Оба были одинокие. Хоть у Весалик и были сестра и брат, но за пятнадцать лет её службы во дворце они стали совсем чужими. Сначала родственники недобро встретили её. Родители уже умерли, хутор на котором они жили, дом, хозяйство перешло брату и сестре. Делить немногочисленное наследство на троих им не хотелось. Видя такой приём Весалик покинула родительский дом. Благо были деньги, не долго выбирая она купила небольшой дом и организовала своё хозяйство. Если до этого брат с сестрой даже слушать её не хотели, хоть она и предлагала им помощь. Теперь же и вовсе затаили обиду, узнав, что сестра оказалась богачкой по их меркам.
Ивену, будущий муж Весалик, был младшим из четырёх братьев. Долго жил в услужении у старшего брата. В какой-то момент понял, что спрос с него больше, как с родственника, а платят меньше, считая, что он вроде как на семью работает. В какой-то момент мужчина решил поискать заработок на стороне. Время шло, пора уже было остепениться, строить свой дом, найти жену, родить детей. Так он и отправился в странствие по хуторам, работая то там, то тут, пока не познакомился с Весалик. Она наняла его как управляющего. По существу, стал хозяином, зачастую принимая важные решения самостоятельно. Через два года они поженились, а ещё через год у них появилась двойня.
После этого разговора Весалик ещё не раз возвращалась к рассказам про дворец. Именно от неё Лелёка узнала о темнице с земляным полом под жилыми комнатами дворца, о нравах барлов, об их отношении к чорлам, служащим в замке. О том, в каких покоях живут монархи, а в каких их приближённые, а что отводится под жильё прислуги из чорлов. Где базируется гвардия, какие в ней порядки, как они служат.
Весалик рассказала о том, что нынче в гвардию в качестве стрелков берут и девушек, хотя ещё тридцать лет тому назад об этом даже помыслить не могли.
Зачем стрелки? не поняла Лелёка, которая уже знала, что гвардия занимается личной охраной королевы.
Ну как же, телохранители защищают монарха, вздохнув, добавила, прикрывают своим телом, если надо. А стрелки должны поразить противника. Они должны думать не о том, как защитить, а о том, как попасть в цель.
А девушки-то там зачем?
Порой на различных приёмах дежурные гвардейцы изображают гостей. Пара-тройка из отряда переодеты в гостей. Их задача смешаться с теми и не выдавать себя. У них есть строгие правила, совсем не пить спиртного, мало есть и быть на чеку. Чтобы если что, поразить цель. Кералус говорил, что у них есть система условных знаков, как они общаются друг с другом. Если переодетые замечают что-то подозрительное, то они подают знак остальным. Таким переодетым гвардейцам проще подслушать разговоры в толпе.
Прямо шпионы какие-то, восхищённо пробормотала Лелёка.
Да, согласилась Весалик, хотя вряд ли она поняла, что сказала девушка, скорее догадалась.
Так вот раньше, когда служили только мужчины, они не очень могли затеряться среди женщин. Ещё Кералус сетовал, что не хватаем им девушки в отряде, что на приёмах могла бы и в дамскую комнату пойти, и с другими дамами без хлопот заговорить. И скорее смогла бы приватные разговоры подслушать.
«Итак, я прожила у них полтора месяца, а потом появился квадрокоптер», резюмировала девушка, решив, что у Корманов она всё-таки пробыла полтора месяца, а не два.
«Следом за ним появилась стража из барлов», продолжала она вспоминать.
Раблек действительно оказался соседским. Хозяин соседнего хутора всё же потратился на приобретение умного помощника. В этот раз сосед с помощью раблека искал отбившуюся от стада овцу, во всяком случае для себя Лелёка так окрестила этих животных. На территорию хутора Корманов залетел на всякий случай, проверить, не забрело ли отбившееся животное туда.
Вот тогда-то он и увидел чужую девушку. Камера передала и цвет глаз незнакомки. Сразу стало понятно, что она из барлов, как решил сосед Корманов. Он и вызвал стражу. Не должно было быть девушка-барла на хуторе чорлов.
Явившийся отряд стражи, стал выяснять, почему чорлы удерживают у себя на хуторе барла. Почему-то стражники решили, что Лелёку удерживают силой. Пришлось ей вмешаться и защищать приютивших её людей. Стражники с сомнением выслушали девушку, но от чорлов отстали.
