Я присяду? Садится, не дожидаясь моего разрешения. Ты ведь не из города, я у нас всех знаю.
Отрицательно машу головой, как-либо ответить по-другому я не имел возможности. Я, конечно, мог попытаться, но не видел смысла вредить незнакомому мне ребёнку, который не проявляет враждебности. Даже наоборот, демонстрирует некое дружелюбие, которое я в этой жизни еще никогда не видел.
Не отсюда? Ты тут один? А где ты живёшь? У тебя что никого нету? Беззаботно продолжал осыпать меня вопросами сидящий рядом человек. К сожалению, ответить я не мог, не только из за физической особенностей, но и шока. Никогда прежде никто не вёл себя со мной так дружелюбно. Я был несколько ошарашен, испытывал странный внутренней дискомфорт, и никак не понимал, что я сейчас испытываю.
Ты не можешь говорить? Догадывается спросить мальчишка, не услышав ответ ни на один вопрос.
Мне лишь оставалось утвердительно качнуть головой, смотря на пламя. Я испытывал странные чувства, непонятные, неясные, новые и крайне необычные. Сердце стучалось словно в бою, но я не испытывал желания драться. Тело слегка подрагивало, словно от холода, но я не замерзал. И, что самое странное, я боялся смотреть в глаза собеседнику. Боялся увидеть в них что? Краешком глаза взглянул на сидевшего рядом мальчишку, и заметил на его лице легкую грусть. Встретившись взглядом с его зелёными изумрудами, резко возвращаюсь к лицезрению пламени.
Что со мной? Как-то непривычно сидеть рядом с человеком. Разум так и ожидает подлянки, оскорбления или снежка. Но ничего не происходит, мы продолжаем просто сидеть и смотреть на костер.
Ясно Грустно протянул. Знаешь, ты неправильно разделываешь туши бельков, у меня папа охотник, давай я расскажу, как надо?
Пытаясь разобраться в своих чувствах, я мог только утвердительно кивнуть. Мне совершенно не хотелось, чтобы первый заговорившись со мной нормально человек уходил. Краешком сознания я следил за речью собеседника, он знал куда больше об охоте и снятии шкур. Все же, семейное дело у негоэто охота, и в этом они знатно наловчились, как и в умении передвигаться, не издавая лишнего шума
За разговором пролетело время, и близился закат. За это время я успел прийти в себя, оправившись от шока и, наверное, стеснения, начав думать головой, а не чувствами. Если на меня вышел ребёнок, значит, город совсем близко, возможно, за тем холмом, или за теми деревьями
Туша белька уже достаточно прожарилась, и я повёл себя несколько странно.
Что? удивлённо смотрит человечек на протянутый в его сторону кусочек тёплого мяса. Это мне? Спасибо
Вместе съев прожаренную тушку белька, ребёнок неожиданно поинтересовался, есть ли у меня дом. На что я снова отрицательно мотнул головой.
Так нельзя, идем ко мне, я живу здесь, рядом, в городе И да, зови меня Кельда, ой! Сказала она, на мгновение позабыв о моей немоте. Спустя некоторое время, девочка протягивает мне руку. Немного подумав, я с сомнением, нерешительностью, вкладываю свою ладошку в её. Взращиваемые мною с рождения недоверие и ненависть к людям вдруг исчезли, словно их никогда и не было. Присмотревшись к ней, я понял, что лицом она действительно похожа на девочку. Из-за шубы было сложно определить пол ребёнка, волосы же у неё были довольно короткими. Да и возраст у нас был еще тот, в котором мальчики от девочек не сильно отличались. Я почувствовал себя обычным ребёнком. Вместе, держать за руки мы отправились к городу
По пути Кельда рассказывала мне о городе.
И как я понял, Нордбергсамый большой город страны, известен своими мастерами пиротехники. Иначе говоря, именно здесь люди лучше всего умеют делать фейерверки. Сам город был в разы больше деревни, в которой я жил раньше. Люди занимались зимней рыбалкой, охотой и разведением бельков. Самой уважаемой профессией был Мастер Взрывов. Человек, умеющий изготавливать петарды и фейерверки, возможно, даже динамит, с помощью черной смолы и еще чего-то, неизвестного моей спутнице. Скорей всего, не без помощи местной алхимии. Черная смола добывалась в другом месте, и, по-моему, на самом деле являлась нефтью, но это не точно. Кажется, город, в котором её добывали, назывался Бриг, или Брик, в общем, нужно запомнить, возможно, в будущем мне это потребуется.
