Я вышел из душевой и решительно направился к своей «кровати», надеясь что-нибудь найти.
- Эй, Василиса, дай хоть трусы!крикнул я, не найдя ни клочка материи.
- Не положено тебе одежды, - ответила Василиса из невидимого динамика, - вдруг ты начнёшь меняться под одеждой?!
Я припух, не зная, что сказать.
- Что ты себе позволяешь?!оскорбился я, - Я тебе не какое-нибудь существо непонятного происхождения! Я человек, Хомо Сапиенс!
- Никакой ты не Сапиенс!издевалась Василиса, - Ты в туалет без посторонней помощи сходить не можешь, а ещё «Сапиенс»!
Я опять заскрипел зубами.
- Не скрипи зубами, лечить не буду.
- А что мне делать?!взорвался я.
- Ложись в бокс, буду тебя исследовать.
- Ты меня вчера исследовала!
- Вчера я ничего не поняла. Вчера ты был нормальный.
- Я и сегодня нормальный, - разозлился я.
- Сегодня ты не Тонька, кто-то другой. Ложись, или я приду, сама уложу.
- Фиг поймаешь, - буркнул я.
- Ятебя? Как нечего делать, уже бегу!я нырнул в бокс и закрыл крышку. Вбежавшая Василиса разочарованно вздохнула и ушла.
На этот раз усыплять меня не стали, стали задавать вопросы.
- Ты кто?спросила меня Василиса.
- Что значит «кто»?удивился я.
- Как тебя зовут?я задумался. Если ответить правдиво, она подумает, что я сошёл с ума, и навеки останусь в этом изоляторе, или в сумасшедший дом меня отправят.
- Что молчишь?рассердилась Василиса.
- А что отвечать?
- Я спрашиваю твоё имя.
- Ты забыла моё имя?«удивился» я.
- Или ты отвечаешь, или я приду, и выколочу его из тебя! Всё-таки ты, наверно, чужой - вздохнула она, - надо тебя в крио камеру
- Не надо меня в камеру!испугался я, - А почему я лежал на операционном столе?вспомнил я, - Ты меня хотела вскрыть?!
- Хотела, - вздохнула Василиса, - и сейчас хочу.
- Меня?!
- Что «меня»?
- Меня хочешь?молчание. Слышно, как скрипят девичьи мозги.
- Что ты имеешь ввиду?вкрадчиво спросила Василиса, и от её голоса у меня всё сжалось.
Сейчас придёт, покажет мне шуточки, или вскроет брюшину, в поисках чужого Ведь я не знаю ещё, куда попал. Может, здесь опыты проводят над детьми?
- Я маме скажу - пропищал я. Тишина.
- Ты помнишь свою маму? У тебя была мама?
- А у кого её не было?в крайнем удивлении спросил я, но ответа не дождался.
Пока думал, что бы это значило, заснул.
- Вставай! Спит тут Есть тебе принесла.
- Дай, хоть умоюсь, и мне неудобно, голым!
- Неудобно на потолке спать - я разинул рот.
- Закрой рот и иди, умойся.
Я встал, и пошёл в ванную. Здесь опять всё поменялось. Большой красивый умывальник, зеркало над ним Зеркало! Я внимательно себя разглядел. Глазищи по пять копеек, лицо круглое, уши оттопырены, рот приоткрыт. Какой-то дебил. Ручки-ножки, ребристая грудь. Короткий ёжик на голове.
Хорошо хоть, не рыжий.
Хм, если я в будущем, почему такой хиляк? Здесь все должны быть накачанными, с мышцами. А тут какой-то ботаник, и эта, ненормальная, наверняка маньячка, не даёт это тельце прикрыть. Тьфу!
Я сплёвываю в раковину и подношу к рожку руки. Вода послушно побежала. Я перевёл дух.
Сейчас бы пришла Васька, начала бы умывать Вспомни чёрта!
