Противник парировал и уходил от атаки, пару раз его воздушные клинки бились о мою кирасу, я его тоже доставал, но мой бердыш натыкался на едва видимую оболочку, что окружала тело воина. Отбив очередные два удара, я с разворота пробил противнику в головутот упал и по инерции откатился в сторону.
Я ринулся его добивать, но мне наперерез метнулась женщина в стеклянной броне. Её алебарда встретилась с моим бердышом, а следующим ударом, нацеленным в голову, она чуть не отправила меня в нокдаун. Уклонился и одновременно сделал подсечкуженщина оказалась на земле.
Я почти не видел, что происходит вокруг. Шлем мешал обзору. Где-то впереди мелькала фигура в бордовых доспехахОльга крошила своей длиной алебардой направо и налево. Спиной к спине с ней сражался супруг в тяжёлой чёрной броне. Чуть в стороне младший воевода схлестнулся с тремя вражескими воинами. Несколько человек неподвижно валялись на земле, но я не видел, свои это или чужие.
У парня, что сражался неподалёку с двумя противниками, разрушилась броня. Один из воинов метнул в него воздушное копьё, и то пробило дыру в груди. Брызги крови и обломки костей разлетелись вокруг. Оба врага повернулись ко мне. Они были с копьями. С другой стороны уже поднималась воительница в стеклянной броне, а с третьейпарень с воздушными клинками.
Я оказался один на один против четверых бойцов.
В меня полетела воздушная стрелая отбил её бердышом. Затем парировал удар стеклянной алебарды, и блокировав клинок, с разворота треснул парня в голову, отчего тот опять оказался на земле. И в следующий миг на мои латы обрушились сразу два воздушных копья. Удары были столь мощными, что я едва удержался на ногах. «Доспех долго не протянет», мелькнула мысль.
И тогда я решился. Момент казался подходящим. Я прекрасно понимал, что если сейчас же не активирую энергию, эти четверо меня порубят на кусочки в буквальном смысле слова. И я ускорился.
Один из противников метнул в меня воздушный сгустокя увернулся, как увернулся и от копья, которое кинул в меня другой воин. Я рубанул ему по ногам, и пока он падал, ударил в корпус, прибив к земле, а потом тычком алебарды отправил в траву второго. Воительница даже не успела подняться на ноги: я приложил мощным рубящим ударом. Остался боец с двумя клинками.
Теперь предстояло переключиться на силу, и удерживать её как можно дольше. Я помнил, чему учил Борис Вениаминович: концентрироваться на своей энергии. Забыть обо всём, очистить разум, что бы вокруг ни творилось.
Противник, что метал в меня воздушные копья, вскочил на ноги, выставил щит, но я левым кроссом разбил его, а бердышом сломал его защитную оболочку. Ещё один взмахголова воина отлетела в сторону и упала в траву рядом с чьим-то разорванным на куски телом.
Следующим ударом я сбил с ног второго с копьями. Его защита пропала, но мой бердыш тоже разлетелся на части. Противник не успел вскочить на ноги, как мой кулак с треском проломил его грудную клетку.
Сконцентрировавшись, я старался удержать свою силу ещё хотя бы несколько секунд. Бой был не окончен, и когда он завершится, я не знал. Если же ослабну, он закончится очень быстро. Для меня.
Я отбил кулаком стеклянную алебарду, и та разлетелась мелкими осколками. И тут сила ушла. У воительницы в руке возникла двусторонняя секира, и она одним ударом сбила меня с ног. Оказавшись на земле, я понял, что латам моим скоро конец: пошла трещина. Секира вновь взметнулась надо мной. Но тут на воительницу обрушился удар другой секиры. На мою защиту встал воин в массивных чёрных доспехахсупруг Ольги.
Держись за мной, парень! крикнул он, и отразил удар воздушного лезвия, что метнулось в него.
Он бился сразу с двумя, а у меня в мыслях было только одно: срочно зарядить энергию и продолжить бой. Я смотрел, как воин получает удар за ударом. Хотел помочь, но ноги и руки тряслись от слабости. Оружия никакого у меня не было, а броня дышала на ладан.
Через несколько секунд благодаря чудовищному усилию воли слабость прошла. И тут от доспеха моего защитника начали отлетать осколки при каждом ударе. Воительница в стеклянной броне обрушила свою секиру ему на голову. Шлем разлетелся на куски, а второй боец вонзил один клинков мужчине в горло.
