Разведчики - Шалыгин Вячеслав Владимирович 5 стр.

 Спасибо, товарищ капитан. За мной должок. Отквитаю.

 Это ты брось.  Филин разжал хватку и похлопал ефрейтора по плечу.  Уверен, что «Эдельвейс» это был?

 У них эмблемы белый цветок на зеленом фоне и ботинки горные. И оружие не такое, как у всех фрицев, облегченное. А еще очки у всех. Темные такие, знаете, сбоку закрытые, чтобы снег не слепил.

 Очки?  Филин коротко взглянул вверх.  Пасмурно. Да и какой тут снег?

 Для форсу, может?  Покровский пожал плечами.

 Ладно, Леха, разберемся с этими егерями. Бадмаев, отдохнул? Тогда, группа, подъем. В штаб, за мной, бегом марш

Подполковник Васнецов выслушал рапорт Филина внимательно, но с каким-то очень уж необычным спокойствием, почти равнодушием. Будто бы знал все наперед и теперь лишь получал подтверждение своих сведений. В глубине души Никите стало даже немного обидно.

«А если там, в странном поезде, новейшее немецкое оружие, и они применят его сегодня или завтра? Все успехи наступления псу под хвост? Есть такой риск? Есть. Факт. И отчего ж тогда Васнецов спокоен, как слон персидского падишаха? Может, на «Эдельвейс» отреагирует?»

На сообщение о егерях Васнецов отреагировал почти с тем же «энтузиазмом». Всей разницыпроронил пару фраз в ответ:

 С Кавказа их вывели еще год назад, после того, как мы Нальчик освободили. Где они теперь, точно не скажу. В Европе где-то. Так я слышал.

 Получается, так, да не так?

 А что не так?  Васнецов задумчиво уставился на карту.  Я ж сказал: в Европе. А мы как раз в нее и вошли. С горами в данной местности туго, но ситуации бывают всякие. Иногда особые подразделения требуются и в непрофильных районах.

 У немцев других особых не осталось? «Бранденбург-800», например.

 Ты что, за линией фронта фашистской пропаганды наслушался?  Васнецов понизил голос, выразительно округлил глаза и исподтишка указал на левую стену своего кабинета. За этой стеной находился кабинет начальника политотдела.  Нет такого полка давно. Вернее, есть, только теперь это обычная пехота. Теперь в смысле особых операций вся надежда у Гитлера на эсэсовцев да на всяких горных стрелков. Ну, может, еще на кого-то. Нам это все интересно постольку-поскольку.

 Так я и доложил эсэсовцы поезд охраняют.

 А егеря?

 А егерей мы видели в лесу. Они параллельно «железке» двигались я ж говорил

 На восток, я помню.  Васнецов постучал тупым концом карандаша по отметке у самой линии фронта с немецкой стороны.  Вот сюда предположительно. Аккурат в наш район.

 Ну да. Но ведь это просто пехота. Егеря или нет, что у них при себе, ротные минометы от силы? Танков мы не нашли. За артиллерию не скажу, так глубоко мы не заходили

 Танки вот здесь.  Васнецов ткнул в отметку на приличном удалении.  Напротив позиций 5-й армии большой резерв припрятан. Прикрывают удобный путь на Кенигсберг. Наш участок не такой торный, зато вот здесь, на стыке с левыми соседями, прикрыт противником слабо, потому и заинтересовал командование.

 И что вам не нравится?

 Вот это и не нравится, Никита. Лес да буеракине тот рельеф, чтобы немец решил, что нам тут не пройти. Еще не по таким кушарям проползали. И вдруг, поди ж ты, ни укреплений, ни минных полей толковых, ни какой другой эшелонированной обороны. Везде есть, да в десять рядов, серьезнее, чем у Маннергейма была, а тут пусто. Будто бы заманивают нас.

 Или наоборот.

 Или наоборот.  Васнецов кивнул.  Блефуют.

 Что делают?

 На понт берут. Делают вид, что ловушка тут, а на самом деле и впрямь не имеют достаточных сил, чтобы все прикрыть. Имея одни шестерки, изображают лицом, что тузы на руках.

 А-а, теперь понятно. Теперь буду знать, как это по-умному.

 Вот и хорошо.  Васнецов вздохнул.  Иди отдыхай.

 А как же с поездом, Андрей Михайлович? Доложите?

