- Поняла, - с недоумением ответила она. - Никас, а эту... даму никто не ищет? Нас не накажут за то, что она сидит у нас в подвале?
- Онора приехала к нам... из другого города и надолго, - опять заикаясь на словах, которые пытался подобрать, вздохнул Никас. - ну и угодила в... - Он чуть не поперхнулся, видимо едва не раскрыв тайну подвальной женщины. - Так что её никто не хватится.
Заинтригованная до последней степени, Аня послушно ходила следом за Никасом, пока он брал посуду в кухне, наполнял её супом и специально крошил мясо, как он выразился: "Чтобы она не подавилась..." Пока младшие спали, они вышли из дома, добрались до торца и спустились по боковой лестнице. По дороге Никас продолжал, слегка наводя туман, рассказывать об Оноре, то и дело поглядывая на сестру, словно проверяя, не вспомнила ли она чего...
На этот раз Никас не стал тщательно закрывать за собой дверь в подвал.
- Я оставляю её открытой на всякий случай - для тебя, - странно объяснил он. - Агни, если ты почувствуешь что-то не то - беги сразу, даже не дожидайся моего крика.
- Никас, а я владею магией? - непроизвольно вырвалось у женщины.
- Твой муж пробовал тебя обучать - ты писала об этом, но чему и каковы успехи, так и не говорила, а после его смерти мы как-то и не думали спрашивать тебя. Честно - не до этого было. Столько событий...
Пока шли к плотно закрытой двери - Никас освещал путь прихваченным со стены факелом, Аня озадаченно поднимала брови: пробовал обучать? Значит ли это, что дин Хармон разглядел в своей супруге способности? Эх, жаль, Никас торопится накормить эту Онору и побежать на работу, а то бы Аня назадавала ему кучу вопросов. Например: а как узнать, что ты владеешь магией. Впрочем, владеешь - слово смешное. Или... нет?
- Мне открыть дверь? - спросила Аня, вспомнив, что руки Никаса заняты посудой и факелом.
- Там обычный засов, - отозвался брат. - Просто отодвинь его, а потом спрячься за дверью. Не забудь, что я сказал.
- Не забуду, - пообещала Аня, уже чуть не вспотевшая от всех этих странных условностей. И потянула на себя тяжёлую дверь, пропуская Никаса в тёмное помещение.
Помещение, впрочем, с первым же его шагом довольно ярко осветилось. Не смея высунуть носа из-за двери, Аня одним глазком жадно подсматривала: посреди небольшой квадратной комнатушки стоял стул, а на нём сидела сгорбленная женщина. Женщину в этой фигуре можно было узнать лишь по длинной юбке да по стоящим дыбом (немытые, небось) и по торчащим в разные стороны длинным волосам. Сидела она в профиль - если смотреть от двери.
Вот Никас подошёл к ней ближе. Фигура продолжала каменеть так, словно Онора не замечала его. Он поставил на подобие столика посуду и кружку, а факел воткнул в скобы на стене. Затем чуть склонился перед женской фигурой, и раздался скрежет и звон ложки по глиняной чашке. Аня уже знала, почему чашка не фарфоровая: однажды Онора ни с того ни с сего пришла в ярость и разбила всю посуду, с которой пришёл Никас. А у него и так был какой-то почтительный трепет перед посудой из богатого когда-то дома, так что в следующий раз он пришёл с чашкой из комплекта для прислуги.
Аня, затаив дыхание, вошла в комнатушку.
Тишина. Онора никак не реагировала на её присутствие.
Никас бесшумно оглянулся на "сестру" и едва заметно кивнул. Правильно поняв его движение, Аня осторожно шагнула так, чтобы Онора, подняв глаза, увидела её. Но женщина опять не среагировала. И тогда, больно прикусив губу и вновь освободив её, Аня шёпотом позвала, надеясь, что брат не будет возражать:
- Онора... Это я - Агни.
Брат не возразил. Лишь напрягся: больше не кормил женщину на стуле, а... словно караулил каждое её движение.
Как она медленно поднимала голову... Никас отшатнулся в сторону, встал рядом, быстро переводя взгляд то на сестру, то на женщину. Но мешать странному общению явно не собирался, хоть и выглядел встревоженным...
Когда большие тёмные глаза, из-за недостатка света в комнатушке, выглядевшие жуткими чёрными провалами на худощавом лице женщины, упёрлись в глаза Ани, та, сама того не замечая, начала пятиться к дверному проёму. Глаз Оноры она так и не видела, но чудилось, что странная женщина впивается своим взглядом в её глаза.