Слушай, а говорить ты не можешь или не хочешь? Поинтересовалась моя спутница, когда мы шли по лесу. Вдали уже виднелись стены города, мы были совсем близко.
Отрицательно машу головой, указывая себе на горло.
Ясно Ты не против, если я буду называть тебя ведьмачком? Просто, маленький ты для демона
Подумав над сказанным, я мог лишь утвердительно кивнуть. Даже если я и придумаю себе хорошее имя, то произнести его вслух, увы, не смогу. Пусть лучше называет меня ведьмачком, нежели демоновым отродьем, как меня порой оскорбляли в моём прошлом доме.
Вот и хорошо, мы почти пришли. Скоро увидишь ворота города, они такие большие Кельда была права, ворота были действительно большими.
Когда оставалось совсем немного до городских ворот, я замечаю поддатых стражников возле них. И тут же останавливаюсь, решительно отказываясь входить или даже приближаться близко к этим воротам. Пускай ворота были открыты, но я не хотел показываться тому мужичью, что пили скорее всего не сок в стеклянных бутылках. Кто знает, как они отреагируют на меня, и если ребёнку я еще могу довериться, то вот взросломуникогда. Пускай я и был слегка под впечатлением от встречи с Кельдой, но всё еще сохранял рассудок чистым. Нечего мне было делать в городе, по крайней мересейчас
Что такое? Ты не хочешь в город? Смотрит на меня ожидающе. Я же, как мог, постарался жестами объяснить ей, что с моей внешностью в городе мне делать нечего.
Думаешь, тебя будут дразнить из-за внешности? Догадывается девочка. Наверное, ты прав, ты действительно похож на демона. Задумчиво проговорила, после чего беззаботно продолжила.
Но ты ведь хороший? Это было так наивно Я сжёг целую деревню, убил кучу людей, и теперь маленький ребёнок спрашивает, хороший ли я?
Мне только и оставалось посмотреть на неё, как на полную дуру, впрочем, она лишь ребёнок. Любопытный ребёнок, но, все же, разве нечисть бывает хорошей? Или я чего-то не понимаю? Впрочем, учитывая нелюбовь людей ко всему, что не похоже на них, в том числе и людей другого цвета кожи или даже вероисповедания, не говоря уже о языке. По большей части, человечество вызывало во мне отвращение, за исключением, может быть, некоторых детей.
Меня должны были убить, стоило только деревенским прознать о моём существовании, но они даже заботились обо мне некоторое время: помогали едой, выдали некую крышу над головой, пускай и крайне отвратного качества. И я не знал, почему так происходит. Но, если учитывать, что здесь реальный магический мир, а не историческое средневековье, и всякое поверье здесь может действительно существовать и работать К примеру, здесь может быть реальный ад, и если при жизни грешить, то наверняка туда можно попасть после смерти. Возможно, и рай здесь тоже есть, просто я куда ближе к первому.
Но одно однозначно точно, в этом мире существуют, как минимум, духи. Я видел некоторых. Пятисантиметровые гномики с причудливыми колпаками, помню, как-то один решил покусать меня, я его как ударил, а он "хлоп" и оставил после себя только зелёную кляксу. В лесах они обитают, живя в норах под пнями срубленных деревьев. Увы, из-за отсутствия общения с окружением, я слабо представлял, что творится в этом мире.
Хорошо, раз ты так хочешь, мы не пойдем в город. Знаешь, у меня есть одно место на примете, туда редко кто заглядывает, идём, я покажу дорогу
***
Девочка отвела меня куда-то на окраины города, к заброшенной халупе, по слухам деревенских, в ней еще призраки обитают. Хотя последних я не видел, разве что мелкие гномы обитали рядом с деревянным домиком, похожим, скорее, на сарай, нежели на дом. Девочка была уверена, что я смогу с ними поладить. После того, как она отвела меня к ветхой хижине, которая была очень похожа на моё прошлое местообитания, мы расстались. Все же, близилась ночь, а она и так нарушила наказ отцабыть дома до заката. Зимой, всё-таки ночи длинные, а дникороткие.
