Б-А-А-АХ! Раздался иррационально чуждый, резкий, сильный звук-хлопок, и мгновенно последовавшие за ними крики боли, проклятий и удивления!
Получите-ка еще! Колин уже запускал в полет еще один смертоносный снаряд.
Б-А-А-АХ! И десяток легионеров штурмующих, пару перекинутых на фургон лестниц как легкие кегли разлетелись в разные стороны! Следом отправился следующий кувшин! Б-А-А-АХ! Еще один пятачок с поваленными солдатами появился в атакующих порядках врага.
Тимур работал как заведенный. Наклоняясь к ящику снова и снова, он отправлял в полет очередной глиняный снаряд.
Что, понравилось?! парень вытянул фитиль чуть больше и, подпалив его, запустил насколько смог дальше. Понравилось?!
Атакующая масса войск еще пёрла вперед. Тысячи килограмм живой плоти и металла не могли так сразу взять и остановиться (инерцию движения и мышления еще никто не отменял). Задние ряды с тяжелыми лестницами над головами продолжали давить на передние.
Однако, эффект явно был Пространство перед вагенбургом, еще недавно забитое бежавшими вперед легионерами, сейчас почти опустело. Среди мертвых тел, здесь еще конечно оставались живые. Но какие это были живые? Стонущие, хрипящие солдаты с рваными ранами, с оторванными конечностями.
Похоже то что доктор прописал, он видел, что атака захлебывается, и не хватает еще одного, небольшого толчка. Сейчас я вам устрою представление! Век будете помнить этот концерт по заявкам трудящихся (последняя фраза, часто слышимая им у дяди, давно уже стала у него самой настоящей присказкой)
Он толкнул в сторону полупустой ящик и под удивленным взглядом Грума и присоединившемся к нему его братом, полез на крышу фургона.
В эти секунды в голове разрывающего от переполняющего Тимура адреналина стучало лишь одно. «Громче! Страшнее! Чтобы пробирало! он решил подняться на самую верхушку фургона и начать выкрикивать что-то незнакомое для местных; пусть это будет совершеннейшая несуразица и бессмыслица, но главное высказанная громко и с пафосом. Я их м-ть напугаю! Так напугаю, что серить будут до самого Шамора! сейчас ему было не до раздумий и тщательного взвешивания вариантов, сейчас на кону стояли еще несколько десятков минут или даже может часов его жизни. Я вам м-ать покажу настоящего мага! Вы же сами хотели!».
Тут его нога не нашла опоры и он с силой приложился головой о верхушку фургона. Его подбородок с такой силой ударился о деревянную крышу, что аж искры выбило из его глаз.
Бвя! полный рот крови и немилосердно болевшая челюсть сделали его речь совершенно нечленораздельной, что, как потом стало ясно, очень ему помогло. Вари! Вари! Ышите еня?! отхаркивая кровь, ревел он как безумный и непонятные, с угрожающей интонацией слова, разносились далеко-далеко. Я ам ашу ать, окажу!! Кови ашей ахотели?! тут боль от разбитой челюсти так его скрутила, что он натуральным образом завыл. У-у-у-у-у-у! Ашу У-у-у-у-у!
Если минуты назад вокруг и кипел бой, то в этот момент и на фургонах, и возле них, и даже далеко за ними начала опускаться странная тишина. По разные стороны импровизированных баррикад стояли люди и кто с удивлением, кто с непониманием, а кто и со страхом смотрели и слушали невысокого коренастого гнома, который яростно размахивал руками на крыше одного из фургонов.
Райтесь к ерту! Се ы! К ерту! Тимура знатно «колбасило»; сказывался и страх ожидания, и адреналин боя, и сильная боль. Вари! Роды! Ыкусите?! парень руками попытался изобразить какую-то замысловатую фигуру, резко стуча одной своей лапищей по другой. У-у-у-у-у-у! новый приступ боли накрыл его. Юда! Ко мне! Ите! Ать вас уду!
