Сбросив с себя оставленный им шлейф холодного морского бриза, Мира все еще влажными руками собрала булавки с пола. Последние ни как не хотели лезть обратно в коробку, цепляясь за ворсистый ковер. Ее пальцы и ладони покалывали, и остаток времени, проведенный в доме Инги, пока она застрачивала платье, Мира растирала их друг о друга, отмахиваясь от неоднозначного впечатления, которое произвел на нее человек в длинном пальто.
Люся, к своему превеликому сожалению стоявшая спиной, так и не увидела своего загадочного незнакомца, и то и дело кидала на подругу голодные взгляды неутоленного любопытства.
Расплатившись с Ингой, любезно снабдившей их булочками с корицей, Люся, не переставая рассыпаться благодарностями, вытолкала Миру за дверь. Держа свой нелепый зонтик как автомат, она промаршировала ее домой в полном молчании, что само по себе была дурным предзнаменованием, так как молчать она в принципе не умела.
Едва за ними захлопнулась дверь дома, на Миру обрушился шквал вопросов. Люся все говорила и говорила, и спрашивала и спрашивала, игнорируя написанное на лице подруги нежелание принимать участие в разговоре.
Мира, очнись! Мирослава, ты что? Ау! Люся потрясла за плечи витавшую где-то далеко подругу. Ты бледная такая, как будто привидение увидела. Он такой страшненький, да?
Перестань! сердито буркнула Мира, сбросив с себя ее руки.
Мира, ты в порядке? В голосе подруги послышались виноватые нотки. Прости меня, пожалуйста.
Это ты меня прости, устало выдохнула Мира, абстрагируясь от шума моря, стоявшего у нее в голове. Не знаю, что на меня нашло.
Он тебе что-то сказал? Ну, тот парень. Что-то неприятное, да?
Да нет, ничего не сказал. Закрыв глаза, она вспомнила взгляд бушующего моря.
А что тогда? не унималась Люся.
Просто он какой-тоМира села в кресло и задумалась, какое бы подобрать слово, чтобы его описать. Беспокойный.
Это как?
Ну, взгляд у него такойМира откинула голову на спинку кресла и прикусила губу. Не знаю. И нет, он не очень симпатичный. Люся разочаровано сморщила нос. Хотя тебе, наверное, понравится. Ты же любишь парней с изъяном.
Да ладно, рассмеялась она, и Мира натянуто улыбнулась.
К вечеру дождь совсем прекратился. Тучи, ушедшие на запад, уступили место солнцу. И хотя его теплых лучей не хватило, чтобы высушить лужи до наступления сумерок, дорожки все же успели немного просохнуть, и сбросивший дождливую сонливость, городок оживился.
Несмотря на прохладу, окна многих домов были приоткрыты, и из них тянулся запах горячего ужина и крепкого кофе, слышался смех и тихое поскрипывание качелей возле домов. Единственным, что омрачало вечернюю идиллию, был полицейский патруль, то и дело проезжающий вдоль мокрых улиц.
Новостей никаких нет? спросила Мира, провожая взглядом очередную машину.
Ничего существенного, похрустывая своими любимыми чипсами со сметаной и зеленью, ответил Женя. Нашли рюкзаки в километре отсюда, больше ничего.
В километре отсюда? Это же совсем рядом.
Брезгливо сбросив Женины ноги со стола, Люся разложила на нем маникюрные принадлежности.
Угу. Если бы знали, что они забрались так далеко от базы, сразу бы начали поиски с нашей стороны. А теперь чего искать? Если следы здесь и были, то их уже давно дождем смыло. Отец завтра снова будет прочесывать лес. Может, все же повезет найти хоть что-нибудь.
С ним пойдешь? испуганно спросила Люся, оторвавшись от инструментов. Леса она боялась больше всего на свете. Даже больше, чем проспать утром и пойти на занятия без макияжа и прически.
Так уж повелось, что их с детства учили не ходить туда ни под каким предлогом, особенно в такое время года, когда животные после зимы были очень голодными и злыми.
Некоторые смельчаки, конечно, все равно находились. Надо же было собственными глазами увидеть, чем так пугают. Но столь впечатлительной натуре, как ее подруга, хватало фантазии, чтобы представить себе все то, что там было, или могло быть, и этим ограничиться, а ноги ломают пускай другие.
Мира оторвалась от учебника по астрономии и посмотрела на Женю. Он встретил ее взгляд и улыбнулся:
Пойду, само собой. У отца маленький штаб, а люди нужны.