Воин рода пожертвовал жизнью, давая мне восстановить силы. Я поднялся с земли и тут же получил стеклянной секирой в грудь, и моя кираса раскололась. От следующего удара я кое-как увернулся. Рядом с ногой попало воздушное копьё, которое метнул боец с клинками, и клочья дёрна разлетелись, как от взрыва.
Второе копьё угодило мне в плечо, и доспех окончательно развалился и пропал. Теперь я остался беззащитен. Уворачиваясь от сыплющихся на меня ударов, я пытался сосредоточиться на энергии.
Женщина в очередной раз замахнулась своей секирой, я выставил вперёд руку, лезвие ударило в предплечье. Но ничего не произошло. Я снова обрёл силу. Разбив на куски секиру рукой, я нанёс второй удар воительнице в голову. Женщина покатилась по траве. Её защита пропала.
На пути встал боец с воздушными клинками. От одного я уклонился, другой же ударил мне в лоб и рассыпался, я же лёгким тычком в подбородок сломал парню шею, мышцы порвались и голова его неестественно запрокинулась назад.
Воительница сидела на земле. В её глазах читалось недоумение: похоже, никогда прежде она не видела такую невероятную мощь. Она была безоружна.
И тут сила снова меня оставила. Второй раз она всегда действовала меньше времени, чем первый. Меня одолела дикая слабость, ком тошноты подкатил к горлу. В глазах потемнело.
Вокруг шёл бой. Много убитых и раненых валялись в траве, оставшиеся же рубились из последних сил. Возле меня лежали девушка и парень, что шли со мной в бой. Теперь они были мертвы. Тут жесупруг Ольги с перерезанной глоткой.
Воительница поднялась, в руке у неё снова оказалась стеклянная секира. Теперь меня уже никто не защитит: все наши воины увязли в поединках.
И тут крик огласил поле брани:
Прекратить сражение!
Следом раздался звук трубыпоследнее, что я услышал пред тем, как потерять сознание.
Глава 10
Очнулся я на кожаном кресле в незнакомом лимузине, что катил куда-то по асфальтированной дороге; перед нами ехала ещё одна машина. Напротив сидела Ольга. Она мельком кинула на меня взгляд, в котором больше не чувствовалось презрениятолько равнодушие и грусть. Она не проронила ни слова. Её худощавое лицо осунулось, и скорбная маска застыла на нём. Женщина была уже немолода, но сейчас казалась ещё старше.
Что случилось? произнёс я, оглядываясь и судорожно прокручивая в памяти последние события. Куда мы едем? Кто победил в битве?
Барятинские, сухо произнесла Ольга, не отрывая взгляд от окна. Глава рода погиб. Ещё один. Остальные сдались. Мы в имение едем.
И что теперь?
Ольга пожала плечами:
Дмитрий и другие старшие члены рода сейчас у Барятинских. Наша судьба скоро решится.
Удивительно, но женщина не плакала по потере близкого, её глаза были сухи. Ощущались лишь фатализм и покорность судьбе, нанёсшей удар.
Соболезную вашей утрате, произнёс я.
Не стоит слов. Они не имеют значения. Мой дражайший супруг погиб смертью храбрых, как настоящий воин. Это лучшая смерть, которой может удостоиться человек благородных кровей. И слава Богу, он не увидит нашего позора. Вот только ради чего? Ради мелкой возни, которую вы здесь устроили? она помолчала, а потом добавила. Спасибо, что отмстил за смерть моего мужа. Ты храбро сражался. Род не зря призвал тебя на битву.
Сделал, что мог, но, к сожалению, этого оказалось мало.
Вот только Барятинские узнали о твоём участии. Тебя видели. Будет скандал.
И чем это грозит? я внутренне напрягся. Ещё этого не хватало. И так всё пошло под откос.
Ничем хорошим. Штрафы, порицания, позор Я не знаю, что решит государь, узнав о нарушении правил.
У меня болела голова, подташнивало. Тело разламывало на куски, да и соображал я с трудом. Одно было понятно: всё плохо.
Что у тебя за сила такая? спросила Ольга после некоторой паузы. Никогда не видела ничего подобного.
Хотелось бы мне самому знать, усмехнулся я, решив не вдаваться в подробности.
Тебе не рассказали?