Случившееся дальше было совсем непонятно. По крайней мере дравший горло Тимур этого не ожидал.
На крышу соседнего фургона забралась еще одна фигура и тоже завыла.
У-у-у-у-у-у! У-у-у-у-у-у! в тишине замерших сотен и сотен людей этот переливающийся вой звучал еще безумнее и ужаснее, чем все что было до этого. У-у-у-у-у-у! раздевшийся до пояса вождь торгов, Тальгар Волчий клык, выл так самозабвенно, словно и сам когда-то был настоящим серым хищником. У-у-у-у-у-у!
Вдруг началось настоящее безумие! С телег и фургонов на землю летели луки и полупустые колчаны, меховые шапки с нашитыми на них пластинами и плотные полушубки. Торги, десяток за десятком, по примеру своего вождя скидывали верхнюю одежду и подхватывали продолжавший звучать вой, делай его еще внушительнее, тяжелее и грозней.
У-у-у-у-у-у! Тимур уже без всякого приступа тоже присоединился к этому кличу. У-у-у-у-у-у!
И легионеры дрогнули Первые ряды начали медленно пятиться назад. Кто-то из них пытался повернуться и дать полноценного деру, но плотная масса солдат не давала им этого сделать.
Мастер! кто-то пытался докричаться до Тимура. Мастер! Они уходят
Чего орешь! Бесполезно это, говорил уже кто-то другой. Не видишь что он делает?
Что? голос первого вдруг почти стих. Что он делает?
Дуболом! насмешливо проговорил второй. Он же ма, последнее он произнес уже шепотом. Понял теперь?
Тимур все же услышал, как ему кричали. Он закивал в ответ головой. Горло окончательно пересохло и говорил он с трудом.
Внизу его уже поджидали Кром, Грум и Тальгар, как то странно смотревшие на парня. И если во взглядах братьев-гномов с трудом, но читалось опасение, густо замешанное на недоумении, то во взгляде вождя Торговбезусловное восхищение
,он тут же упал перед Колиным на одно колено. Господин, любой может призвать Великую мать волчицу, но только зов торга по крови она сможет услышать, в его глазах плескалось что-то невероятное. Я услышал её! он с силой ударил себя по широкой груди. Я услышал ее ответ! Великая мать волчица ответила тебе, господин!
До Тимура начало доходить, что своей выходкой он неосторожно коснулся какого-то из верований торгов. Однако, он даже не успел толком подумать об этом, как
Господин, господин, господин, коленопреклоненный вождь словно спровоцировал настоящую лавину: лучники по его примеру начали падать на одно колено. Господин, господин, господин
Тальгар же поднял головы и тихо произнес:
Они все знают, господин Они должны были все узнать, господин
9
Королевство Ольстер Около трехсот лиг к югу от Гордума Приграничная с Шаморским султанатом провинция Керум Ставка шаморского войска.
Войско в полной тишине широким полукругом застыло перед высоким деревянным курганом. На слегка покрытых падающим снегом бревнах, остатках телег и фургонов, переломанных лавках лежали плотно уложенные тела бессмертных. В ярко начищенных доспехах, сжимавшие в руках массивные щиты и короткие мечи, они казались спящими и при первых признаках опасности готовыми сразу же ринуться в бой.
О-о-о-о-у-у-у-у-о-о-о-й, издавал протяжные горловые звуки стелющийся перед курганом шаман в длинных мешковатых одеждах, широко развевающихся при каждом его движении и превращающих его в большую черную птицу. О-о-о-о-у-у-у-у-у-о-о-о-й-й, закрывающая его лицо большая раскрашенная харя из веток, рогов и черно-белых перьев, подчиняясь заунывному ритму, то взлетала вверх, то снова опускалась вниз. О-о-о-о-о-о-у-у-у-у-у-й-й
Ближе всех к курганы с павшими воинами стоял сам Сульдэ с багатурами из алой сотни. Его лицо, как и лица остальных застывших в молчании шаморцев, было окрашено четкими полосами черного и белого цвета, символизирующими горе.