А секунду спустя Аня подпрыгнула от резкого вопля:
- Библиотека! Возьми!..
Третьим словом Онора будто захлебнулась, издав нечто странное - вроде утробного звука, как человек, которого сильно тошнит. А потом женщина на стуле дёрнулась изо всех сил и завизжала, перемежая визг рычанием.
Никас очутился за её спиной и крикнул только одно:
- За дверь, Агни!
Последний взгляд на безумствующую "страшную ведьму" - и Аню просто вынесло в подвальный коридор. Отдышавшись и закрыв руками уши, она вдруг сообразила, что Онора так и не повернулась лицом к двери. И тут же высунулась из-за двери посмотреть, что делается в комнатушке - в невольной темнице для женщины.
Та так и сидела на стуле, хоть и продолжала рваться с него. Но, кажется, такое проходило не впервые, а потому Никас спокойно стоял за стулом и лишь время от времени склонялся за спиной Оноры, чтобы разглядеть... ух ты... верёвки, которыми та была привязана к стулу. А раз он даже быстрым жестом проверил одну их верёвочных петель, слегка оттянув её. Видимо, побоялся, что женщина сумеет выбраться из них.
Но вскоре Онора снова безучастно и молча сидела на стуле, а Никас, с огромными предосторожностями, кормил её.
Унимая болезненно бьющееся сердце, прижимая руку к груди, Аня отошла от двери. Уйти - не ушла. Стыдно было перед Никасом... Сначала. А потом она, прислонившись к каменной стене, стала размышлять и догадалась, что стыдиться нечего.
Та Агни запросто могла испугаться незнакомой, точней - забытой ею женщины. Ведь та вела себя ужасающе... Потом победила вынужденная практичность. Аня представила себе, каково этой женщине сидеть на стуле изо дня в день и поморщилась от жалости и брезгливости.
Никас вышел спокойный. Видимо, продолжая кормить Онору, и сам успокоился.
- Ты здесь?! - поразился он, закрывая дверь в комнатушку. - Я думал - ты сразу ушла. Почему ты осталась?
- Она давно здесь сидит? - спросила Аня, глядя на дверь и снова жалея женщину.
- С тех пор, как заболела от колдовской отравы ты. - Никас помолчал, повернувшись к подвальной лестнице, а потом сказал: - Агни, мне бы очень хотелось, чтобы ты сама всё вспомнила. То, что произошло в этом доме между тобой и Онорой, тот магический ритуал, он легко может быть разрушен и ты снова можешь попасть в ловушку отравы. Если в него вмешается посторонний человек. А тем более - человек, который плохо разбирается в магических штучках. Ты... ничего не вспомнила, когда она закричала про библиотеку?
- Нет, - искренне покачала она головой. - Не вспомнила.
И они принялись подниматься по лестнице, думая каждый о своём.
Ане стало страшно. От неё зависит жизнь человека. Точней - положение человека. А она не Агни. Что же делать? Как помочь Оноре? Что надо было взять в библиотеке? Кому? Зачем? Тем более, насколько она помнила, библиотека магически закрыта от посторонних. Почему Онора уверена, что та Агни могла проникнуть в библиотеку?
- А библиотека давно закрыта? - снова сорвался с губ вопрос.
Идущий впереди Никас оглянулся.
- Примерно в то же время, когда Онора проводила ритуал, а что? Вспоминаешь?
Значит, несмотря на слова Кристал, библиотека была доступна для той Агни?.. Аня грустно улыбнулась ему.
- Пытаюсь.
После завтрака, который теперь проходил в столовой зале и за которым теперь всегда сидела вся их нынешняя семья, Никас забрал двойняшек и впряг единственную лошади из конюшни в какую-то повозку, названия которой Аня не знала. Крутилось на языке слово "бричка", но это ведь из книг. Как на самом деле выглядит бричка, она даже не представляла. Братья уехали в город.
Аня быстро раздала задания для младших сестёр, напомнив, что солнце жаркое, а грядкам нужна вода. Пока они бегали поливать, она сняла с первой кровати постель и отнесла на площадку над террасой. Когда она, вспотев от напряжения и усталости, тащила постели братьев, вернулись девочки. Кристал с негодующим воплем бросилась ей на помощь. Даже Лисса схватила подушку и поволокла её по лестнице на крышу.
Когда на площадке оказались все постели, три дамы повстряхивали всё, что можно было вытряхнуть, и разложили постельные принадлежности так, чтобы на них долго светило солнце. Потрогав один матрас, Лисса с ликующим криком свалилась на него.
- Он горячий!!
Помедлив, Кристал легла с ней рядом. С другой стороны пристроилась Аня.
