Пришёл тягач с краном, а чуть позже и двигатель привезли. Работали до упаду, но за сутки всё поменяли. Секретность навели серьёзную, за нее особист ближайшей части отвечал, то есть нашего полка. Я даже не знаю, из какой дивизии эти танкисты и куда они гонят новую технику. А перегоняли ночью, явно из Ровно, под охраной и скрытой под чехлами. Судя по следам, тут несколько танков прошло, больше трёх КВ точно, но сколько, не скажу, да и не интересовался. Особист бдит, носится вокруг, пугает всех, кто к нам приближается. Целый взвод стрелков на охране. Однако все сделали, танк выдернули, тот, пыхтя от натуги, поднялся на склон и покатил дальше, а я уснул прямо в кузове «полуторки». Это был вечер двадцать первого июня.
Когда в полк прибыли, отдал комбез стирать, как и исподнее, проверил все вещи и отправился спать. А утром проснулся от грохота близкой бомбёжки, отчего полог палатки трясся как сумасшедший. Так началась война, которую я ждал и не желал её.
Мои письма, похоже, не дошли, даже не помогло то, что в каждом последующем указано, в какой ящик и когда опущено предыдущее. Не знаю, в чём я ошибся, но факт остаётся фактом. А ведь времени должно было хватить проверить информацию. Хотя бы по залежам нефти в Татарстане, золоту и алмазам в Сибири.
Вскочил, откидывая тонкое одеяло. Спал я нагишом, и мне было пофиг, что в палатке три десятка занятых коек и два взвода разместилось, после того, что пришлось выдержать с КВ-2, с тем авралом, что был, я вообще никакой. Хорошо, сил хватило отмыться.
И да, душевых тут нет. Хочешь помытьсяозеро под боком. А у песчаного пляжа бьют ключи, и вода там ледяная. Уже давно вырубили в стороне камыши, сделали спуск к воде с мостками, там вода теплее. Но я поленился с усталости туда идти, зато взбодрился в холодной воде, щёлочью отмывая следы масла с рук. Сейчас же, как и все, вскочив с койки, прислушался к близкой бомбардировке, рёву моторов над головой, пулемётным очередям и заорал:
Покинуть палатку! Залечь, ожидая окончания бомбардировки!
Схватив в охапку вещи, которые вчера специально заготовил, я одним из последних покинул палатку, и вовремя, чуть позже та сложилась от удара взрывной волны и обзавелась осколочными и пулевыми отверстиями. Один из штурмовиков прошёлся пушками и пулемётами по палаткам. Глядя, как горят несколько танков на стоянке и ещё несколько лежат на бокуприцельно бомбы сбрасывают, гады, я только обматерил немецких лётчиков. Среди лежавших на боку был и мой. После подобного ремонт там нужен более чем серьёзный и не на один день. Рухнув в траву чуть в стороне, я переждал, когда надо мной пройдёт очередной бомбардировщик, и, вскочив, рванул к роще. То, что я обнажён, мне нисколько не мешало. Удивительно, но факт, в полку даже среди прачек не было никого женского пола. Пять дней назад в полк прибыл военфельдшер, я сразу же рванул на него смотреть, но и он мужиком оказался. Кстати, парни из моего экипажа не потерялись в панике, а держались рядом со мной. Мы впятером забежали в рощу и укрылись среди деревьев. С нами ещё двое прицепом шли, видимо, заметили, что мы панике не поддались, и решили поблизости держаться.
Одеться, велел я.
Хм, только мой мехвод форму прихватил, хотя вот сапоги забыл. Комбез я сдал в стирку, надел свою форму сержанта. Сапоги натянул, портянки свежие, как и комплект нательного белья. Это запасной был, основной-то в стирке, как и комбез. Пилотку пока убрал в сидор, а надел шлемофон. Проверил документы в кармане гимнастёрки: удостоверение командира и корочки комсомольца. Планшетку на бок, ремень с наганом застегнул. Помимо аккордеона при мне еще два сидора было. Один мой, второй тот, что мне выдали с пайком. Самого пайка не было, съели всё, пока танк ремонтировали. Так что я сложил его и убрал в свой вещмешок. К слову, мне как командиру танка не всё выдали, что требуется. Дали много что, даже круглый армейский котелок и ложку, но я не получил бинокля и планшетки с картой. Мол, нет в наличии. Ладно, планшетка своя есть, с ней ходил, а за бинокль половинка морского. К слову, когда подкрашивали танк, я закрасил зелёным латунные части бинокля, теперь хоть демаскировать не будет. В будущем краска облупится, грунтовку сперва наложить нужно было, но пока и так нормально.