О-у-у-у-у-о-о-о-й, продолжал завывать шаман, потрясая зажатым в руках ожерельем из выбеленных временем костей животных. О-о-о-о-о-у-у-у-у-у-у-о-о-о-о-о-й!
Губы командующего атакующей ордой Великого Шамора еле заметно двигались. Он что-то непрерывно шептал, глядя на верхушку кургана из нескольких сотен тел.
Великое Небо бесконечным покрывалом простирается над намиего тихое бормотание словно перекликалось с унылыми завываниями беснующегося шамана. посылая нам благодатные свет и тепло днем, покой и спокойствиеночью, губы привычно шептали слова древней молитвы из далекогодалекого детства. Великое Небо одаривает и защищает
О-у-у-у-у-о-о-о-й, разошедшийся шаман начал впадать в экстаз, раскручиваясь безумным волчком. О-о-о-о-о-у-у-у-у-у-у-о-о-о-о-о-й!
Сульдэ снова и снова тихо повторял молитвенные формулы, но привычный способ привести мысли в порядок сейчас помочь ему был не в силах. Он шептал, но не понимал смысла; смотрел вперед, но не видел
События последних дней, особенно последних часов, оставили его в полном смятении, причиной которого отнюдь не были понесенные шаморцами потери. На своем веку Сульдэ терял и гораздо больше воинов в сражениях и приграничных столкновениях, отползая потом словно раненный зверь зализывать раны в крепости в глубине страны. Он помнил, как после одного из особенно кровопролитных сражений с армией фанатиков Живого Бога Империи Регула атакующая орда Шмора потеряла почти две трети своего состава. Тогда погибшие и надрывающиеся от стонов воины лежали на поле битвы в несколько слоев
О-у-у-у-у-о-о-о-й, наконец, падая на землю шаман испустил последний вопль, и несколько его учеников, одетых в такие же одежды, подошли к кургану с факелами.
Неотрывно смотря на пламя, которое с жадностью голодного пса принялось лизать сложенные бревна и переломанные доски от повозок, Сульдэ ни как не мог понять, что же все-таки происходит на самом деле Опытный, проведший сотни и сотни битв и сражений, он сам и не заметил, как оказался в невидимом плену привычных шаблонов, ранее всегда приводивших Шамор к победе«тяжелая пехота господствует на поле боя», «фаланга бессмертных уступит только железной стене гномовгоплитов», «метательное оружие малоэффективно против защитного доспеха полностью экипированного бессмертного» и т. д. Именно эти стереотипы, сформировавшиеся на протяжении нескольких столетий после Великой войны, и определили и облик шаморской армии, и тактику ее действий превратившись в непреложные постулаты. Они вбивались в солдат и офицеров месяцами и годами непрерывным и изнуряющих тренировок, заставляя их тяжеленные доспехи стать второй кожей, а плотный строй турии единственной семьей. И сам командующий строго и неукоснительно придерживался всех этих принципов, стараясь ни на шаг не отступать от них. Благодаря этому последние пятьдесят лет фаланга бессмертных Великого Шамора верно и последовательно давили армии своих соседей, откусывая от них кусок за куском. Это произошло и с самым крупным пиратским баронском, крупные морские шайки которого долгое время наводили настоящий ужас на жителей портовых городов султаната; и с Империей Регула, которая выстояла лишь потому, что отгородилась от воинственного соседа тысячами и тысячами жертвовавших собой фанатиков Живого Бога; и с многочисленными племенами торгов, посмевших участвовать в заговоре против Великого султана И вот пришел черед еще одного соседа, с которым Шамор связывала давняя и уже казалось бы забытая вражда, Ольстера, с которым все пошло совсем не так!
