Трюк удался, и я ухватился обеими руками за толстые прутья. Приложился зубами, со звуком знакомым по далекой земле их потери, и закатил глаза от боли, теряя хват одной из рук из-за повторного рывка вниз.
Глаза уже отказались извергать из себя слезы, но боль от этого легче не стала. Пальцы левой руки скрепили и отказывались удерживать такой вес на себе. Вес меня и любимой женщины, повисшей на моей босой ступне в не менее отчаянном положении.
Ну уж нет! Зубами буду грызть, но не отпущу!и я впился тем что еще осталось в челюсти в камень, мысленно шипя и костеря все и всех от боли, стараясь любыми путями дотянутся второй рукой до прута решетки.
Вцепившись обеими руками, до белизны пальцев, и ещё для надёжности все теми же зубами, я наконец смог себе позволить вновь включить подавитель боли. Теперь стало полегче. Легче контролировать руки, по-прежнему желающие отцепится от уже осточертелого железа.
Саара! Лесь по мне!прошипел я, оглядываясь вниз.
По весу я чувствовал, что она все еще там, но все же боялся боялся, что мне это кажется, и она уже сорвалась. Девушка по-прежнему цеплялась за мою ступню, отчаянно пытаясь подтянуться ослабевшими руками, или хотя бы удержатся. Удержатся не слушающими хозяйку пальцами, все время стремящимися соскользнуть с неудобной для опоры ступни вниз.
Я уперся ногой в стену, не давая рукам девушке соскользнуть, и скрепя непослушными мышцами, потащил её вверх, сгибая конечность в колене вдоль стены, подставляя вторую ногу в качестве альтернативного места зацепа.
Девушка не подвела, получив более твердую упор, и небольшой подъем вверх, она перехватилась за вторую ногу хватом покрепче, успокаивая моё сердце, проехалась еще повыше, подтянулась, и поставила ноги на ступню вернувшей в распрямлённое состояние ноги. Выпрямилась, охватывая меня сзади руками, безуспешно попыталась дотянутся до решётки, прошептала «прости», обнимая меня за шею, и подтягивая охватившее тело ногами на уровень бедер, вновь попытка достать решётку.
И вот она уже подтягивается, чуть не ставя ботинок мне на лицо, но ставя на плечо лучше б на лицо! Белое от натуги плече мне куда важнее смазливой мордашки! Протаскивает себя сквозь решётку, шипя, при застревании в груди и бедрах, вполне возможно даже что-то там себе ломая, судя по резкости и вскрику, чтобы прелесть. И оказавшись на свободе, мертвым хватом хватает мои руки.
Я тебя ни за что не отпущу!шепчет сквозь прутья.
Вверх, к свободе, я поднялся уже фактически только благодаря её силе, так как порванные связки отказывались сгибать руки в локтях. Потом прутья, в которых у меня чуть не застряла и голова, и бедра, и грудная клетка, и даже наконец, ноги, решившие, что им стоит идти сразу вдвоем. Когда я наконец высвободился из решётки сил не осталось уже ни на что.
А на свободе жил своей жизнью город. Не какая-нибудь деревушка, по нелепой случайности стародавней эпохи так названная, а настоящий, с многоэтажными домами до самого горизонта, с узкими улицами и крохотными дворами. Со шпилями башен тут и там, каменными мостовыми и шатрами торговых палаток, делающих их еще уже чем задумано архитекторами. Криками торговцев и домочадцев, доносившимся даже досюда, ржанием лошадей, и топотом копыт, подков, и лязгом обводов телег.
Здание, из бойницы которого мы выбрались, а точнее в бойнице которого по-прежнему сидим, навалившись спиной на решётку и уцепившись всеми доступными частями тела за нагретый солнцем камень, не стоит где-то на отшибе или изолированном месте. Просто еще одно круглое строение, с толстыми стенами и окнами на уровне второго этажа. Ничего необычногопара примыкающих строений, подъезд вдоль стен, деревянный крытый помост к одной из бойниц, да различные хоз постройки в округе. Ничего необычного, кроме беснующейся внизу единой живой массы человеческих тел.