 Доложу, иди.  Подполковник, не отрывая взгляда от карты, махнул рукой.  Вот если бы зайти отсюда, да во фланг и отрезать фрицев. Все тогда, аллес капут, дорога открыта.

 Вы так и предложите.  Филин притормозил.

 Кто будет меня слушать? Я кто, командующий фронтом?  Васнецов встрепенулся.  Ты еще здесь? Кру-гом! Шагом марш отдыхать!..

Палатка разведчиков стояла в общем ряду, но выделялась тем, что поблизости был сооружен небольшой, покрытый маскировочной сетью навес, под которым стоял стол и две лавки. Бадмаев и Покровский пробыли в штабе считаные минуты, начальство сразу обозначило, что ему будет достаточно рапорта командира группы. Поэтому возвращения Филина бойцы ждали не на крылечке штаба, а в «расположении», под этим самым навесом. Покровский, пытаясь одолеть сонливость, чистил оружие, но больше клевал носом, а Бадмаев караулил кашу для командиразаботливо кутал котелок в телогрейку.

Завидев капитана, бойцы взбодрились. Старшина снял с котелка «шубу» и жестом пригласил командира к ужину.

 Все нормально?  исподлобья взглянув на Филина, спросил Покровский.

 Как посмотреть,  буркнул капитан, усаживаясь за стол.  В масштабах Генштабада. Вы поели?

 Пузо сыто.  Бадмаев поставил рядом с котелком открытую банку тушенки, положил на стол ложку и большой ломоть хлеба.  Чай нести пойду.

 Неси.  Филин кивнул.

 Васнецов озадачился насчет поезда?  проводив старшину взглядом, спросил Покровский.

 Не сходится у него что-то.  Филин выложил полбанки тушенки в кашу, перемешал и принялся уплетать за обе щеки.  Сомневается.

 Не поверил?  Покровский удивленно вскинул брови и уставился на командира.  Надо было фотоаппарат с собой взять? А про егерей он что сказал?

 То же самое,  неразборчиво из-за набитого рта ответил Филин.

 То есть, пока гром не грянет, штаб не перекрестится?

 Разберутся.  Филин поморщился.  Мы свою задачу решили. Где Бадмаич с чаем?

Капитан обернулся в сторону полевой кухни и вдруг свалился на землю, опрокинув заодно лавочку. Свалился не потому, что внезапно сделался неуклюжим. Его сбросил Покровский. Ефрейтор, словно заправский футбольный вратарь, прыгнул через стол и свалил командира на пожухшую траву.

В следующее мгновение метрах в десяти рвануло так, что Филин едва не расстался с принятой только что пищей. Уши заложило ватой, и капитан какое-то время не слышал, а только ощущал взрывы. А еще он чувствовал барабанящий по спине дождь из комьев земли.

Чуть позже звуки просочились сквозь «вату», и Никита услышал подтверждение того, что и сам уже понял. Кто-то неподалеку истошно вопил «Мины!». Затем сквозь грохот взрывов пробился заунывный вой накрывающих расположение полка крупнокалиберных мин, командные выкрики и топот.

Прикрывший собой командира Покровский отполз в сторону, и Филин приподнялся, пытаясь оценить обстановку. Плотность огня была такая, что убраться из опасной зоны представлялось абсолютно невозможным. Несколько бойцов попытались рвануть короткими перебежками, от воронки к воронке, в сторону леса, но добежал до деревьев один из десятка.

Капитан вновь прижался к земле и пополз к ближайшей воронке. Ефрейтор Покровский съехал в неглубокую рытвину тремя секундами позже.

 Наш прокол!  крикнул Алексей.  Как мы не заметили, что фрицы подтянули минометы к передку? Это ж сто двадцать вторые лупят, колесные, их в окопах не спрячешь!

 Зарядом номер шесть могут издалека бить!  тоже пытаясь перекричать грохот, ответил капитан.  Километров с пяти запросто! А мы глубже трех не забирались!

 Почему по второй линии бьют?

 Почем знать? Может, на переднем крае такая же история. Бадмаича видишь?

 Нет пока! Да вы не волнуйтесь, товарищ капитан, он вперед меня мины услышал. Я ж сначала засек, как он кружки с чаем бросил. Потом уже я на вас прыгнул. Что делать будем?