О-у-у-у-у-о-о-о-й, валявшийся все время, пока пламенем занимался курган, шаман вдруг вскочил с земли и снова затянул заунывный поминальный мотив. О-о-о-о-о-у-у-у-у-у-у-о-о-о-о-о-й!
Стоявший совершенно неподвижным, словно застывший в камне, старый полководец снова и снова возвращался к недавним событиям, которым сразу не придавал такого значения, как в этим минуты. Сульдэ вспоминал уничтожение отряда фуражиров, которое из-за смерти сына было им практически не замечено.
Последовавший за этим разгром тысячи Борхе также был им недооценен. Примененным тогда странным металлическим шипам и стрелам с наконечниками из гномьего металла Сульде удивился, но воспринял лишь в качестве непонятных, редких и чрезвычайно дорогих игрушек, которые вряд ли смогут изменить главное.
Еще позже случилось странное бегство короля Роланда из укрепленного лагеря и увод им своих всадников-катафрактариев. Старик прекрасно помнил удивительной красоты брошенный шатер короля, с еще свежими фруктами и едва теплым мясом на столике; в спешке брошенных брошенные повозки и фургоны с продуктами и амуницией И вновь все это прекрасно укладывалось в заученные им привычные шаблоны и схемы«одни убегает, а второй догоняет», «кавалерия, даже тяжелые катафрактарии, в нападении и обороне слабее организованной фаланги бессмертных».
Сегодняшний же клонящийся к закату день стал для него еще большим открытием, позволив одномоментно высветить все эти странности последнего времени Огромное количество металлического чеснока под ногам наступавших воинов, тучи стрел со страшной пробивной силой, непонятные грохочущие и разбрасывающие людей камни, странные и, как выяснилось, чрезвычайно эффективные, укрытия из повозок и фургонов В рамках отработанных и всегда срабатывавших шаблонов справиться с этим наскоком он был уже не готов.
О-у-у-у-у-о-о-о-й, под горловое пение, уже больше напоминающее осипшее хрипение, шамана начала с хрустом и жуткой вонью гореть человеческая плоть. О-о-о-о-о-у-у-у-у-у-у-о-о-о-о-о-й!
Сейчас, когда эйфория первых дней вторжения спала, старый полководец отчетливо чувствовал, что этот они столкнулись с чем-то непонятным и чужим.
В этот момент Сульдэ даже не услышал, а скорее почувствовал какое-то шевеление или нетерпение. Повернувшись, командующий увидел приближавшегося к нему тысячника Чагарэсотни которого после последнего штурма в страхе бежали от этой невиданной ими прежде крепости из фургонов и повозок. Судя по его почерневшему виду и искаженным страхом лицам остальных уцелевших воинов, выстроенных за ним в отдалении, все они прекрасно понимали, что их ждет лишь одного наказаниесмерть. И лишь от командующего зависело, все или лишь часть из них сегодня отправиться в объятия Великого Неба.
Господин, покрытый грязью и кровью высокий шаморец почти упал на одно колено и не поднимая головы произнес. Мои люди ждут твоего решения.
Сульдэ же прошел мимо, лишь бросив не оборачиваясь:
Каждый седьмой.
Тысячник тут же вскочил и бросился к длинному строю. По отчаянными, молящими, испуганными и даже безразличными взглядами сотен людей Чагарэ начал свой страшный счет. На каждом седьмом воине его заскорузлый от грязи указательный палец останавливался и словно втыкался в жертву, который с остекленевшими глазами сам делал шаг вперед.
Едва из длинного строя вышел последний, на кого пал жребий, как голова первого уже катилась по едва подмороженной земле. Именно такому наказанию подвергались те, кто бежал с поля боя Еще через мгновение пустым мешком свалился второй воин, за ним третий, потом четвертый Неполная сотня воинов искупала вину поредевшей тысячи.