Устроившись поудобней в халупе, домом это место я называть попросту отказывался, я тут же уснул, оставив все проблемы на потом. Ночь прошла спокойно, гномы не сильно доставали меня, предпочитая заниматься своими гномьими делами в лесу. Поэтому ничто не мешало мне выспаться, кроме, разве что, легкого холода и слабого ветра, который проходил сквозь щели деревянных стен. А уже утром я вернулся к обычным тренировкам магии.
Ничего особенного, просто создал огонёк на своей ладони и игрался с ним, порой кидая его в снег. Я был еще слишком ослаблен от прошлого магического истощения, поэтому о серьёзных тренировках не задумывался. Резерв магии, именно из-за долгого восстановления оной, я и не могу подолгу тренироваться в столь интересном направлении, как магия. Впрочем, из-за недавних событий я понял кое-что очень важное, не знаю как у прочих колдунов, но моя магия сильно реагирует на направленный на меня страх.
Когда я сражался за свою жизнь с деревенскими, она просто трепетала в восторге, облегчая мне контроль и, словно бы, поощряя поджог деревни. Тогда, после содеянного Я никогда не чувствовал себя так прекрасно. Меня переполняла сила, я понял, что с убийством кого-либо я становился сильнее. Было такое чувство, словно я получил давно заслуженное признание и похвалу, магия словно подсказывала что именно так и должно быть, или это было моё воображение?
К середине дня ко мне пришла Кельда, и вместе мы отправились в город. Предварительно я проверил свою маскировку, дабы поменьше привлекать внимания. Натянув поглубже капюшон, дабы спрятать светящиеся глаза, я спокойно прошел сквозь ворота города, не привлекая внимания стражника. На меня почти никто не обращал внимания.
А уже там, Кельда вовсю показала мне все достопримечательности города, коих оказалось крайне мало. Да и сам город из нутри выгляжел по меньше. Речка, на которой играли детишки, площадь с огромной ёлкой, где продавали всё, что можно было продать, и кое-какие другие места.
Я же вовсю изучал город, удивляясь архитектуре Нордберга. Вокруг города когда-то была стена, она и сейчас есть, только теперь с некоторых сторон за стеной имеются свои ряды домов. Тем самым, город разделяется на несколько частей. Внутри стен, в этой области живут самые состоятельные и уважаемые люди, и, как правило, в большинстве домов были стеклянные окна. Кметы с моей деревне могли о таких только мечтать. Кельда, кстати, живёт именно здесь, поскольку охотники весьма уважаемы, не так, как Мастера Взрывов, конечно, но все же. И еще та часть города, которая находится за стенами. Было видно, что город таким образом расширился, что больше не влазит в стены, поэтому крестьянам ничего не оставалось, кроме как строить себе дома возле стен. Или отправляться жить по деревням, но там ситуация еще хуже нежели у городских стен.
Тебе интересны книги? Заметила моё внимание подруга, когда я невольно задержал взгляд на упомянутом предмете, что продавался на площади. Сам я читать едва мог, поскольку никто, собственно, не хотел меня чему-либо обучать.
Медленно кивнул, выражая этим жестом все накопленные во мне эмоции от такого недостатка. Но Кельда поняла всё, что я пытался до неё донести.
А читать ты умеешь? Отрицательно машу головой, глядя с надеждой на девочку.
А хотел бы научиться? Мне оставалось только кивнуть, Кельда правильно поняла мои жесты и эмоции.
После этого мы пошли к ней домой, она вынесла пару книг, и вместе мы отправились ко мне в халупу, где остаток дня провели за обучением чтению. Это были детские книжки, наподобие азбуки, в них было мало букв, но много картинок, облегчающих запоминание слов и звуков. Но, помимо чтения, я еще хотел уговорить девочку начать обучать меня письменности.
Как ты это делаешь? Неожиданно спросила девочка, когда я жестами попытался объяснить ей своё желание.
Непонимающе смотрю на неё: "Что я делаю? Подробней!"
Как у тебя получается ну, это ты же ничего не говоришь, а все равно понятно
А! Все дело в опыте, хе-хе. Я уже привык выражать свои эмоции без слов, мимикой и жестами. Это получается так естественно, что слова становятся просто не нужны. И, похоже, это сработало даже сейчас. По взмаху руки и довольной ухмылке девочка поняла, хотя бы, мое настроение. До этого я похожим взмахом руки изображал, словно пишу в воздухе, Кельда и тогда правильно меня поняла, рассказав о письменности и алфавите. Что сказать, подобные знания я втягивал в себя, словно черная дыра!