Свен, я искренне надеюсь, что тебя там нетпрохрипел я, глядя внизДруг, брат, только бы ты был жив
Глава 2. Реальность
Ох, реальность, как сильно ты отличаешься от фантазии! Казалось бы, что может быть проще, чем выжить в магическом средневековье, имея в своём полном распоряжении магию? Ну хотя бы тот факт, что такой умный и ушлый, ты в этом мире не один, и помимо тебя, такого всего красивого и могучего, есть и другие, такие же. Конкуренция, передел власти, мафия и правительство в магическом мире есть все то же самое, что и в нашем, и выжить в нем ничуть не проще.
Нет тут магических академий для утонченных сиров, где учат и катают экспрессом по социальной лестнице. Точнее, они есть, сами академии, но простолюдина к ним и на пушечный выстрел не подпустят. Будь он хоть трижды магистр, без титула, звания, ранга, земли, или на худой конец бумажки, такой человек никому не интересен. Не интересен как человек, но вполне аппетитен как труп, чтоб случайно права качать не начал.
Никто, в здравом уме, не станет строить общество, или заведение, способное уравнивать права слоёв населения. Все всегда стремятся возвыситься, и отделится от народа. Сделать грань, как можно более непреодолимей.
Жить в средневековье, значит быть постоянным рабом пред барами, не имея пред их лицом права даже дышать без разрешения. Или напротив, этим самым баром, но для того чтобы им стать, нужно иметь с рождения свою серебряную звезду. Статистика неумолимавершителей судеб, обладающих властью и влиянием, куда меньше простого народа и черни.
И я в этом мире, родился бедным, в семье обслуги. Моя жизнь никого вообще не интересовала, как несущественная мелочь, недостойная внимания. Пока однажды, она не стала разменной монетой из-за моей «магии». С того момента они пошла кувырком. Попытки выслужатся и ошейник раба. Участие в ритуале с потенциальной потерей жизни в качестве платы, встреча лучшего друга и названного брата. Бегство, жизнь в деревни и учеба в военном лагере маговпрактически высшая ступень познания колдовства для простолюдина. Встреча любимой девушки и бегство уже от пожизненной военной службы без оклада.
Бродяжничество и скитание по лесам, сопровождаемая самыми различными формами магии, в большинстве желающих лишь уничтожить жалкого человека, чем просветить в науках, приносящих лишь проблемы, вместо прибыли, и «нестерпимое оскорбления чести» высокородного, которое, как видно, и повлекло за собой в конечном итоге финальный аккорд бытия.
Но я выжил! Мы выжили! Наперекор всему! Только легче жить от этого не стало.
Большой город, не то место где можно выжить на улице. Точнее, можно, но для этого нужны особые, специфические, навыки, которыми ни я, ни Саара, не обладаем. Мы скорее лесные жители даже не так, мы скорее дармоеды, а Свен он, он житель леса, полей, и вообще душа компании. Благодаря ему, мы столько времени и выживали, не имея ни дома, ни крова.
Большой город, не то место, которое можно просто так покинуть. Периметркаменные стены, без намека на трещины, КПП на всех вратах, гарнизоны стражи на каждом шагу и куча желающих сдать на опыты «беспаспортного и без работного». В такой город сложно попасть, но еще сложное его покинуть, если уж как-то занесло при отсутствие бумажки. И если в придачу деньги тоже тю-тю, то можно даже не пытаться покинуть ту часть города, в которой оказался.
Покинуть пределы территорию «миксерной тел» оказалась совсем не сложно. Достаточно было просто сползти по стене и считай мы на свободе. Но куда нам пойти? Куда податься? Что делать дальше
Магияона осталась при нас. Точнее, её часть, потому как мы оба потеряли почти половину своего запаса «свободной» маны, и, по словам Саары, её «классическая» магия стала вялой, словно осенняя трава, и не податливой, словно желе. Она словно вернулась лет на пять в прошлое, во времена еще до учебки.
Моя же вообще половина скилов, показала фигу. В их кодах потерялась половина данных, помешав ложечкой оставшееся. К счастью, это не коснулось общедоступных навыков, сохранив при мне и взрыв, и исцеление, которым я непременул воспользоваться сразу же, как только восстановил полтинник маны, чтоб хотя бы избавится от боли в порванных связках и раскрошившихся в пыль зубах.
Так что, по сути, я потерял только данные, по наработкам магического накопителя, и большую часть программных алгоритмов «склада питомцев». Потеря коснулась прежде всего того, что было наиболее сложным и большим в объеме, проигнорировав всякую мелочь.