Я тобой недоволен, негромко проговорил Сульдэ Чагарэ, когда на земле оказался последний выбранный воин. Мажь лицо пеплом на два боя, сухопарый тысячник молчал поклонился; командующий оказался к нему, самому молодому тысячнику в орде милосерден, отсрочив смерть на целых два боя. Мне сказали, что твои воины смогли схватить одного из тех, кто обороняет эти фургоны. Я хочу его видеть.
Пленного, худого нескладного мужика в рваной кольчуге, надетой на потрепанный армячишко, привели через несколько минут; видимо, держали его недалеко.
Против бессмертных воюет это? лицо у командующего самом собой наливалось дурной кровью, когда он стал пристальнее рассматривать стоявшего перед ним на коленях. Этот грязный червяк только сегодня отправил на небо четыре сотни моих воинов?
С трудом стоявший на коленях ополченец выглядел, действительно, не очень Его опухшее лицо было покрытого коркой грязи и крови. Один глаз оплыл, а второй был чуть открыт. От кольчуги, покрытой ржавчиной, оставались жалкие лохмотья.
Господин, этот жалкий, ополченец из города Кордова, заговорил Чагарэ, почувствовавший, что еще несколько мгновений такого молчания и от милосердия командующего не останется и следа. Я говорил с ним. Он горшечник Говорит, у него в городе осталась лавка, где он продавал сделанные им глиняные кувшины.
Отчетливо послышалось, как Сульдэ с шумом выдыхает воздух из рта. Он явно впадал в ярость.
Он говорит за укреплениями много лучников. Это торги, Сульдэ скрипнул зубами. Сколько их точно он не знает. Вождем у них Тальгар Волчий клык, Чагарэ почти выплюнул ненавистное для многих шаморцев имя вождя одного из племен торгов, который долгое время после уничтожения большей части своих соплеменников во главе нескольких сотен воинов нападал на небольшие городки и селения в Шаморе и сжигал их до тла. Но всеи торги и люди и гномыподчиняются не ему, Сульдэ поднял голову. Руководит всем гном, которого все называют владыка
Услышав про гномов и про то, что всем верховодит владыка (глава клана), Сульдэ уже не мог сдерживаться. В какой-то момент он выхватил из-за пояса камчу и с резкими возгласами начал стегать ею стоявшего без движения пленногоидеальную жертву для выхода ярости.
Ху! Проклятые гномы! охватившее его дичайшее раздражение, наконец, оформилось в конкретное желание «крови». Выродки! Мерзкие коротышки! Кровольд! Ху! Я так и знал, что это торчат его уши! от первых же двух ударов пленного бросило в грязный снег. Вылезли из своих вонючих пещер! Ху! от резкого замаха камча опускалась с такой силой, что с легкостью вспарывала стеганную поверхность вглядывавшегося из-под лохмотьев кольчуги армяка. Ху! Обмануть меня решил Ху! в местах не прикрытых кольчугой удары кожаного ремня вспарывали и кожу и мышцы, орошая грязный снег каплями крови. Ху!
После очередного удара опустошенный Сульдэ пнул лежавшее без движения тело и удовлетворенно хмыкнул, не увидев никакой реакции.
Это еще не все, господин, тысячник вновь заговорил, видя, что настроение старого полководца чуть улучшилось. Он рассказывал еще, Чагарэ чуть запнулся, словно не решаясь сразу продолжить. Странные вещи Он сказал, что владыка гномов, Сульдэ еще держал в руках камчу, с длинного блестящего ремня которого, стекала по каплям кровь. Маг, сразу же добавил Чагарэ, таинственно понизив голос. Самый настоящий маг, господин. Он сказал, что владыка гномов может делать громовые камни, которые с ужасным звуком разлетаются на множество маленьких и острых кусочков, одновременно с этим тысячник вытянул руку, на которой лежало несколько десятков крошечных металлических осколков. От них дурно пахнет, словно их добыли и из самой преисподней.