Василиса пришла, встала у меня за спиной, посмотрела, как я умываюсь, и стала сама меня умывать!
Я не брыкался особо. Попробовал, она мне шею сдавила, у меня ноги подкосились. Нет, пусть умывает, ей виднее, как это здесь делается. Только умывание плавно перешло в общую помывку.
Я ей показался грязным? Или она получает удовольствие, когда моет мальчиков? Интересно, сколько мне лет?
- Вася, Вась, - ласково говорю я, - расскажи мне обо мне, кто я
В ответ на мою ласковость я получаю жестокую оплеуху, отлетаю к стене, закрываю руками самое дорогое.
Васька снова замахивается.
- Меня нельзя бить!кричу я фальцетом.
- Почему это?удивляется Васька.
- Я взрослый, уважаемый человек, мне два года до пенсии, у меня внуки - кричу я, и осекаюсь. Какую чушь я порю! Надо же так проколоться!
- Как тебя зовут?Моя мучительница пытается взять меня за шкирку, но пальцы соскальзывают с моей мокрой шеи.
- Александр - выдавливаю я из себя.
- Сашка, значит, - ухмыляется Васька, - девочка!
- Какая я тебе девочка?!приседаю я, но Васька уже схватила меня двумя руками за шею, и тянет вверх. Пришлось схватиться за её руки, чтобы не оторвалась голова.
- Что ты делаешь?!пытаюсь возмутиться я.
- Стой смирно, не ползай! И не ври мне!
- Что я опять соврал?!
- Что ты взрослый! Какой ты взрослый? Щенок! Девочка!
- Я не девочка! И никогда ею не был!у меня слёзы на глазах, а Васька швыряет меня к умывальнику. Хорошие здесь умывальники. Впечатываюсь в край лицом, а он принимает форму моей головы, и мне не больно. Ну, почти. Васька опять меня умывает и вытирает полотенцем. Исчезающим. Всего.
- Умылся? Пошли обедать.
Я уже не возражаю. Лучше молчать. Ага!
- Ты что любишь есть?спрашивает меня Васька.
- Я всё ем, - отвечаю я, почувствовав урчание в животе. Василиса открывает крышки с тарелок.
Ёлки-палки! Борщ! Макароны с подливкой, салат! Ещё и какой-то сок.
И вилки с ложками есть. Я сажусь, уже не обращая внимания на свой вид, и с урчанием набрасываюсь на еду.
- А ты что не ешь?с набитым ртом спрашиваю я девушку. И замираю, видя, с какой брезгливостью
она смотрит на меня.
- Ты чего?спросил я, проглотив кусок.
- Ты жрёшь, как свинья, - сказала мне Васька.
- Не нравится, не смотри - тут же получаю в лоб.
- Васька! Дай поесть! Потом будешь драться!
- Ещё раз назовёшь меня Васькой, я тебе кое-что сломаю!
- Разве кое-что можно сломать?спрашиваю я, с опаской глядя вниз.
- Ещё как!злорадно говорит Васька.Потом не будешь мне врать, что помнишь маму, папу
- Про папу я не говорил! - быстро соображаю я, - Ты сама!
- Жри, давай, не заставляй меня тебя наказывать!я замолкаю и торопливо ем, пока не отняли.
- Вася, - жалобно говорю я, - научи меня пользоваться туалетом
Васька с недоверием смотрит на меня, берёт за руку и ведёт в ванную комнату.
Всё оказывается очень просто. Обыкновенные пиктограммы, обыкновенный виртуальный пульт, обыкновенное биде для мужчин. Так же и душ. Всё просто и функционально. Всё изучив, удивился, почему у нас не додумались до такого.
Думаете, я благодарен Ваське? Я её боюсь. Как-то радость обретения молодости поблекла.
- Вася, - подлизываюсь я, - я правда, всё забыл. Помоги вспомнить
Я презирал себя. Всегда считал себя выше и умнее девчонок, а тут чуть ли не в ногах валяюсь.