Проверив наган, убрал его обратно в кобуру и, прислушивавшись к близким пулемётным очередям, проворчал:
Проснулись.
Это я о двух установках счетверённых пулемётов, что были размещены в кузовах «полуторок», которые стояли у штаба. Они открыли огонь только сейчас, когда немцы, завершив работу, уже удалялись.
Встаём. Немцы убрались. Сейчас наша задачапомочь раненым. Дальше как командование решит.
Паники и неразберихи хватало, но постепенно они сходили на нет. Я же, командуя, смог создать островок спокойствия, стали сносить туда раненых. Медики, те, что выжили, когда бомба ухнула у их палаток, оказывали раненым срочную помощь, чтобы те кровью не истекли. Пять машин с ранеными направили в Ровно, в медсанбат. Там разберутся, кого куда. У нас же шло распределение танков среди выживших. Мой осмотрел инженер и признал повреждённым. Нам с мехводом достался ХТ-26, а так как это машина для экипажа из двух человек, наш башнер направился усиливать другой экипаж. Танк был на ходу, но осколок бомбы пробил броню с левой стороны. К счастью, других повреждений танк не получил, не считая согнутого рычага управления. Осколок выбросили, отверстие заткнули тряпкой, мы перенесли и сложили на корме танка свои вещи, после чего принялись за заправку баков и огненной смеси, да и патроны к пулемёту получиликроме огнемёта в башне ДТ был установлен. Кроме машин дежурного взвода, танки, имея полное вооружения на борту, не имели боеприпасов и топлива, всё было изъятопо технике безопасности. В других частях было несколько случаев возгорания танков из-за разных неисправностей, и от взрывов пострадали соседние, вот и поступил такой приказ. Действует он уже два года.
После заправки я добежал до палатки интендантов, её только пулями слегка побило, а так на месте стояла. Стал требовать специальный огнеупорный комбинезон. Вообще-то это жуткий дефицит, но я знал, что у интендантов они есть. К счастью, те пока не при шли в себя, и я смог получить то, что хотел. Сразу натянул его поверх формыкак раз по размеру. А мехводу чуть позже отнёс. Правда, ему достался повреждённый, одна штанина пулей была пробита, но тот не расстроился и тоже комбез сменил. Вместе мы набили патронами пулеметные диски. То, что осталось, это около трёх сотен патронов, убрали в мой запасной вещмешок, туда же десять гранат Ф-1 положили (запалы отдельно) и пять пачек патронов к наганаммы с мехводом одинаково вооружены были.
Все боеготовые танки приказали перегнать к дороге, что вела на трассу РовноЛуцк, там стали формировать новые подразделения. Мой вошёл в отдельную роту огнемётных танковвсего семь машин набралось, что были на ходукомандование принял старший лейтенант Фёдоров, командир роты боевого обеспечения полка. Экипажи выстроились у своих танков, и комиссар закатил речь на полчаса, говорить он умел, как и зажечь злость на вероломного врага. Я сам с интересом слушал.
Когда поступил приказ «по машинам», мы с Серёгой Жилиным быстро устроились в танке и, включившись в колонну, направились куда-то в сторону границы. Я сидел в открытом люке, свесив ноги внутрь башни. Хорошо, что очки выдали вместе со шлемофоном, они спасали от пыли, что стояла над колонной. Глянув на часы, определил, что покинули мы расположение в час дня. Завтрака не было, а вот обедом покормили, горячим, прямо с кухоньсуп был рисовый с рыбой и свежий хлеб с чаем, второго не было. Еще на три дня сухпая выдали каждому экипажу.
Длины шнура шлемофона не хватало, чтобы подключиться к оборудованию внутренней связи. Да даже если бы и хватало, то подключаться не к чемуоборудование было изъято, видимо на ремонт. Поэтому мы с меховодом договорились о сигналах. Хлопаю его по правому плечуповернуть направо, по левомусоответственно налево. Бью по спинедать максимальный газ. По голове хлопаюстоп машина. Пока хватит.
Я ехал туда, где приму свой первый бой. Надеюсь, что доедем и будет бой, а то движок что-то подозрительно постукиваетможем попросту встать на дороге. Достав из сидора половинку бинокля, убрал его в планшеткукомбинезон карманов не имел. Внимательно наблюдая за небом, я видел самолёты, пролетающие в стороне, монокуляр показывал, что это немцы. Только один раз наши прошли. Чую, скоро налетят.