Сульдэ с любопытством взял несколько протянутых железок и сразу же почувствовал исходящие от них запахтяжелый крови и какой-то другой, незнакомый, вызывающий першение в горле.
Я тоже видел его, господин, продолжал рассказывать Чагарэ под удивленным взглядом Сульдэ. Это было до того, как мы, он сглотнул плотный ком в горле. Бежали. Атака почти удалась Прикрываясь сверху лестницами из широких досок, мы кидали под ноги свои щиты, старик понимающе кивал головой, принимая такое решение. Первые три турии легли почти сразу, но остальные две смогли добежать до самого высокого фургона. Их лучники уже не успевали Я был во второй линии, господин, и видел как наши лестницы легли прямо на борта и пара бессмертных уже карабкалась наверх.
В руках старого полководца с хрустом переломилась толстенная ручка, выточенная из бивня далекого морского зверя.
Мы были в двухтрех десятках шагах. Еще несколько мгновений и мы добрались до этих лестниц, охрипший голос тысячника становился чуть глуше. Тогда на крыше этого самого большого фургона появился он. Это был гном, господин! В доспехе, в приплюснутом шлем и что-то держал в охапке. Тогда я лишь мельком взглянул на него. Не лучник и ладно Но едва мы пробежали десяток шагов, как он начал метать какие-то кувшины Да, это было похоже на обычные кувшины
При этих словах старик вновь коснулся пальцами маленьких металлических осколков на своей руки.
Он летел прямо на нас. Я успел лишь поднять свой щит, но, тысячника передернуло. Что-то начало грохотать! Меня прямо в щит лягнуло словно дикий бык и выбросило назад! Господин, моих воинов разбрасывало в разные стороны как беспомощных младенцев, отрывало руки, ноги
Чагарэ все говорил и говорил, заново переживая недавний боя.
Когда я смог подняться на ноги, то вокруг меня почти никого не осталось Лестницы, что мы несли, были размолочены в щепки. От легионеров второй линии остались лишь куски мяса А потом я поднял голову и снова увидел его, он тоже поднял голову и уставился куда-то, словно вновь оказался там. Маг что-то выкрикивал У меня звенело в ушах, но уверен коротышка призывал демонов, глаза Чагарэ странно блестели, а в речи стали появляться что-то бессвязное. Он кричал и размахивал руками! Он звал их, господин! И вдруг маг завыл, тысячник вновь передернул плечами. Тут же его вой подхватили и остальные Их были десятки, сотни, Чагарэ говорил все тише и тише, будто рассказывая самому себе. Или это были демоны?!
Наконец, воин устало вздохнул и замолчал, покачиваясь на месте. Видимо, заработавший в недавнем бою полноценное сотрясение мозга от близко разорвавшейся гранаты, Чагаре едва держался на ногах.
Сульдэ молча кивнул кому-то из своих телохранителей и тысячника, так и не успевшего нанести на лицо сажу, подхватили под руки и собрались вести в один из шатров.
У него есть дракон, громкий шепот вдруг снова раздался со стороны обмякшего Чагаре, мешком повисшего на руках воинов. Дракон настоящий дракон Великое Небо! шепот стих и потерявшего сознание затащили в шатер.
Старый полководец еще несколько минут смотрел на шатер, в котором положили Чагарэ. Наконец, он отвел взгляд и пошел в сторону стоявших невдалеке тысячников.
Этот нарыв нужно вскрыть сегодня же до того, как солнце сядет К вечеру я хочу видеть перед собой казну короля Роланда и этого проклятого гнома, который должен стоять передо мной на коленях и рассказывать о предательстве Кровольда, Сульдэ смотрел на трех своих самых опытных тысячниковБури, Аматео и Джебета, которые почти два десятка лет воевали рядом с ним, рука об руку. Каждый возьмет к себе по пять турий из тысячи Чагарэ, которые пойдут в первой линии атаки. Они расчистят вам дорогу если не своими щитами, то тогда своими телами
Никого из тысячников не удивило такое отношение к легионерам Чагарэ. Для них, бежавшие с поля боя, были хуже врагов, так как своим поступком предавали своих же товарищей.