Урывками. Я мало что знаю, к сожалению.
Машины въехали на территорию особняка.
Если нужна медицинская помощь, мой врачеватель осмотрит тебя, предложила Ольга.
Я отказался. Чувствовал себя паршиво, но после двух подряд вызовов энергии это было в порядке вещей. Прежде я ни разу не терял сознание, но сегодня я выложился больше обычного, поэтому закономерно, что и откат оказался тяжелее, чем раньше. Единственное, что я сейчас хотел: закрыться в своей комнатушке и поспать.
Ольга вышла у особняка и велела водителю отвезти меня в крепость.
Как оказалось, крепость была переведена на осадное положение. Гарнизон находился в полной боевой готовности, наёмники заняли оборонительные позиции, ворота были закрыты. Но меня впустили. Я дотащил ноги до своей каморки, шлёпнулся, не раздеваясь, на кровать и уснул.
Проснулся от того, что меня тряс за плечо какой-то парень.
Просыпайся, сказал он, тебя срочно требуют в особняк.
Что случилось? я продрал глаза. В комнате царил полумрак. Вечерело. Целый день проспал! Зато чувствовал себя гораздо лучше, хоть и продолжало мутить.
Приказано привести, повторил парень. Дмитрий Филиппович требует. И одень что-нибудь поприличней.
На мне до сих пор был тренировочный китель, весь испачканный землёй и травой. Пуговица оторвалась, шов на плече разошёлся. Видок, похоже, у меня тот ещё.
Я сейчас приведу только себя в порядок, пробубнил я.
Поторапливайся. Буду ждать на улице, сказав это, парень вышел.
Умывшись и переодевшись в свой отроческий костюм, я спустился вниз. Молодой человек ждал меня в большой дорогой машине, принадлежавшей, похоже, кому-то из членов рода. Пять минути мы уже возле особняка.
Перед зданием толпилось множество вооружённых людейдружина. Они были на крыльце и даже в холле. Складывалось впечатление, что война не закончилась, что всё только начинается, и Птахины к чему-то готовятся.
Меня объяло беспокойство. Зачем я понадобился роду? Не из-за того ли, что о моём участии стало известно Барятинским? Что меня теперь ждёт?
Когда мы вошли в огромную гостиную, за длинным столом, накрытым белоснежной скатертью, уже собрался народчеловек пятьдесят, не меньше: мужчины, женщины, одетые в пышные сюртуки и платья. Все эти люди являлись членами рода Птахиных, в основном, старшими. Молодёжи не было. Во главе стола сидел воевода Дмитрий Филиппович.
Я поклонился. Парень, что привёл меня, быстро исчез, а я остался в зале, съедаемый взглядами знатных особ.
Присаживайся, Михаил, кивнул Дмитрий Филиппович на свободный стул в дальнем конце стола.
Я сел на предложенное место, пытаясь не обращать внимания на недобрые взгляды, устремлённые со всех сторон.
Итак, все в сборе, произнёс Дмитрий. Я должен довести до вашего сведения требования победившей стороны. Они утверждены государем императором через его представителя и обжалованию не подлежат.
Дмитрий замолк. В гостиной царила гробовая тишина, только слышались покашливания и шорох одежд.
От лица всего рода я принёс извинения Барятинским, продолжил Дмитрий Филиппович, и отказался от любых обвинений в их адрес. Условия нашей капитуляции таковы: все фабрики, заводы, шахты и прочие промышленные и торговые предприятия стоимостью дороже пятидесяти миллионов рублей переходят в собственность Барятинских. Так же на нас наложена контрибуция в размере ста миллионов рублей в год в течении следующих двадцати лет. Так же наложен запрет на владение бронетехникой: колёсной, гусеничной и шагающей, имеющей пушечное вооружение. Разумеется, требования касаются, как главной, так и побочных ветвей рода. В качестве гаранта соблюдения условий, Барятинские взяли под свою опеку Александранаследника покойного Арсентия Филипповича. Александр уже отбыл в имение Барятинских. В отсутствии наследника обязанности главы рода временно переходят ко мне.
Весть о том, что наследник взят в заложники, вызвала обеспокоенный ропот среди собравшихся.
И мы просто так это оставим? возмутилась Ольга. Неужели род стерпит такое?
Несколько голосов поддержали её.
Мы не можем нарушить волю государя, Дмитрий Филиппович повысил голос. Договор о капитуляции обжалованию не подлежит.