Явись стража через день или два, после её появления здесь, она вряд ли смогла бы помочь Корманам, хотя бы потому, что не понимала речь. Теперь же она не только стала понимать, что говорят окружающие, но и немного разобралась в особенностях взаимоотношений чорлов и барлов.
Напустив на себя высокомерный и одновременно грозный вид, она заявила, что заблудилась в лесу, как там оказалась не помнит, кто она не помнит, разве что своё имя, а эти добрые люди дали ей кров, кормили и поили её, и, вообще, помогли выжить. Она их ни в чём не винит, более того благодарна за приют и гостеприимство.
Девушка изобразила самый гневный взгляд, на который была способна и уставилась на стражников. Заодно смогла рассмотреть их, а то поначалу они все казались ей сплошными серыми пятнами. Возможно, из-за того, что форма у них была серая. Сначала Лелёка решила, что это ткань, но теперь, присмотревшись, поняла, что это скорее какой-то нетканый материал, при этом, должно быть, очень мягкий и пластичный, повторяет все контуры тела, кажется, что даже приспосабливается под них. Но больше всего девушку поразил цвет их глаз. Она уже привыкла к ярко-синим глазам чорлов, у барлов же глаза были бледными по сравнению с чорлами. Светло-серые, серые, тёмно-серые, серо-зелёные, серо-голубыетакие обычные глаза, как у людей на земле, как и у неё самой.
Если цвет волос у чорлов был яркий: светлый, сочный блондин, как у братьев Корманов, или такой же сочный рыжий, какой был у соседской девчонки, к которой тайком бегал Весалу, или же яркий с рыжинкой каштановый, как ещё у одних соседей Корманов. То у стражников цвет волос казался выцветшим в сравнении с чорлами: спокойный русый, приглушенный каштановый, с пепельным отливом, какой-то бледный, даже скорее бесцветный блондин с сероватыми нотками. Сходства со стражниками у Лелёки было куда больше: и глаза серо-голубые, да и волосы, хоть и золотисто-русые, но всё равно с каким-то пепельным отливом, что делает их цвет приглушённым, спокойным. «А ведь я-то похожа на барла», невольно отметила девушка. Только сейчас она поняла, почему при встрече братья поклонились ей в пояс, приняли за барла. За всё время её нахождения на хуторе к ней относились с уважением и почтением. Она думала, что как к гостье, а сейчас догадалась, что скорее как к барлу.
Должно быть девушке удалось хорошо сыграть свою роль, или же стражники не решились перечить ей, уж очень строгой и гордой она выглядела. Мало ли леди из какого знатного рода, грехов не оберёшься, если не проявишь уважение. В тот момент почему-то никому в голову не пришло, как она могла оказаться в лесу, вдали от города, от дома. В любом случае цель Лелёка достигла, Корманов оставили в покое, в отличии от неё. Создавалось впечатление, что стражники даже горды тем, что нашли её.
Они требовали, чтобы она отправилась с ними в столицу, и похоже не собирались уходить без неё. Должно быть они считали своим долгов вернуть девушку в город. Объясняли это тем, что её наверняка ищут родные и долг стражи вернуть девушку домой. Более того, они даже по устройству, похожему на земной планшет, связались с какой-то базой, чтобы выяснить не пропадали ли девушки подходящей внешности.
«Да вы все тут как под копирку», возмущённо подумала Лелёка после того, как база выдала троих пропавших с её приметами. Покидать Корманов вовсе не входило в её планы, здесь она чувствовала себя в безопасности, ей было комфортно и уютно, к тому же ей очень нравился Ивену, и похоже это было взаимно. Лелёка подыскивала доводы, чтобы остаться, но ничего не приходило ей в голову. Тут она заметила, что Весалик подаёт ей знак зайти в дом.
Попросив стражу подождать, девушка скрылась в горнице след за хозяйкой дома.
Поезжай с ними, там твоё место. Найдут твою семью, они же должно быть извелись, разыскивая тебя. Ты их не помнишь, а они-то тебя помнят, и страдают, мучатся от того, что не знают где ты, быстро шёпотом заговорила женщина.
Лелёка хотела было сказать, что её никто не ищет, но смолчала. Весалик же продолжала, словно услышав её мысли:
А если семью не найдут, в городе ты скорее сможешь устроиться. Негоже барлу жить в деревне приживалкой. В городе ты сможешь найти работу, а со временем и замуж выйти. Там ты скорее устроишь свою судьбу.