Дальше он замолчал, вопросительно посмотрев на своих тысячников. Пришел черед каждого из них высказаться о новой атаке, что они и не преминули сделать.
Мы должны оставить в лагере пики, первым, как всегда начал, Аматео, моложавый тысячник с живым подвижным лицом. Там не будет кавалерии и они нам будут только мешать. В руках должны быть только мечи или топоры И атаковать надо по сразу со всем сторон!
Сульдэ кивнул, соглашаясь с ним.
Даже если их там немного, бить нужно не везде, однако, заговоривший следом Джебет, кряжистый седой дядька, был против. Защитники скорее всего набросали свои адские шипы по всей длине этой крепости и подобраться со всех сторон к ним быстро не получиться Если же ударить лишь в трех местах, он окинул взглядом двух своих товарищей, которые и должны были вместе с ним возглавить новую и последнюю атаку. То турии первой волны своими телами соберут все этошипы и стрелы и откроют остальным свободную дорогу к крепости.
С кривой усмешкой старый полководец защелкал языком, выражая таким образом одобрение такого решения.
Мой господин, Чагарэ говорил, что лестницы мало защищали его воинов от стрел, Бури, третий из тысячников, самый осторожный из всех, тоже вставил свое слово. Нам нужны не лестницы, а большие и широкие деревянные щиты, в которых застрянут эти стрелы А первыми в туриях поставить воинов с топорами и секирами и пусть они рубят дерево в труху.
Выслушав всех, Сульдэ дал сигнал к выступлению всем трем тысячам. Сам же, едва первые отряды трех тысячных колон начали мерно вышагивать в сторону противника, остался на своем месте.
Отсюда неровное кольцо из повозок и фургонов казалось старому полководцу едва натянутой ниткой, которую легко можно было порвать лишь одним касанием руки. Однако, он прекрасно понимал насколько обманчиво беззащитна эта жидкая на первый взгляд стена из хлипких деревянных телег, скрывающая за собой сотни ждущих момента лучников. Те же, кто не понимал этого, остались позади них, под углями уже прогоревшего деревянного кургана и превратились в золу и пепел вперемешку с не сгоревшими костяшками.
Сульдэ внимательно следил, как шаморские отряды тремя широкими рукавами охватывают эту необычную крепость. В каждой такой колонне было около тысячи пехотинцев, вооруженных большим щитом и мечом.
Поднимите меня, коротко бросил старик назад; ему было не очень хорошо видно.
Через несколько минут четверо воинов уже держали перед командующим массивный металлический кругщит, сверху которого лежала толстая шкура с переливчатым серым мехом. Не отрывая взгляд от подходивших к крепости легионеров, издалека похожих на небольших ящериц, он привычно сел на шкуру.
О-о-о-о-о-о-о! когда до укреплений оставалось не больше сотни шагов, мощно заревел сигнальный рог. О-о-о-о-о-о-о-о-о!
Все три колонны сразу же перешли сначала на быстрый шаг, а потом и на легкий бег, стараясь как можно быстрее преодолеть опасную часть пути.
Выше! почти трехтысячная масса бессмертных пришла в движение. Еще выше! щит взлетел еще на несколько десятков сантиметров.
На заходящем солнце заблестел металл мечей, топоров и копий, торчавших из-за бортов повозок. Рядом же показались фигуры лучников, высматривавших свои цели.