- Агни, а когда мы пойдём на озеро?
Прикинув обстоятельства, Аня решила: никто при свете дня не посмеет приставать к ней, если рядом будут свидетели. Так что она спокойно ответила:
- Сейчас отдохнём и побежим.
Глава четвёртая
"Отдохнём" немного затянулось: Лисса, уморившись на солнце, задремала на горячем матрасе, то и дело с трудом открывала глаза Кристал. Так что Аня тихонько встала и с дальнего угла площадки принялась переворачивать постельные принадлежности, чтобы они пропеклись и другой стороной. Перетряхнув одеяла, она взялась за матрас, явно набитый пухом: видимо, он был когда-то очень мягкой и дорогой вещью, сейчас слежавшейся до твёрдости. Поднять-то его можно было, но в одиночку хотя бы раз встряхнуть - оказалось не под силу. Даже Кристал, всё-таки заставившая себя встать и приободриться, помотав головой, не сумела удержать матрас при попытке хотя бы разок его вскинуть.
- Просто перевернём, - предложила Аня, и девочка выдохнула: это дело полегче.
Закончив с матрасами, собрались на озёрный берег: разбудили Лиссу, спустились на жилой этаж, взяли большую, но лёгкую корзину, сплетённую из какой-то тонкой лозы, и уложили в ней полотенца, бельё на смену промокшему и парочку маленьких покрывал с кресел. Последнее придумала Аня: вдруг кому-то из девочек захочется после купания посидеть на берегу?
Оделись как обычно: Лисса - в стареньком платьице, Кристал - в платье, подогнанном под неё Аней из запасов Агни: его она так полюбила, что не желала переодеваться лишний раз - наконец-то появилась вещица её, подросшей, размера; и Аня в привычных уже штанах и блузке, с прячущейся под ней рубашкой-безрукавкой из тончайшего полотна.
Выходили втроём, заранее предупредив старушек, куда они направляются. Шагая по садовой дорожке, едва заметно спускающей будущих купальщиц до дома к озеру, Аня вздохнула: а ведь в ином случае корзина уютно тяжелела бы десертом и лёгкими напитками вроде компота или даже просто чая. А сейчас она прихватила, кроме необходимых вещей только детали раскроенного для Лиссы платья. Пока девочки будут купаться, она, "не умеющая плавать", будет сидеть на мостках и шить.
Только ступила между деревьями, боязливо оглядела "свой" озёрный берег: а вдруг?.. Но беспечная болтовня девочек впереди успокоила и невольно заставила думать о более насущном и конкретном, чем таинственный незнакомец, ночью бесшумно подплывший к ней и напугавший.
Онора. Насколько Аня поняла с не совсем связных слов Никаса, эту женщина провела какой-то ритуал с Агни, результатом чего стало "выздоровление" хозяйки дома, а ещё неожиданное превращение Оноры в сумасшедшую. А если это не сумасшествие, а что-то магическое?.. Впрочем, Аня про магию ничего не знает, а значит, даже нет смысла думать о том. А вот то, что Онора сидит привязанной к стулу, это очень плохо - с точки зрения гигиены и санитарии. Аня вспомнила клочковато торчавшие в разные стороны волосы женщины и содрогнулась от жалости и брезгливости. Это сколько же времени бедная Онора вынужденно обходится без гигиенических процедур? Месяц? Больше?
Нет, что бы ни говорил Никас, надо бы хоть чуть-чуть привести бедняжку в порядок. Ведь Онора крепко привязана (или связана?) и Никасу ничего сделать не может? Следовательно, она не может навредить и Ане, разве что снова кричать начнёт и напугает... Уже приближаясь к купальной беседке, Аня твёрдо решила: они вернутся домой, девочки побегут по своим делам, и она, Аня, ушмыгнёт в подвал и хоть немного облегчит страдания несчастной женщины, умыв ей лицо и расчесав волосы. Ну и что, что "брат" потом увидит. Главное - он сам поймёт, что Аня всё сделала правильно.
Никас очень нравился Ане. Как брат. Ведь она невольно сравнивала его с Игорем, "братом", оставшимся в "том" мире. Здешний брат, как и младший, не умел вести хозяйство, но всё же, хоть и с трудом, поддерживал то, что есть. Он не возражал, когда "та" Агни оставила в доме постаревших служанок, которым некуда было уйти, а потому никому в этой жизни не нужных, хотя прекрасно понимал, что они лишние рты в доме, лишённом обычного содержания. Он не возразил и против Лиссы, которую, как недавно вспомнила словно мимоходом Кристал, Агни нашла на здешнем городском рынке: девочку, пытавшуюся стащить с прилавка яблоко, поймала торговка и, вереща на весь рынок, лупила плачущую малышку. Когда Агни бросилась к Лиссе, Никас поневоле поспешил за ней, и его довольно внушительной фигуры оказалось достаточно, чтобы торговка безропотно отдала избитую девочку женщине "из общества", как тут принято говорить.