Но, магия, это еще не все. Показывая фокусы, денег не заработать. Убивая людейне заработать на жизнь. Жизнь кончится раньше, чем успеет «начаться». На что либо больше мы оказались временно не способны, животы бурчали требуя «жрать!», а в пределах городской черты даже для работы поломойкой нужна соответствующая бумажка, подтверждающая личность, и статус «поломойки».
От отчаянья, мы даже подумали продать самих себя в рабство. Но передумали, сойдясь на слугах. На подделку какого либо серьёзного документа, у нас не хватит ни сил, ни навыка, но вот на подделку рекомендательного письма, от некого ремесленника, сбагрившего свою обслугу распорядителювполне.
Правда с этим есть иная проблемаСаара девочка. И вполне красивая девочка! Не смотря ни на что. И не то чтобы в этом мире особо ценили женский пол, и готовы были перед ними стелиться, или там собирали себе гаремы служанок, или еще прибегали к какому-то там извращению, но вот попробовать пару раз А нарядив её мальчиком, можно схлопотать интерес от несколько иного контингента за её красивые глаза.
Простым обезображиванием лиц, на подобие сажи, и пары свежих шрамов, тут никак не обойтись. Пришлось еще и прикинутся слепыми. «Видящими»особая каста слуг, слепые от рождения или по принуждению, но продолжающие видеть магию, хоть сами ею не обладают. Совсем не редкая, между прочим, каста! Но достаточно ценная и уважаемая.
Пара шрамов куском камня, заживление ран малым исцелением, сливая на него все, что успело накопится, повязки на глаза из плотной ткани, и навык, навык магического зрения.
В таком спектре, много не увидеть. Дома, дорогавсе это растворяется в общем фоне и просто перестает существовать. Зато хорошо видны людиих силуэты, деревья, животные и всё, чего они касаются. Видны отпечатки тысяч ног на мостовой, пятерни и потертости на камнях стен, и множество блеклых туманных фигурок людей, иногда просвечивающих сквозь стены зданий.
Мы заранее разведывали все подступы к дому одного из распределителя городских слуг, заранее прикинули, что говорить, и написали записку, прикрепив к нему слабое заклятье-печать. По возможности обезопасили себя от безумных хозяев и разделения, не забыв и добавить немного соли к меду.
Саара тут у нас за пай мальчикая не смог стерпеть вероятности увода её от меняза младшенького из братьев. Сыграть такую роль для неё не проблема. Она и так пацанка та еще. Послушен, скромен, пуглив, красив. Я старший, тот ещё мудак. Беззубый урод, косорукий, косоногий и с перекошенным лицом. Послушен, скромен, тактичен, но за брата готов драться даже по частям. Вытерплю любые пытки, лишь бы его не трогали. Прошлому хозяину это просто надоело, слуги хорошие, но все время вместе.
У пропускающего через свои руки сотню слуг за день распорядителя, подобных «пар», «троек» или даже «династий», тысячи, так что внимания на еще одну он не обратил. Обратил на приписку «Видящее», послал на испытания.
Тот еще домашний зад. Работенка и пыльная, и грязная, и без перерыва и обеда, буквально двадцать четыре на семь, за хлеб и воду. Хозяин, что считающий слуг рабами и требующий повиноваться ему абсолютно и беспрекословно, его мерзкие детки, которым уже за двадцать, но они считают себя пятилетними, и домик, что дышит на ладан, но должен сиять не меньше чем начищенное золото! А за малейшую оплошностьплеть-палка-горох. Да еще и эта сволочь маг!
Текучка кадров в этом гадюшнике зашкаливает. Слуги не выдерживают и сбегают, умирают, или все же дожидались окончания своей смены. К счастью, через неделю все кончилось и нас просто перевели в иное место.
На самом деле, у слуг в городе, пред их хозяевами, прав куда больше, чем у тех же крестьян в деревне, пред их землевладельцами. Просто слуги в городе, это те же крестьяне с деревни, служащие этим же крестьянам, но сумевшим выбиться в люди. То есть простым ремесленникам, купцам и производственникам. У них нет ни титула, ни звания, ни ранга. Просто Джентривроде как благородные, но не титулованные. А крестьянин деревни всегда напрямую подчинены высокородному, на чей пресвятой лик даже не в праве смотреть.
Слуги в замках лордах, хоть и не имеют прав вообще, но тоже ценятся куда больше крестьян деревни, или даже трудяг города. Ведь черни много, а хорошую обслугу надо еще поискать. Так что обращаться, с, по факту, имуществом города, так-как ему вздумается, этот маг-выпендрежник-садист, не имеет никакого права.