Что это еще такое? прошептал Сульдэ, заметив поднимающийся из центра лагеря легкий желтоватый дым, почти сразу же переходящий в мощный, толстый столб дыма. Жгут обоз? Самое ценное? эта мысль первой пришла ему в голову. Или подают сигнал
Через некоторое время, в течение которого первая волна легионеров частично полегла под стрелами торгов и железным чесноком, а частично почти добралась до некоторых повозок, над укреплениями вдруг раздался громкий вопль. Его было слышно даже здесь, за несколько лиг от поля боя.
А-а-а-а-а-а-а-а-а-а! Сульдэ, щурю глаза в лучах заходящего солнца, с удивлением смотрел на странную волну возбуждения, охватившую защитников укреплений. А-а-а-а-а-а-а!
Едва желтоватый густой дым накрыл обороняющихся, как он словно начинали сходить с ума. Фигурки лучников, ополченцев вдруг начинали выкрикивать что-то совершенно дикое. Кто-то из торгов, раздирая на себе одежды, принимался выть, словно превращался в дикого волкасвоего прародителя.
С каждой новой секундой волна помешательства становилась все сильнее и сильнее, приводя в настоящее безумие десяток за десятком.
Великое Небо, шептал старый полководец, наблюдая настоящее помешательство среди стоявших на фургонах и повозках. Что там происходит?
Над укреплениями, которые вотвот захлестнут остатки первой и полноценная вторая волна атакующих, буквально стоял дикий вой вперемешку с животными визгом и хохотом. Прямо на глазах Сульдэ один из торгов, судя по его развевающемся плащешкуре, испустив хохочущий вопль, спрыгнул прямо на надвигавшихся легионеров
У-у-у-у-у-у-у! вой обезумевших торгов, многие из которых побросав свои луки, возомнили себя волкамипрародителями, перекрывал гулкие трубные звуки сигнального рога шаморцев, гнавших легионеров в атаку. У-у-у-у-у-у-у!
Следом за первым, с верхушек фургонов и крытых повозок, на врагов стали спрыгивать и другие. Сульдэ видел, как один за другим, словно безумные самоубийцы, защитники укреплений с выхваченными мечами, топорами и копьями бросались вниз.
У-у-у-у-у-у-у! кто-то вообще, полуобнаженный, истекающий кровью, прыгал на врагов без всякого оружия. У-у-у-у-у-у-у! с огромной силой и яростью они ударялись в бегущих легионеров, сбивая их с ног и впиваясь в них зубами. У-у-у-у-у-у!
Почему, старик бормотал в полголоса. У них совсем нет страха. Великое Небо Они не боятся.
Это было необъяснимо! Он не понимал этих людей, их поведение Сульдэ видел смельчаковярых двухметровых детин, на султанских приемах в одиночку выходящих против песчаных керханов. Но это было совершенно понятно! Здесь же, со стен этих хлипких укрытий, с дикими воплями бросались самые обычные людиремесленники, крестьяне, простые пастухи.
Однако, это странное, совершенно необъяснимое поведение защитников, стало всего лишь прелюдией к еще более страшной развязке.
В какой-то момент атакующие по щитам, трупам своих товарищей, смогли преодолеть эти опасные метры и начали рубить борта повозок и фургонов, чтобы добраться до спрятавшихся за ними. Сотни легионеров словно муравьи лезли наверх, кидая в лучников топоры или стаскивая их с укреплений длинными баграми. Казалось, еще несколько мгновений и эта людская волна с металлической пеной захлестнет укрепления и перекинется дальше.
Господин, господин, Сульдэ с трудом оторвался от открывающегося зрелища; к нему приближался один из его телохранителей, ранее прикрепленных к тысяче Чагарэ. Вот тот маг, о котором говорили, проследив, куда показывает воин, полководец увидел плотную коренастую фигурку, стоявшую на самом высоком фургоне. Он и раньше там стоял! Смотрите, смотрите! коренастая фигурка металась на крыше фургона из стороны в сторону, размахивая пустыми руками. В прошлый раз все тоже именно так и начиналось