Настроенная решительно, Аня уже твёрже взглянула на озёрный берег. Появись тот неизвестный на "их" берегу, она бы сумела постоять за себя и за девочек. Разные спортивные секции, куда родители записывали "младших" в её мире, были для неё самой недосягаемыми. Но в деревне ребята научили её парочке приёмов. Аня, правда, очень надеялась, что тут кулаки в ход пустить не придётся. И не потому, что боялась, а потому что чувствовала: занятое тело ещё не окрепло в должной мере для таких... ну... физических упражнений.
Девочки с радостным визгом побежали в "женское" отделение купальни. Вторая половина была свободна, но разделяться они не хотели. Аня же выбрала из корзины шитьё и, оставив саму корзину у входа в купальную беседку, несмело подошла к мосткам. Снова опасливо, несмотря на вроде как боевой дух, оглядевшись и сняв обувь - уже не меховые галошки, а домашние туфли, она осторожно уселась на край и опустила ноги в тёплую воду. И вздохнула от полноты чувств: как хорошо! Тихо, спокойно, солнце не жёстко пылающее, а мягко и припекая... Не хотелось думать о плохом. Хотелось мечтать - например, о том, что она сумеет найти для дома деньги, уговорив Никаса продать кое-какие платья Агни. Даже она, женщина из другого мира, перебрав вещи в гардеробной, поняла, что многие из них из очень богатых тканей...
Стараясь не задремать под припекающим солнцем, Аня принялась за шитьё: перед купанием она успела у подобранного в шкафу платья с тканью, подходящей для малышки, раскроить юбку, благо длинная, и теперь старалась сшить самую простую вещь - сарафан на лямках, к которому потом нетрудно будет добавить болерошку и тем "создать" законченное платье на разную летнюю погоду.
Со смехом и визгом пробежали мимо мостков девочки и бросились в воду, поднимая сверкающие солнечные брызги. Плавать, вскидывая руки над волнами, умела Кристал - наверное, братья научили. А Лисса попискивала, по-собачьи крутя ручонками перед собой и громко шлёпая ногами, и старалась плавать только по мелководью, то и дело окликая свою Агни и хвастаясь, как здорово у неё получается.
Когда Лисса в очередной раз подняла над водой руку помахать Ане, та вдруг подумала, отреагировав на этот жест: а что, если дверь в библиотеку открывается так же, как открывается потайная дверца в углу террасы? Что, если есть словесный пароль к библиотечной двери? Знала ли его Агни? А если знала, но, не полагаясь на память, записала где-то и спрятала в своей комнате?.. Нет, глупо думать, что можно разыскать бумажку с паролем и попасть в нужное место. Слишком наивно мечтать, что можно вот так просто: раз - и получить доступ в библиотеку.
Мысли плавно перетекли от библиотеки к воплям Оноры. О чём просила женщина, когда кричала так, словно Аня - её последняя надежда? Что же нужно взять в библиотеке?..
... С воды будто всхлип и не совсем привычное плесканье.
Аня оглянулась и тут же вскочила на ноги. Где Лисса? Она только что отплыла, держа перед собой небольшое брёвнышко, которое скатила с берега в воду.
- Агни! - в панике закричала Кристал. - Лисса упала в воду!
Малышка и так в воде!! Что значит - упала в воду?!
Бросив шитьё, Аня на подгибающихся от страха ногах помчалась по берегу озера к границам поместья - хорошо видным отсюда оградам. "Ах ты ж... Не сумела уберечь! Тоже мне - взялась привести к воде детей!.. Не подумала об их безопасности!.." - бессвязно думала она. А потом настроение сменилось напрочь, и Аня рявкнула на себя: "Хватит плакаться! Надо спасать Лиссу! Ищи её! Быстро!"
Всполошённая Кристал быстро плыла к берегу, тоненько поойкивая от страха. Глядя, в какую сторону она то и дело скашивается, Аня тщетно всматривалась в воду под склонёнными над ней длинными ивовыми ветвями, чьи кончики словно и сами лениво купались в волнах. Как-то мимоходом отметила, что на противоположном берегу, за границами "её" поместья, промелькнула не вполне ясная фигура. Только подумалось стороной: "Кто-то бежит..."