Но он маг, он торгаш, он платит деньги, и исправно платит штрафы за свои злодеяния, так что распорядитель просто посылает ему новых слуг, из числа тех, что ожидает назначения, чтоб «не болтались тут без дела», забирает старых, чтоб они не успели дойти до ручки, сломаться или сдохнуть, в общем, организовал постоянный приток свежей крови.
У меня вообще возникло впечатление, будь то этот хрыч надеется, что кто-то из слуг, наконец прирежет презренного мага и его семью в ночи, избавив его от этой головной боли. Но этот гад, постоянно носит на себе целый гербарий защитных ожерелий! И заставляет носить такой же и своих отпрысков даже в бане!
Новое место службыприличный дом, приличные люди. Спокойная обстановка, дружелюбные коллеги по цеху. Правда, в первый же день, хозяева решили устроить нам испытания.
Сначала, как видно они там что-то делали, что как видно должен был увидеть человек с обычными глазами, но не увидели мы. Потом, для пущей убедительности, снял с нас повязки, чтоб проверить и их, начав самую сложную для нас часть испытания.
Еще «в гостях у мага» мы стибрили у него капельки, обесцветившие наши зрачки, сделав глаза действительно похожими на глаза слепцов. За это я даже честно получил двадцать плетей. Эффект временный, но зрения он нас не лишает.
А уж когда тебе приставляют к глазу нож, видимый в обычном, но не магическом Но Саара похоже уже неплохо натренировалась, видеть сквозь, или
Смекнув, я тоже просто выключил обычное зрение, оставив картинку в одном магическом. Тем более что такую функцию, я сам же прописал как опцию к магическому зрению еще в начале всей этой авантюры. И спокойно пропустил и фонарик, и, как видно некую иллюзию огня, с минимальной концентрацией маны, зато молниеносно среагировал на магический факел.
В общем, испытания мы прошли. Ранг наш повысили, поставив выше обычной обслуги, хоть и ниже личной служанки, главной по этому дому. Ну а дальше потянулась медленная и размеренная жизнь в пределах миниатюрного поместья, в виде пяти этажного домика-башни, все в одном.
На первом этаже конюшня, в подвале склад, второй заняла кухня, и «все для обслуги». Жилье, рабочие места вроде каморки портнихи, и закутка плотникав большом доме, где все кроме внешних стен деревянное, без него никак. Ну а такие люди как поломои-уборщики и кочегары, отвоевали себе целый бастионслишком много в доме полов и еще больше печей.
Верхние три этажа хозяйские. На третьемстоловая, гостиная, эдакое подобие биллиардной, где отлитые из стекла шарики, катают по столу шелками пальцев. И иные развлекательно-гостевые помещения. И если на этот этаж, слуги вольны шлются когда им вздумается, в смысле по надобности, в виде забытой швабры, то вышетолько по делу. Только чтоб помыть пол, или протопить печь. А в некоторые комнаты вообще вход для слуг воспрещен.
У нас оказался довольно обширный доступ к помещениям. В него входило пожалуй все, кроме рабочих кабинетов и залов встреч. В библиотеки, спальни, наглухо закрытые практически для всех, мы вольны заходить когда угодно. Что слепец может сделать с книжкой, или случайно зайдя в спальню, где хозяин в неглиже?
Собственно, при библиотеке и спальни мы и стали обитать. Иным слугам в эти места путь заказан, а полы мыть кому-то надо, да и блюда подносить, пока хозяин читает, или, кхм Не так-то просто сохранять хладнокровие, слыша все эти звуки и ощущая соответствующий запах. Тем более, что я с Саарой еще ни разу
В прочем, в невинности жить осталось не долго. После пары таких ночей подле жаркого хозяйского ложа, мы нашли себе своё, и устроили свою, не такую уж бурную, скромную и тихую, первую ночь.
Для той части меня, что еще помнит жизнь на земле двадцать первого века, до перерождения и падения небесного тела, сам факт совместной жизни с девушкой на протяжении трех лет без секса, уже само по себе звучит дико. А уж факт законного брака, любви, единения душ и характеров, в купе с разделением единого ложа на каждую ночь Но для этого мира, мира средневековья, без интернета, телевидения и даже нормальных газет, подобное считай что норма.