 Стихнет, к передку поползем, если другой команды не поступит. Не нравится мне этот артналет на ночь глядя. Не вписывается он.

 Куда?

 Никуда.

 Васнецов не зря сомневался, думаете?

 Ничего пока не думаю.  Филин выглянул из воронки.  Слышишь?

 Поутихло?

 Нет. Со стороны передка. Пулеметы заработали все сразу, похоже. И минометы, теперь наши, восемьдесят вторые.

 Фрицы в атаку пошли?

«Отбой тревоги, строиться!»  донеслось издалека.

Многочисленные воронки тут же зашевелились. Люди выползали из спасительных выбоин в земле и, все еще инстинктивно пригибаясь, выстраивались неподалеку от разрушенного лагеря. Покровский быстро отыскал разбросанные взрывной волной автоматы, выудил вещмешки из-под дырявого брезента завалившейся палатки и вопреки инстинктам выпрямился. Несколько секунд вертел головой, а затем шумно выдохнул и махнул рукой.

 Бадмаев, мы здесь!

 Сюда иду!  донеслось в ответ.  Дырка крови нету?

 Целые!

 Лопатка давай бери!  Старшина присоединился к товарищам на удивление быстро, хоть и шел, казалось, вразвалочку.  Копать надо.  Он указал на ближайшую воронку.

 К передку пойдем, с первой ротой,  сказал Филин.

 Передок сам идет.  Бадмаев указал стволом автомата за спину.  Мало-мало время здесь будет.

 Ты увидел что-то или услышал?  насторожился капитан.

 Сам смотри давай.  Старшина расчехлил поданную Покровским лопатку и указал на привязанный к командирскому вещмешку футляр бинокля.  Много-много фрицы сюда идет. Пулеметы горячо уже, мины падать, гранаты бросать, а фрицы не делать стой, раз, два. Леха, давай копай иди.

 Навалились, значит,  сделал вывод из «рапорта» старшины Филин.  А поддерживает их что? Танки тоже идут?

 Танки нету.  Бадмаев помотал головой.  Машины совсем нету. Левой, правой только, марш, марш.

 Без поддержки и все равно прорываются?  удивился Покровский.  Что за ерунда?

 Отставить окапываться,  принял решение Филин.  Выполняем свою обычную боевую задачу. Изучаем обстановку на переднем крае и докладываем в штаб.

 Туда уже доложили.  Алексей кивком указал вправо.  По телефону.

Мимо лагеря в сторону передовой промчалась сначала машина связистов, а затем на территорию, не сбрасывая скорости в повороте, влетели два «виллиса». Из одного выпрыгнул подполковник Васнецов.

Филин отряхнул с гимнастерки землю, надел пилотку и направился прямиком к начальству.

 Доложи обстановку!  с ходу потребовал подполковник.

Филин набрал воздуха, чтобы ответить, но вместо него ответил кто-то в лесополосе, отделявшей лагерь от подступов ко второй линии окопов на передке.

«К бою!»

Рявкнул невидимый командир так, что перекрыл и грохот разрывов, и пулеметную чечетку, которые становились громче с каждой минутой. Да что там с каждой секундой!

Построившиеся бойцы тут же ринулись к лесу, даже углубились в него, но спустя несколько секунд снова появились на опушке. Теперь спиной вперед. Солдаты пятились, непрерывно стреляя по невидимому пока противнику. И невидимый враг стрелял в ответ. Вокруг завжикали пулиодной с Васнецова сбило фуражку, и офицеры были вынуждены залечь.

 Копать!  непонятно, скомандовал или выругался Васнецов.  Что за чертовщина?! У нас две линии обороны, там пулеметов понатыкано, как иголок на еже, пушки, минометы как могли немцы без артподготовки, поддержки танков и авиации прорваться?!

 Артподготовка была

 Не смешите мое чувство юмора, Филин!  Васнецов поморщился.  Вижу, крупным калибром вспахано. Только это, сами понимаете, все равно что помочиться в пожар. Не артподготовка, а балаган!

 Фрицы!  крикнул Покровский.

 Огонь!  Филин прицелился в первого появившегося из леса немецкого солдата.