Не люблю девчонок. Особенно с садистскими замашками. Вот вырасту!..
- Я ещё не поняла, ты свой, или чужой, - отвечает Вася, - немного погожу учить тебя. А то узнаешь всё о нас, притворишься своим, потом съешь всех.
Я поперхнулся собственной слюной.
- Ты что? Начиталась всякой дряни? Ты же видишь, что я ем?!
- Ты только что говорил, что ешь всё!с садистской улыбочкой отвечает девушка, - Может девичьего мясца отведать пожелаешь.
- Не девичьего мясца, а комиссарского тела Ой, больно!! Вась прости, не буду больше, да и где они, девчонки эти?!
- Ага! Сознался!выворачивая мне ухо, ликует Вася, - До них тебе не добраться, мы в изоляторе, и переход разобран!
- А там что, вакуум?кривясь от боли, спросил я. Васька даже ухо моё отпустила.
- Правда! Тонька, ты же можешь дышать местным воздухом! Я тебя буду на ночь наручниками пристёгивать!
- Какими ещё наручниками?вскочил я, держась за опухшее ухо, - Ты садистка!
Васька бросается на меня, я от неё. Долго не бегал, поскользнувшись на полу, проехал, на заднице, до ванны, и влип в неё. Пока вылезал, был пойман преследовательницей. Она взяла меня под мышку, чувствительно шлёпнула по заду и понесла куда-то. Я притворился мёртвым.
Принесла опять в бокс, пристегнула руку. Оказывается, здесь были штатные крепления для рук и ног, наверно, для самых буйных.
- Вась, я в туалет захочу
- Меня позовёшь.
- Ты опять меня побьёшь.
- Если разбудишь, не знаю, что с тобой сделаю! - я обиженно засопел.
- И не сопи тут! У меня двенадцать девочек на станции. Ты же мальчиками побрезгуешь?
- Конечно побрезгую, что я, голубой, что ли?!
- Вот видишь! Не зря я тебя зафиксировала!
- Ну, погоди, коза! Когда-нибудь я тебя зафиксирую!прошипел я сквозь зубы.
- Что ты сказал?оскалилась Васька.
- Пожелал спокойной ночи,ответил я.
- Смотри у меня. Думаю, напрасно я с тобой время теряю. Надо замораживать.
- Не надо меня замораживать, я тебе ещё тёплый пригожусь.
- Посмотрим, - Василиса, с гордо поднятой головой, удалилась вместе с тележкой.
Зачем она со мной так?ломал я голову. Никаких дельных мыслей не приходило. Хоть бы какие осколки памяти остались от этого Тоника! Что-то совсем ничего нет, кроме инстинктов: поспать, поесть, попить, в туалет сходить. А вот что представлял из себя хозяин этого тела, не имею представления, ещё, к тому же, наставница что-то мутит. Ничего не говорит, где мы, почему меня держат в изоляторе, что за станция? Почему там девочки и мальчики, которых я могу съесть?
На ум пришли фильмы «Нечто» и «Чужой». Что, Васька ждёт, когда из меня вылупится Чужой?
Вполне вероятно, наверно ждёт, когда пройдёт инкубационный период
А почему она сама не боится? Может быть, наоборот, боится, что тоже заражена? Ведь она близко общалась со мной, когда я «воскресал»! Тогда всё сходится! Даже то, почему издевается надо мной.
Хочет вывести меня из себя! Чтобы я показал своё мерзкое лицо. Я улыбнулся: жаль, что у меня нет этого лица! С удовольствием бы рыкнул! Вспомнил детскую мордашку в зеркале, и скривился: таким «зверским» ликом и старушку не напугаешь, только развеселишь.
Поворочался. Как неудобно! Без простыни ещё туда-сюда, но с пристёгнутой рукой! Лежать можно только на спине и на правом боку. Попробовал вытянуть кисть из захвата. Проще перегрызть руку.