Двигались мы около часа. Я уже видел, как встали два танка из-за поломок, один из них парил, вокруг суетились экипажи машин. Вроде в хвосте колонны ремонтная летучка на базе «полуторки» едет. Может, помогут, введут в строй. Однако наш танк пока уверенно пёр вперёд. Что вообще это за машина? Переделка из двухбашенного пулемётного танка в огнемётный. Одну башню сняли, там теперь люк для загрузки боеприпаса и огненной смеси. В оставшейся башне разместили пусковую установку и оставили пулемёт. Там стало тесно, но, в принципе, в башне я помещался, вести бой можно. По боеприпасу скажу так: тысяча пятьсот двенадцать патронов к ДТ, ровно двадцать четыре диска. Дальность огнеметания смеси из мазута и керосинатридцать пять метров. Количество односекундных выстреловсемьдесят. За один выстрел под давлением сжатого воздуха выбрасывалось пять литров огнесмеси. Поджигалась смесь от факела горящего бензина, а бензинот электрической запальной свечи. Проверка показала, что всё работает штатно. Ходовая у танка убитая, гусеницы «лысые», в любой момент можем потерятьЖилин сказал, много изношенных траков и пальцев, движок стучит, но пока двигаемся.
Так мы и катили до трассы РовноЛуцк. Она оказалась забита. Никаких регулировщиков на перекрёстке, поэтому колонна наша, поворачивая, двигалась по обочине, а не по самой дороге. Начали встречаться следы бомбёжек и исковерканные куски металла, ранее бывшие автомобилями. Скелеты сгоревших. Похоронные команды копали братские могли чуть в стороне от дороги, снося туда павших. Санитарные колонны попадались на пути. Временами встречались брошенные танки, только у трёх были экипажи, что ждали ремонтников. Приметил брошенный Т-28у нас в дивизии таких машин нет. Да и тактический знак на башне свидетельствовал, что машина из танковой бригады.
Так и двигались, пока я не заметил, что на нас заходят восемь «лаптёжников», я их по неубирающимся шасси узнал. Кстати, летний лагерь нашего полка бомбардировщики разнесли, штурмовиков там не было. А по палаткам истребители прикрытия били, штурмуя. Ошибся я тогда.
Воздух! крикнул я и тут же ударил носком сапога по спине мехвода и нажал подошвой на правое плечо. Мы по обочине с правой стороны трассы двигались.
Движок тут же взревел, и танк, набирая скорость, начал поворачивать, уходя в поле и давя урожай местного колхоза. Как назло, открытые места вокруг, степи, укрыться негде. Многие экипажи повторили наш манёвр, кто-то не стал, бросая машины и разбегаясь, но град бомб уже обрушился на колонны, что двигались по дороге. Спустившись в башню, я изогнулся и крикнул мехводу в ухо:
Скинь скорость, движок подозрительно стучит. Немцы пока колонну бьют. Двигайся зигзагом.
Тот лишь кивнул, показывая, что слышал. Скорость действительно сбросил. Устроившись на сиденье командира и наблюдая, как крутятся в синеве неба штурмовики, я ожидал атаки. Вот несколько «лаптёжников» начали охотиться на одиночные машины, обстреливая их из пушек и пулемётов. К счастью, нами никто не заинтересовался, но на поле заполыхало три костра. Над одним из танков факел был просто огромный, это горела огнемётная машина. Когда колонну наконец собрали и я вернул танк на своё место в строю, то узнал, что в роте уцелело всего три танка, мой четвёртый. Однако нас торопили, поэтому, оставив повреждённые машины, мы направились дальше.
В дальнейшем я поступал так же: когда видел, что нас собираются бомбить, сразу уводил танк подальше от дороги. Ещё три бомбёжки мы пережили. Во время одной из них одинокий «мессер» всё же пытался нас погонять, но нам удалось избежать прямых попаданий. Пару раз пули били по броне, но уходили в рикошет. Повезло. Правда, мы разулисьлопнул всё же один трак на левой гусенице. Час убили на ремонт и помчались нагонять наших, войдя в колонну ещё из трёх танковте тоже нагоняли своих после ремонта.
