсь на траву. Видя, что прапорщик не реагирует, ко мне подходят Санька и Миша.
Так-то ты их нормально отмудохал,первым говорит о победе Синицын.
Сильно больно?участливо спрашивает Миша.
Да пи*дец,говорю и отмахиваюсь, что-то боль снова пробудилась, но теперь не резью, а нытьем.
К нам подходит прапорщик, спрашивает все ли у меня в порядке.
Господин прапорщик, может я пойду в расположение, а? Что-то мне до тошноты. Все равно же отстрелялся.
Костин слегка кривится, как будто представляя удар по яйцам.
Ладно, иди Да не в расположение иди, а дуй в санчасть. Пусть посмотрят. А то мало ли.
Сильно болит?снова спрашивает Миша и помогает мне подняться.
Такое чувство, к еб*ням отбили,честно признаюсь об ощущениях.
Ну, суки, вечером им устроим!ляпает Санька, не подумав о присутствующем прапорщике.
Не понял Собрался неуставщину разводить? Захотелось на губу?тут же накинулся на него Костин.Я тебе так скажу, Синицын, если ты не пройдешь в финал, будешь у меня сутки умирать на отжиманиях, а теперь вперед. Вы следующие.
Прапорщик дает ребятам одного из трех парней, не вошедших в пятерки, и те выходят в центр. Соперников им Костин тоже особо не выбирал, назначил первых попавшихся. Начался групповой спарринг, парни начали выигрывать, и я пошел в сторону санчасти. Оттуда только сейчас появилась медсестра и два медбрата в белых халатах, вроде как спешащих к тренировочному полю.
* * *
Пока в казарму вернулись ребята, я успел позаниматься исцелением, поплести кольчугу и выспаться. Моему взору предстало жалкое зрелище. У всех побитые лица. Переломы, вывихи, трещины почти у 90 %.
Сильно досталось Мише. Из долго заживаемого у него была сломана челюсть. Санька отделался вывихом ступни. Сёме с Ромой досталось меньше. У них получилось под копирку. У обоих поломанные носы и ребра.
Спарринги могли продлиться до вечера. Поэтому после второго боя командиром части было принято решение сначала проводить одновременно два спарринга, а потом сразу три. Одним руководил прапорщик Костин, двумя другимимладшие офицеры.
Из нашей пятерки не прошли экзамен Миша и Санька. А всего финалистов получилось 22 человека. Миша из-за этого переживал, а Саньке, по-моему, было пофигу. Как он признался, ему проще отдать лишний червонец, чем напрягаться на спаррингах.
Учитывая последствия проведенного экзамена, командир части отменил занятия на сегодня и на завтра. Завтра победителей, как обещалось, ждали увольнительные в крепость, а проигравших сон и процедуры по самоисцелению.
Спустя минут пятнадцать мы начали собираться на обед. Вышло всего половина роты. Остальные либо предпочли уйти в сон до вечера, либо как Миша, с поломанными челюстями ушли на трехдневную диету.
Проходя в столовую, нашему взору предстали спарринги девчонок. Проводились сразу по два боя. Офицеры как-то вяло на них реагировали. Или наклюкались шампанским, или не вдохновляли поединки. Они и правда у девушек проходили без огонька.
На обратном пути мы с Ромой и Семёном заглянули в магазин. Купили для нашего раненого товарища жидкого йогурта и сока.
Эмили с Евой объявились только к ужину. На этот раз девушки не стали размениваться на сообщения и позвонили.
Ну что у вас? Прошли?бодро спросила Эмили.
Прошли. Только Мише не повезло. Это наш пятый товарищ. Вы его еще не знаете.
Мы с Евой тоже прошли.
Помня, что устроили мне офицеры, конечно тут же поинтересовался ее боем. По отношению к Эмили подобного мне не было. Против нее выставили полукровку.
Да я ей лещей надавала и прапорщица остановила бой,весело рассказала вкратце Эмили.Ну и что вы думаете на счет завтра?
Не понял, вы с Евой собрались в увольнение, что ли?