Эта змеюка, небось, смотрит, как я мучаюсь, думает, сейчас рука у меня обратится в щупальце, я освобожусь, устрою за дверью засаду
Я вперил взгляд в руку, представив, как она превращается в щупальце, смотрел, смотрел, и расхохотался.
А ведь вещи подчиняются мысли, подумал я. Наручник заставить растаять или расстегнуться?
Аж вспотел! Нет, здесь всё простое, не до удобств, это лечебная капсула. Если больной начнёт в ней фантазировать, мало не покажется никому! Особенно больному.
Что же мне делать? Смириться надо с этой мегерой, притвориться, что просто потерял память, что никакой не я вселенец. Потому что такого не бывает! Надо проснуться.
Вместо того, чтобы проснуться, уснул, и видел сны, как проснулся ночью, в своей квартире, поплёлся на кухню, искать снотворное, а оно кончилось. Опять ворочаться до утра!подумал я и проснулся.
Васька освободила мою руку, посмотрела на кисть, буркнула, что больше не будет пристёгивать, а то посинела, и пригласила к завтраку.
- Вася, не ходи за мной в туалет, ну, пожалуйста!зевнул я.
- Ты спросонок утонешь в унитазе, - пробурчала Васька, но больше не стала издеваться, не пошла умывать меня.
Завтракал я молча, думая над своим положением.
Надоело всё! Попрошусь в крио камеру. Может, умерев здесь, проснусь там, у себя?
Да даже если не проснусь, всё лучше, чем всю жизнь прожить в изоляторе. Кстати, сколько мне осталось жить? Если мне лет двенадцатьтринадцать, то даже по нашим меркам, не меньше пятидесяти.
- Вась, а сколько вы живёте?спросил я, запивая вкусную запеканку вишнёвым соком.
- Сто двадцать лет, примерно, - задумчиво ответила Васька, - а тебе зачем?
- Не хочу жить здесь сто лет, хочу в крио камеру, - ответил я.
- Ты же вчера не хотел?
- Сегодня хочу. Сколько можно? Издеваешься надо мной, не даёшь одежды, унижаешь. Потом, скучно здесь: ни телевизора, ни радио, ни книг. Если я ещё не свихнулся, свихнусь обязательно. Сначала было интересно, но теперь эта игра мне надоела. Возвращай меня обратно.
Я лёг в капсулу и закрыл глаза.
- Куда этообратно?удивилась Васька.
- На Землю. Хочу домой.
- И как я это сделаю?ещё больше удивилась моя мучительница.
- Наверно, надо сделать меня опять мёртвым, - пожал я плечами. Воцарилась тишина. Сердце у меня застучало сильнее: тело хотело жить! Но я упрямо молчал, не открывая глаз. Вот я представил, что снова дома, пусть мне осталось жить лет десять пять, но прожить уважаемым человеком, дедом, а не униженным мальчишкой, на которого смотрят, как на подопытную крысу.
Ждал я долго, но ничего не происходило.
- Прости, Тоник, но ты сам виноват, - вздохнула Васька, - не надо было снимать шлем
Я почувствовал дурноту. Сейчас она меня убьёт! Сердце подскочило к горлу, я судорожно сглотнул, и открыл один глаз.
Васька не собиралась меня убивать. Она сидела, сгорбившись, на стуле, и не смотрела на меня.
- Как я понял, Тонику и тогда доставалось, - предположил я.
- Доставалось, - кивнула девушка, - пойми, ты правильно говоришь, здесь мало развлечений, только работа. Все фильмы пересмотрели, во все игры переиграли, что остаётся делать? Подшутить над товарищем, посмотреть, как он переживает, вот и развлечение, целое кино!
А ты, мямля такая, даже слова не мог сказать. Даже сейчас ты смелее, чем был. Но, кажется, лечить тебя придётся!
- Почему?!вскочил я, - Я же попросил вернуть меня!