С таким напутствием Лелёка и отправилась вместе со стражей в город. Девушка поняла, что Весалик рада сбыть с рук странную гостью. Наверно наличие в доме девушки с серыми глазами было небезопасно для семьи, что подтвердило появление стражи. Что ж, наверно ей будет безопаснее среди похожих на неё людей, да и затеряться в городе скорее всего будет проще.
Столица
Итак, у Корманов я провела полтора месяца, может чуть больше, вслух сказала Лелёка.
Её снова отвлекли от воспоминаний, на этот раз прислуга замка, что принесла еду. Охранник пропустил девушку в подвал и вошёл вместе с ней. Молча они подошли к камере. Служанка поставила поднос на пол возле решётчатой стены, в которой была такая же решётчатая дверь. Однако открывать дверь охранник не торопился. Расстояние между полом и низом решётки было таким, что позволяло протащить поднос внутрь. Оба молча подошли, сделали своё дело, развернулись и ушли.
Решив, что можно и перекусить, раз пока не пытают и не убивают, пленница аккуратно втащила поднос под решёткой камеры вовнутрь. Её камера лишь с одной стороны имела монолитную стену. Скорее всего это была земля, в которой вырыли подвал. А может и укрепили чем-то. Стены справа и слева заменяли железные прутья, которые разделяли череду из нескольких камер. Ещё когда её только привели сюда, она удивилась, что вместо того, чтобы посадить в ближайшую ко входу камеру, её провели в середину подвала и оставили, по её ощущениям, в центральной. Камеры в подвале были похожи на клетки.
«Будь я кошкой, я бы тут пролезла», подумала Лелёка, осмотревшись, когда её только заперли. Она подёргала прутья между камерами, потом фронтальные, вдруг из-за древности те стали ветхими. Предположение оказалось ошибочным.
Сейчас, когда подходила за подносом с едой, она снова дёрнула несколько прутьев, так, на всякий случай. Даже дверь подёргала. Разумеется безрезультатно. Устроилась с подносом на охапке соломы и принялась за еду. Вполне даже приличный рацион, а для тюрьмы прямо-таки шикарный: кусок мяса и горстка тушёных овощей, несколько ломтиков сыра, сливы и маленькая веточка винограда, бумажный стаканчик, в котором оказался не сок, как сначала подумала Лелёка, а молодое вино.
Окон в камере разумеется не было, поэтому девушка не представляла, сколько она уже здесь сидит и что это: обед или ужин. «Скорее ужин», решила она. Схватили её перед обедом, а просидела она тут по ощущениям уже полдня, точно не пару часов. «Может решили меня сегодня не допрашивать, поэтому кормят?» подумала она с надеждой, что пытки откладываются.
Итак, у Корманов я провела полтора месяца, может чуть больше, повторила она и, снова погружаясь в воспоминания о том, как она попала в столицу.
Чудеса начались, стоило Лелёке согласиться идти со стражей. Первое, что удивило еёэто средство передвижения. Отдалённо, очень отдалённо, оно было похоже на микроавтобус. «Должно быть бронированный», почему-то решила девушка. Внутри автомобиль был с довольно комфортными сидениями и приятной на ощупь обивкой салона, очень похожей на замшу. Но это всё было ерундой, по сравнению с тем, что автомобиль развернулся на одном месте, вращаясь по кругу, встал в нужном направлении и поехал. Для узкой дороги, на которой тот стоял, это было необыкновенной находкой. Не факт, что ему удалось бы развернуться привычным образом. Ну вернее так, как это обычно делали автомобили на Земле.
Тронулись в путь. Ехали по грунтовой дороге, а ощущение было, что плавно летят над дорогой. Ход машины был необычайно мягкий. Если бы не шелест колёс, Лелёка решила бы, что автомобиль действительно летит над дорогой.
Следующим чудом было когда они выехали на дорогу с каким-то удивительным покрытием и автомобиль ускорился. Похоже, что поехал с обычной для него скоростью, судя по реакции стражников, которые похоже повеселели, как только транспорт разогнался. Лелёке же стало страшно, скорость была однозначно больше ста километров, скорее даже перевалила за ста пятьдесят. С такой скоростью они ехали около часа. Девушка молчала и слушала стражников. Те, оказавшись в автомобиле, расслабились, нажали на какие-то кнопки на форме, отчего та стала более свободной, стали о чём-то болтать и, судя по смеху, шутить.