Мне нравилось обучаться, нравилось проводить своё время с этой девочкой, но, как бы прекрасен ни был сегодняшний день, он близился к концу, и девочка ушла домой, оставив мне книжки.
А уже на следующей день городские узнали о поселившейся рядом с ними нечисти
Глава 3: Нордберг
Где-то в империи, спустя неделю.
Опоясывающий свиноподобного человека жир затрясся от очередного неловкого движения.
Тоскливий был напуган пришедшими сегодня прямо к нему домой новостями. Не самый последний человек империи испытывал злость и легкий страх за свою жизнь. Гордыня аристократа не давала ему смириться с новым назначением, а рамки, в которые его поставили, вызывали первобытную свиную ярость. Его род приближен к имперскому двору, но сам Тоскливий никогда не был выдающимся человеком.
Ни на службе в армии, где его продвигала семья, ни в политике, ни в сопряжённой с ней экономикени даже в магии он не имел успехов, в отличии от ненавистного брата. Он мог по праву считать себя лучшим только в поедании чего-то и наборе лишнего веса, все же, сотня лишних килограмм, три старательно укрываемых шарфом подбородка, огромный трясущийся мешок на месте живота и огромные мясные бочки вместо рук и ногвзялись не из ниоткуда.
Онвыходец из могущественной семьи аристократов, её тщательно прикрываемый позор, и без дела, огромного дохода и гарема рабынь не останется никогда.
Но вот случилось неизбежноененаглядные родственники явно потеряли терпение, не желая более видеть величайший позор рода вблизи себя.
Его отправляют в одну из захваченных недавно провинций.
Это беспокойство излишне, брат. Прозвучал рядом, пробирающий до самых костей сквозь толстый слой отложений, голос его брата.
Высокий мужчина с крысиной улыбкой, аккуратно зачёсанными назад волосами и выразительным лицом со скрытой неприязнью взирал на «родственника».
Кобылий едва сдерживался, чтобы не поморщить свой горбатый нос и не скривить гримасу отвращения на лице при виде своего брата-близнеца.
Тоскливий неприязненно поморщился, но, перед тем, как повернуться к брату, он сумел натянуть на лицо равнодушное выражение.
Кобылий, брат, подумай сам, что я буду делать в этом богом забытом захолустье?
Брат, а по совместительству, один из сильнейших магов империи, скрестил руки на груди, едва сдерживая открытую неприязнь к такому родственнику.
Тоскливий, нам известны твои Замешкался Кобылий, кидая взгляд на необъятный живот своего брата. Гмм, таланты. Ты вполне можешь использовать местных себе на благо.
Брать рекрутов из местных Тоскливий не был военным человеком и понятия не имел о военном деле, уделяя всё внимание собственным порокам, поэтому максимум, что он мог сделать с серьёзностьюэто взять себе понравившихся девок из местных в рабыни, оставив сбор мужчин в армию вместе с повышенными налогами на откуп подчиненным солдатам.
Человеческие девушки совсем не были ценителями больших мужчин, в отличие от его любимых эльфиек, которые всегда смотрели на него весьма Сейчас не время было думать о любимых рабынях, которых ему даже не позволили с собой взять. Подумала свинья в человеческом обличии, не иначе, чем чудом и угрожающим присутствием дражайшего родственника давя свои животные позывы.
Северные земли считались дикими и мало чем могли похвастать, за исключением живущих впроголодь своей основной массой людей и собираемых с них налогов. Разве что этими алхимическими штучками, что так понравились военным и изрядным количеством различных магических тварей, на вроде Йети, коих имперцы стали видеть на гладиаторской арене с того момента, как захватили эти земли. Гигансткие монстры понравились народу и прекрасно удовлетворяли потребности публики в крови и насилии.
Но Тоскливий уже собирался возразить брату, что есть много кандидатов и получше него, сына высокородного аристократичного дома, для роли выжимающего из захваченых земель все соки губернатора захолустья у черта на куличиках.
С тобой отправится две манипулы принцип в качестве гарнизона, а также центурион Максимус. Этого вполне хватит, чтобы держать варваров под контролем. Сказал как отрезал Кобылий, попросту игнорируя любые попытки брата скинуть с себя подобную ответственность.