Мира вернулась к учебнику, поджав губы. Кто б сомневался, что он пойдет. Можно было даже не спрашивать. У Жени был особый пунктик на совершение никому не нужных подвигов. Вот были же люди опытные, обученные, как его отец, например, но нет, ему тоже нужно было туда влезть и отнюдь не по доброте душевной.
Кинув на стол полупустой пакет чипсов, за что Люся одарила его недобрым взглядом, Женя встал с дивана и присел на подлокотник кресла, в котором устроилась Мира.
Мы пойдем днем. Для волнения совершенно нет причин.
То есть, когда в прошлом году ты разбил голову, и четыре дня ничего, кроме звездочек не видел, причин для волнения тоже не было? Положив учебник на колени, она как можно спокойнее посмотрела на Женю.
Так это То было совсем другое, замямлил он. Тогда собака соседская пропала и
Вот именно. Тогда было совсем другое, перебила она. Искать собаку и людей, которые могут быть ранены или вообще мертвы, не одно и то же, Женя. Совершенно не одно и то же.
Точно-точно, поддакнула Люся.
Теперь настала Женина очередь поджимать губы, что он и сделал, сказав перед уходом только, что родители Миры, которые сегодня должны были вернуться домой с дежурства, завтра присоединяться к поискам на случай, если все-таки заблудившихся туристов удастся отыскать. Хотя, по мнению Миры, в это мало верили, иначе к поискам привлекли бы реаниматолога или травматолога, а не педиатра и медсестру.
Впрочем, отец Жени дружил с ее отцом со школы, и любая помощь или содействиебудь то перетаскивание мебели, ремонт крыши или шатание по лесу хоть днем, хоть ночью, никогда не обсуждались, не подвергались сомнению или осуждению, а просто делались. Ну, как у них с Люсей, за исключением перетаскивания мебели, ремонта крыши или шатания по лесу.
Родители пришли спустя полчаса после ухода Люси. Уставшие, но бодрые духом, они лишь мельком взглянули на ее выпускное платье, и даже не поужинав, как следует, отправились спать.
Ушли они очень рано. Мира даже толком не смогла продрать глаза, чтобы посмотреть на часы. Ночью она долго не могла уснуть, то лениво наблюдая за патрульными машинами, проезжавшими мимо домов, то всматривалась в плотно зашторенные окна дома напротив, и поэтому чувствовала себя разбитой.
День был пасмурный. В груди скребли раздражение и тревога: то ли из-за родителей, не отдохнувшие после работы, и отправившихся выполнять свой гражданский долг, то ли из-за Жени, так отчаянно стремившегося кому-то что-то доказать.
Дурное предчувствие, посетившее Миру не так давно, снова напомнило о себе. На месте ей не сиделось, делать ничего не делалось, и она очень обрадовалась приходу подруги. С ней всегда время летело быстро.
Ну-с? Приступим? с порога пропела она, элегантно снимая солнцезащитные очки.
А очки тебе зачем? Солнца же нет.
А это чтобы, так сказать, фары не потели. Но ты с темы не съезжай. Я тут столько всего принесла. Она указала на свою "беременную" сумку, и, следуя в спальню, поманила Миру за собой. Сегодня день экспериментов, детка.
Боже, помоги, прошептала Мира, всеми силами пытаясь стереть с лица кислое выражение.
"Эксперименты" на Люсином языке означали Ну, то и означали. Еще с детства они одевались, раскрашивали лица и чудили на головах странные прически, подражали звукам животных и как минимум каждые десять минут грозились пойти в лес и показать местной публике, кто там главный.
Наряжаясь в мамины вещи и надевая каблуки (снова же мамины), они представляли себя взрослыми. Еле-еле переставляя ноги, они вышагивали по дому, махая и посылая воздушные поцелуи невидимой толпе поклонников, пока ноги не начинали буквально отваливаться, а лица болеть от тонны косметики.
Уставшие и обессиленные они устраивались на полу и, объедаясь шоколадным мороженным, ждали, когда мама Миры придет с работы и отмоет их.
Теперь же мамины вещи так на них не висели, да и каблуков имелась собственная коллекция. Люся так вообще никогда не носившая брюк, кроме как на ненавистной ею физкультуре, к каблукам относилась, как к чему-то святому, и всегда отчитывала подругу за ношение обуви без них, наотрез отказываясь воспринимать тот факт, что Мира и так была высокой.