Лелёка столкнулась с новой проблемой. За время жизни у Корманов она довольно бойко стала говорить на языке чорлов. А вот язык барлов она понимала с трудом, даже несмотря на то, что он был более похож на русский. Говорить легко, как её спутники, она точно не смогла бы. Сейчас девушка старалась понять, что говорят молодые люди. Она понимала отдельные слова, но попадались и те, что она не знала. Собрать как пазл всё предложение вместе, чтобы оно обрело смысл у неё не получалось. Похоже, что отличались языковые конструкции. Вроде и понятны какие-то слова, а смысл не уловить.
«Мне надо придумать, как объяснить, почему я не знаю язык!» пронеслось у неё в голове, отчего она немедленно покрылась холодным потом. Какое-то время она, конечно, смогла бы отделываться короткими фразами, изображая немногословного человека. А если вдруг придётся много говорить? Ещё она боялась, что невольно станет говорить как чорлы, или вообще по-русски.
Пока же её никто ни о чём не спрашивал, и тогда она стала смотреть в окно, тем более, что подъезжая к городу водитель снизил скорость. А посмотреть было на что. Лелёка старалась, как говорят «держать лицо», потому что то и дело она еле сдерживала желание удивлённо вскрикнуть. Она даже прикрыла глаза рукой, чтобы стражники не видели её расширенных от изумления глаз.
С двух сторон от дороги тянулись какие-то сооружения. Сначала девушка не поняла, что это было. Даже никаких предположений не возникло. Стеклянные коробки, так она их окрестила. И лишь увидев одно из них в разобранном виде догадалась, что это были теплицы. Живя у Корманов она решила, что чорлы обеспечивают барлов продуктами. Во всяком случае большую часть урожая семья Корманов продавала. Сейчас же, видя теплицы, стало понятно, что барлы тоже позаботились о себе: вот сколько теплиц понастроили. В том, что это постройки барлов, сомнений не возникало, уж очень разительно они отличались от того, что она видела на хуторе.
Как позже она узнала обеспечивали всё-таки чорлы, так как именно они трудились в теплицах. Теплицы снабжали город продуктами, но помимо этого делались закупки и у сельчан. Также у них покупали речную рыбу, грибы и лесные ягоды. Ещё у чорлов покупали мясо, сыры, молоко и творог. молочные продукты. Были крупные хутора чорлов, которые занимались животноводством. Вот поэтому-то каста чорлов не пропала.
Вторым чудом было количество раблеков, летающих в небе. Здесь были не только такие маленькие, что был у соседа Корманов, но и значительно больше в размерах. Они то и дело появлялись, то тут, то там и довольно быстро исчезали из вида. Больше всего её поразил такой огромный, что похоже мог перевозить людей, а может именно этим и занимался.
Затем появились постройки, первые дома барлов. «Да уж», мысленно протянула Лелёка, понимая, насколько большой разрыв между чорлами и барлами. Либо это их местная Рублёвка, либо они все очень хорошо живут. Здания были очень добротные. Как правило в два-три этажа, редко выше или ниже, видимо это какой-то стандарт. Дома, на Земле, такие сооружения назвали бы из стекла и бетона или же «в стиле хай-тек». Но здесь кто его знает что это за материалы, хотя стиль именно такой.
О том, что они въехали в город стало сразу понятно по тому, что дома стали выше, видимо это были многоквартирные здания. Они тоже были из стекла и бетона. Ещё одной особенностью было то, что все здания имели зелёные балконы. Не зелёного цвета, а с растениями, причём все балконы. Создавалось впечатление, что это была дизайнерская задумкасделать все здания в городе с растениями на балконах. Позже, когда Лелёка станет гулять по городу, она обнаружит, что здесь совсем нет отдельно стоящих деревьев или кустов. Либо это парк или скверспециально оборудованное место для отдыха горожан, либо это вот такие зелёные домаукрашенные растениями. Всё остальное городское пространствокамень, бетон, какое-то особенное покрытие для дорог, различные плитки для тротуаров, как маленькие, похожие на мозаику, так и большие, чаще шестиугольной формы.