Там и вечер наступил, не успели мы сблизиться с противником до темноты. Регулировщик на дороге направил мой и ещё один танк в сторону леса, у нас тактические знаки одной дивизии былидевятнадцатой танковой. Там я и обнаружил свой полк, так что мы поставили машину в расположении нашей роты, к вечеру от неё всего три машины осталось, моя третья. Ужина горячего не было, пришлось паёк использовать. Даже ели на ходу. Сначала я ел, сидя в башне, потом поменялся с Жилиным. Мне тоже нужен опыт управления танком, поэтому в дороге мы менялисьполтора часа мехвод за рычагами, полтора я. К слову, на место стоянки мы заехали с полными баками, хотя должны были быть с практически сухимислили с брошенных. Почему-то об этом никто не задумывался. И что вы думаете? Топливо так и не подвезли. Отбыли ко сну, устроившись под танком.
Утро встретило нас в том же лесу. Позавтракали, кухня всё же прибыла утром, была гречка с тушёнкой, чуть подслащённый чай и душистый белый хлеб. Это редкость, обычно у нас ржаной. После завтрака пошёл крик по стоянке, командиров танков собирали у машины командира полка. Его «двадцать шестой» стоял метрах в ста от нашего, рядом с двумя грузовиками с зенитками. Это всё, что осталось от зенитной защиты полка, а было в наличии шесть единиц. Мало, но и их потеряли во время марша.
Собрались, я тоже стоял в толпе, изредка морщась и потирая коленостукнулся, когда из танка выбирался, для танкистов обычное дело в синяках ходить и с отдавленными пальцами, так что на меня особо не обращали внимания. Шёл опрос по состоянию машин и наличию топлива, начальник штаба записывал.
У меня «химик». Полный боекомплект и полные топливные баки, сообщил я, когда дошла очередь.
Мой ответ тут же привлёк всеобщее внимание. Как-то разом все в изумлении повернулись ко мне. Осмотревшись, я с некоторым удивлением поинтересовался:
А вам что, брошенные танки не встречались? Слил. Была бы моя воля, я бы ещё гусеницы сменил, у меня изношены, вот-вот слетят. Точнее, рвал уже. Жаль, лимит времени, а то бы поменял «резину».
В общем, с части танков слили бензин, с моего аж половину, но наскрести смогли на двадцать две машины, остальные оставались тутожидать, когда подвезут топливо. Этим начальник штаба занимался. Наш комбат тоже оставался. Мы же, выстраиваясь в колонну, покидали укрывший нас на ночь лес и возвращались на трассу. Луцк мы ещё вчера проехали, и я был уверен, что уже сегодня мы повстречаемся с немцами и начнутся первые боестолкновения. Главноедожить, а то авиация противника вообще обнаглела. Сегодня утром, в восемь часов, мы видели воздушный бой. Три наших «ишачка» спустили двух «Дорнье», ещё три бомбардировщика уходили к себе с дымами. Потерь наши соколы не понесли, мы радовались как дети, кидая шлемофоны в небо, провожая наших ребят.
Вчера мы видели четыре воздушных боя, но таких результатов еще не было, во всех четырёх наши соколы несли потери. В одном бою так потеряли все истребители. Только двое летчиков смогли спуститься на парашютах, остальные погибли.
Чем дальше, тем ближе становились дымы на горизонте, и уже стала слышна артиллерия, проехали мимо разбомблённой гаубичной батареизначит, фронт действительно близко. Когда над головой у меня пронеслась очередь трассирующих пуль, я нырнул в люк башни, сообщая мехводу:
Передовая близко.
Вдали виднелась окраина какого-то села, полускрытого яблоневыми садами. И похоже, в селе немцына подступах горело несколько наших танков. Я на ходу пытался присмотреться в свой бинокль, но тряска мешала, не уверен, но вроде и убитые красноармейцы там были на поле. Да, в этом неизвестном мне селе явно засели немцы. Впереди по дороге располагались позиции наших бойцов, что заканчивали окапываться, а наша колонна свернула к строениям колхоза, каким-то коровникам и свинарникам. Тут нас и накрыли артиллерией. Уверен, корректировщик на колокольне устроился, оттуда вид закачаешься, наши тылы на десятки километров видно. Били по нам из чего-то не очень крупногоскорее всего, это лёгкие полевые гаубицы. У немцев их немало. Было повреждено два танка, один полыхнул. К счастью, экипаж успел покинуть машину, помогая своему раненому мехводу, а мы укрылись за постройками, которые немцы стали с маниакальным упорством разносить снарядами. Видимо, проблем с ними у противника не было.
Сидя за рычагамисейчас моя очередь была, я поставил машину впритирку к крепкой стене коровника из красного кирпича, рядом ещё несколько наших машин уместилось, остальные за другими подобными постройками укрывались. Командир полка ушёл к командованию дивизии, что тут оборону держала. Оказалось, тут же в коровниках и штаб стрелкового корпуса был.