- Я поняла, почему ты снял шлем. Какая я дура!шмыгнула девушка носом.Тебя просто затравили, и ты решил покончить с собой! Когда ты попросил меня сейчас тебя убить, я поняла, в чём дело!
- Я не самоубийца!вскочил я на ноги в своей капсуле, - Не надо меня лечить! Меня надо Ай!я спрыгнул с постели и бросился в ванную комнату, попросив дверь запереться.
К моему удивлению, дверь заросла. Снаружи забарабанили:
- Тонька, открой, убью!
- Если не больно, открою!ответил я.
- Ты даже не представляешь, что я с тобой сделаю!страшным голосом ответили мне из-за двери.
- Поэтому не открою. Помру от голода, или утоплюсь!
- Ты только что говорил, что не самоубийца!
- Выйти к тебевот самоубийство!парировал я.Не хочу тебя больше видеть!
Домомучительница!
- Я что, такая страшная?со странным выражением в голосе спросила Васька.
- Ещё какая!весело ответил я, торжествуя.При виде тебя у меня все мужские желания пропадают начисто!
- Ну, Тонька!прошипела Васька, - Ты ещё пожалеешь об этом!
- О чём мне ещё жалеть, садистка? Будешь бить больнее?я прислушался. Тишина.
- Я сейчас перепрограммирую изолятор, - странным голосом сказала мне девушка, - слишком много свободы ему дали, - я услышал удаляющиеся шаги и попросил дверь открыться.
Осторожно выглянув из-за двери, убедился, что остался один, забрался в свою капсулу, закрыл крышку, и свернулся клубочком. Надоело.
Появилась Васька, прошла в ванную, не найдя там никого, подошла ко мне. Открыла крышку.
- Ну, что с тобой, Тонька?
- Домой хочу, - честно признался я.
- Все хотят. Только после этой планеты нас отправят на другую, потом на третью. Нас никто не ждёт дома.
- Меня ждут, - всхлипнул я.Ты представляешь, что будет, если Тоник очнётся в моём теле?
- Оставь свои фантазии,вздохнула Васька. - Так не бывает. Ты просто глотнул избытка кислорода, или каких других газов, вот тебе и мерещится всякая ерунда.
- Я не пойму, зачем ты издеваешься надо мной.
- Я не издеваюсь. Я пытаюсь заставить тебя перестать валять дурака.
- Я не валяю дурака. Я ничего не помню, а ты, вместо того, чтобы помочь мне, избиваешь. Если так пойдёт, я соглашусь стать Тоней, и всё. Делайте со мной всё, что хотите. Хоть убейте.
- Опять ты за своё. Никто тебя не собирается убивать.
- Ты сообщила начальству, что я погиб?
- Что погиб, не сказала, сказала, что ты сделал Ты хочешь сказать, тебя списали?
- Откуда я знаю? Может, и списали! Теперь меня нет, а ты приведёшь лишнего человека!
- Сообщу, что ты ожил.
- Сообщи. Не думаю, что они обрадуются, если говоришь, что нас там не ждут. Кстати, почему не ждут? Мы что, все сироты?Васька с удивлением посмотрела на меня.
- Ты серьёзно?спросила она.
- Что?
- Что ты с другой планеты?
- Наверно, - пожал я плечами, - вообще-то я с Земли, если что.
- Все мы с Земли, - почему-то вздохнула Вася.Ладно, сейчас принесу тебе твоё дело.
- Что, на бумаге?удивился я, поднимаясь.
- На бумаге? А, да, отпечатала я, ты же виртуально не умеешь.
Через несколько минут я уже читал личное дело Антона Сопелкина, 13 лет, русского.
Сначала стояла таблица моего генетического кода, затем:
«Антон Сопелкин, был зачат в лаборатории754/875 (Луна46), лаборанткой Н. П. Леонтьевой в 2235 г. 30 апреля в 9 часов 30 минут по Гринвичу.