Включив по громче песню The Siren группы Nightwish, они сели на пол, вывалив перед собой косметику, и приступили к эксперименту под кодовым названием "Выпускной".
Как уже говорилось, время с Люсей не просто мчалось, оно летело. Вот Мира в своем выпускном платье еще похожая на себя смотрела на часы, думая про обед, а вот уже она с боевой раскраской на лице и странным гнездом на голове тупо крутила в руках смартфон, так и не принявший за день ни одного звонка или сообщения, и не испытывала ни голода, ни желания смотреть на себя в зеркало.
Глухо? сочувственно спросила Люся, поправляя на голове шарф цвета баклажана, завязанный по-африкански. Смотри, уже темнеет. Они вот-вот вернуться. Пошли по мороженку съедим. Только не забудь обуться. Нас еще толпа поклонников ждет. Покачивая бедрами в своём малахитовом платье, она выплыла из комнаты.
Мира нехотя встала с пола, едва не запутавшись в платье, и достала из шкафа коричневые сапоги без каблуков. На ходу застегивая их, она вышла из комнаты и, не сделав и двух шагов, врезалась в Люсю.
Ну, прямо дежавю какое-то! возмутилась она, потирая плечо.
Тише! зашипела Люся. Там кто-то есть!
Мира прислушалась, но кроме музыки из ее комнаты и напряженного сопения подруги, больше ничего не смогла услышала.
Я ничего не слышу.
Внезапно раздался стук, да так неожиданно, что Мира подпрыгнула, а Люся намертво вцепилась в ее руку. И он был не единичный: что-то или кто-то методично стучал в стену дома.
Откуда он идет? шепотом спросила Мира.
Кажется со стороны кухни. Стук продолжался. Более того он двигался вдоль стены.
Наверное, животное какое-нибудь. Надо посмотреть и прогнать его.
Не надо, Мира, взмолилась Люся. Оно само уйдет.
Не уйдет. Пошли. Взяв подругу за руку, Мира решительно пошла вперед, но с каждым шагом ей все меньше казалось, что это было животное.
Стук прекратился так же внезапно, как и начался. Остановившись в метре от окна, они уставились на занавеску, мирно шелестящую от просачивавшегося из приоткрытого окна воздуха. Тридцать секунд, шестьдесят секунд, две минуты и Ничего. Тишина полная.
И тут стекло как дрогнет! Подруги завизжали. Волосы по всему телу встали дыбом.
Человеческая ладонь, ударившая в окно, медленно сползла вниз, оставляя на стекле кровавый след. Потом послышался звук падения, и снова настала тишина.
Мира, нет, всхлипнула Люся, пытаясь удержать ее на месте.
Рывком открыв окно, Мира перегнулась через подоконник. Рассмотреть что-то было сложно. Свет от фонарей сюда не доходил, и относительно различимыми были лишь кучи прошлогодних листьев, собранных во дворе, а слабый свет из окна почти целиком закрывала собой Мира. Но что-то под окном все-таки лежало. То есть кто-то.
Свет, Люся! Посвети!
Люся прошаркала к окну и дрожащими руками протянула ей телефон. Мира включила фонарик и вытянула руку перед собой. В вспотевшей ладони телефон не удержался и выскользнул, упав аккурат рядом с предполагаемым телом.
Вот дерьмо! выругалась она. Выбора не осталось. Надо было идти на улицу.
Люся выпучила глаза и открыла рот, но так и не смогла вымолвить ни слова, только отрицательно закачала головой, мол, не пойду. Впрочем, Мира и не рассчитывала на это. В их дуэте Люся была красивой, а Мира смелой.
Подобрав выпускное платье так, чтобы не запутаться в нем, Мира обогнула дом, и, подобрав телефон с включенным фонариком, направила его луч на человека, лежащего под окном. Его она сразу узнала. Ей даже подумалось, что она узнала его еще до того, как свет упал на его лицо.
Незнакомец из дома напротив лежал без сознания, опираясь головой на стену дома. Окровавленная рука так и застыла на стене, как будто все еще пытаясь постучать. Вторая рука была прижата к туловищу, и под ней по белой рубашке расползалось красное пятно.
Кто это? Ты его знаешь? Мира вздрогнула от голоса подруги. Страхов у нее было выше крыше, но любопытство все-таки больше.
Она не ответила, бегло осматривая парня. На несколько секунд он открыл глаза. В них как будто была просьба, и Мира без слов поняла, какая именно.
Надо занести его в дом.