Что насчёт скандала? Вы уладили этот вопрос? спросил какой-то мужчина.
Эта проблема решена. продолжил Дмитрий Филиппович. Сын покойной Елены Филипповны, Михаил Петров, ранее носивший фамилию Барятинских, но изгнанный по достижении своего семнадцатилетия, отныне является полноправным членом рода Птахиных.
По залу снова пробежал ропот, все оглянулись на меня, а я даже не знал верить ли своим ушам. Как-то слишком стремительно пошёл карьерный рост.
Спокойно дамы и господа, возвысил голос Дмитрий Филиппович, и зал поутих. Не удивляйтесь. Это был единственный способ избежать скандала, который чуть не разгорелся из-за участия в битве Михаила. Арсентий Филиппович предвидел, что план может провалиться, а потому заранее подготовил все необходимые бумаги, которые были бы уничтожены, если бы участие Михаила удалось бы сохранить в тайне. Но поскольку нашу хитрость раскрыли, пришлось продемонстрировать Барятинским и государеву представителю документы, подтверждающие то, что Михаилчасть нашей семьи. Обычай допускает возможность принять представителя родственной семьи, прецеденты такие имелись, так что можете быть спокойнывсё в рамках традиции. Более того, в свете минувших событий Михаил доказал, что достоин носить фамилию Птахиных. Сегодня на поле боя от его руки пали три противника, всевитязи четвёртой ступени. Встань, Михаил. Добро пожаловать в семью!
Благодарю за оказанные мне честь и доверие, произнёс я, поднявшись.
Кто-то смотрел на меня с удивлением, кто-то, как мне показалосьс враждебностью. Но возражать никто не решился.
Обо мне очень скоро забыли, переключившись на другое: принялись обсуждать вопросы, связанные с передачей имущества победившей стороне. Я хотел уйти, но не знал, под каким предлогом это сделать и насколько это прилично с точки зрения этикета. Да и куда?
Так что сидел и слушал. Меня несколько коробила ситуация. Ведь что получалось? Барятинские подло убили мою мать (пусть, я её не знал, но тем не менее), хотели убить меня, а теперь Птахины вынуждены извиняться и отдавать имущество. И всё из-за дурацкой битвы, победить в которой не было никаких шансов. Насколько же всё-таки нелепы порой местные обычаи! Средневековье какое-то
Когда собрание окончилось, было уже совсем темно. Я хотел спросить Дмитрия Филипповича о дальнейших планах, но тот первым подошёл ко мне и пригласил проследовать за собой.
Мы поднялись на второй этаж. Миновав два больших зала, оказались в просторной комнате, уставленной мебелью из дорогих сортов дерева. Дмитрий Филиппович предложил мне присесть, а сам достал из шкафчика графин с виски и два стакана. Налил себя и мне.
Трудный день выдался, сказал исполняющий обязанности главы рода, но завтра предстоит ещё труднее. Барятинские прибудут с ревизией, начнут описывать имущество.
Жаль, что так вышло, сказал я, это не должно было случиться. Виноваты они, а не мы. И мы теперь всё им отдаём? Как это называется? Где расследование, честный суд?
Таков обычай, Михаил, и приказ государя императора. Как ты знаешь, результаты поединка не оспариваются. Значит, такова воля Всевышнего. Однажды мы возьмём своё, восстановим справедливость. Когда-нибудь, но не сейчас. Сейчас нам придётся склониться перед врагом, смириться со своей участью. А ты, должно быть, не ожидал, что окажешься частью рода? перевёл разговор Дмитрий.
Если бы не угроза скандала, вы бы уничтожили бумаги, усмехнулся я. Так что, чести мало. Всего лишь случайность.
Но-но, нахмурился Дмитрий Филиппович. Я только начал менять о тебе мнение в лучшую сторону. Не заставляй жалеть об этом. Да, я был не согласен с намерением моего брата взять тебя в услужение, но после сегодняшней битвы я и сам, признаться, поверил в то, что он не ошибся на твой счёт. Для всех нас наступили непростые времена. Погибли многие славные воины. Ты их не заменишь, но всё же люди, наделённые способностями, пусть и не совсем обычными, сейчас на вес золота. А способности у тебя есть. Убить троих опытных бойцов рода под силу не каждому. Я рад, что ты теперь с нами.