Дистанция была убойная, не больше ста метров, и стрелял Филин всегда с ювелирной точностью. В том, что все пули короткой очереди легли в цель, капитан не усомнился ни на миг. Более того, он отлично видел, как от груди фрица отлетели какие-то ошметки. Но солдат лишь притормозил, качнулся назад, а затем вновь двинулся прямиком на Филина.

Никита влепил в противника еще две очереди подряд, но вновь ничего не произошло.

 Они в доспехах, что ли?!

 Я!  Опять крикнул Покровский и выстрелил из невесть откуда взявшейся у него винтовки.

Тяжелая винтовочная пуля прошила немца насквозь. Враг приблизился достаточно, чтобы Филин увидел, как очередные «ошметки» полетели и вперед, и назад. Но солдат опять лишь покачнулся, теперь, правда, сильнее, и продолжил движение. Еще несколько десятков немецких солдат вышли из леса и тоже двинулись навстречу шквальному огню оставшихся в лагере бойцов и офицеров.

Филин окинул наступающую цепь взглядом и вдруг сделал странный вывод. В немецком строю не было ни одного офицера. А еще наступающие солдаты почти не стреляли. Их автоматы начинали тарахтеть, только когда немцы сближались с нашими на минимальное расстояние. Практическистреляли в упор.

 На, получи!  вновь проявил себя Покровский. На этот раз он бросил в немца гранату.

Бросил ефрейтор хорошо, граната разорвалась под ногами у фрица, взрывная волна оторвала его от земли, немного отбросила назад, и он наконец-то рухнул навзничь. Вот только у Филина сложилось странное впечатление, что убить врага Покровскому не удалось. Немец довольно активно шевелился, словно пытаясь перевернуться и принять положение для стрельбы лежа. Нет, может быть, враг бился в агонии как знать но нехорошее подозрение все-таки у Филина появилось.

Он снова бросил взгляд на цепь и чуть дальше, на опушку леса.

 Вот они, офицеры,  невольно проронил капитан.

На опушке в нескольких местах появились немцы в камуфляже и в кепи вместо касок. Филин присмотрелся к ближайшему и заметил, что сбоку головной убор офицера украшает особая нашивка. Разглядеть ее в деталях не удалось, но капитан зафиксировал, что изображено там нечто белое на ярко-зеленом фоне. Пресловутый цветок эдельвейс?

Додумать у Филина не получилось. Немецкие командиры начали отдавать какие-то приказы, и солдаты открыли беглый огонь. Пришлось срочно менять позиции, снова укрываться в воронках.

 Гранатами огонь!  крикнул Васнецов и добавил нечто неразборчивое.

 Командир ранен!

Филин обернулся. Покровский снова очутился в гуще событий. Он помогал Васнецову достать из кармана перевязочный пакет. Подполковник стискивал от боли зубы, но ни за что конкретно не держалсяопределить, куда угодила пуля, не получалось.

 Отходим!  крикнул Филин.  Покровский, выноси командира! Бадмаев, ко мне!

 Огонь на себя надо!  заняв позицию рядом с Филиным, заявил старшина.  Стрелять дырка есть, убить нету! Граната хорошо. Снаряд лучше будет. Их держать без пушки нету. Большие пушки надо. Много-много.

 Я где тебе связь найду, чтоб огонь вызвать?  Филин отмахнулся.  Гранаты закончатсяуйдем.

 За нами пойдут.  Старшина осуждающе покачал головой.

 Работай, Бадмаич! Хватит хлопушками кидаться. Тащи нормальные «лимонки»!

 Окружают!  заорал вдруг Покровский.

Голос ефрейтора утонул в невероятном грохоте. Земля вокруг внезапно взметнулась в воздух и заполыхала. Фонтаны горящей почвы проросли настолько плотно, что прежний обстрел минами калибра сто двадцать два миллиметра показался действительно «балаганом».

Похоже, не только у старшины Бадмаева возникла мысль, что устранить необычную проблему можно только радикальным способом. В штабе, видимо, пришли к тем же выводам и отдали непростой, но необходимый приказ гвардейским артдивизионам. Участок немецкого прорыва оперативно накрыли «катюши».

Как успели настолько быстро сориентироваться, навести и принять решение? Для Филина ответ на этот вопрос остался покрыт мраком. Тем самым, что наступает даже средь бела дня, если гвардейские реактивные минометы начинают перепахивать и выжигать землю вместе со всем, что на ней имеется.

Глава 3

Наше время, Москва