С ума сошла? в ужасе задохнулась Люся. Надо вызвать скорую или полицию!
Бери за ноги. Давай, Люся, быстрее!
Выругавшись себе под нос, она взяла его за ноги, а Мира за руки.
Что заставило ее принять столь несвойственное ей решение ввязаться в неприятности, Мира не знала. Уверенность в том, что в больницу ему нельзя и вызывать никого не следует, была в ней каменной. И это не смотря на то, что здравый рассудок подсказывал ей, что в случае его смерти, проблем будет не окопаться.
К слову о смерти: судя по бледности, она могла настать в любой момент.
Тяжелый, собака! Господи, если нас кто-то увидитпыхтела Люся.
С горем пополам они занесли его в дом и даже сумели протащить на кухню. Люся закрыла дверь на замок и опустилась рядом с подругой.
Все плохо, да?
Мира разрезала кухонными ножницами взмокшую от крови белую рубашку, чтобы добраться до раны. Тонкая, но достаточно глубокая, она криво тянулась от ключицы до солнечного сплетения. Края были ровные, как будто ее нанесли чем-то очень острым.
Люся вздрогнула и отвернулась, закрыв рот рукой. Кровь она не переносила.
Он еще хоть живой?
Мира взяла его за кисть, чтобы проверить пульс. Парень вздрогнул от ее прикосновения и тихо застонал. Лицо его сейчас не казалось ей таким уж неправильным: самый обычный парень, не хуже и не лучше остальных. Только измученный и очень бледный.
Мира объяснила Люсе, где ее отец хранил наборы для наложения швов, и пока она за ними ходила, достала перекись и ватные диски, чтобы промыть рану.
Перекись шипела и пенилась. Кровь, которая успела свернуться, легко отделялась, и рана постепенно становилась чище. При каждом ее прикосновении парень вздрагивал. Швы накладывать приходилось осторожно. Руки у нее не дрожали, но стежки шли тяжело. Все-таки сшивать кожуне рубашку штопать.
Каждый раз, когда он вздрагивал, Мира замирала, и, выждав несколько секунд, продолжала стежок за стежком закрывать рану. Шрам, конечно, останется приличный, но первым он у него не будет. Насколько ей удалось рассмотреть, подобные у него уже имелись и на шее, и на животе. С Фредди Крюгером он, что ли любил ссориться?
Ну, как там? подала голос Люся, все это время отважно боровшаяся с приступами рвоты.
Не знаю. Горячий он какой-то, ответила Мира, вытирая пот с лица тыльной стороной ладони.
А говорила, что он совсем не симпатичный.
Да я не об этом, Люся! Горит он, понимаешь?
И снова голос здравого рассудка напомнил ей о том, что это было ошибкой. "Ему не место здесь. Ты ничего о нем не знаешь, и тем более ни чем ему не обязана" подумалось ей.
В любом случае, что сделаното сделано. Зашить она его зашила, бинтом и пластырем рану закрыла. Куда его теперь?
Родители могли вернуться в любую минуту, а тут все в кровище, да и еще человек какой-то левый лежит. Куда его девать? Не обратно же на улицу нести? И под кроватью не спрячешь.
Надо отнести его, сказала Мира, удивляясь, как она раньше об этом не подумала.
Куда? испугалась Люся.
Домой к нему. К Инге. Кем бы она ему не приходилась, он ее гость.
Ну и как ты собираешься это сделать? Мы сюда его еле-еле дотащили, а к ней так и еще дальше, да и еще через всю улицу. Вдруг нас кто-то увидит? Что тогда?
Мира убрала руку со лба парня. Температура росла. Бисеринки пота стекали с лица ему на шею. Стонал он чаще и громче.
Значит так, Люся, неотрывно следя за неровным дыханием незнакомца, твердо и главное спокойно сказала Мира. Пойдешь к ней. К Инге. Объяснишь что и как. Если надо притащишь ее силой, но она должна сюда придти, должна его забрать.
Хренушки! Давай наоборот?
Люся, я вся в его крови. Как я пойду? А ты с ним останешься?
С минуту-другую она смотрела на парня, одолеваемая внутренней борьбой: идти самой было страшно, с ним остаться однойтоже страшно, даже еще страшнее. Поэтому Люся выбрала первый вариант.
Сняв шарф с головы, она накинула пальто и открыла дверь. Остановившись в дверях, она обернулась.
Я быстро, Мира. Очень быстро, решительно заявила она и закрыла за собой дверь.