Мы проорали ещё несколько здравиц, пока в окне не появилась помятая и всклокоченная голова Максима Сергеевича.
Мутными глазами он оглядел нашу компанию.
С днём рождения, папа! воскликнул Толик. Выходи, утоли жажду! Мы специально для тебя готовили этот освежающий напиток! (речь Толик учил минут пятнадцать).
С неожиданно прытью Максим Сергеевич перемахнул через подоконник, появился возле нашего стола (Толика даже отбросило потоком воздуха), схватил бокал, выбросив красивую трубочку в виде зонтика, и несколькими глотками выпил «мохито». Крякнул, вытерся рукавом и, сказав: «божественно!» потянулся за закуской.
Э, нет, отодвинул я закуски, праздник праздником, но сначала приведи себя в порядок, тебе надо принять ванну, выпить чашечку кофе
Максим Сергеевич уставился на меня, как на говорящую букашку:
Кого это ты привёл, Толька? Батяню твоего не уважает.
А ты ещё не заслужил уважения, что ж ты опустился так?
Во дворе воцарилась тишина. Из окон выглядывали заинтересованные лица. Максим Сергеевич оглядел зрителей. Вздохнул, почесал широкую грудь под грязной футболкой и ответил:Что ты понимаешь, пацан! Разве тебе известно, что такое тоска?!
Язнаю, мнеизвестно, жёстко сказал я, подымаясь со своего места, пойдём, я покажу тебе твою тоску.
Я взял его за руку, подвёл к окну и показал на вонючую комнату:Вот твоя тоска, твоя вонючая берлога, где ты лелеешь свою обиду и свою неизбывную печаль, здесь поселился неудачник, который рвёт душу своему сыну, а моему другу Толику. Я работал на грани фола. Если папа Толика сейчас взорвётся и отделает посвойски наглого пацана, то весь наш план полетит ко всем чертям. Я вовсе не шутил, когда говори маме, что авантюра наша была опасна, стоило этому здоровенному мужику отмахнуться от меня, и я катился бы до самой калитки, но я сильно надеялся, что «мохито» немного подправленное моим братом, уже начало действовать. Начало. Я с облегчением перевёл дыхание.
Ты можешь мне помочь? с недоверием спросил мужчина.
Мы пришли не только поздравить тебя. Честно говоря, если бы не Толик, я бы и не посмотрел в твою сторону, «жертва непонимания», так что, приводи себя в порядок, а то от тебя воняет, и присоединяйся к веселью.
Максим Сергеевич, опустив голову, побрёл к двери своей квартиры.
Я вернулся, с трудом успокаивая расходившееся сердечко. Буквально было видно под футболкой, как оно колотится о рёбра.
Подойдя к столу, я вытер пот и уже, было потянулся к бокалу «мохито», да вовремя опомнился:
Ну, где там дядя Коля? поинтересовался я. Толик не ответил, он отвернулся от меня. Ну и чёрт с тобой, отворачивайся. Твоему отцу сейчас нужна хорошая встряска, а не слезливые уговоры типа: «ты обещаешь, обещаешь?».
Я предложил Юрке спеть «А ну-ка песню нам пропой, весёлый ветер» и на два звонких голоса начали выводить куплет за куплетом. Толик перестал дуться и стал нам подпевать.
Пропой, говоришь? гулким басом сказал за моей спиной детина в голубой тельняшке и берете, сейчас пропьём! и со звоном выставил на стол несколько бутылок пива.
Э, нет, дядя Коля, сказал я, у нас есть для вас угощение, всё утро готовили, пока родители не сбежали.
Круто! А где Сергеич?
Отправили принять ванну.
Какие молодцы! Вы друзья Толика?
Да.
А это кто?
Я оглянулся. За моей спиной за забором стояла немалая толпа ребят с нашего двора, подтягивались и местные ребята.
«Как бы не начались разборки» мелькнуло у меня, но пока всё было спокойно.
Нащупав в кармане шорт несколько купюр (мама и папа тайком сунули мне по тысяче) я отдал их ребятам:
Купите себе чтони будь, да устраивайтесь где-нибудь поблизости.
А это, дядя Коля, моя футбольная команда. Нам нужен тренер.
Ты по адресу, Макс замечательный тренер.
Поможешь нам?
И вам, и Максу, с удовольствием.
Тогда выпьем за здоровье и день рождения Максима Сергеевича, за успех нашего безнадёжного предприятия, за новую трезвую жизнь, ура!
Троекратное ура сотрясло двор. Во дворе, между тем, стали собираться соседи, выносить столы, накрывать их. Наверно, все любили и жалели Максима. Только помочь было некому.
Мы выпили.
Какой чудный напиток! восхитился дядя Коля, дашь рецепт?
Он тебе больше не понадобится, ты больше не будешь пить.
Как это?
Больше не захочется, ответил за меня мой брат, скоро ты будешь удивляться, как вообще мог так бездарно тратить время.
Не понял, вы что, нас трезвенниками решили сделать?
Вы слишком далеко зашли, сказал я, посмотри на Макса.
Ну, Макс ладно, а я причём?
Я думал, ты друг Знал бы, не тратил бы на тебя волшебный напиток.
Я-то друг, а вот ты кто? Первый раз вижу.
Я друг Толика. Толик, не плачь, больше я не дам тебя в обиду.
Его никто и не обижал
Правда? я посмотрел дяде Коле прямо в глаза, и он не выдержал, опустил голову:
Ладно, не будем о грустном, будем веселиться.
Из окна выглянул Максим Сергеевич.
Саша, галстук надевать?
Если чувствуешь себя именинником, повязывай. А мы и так тебе рады: в чистой футболке и чистых шортах.
Максим так и вышел: в футболке и брюках.
Ну, с днём рождения тебя, дорогой Максим Сергеевич. Можно ему? спросил я брата, тот показал: на два пальца. Я налил, и мы выпили. Коля был здоровый, как бык, и ему достался ещё один стакан.
Всё-таки волшебный напиток, скажи Макс?
Да, напиток чудный, я уже чувствую прилив сил и свежести. Но, ребята, скажите честно: вы ведь не лечить меня пришли, вам что-то от меня надо? Почему Толик плачет?
Это он от счастья, буркнул я, а Толик уткнулся мне в плечо и стал поливать мою новую футболку слезами и соплями, пришлось терпеть:так вот, вы нужны народу, показал я за забор, где сидели наши потенциальные футбольные команды. Вы будете тренировать команды. От малышей до юношей. Разобьёте по возрасту, по полу не обязательно, мы играем смешанно. Когда выведете нас на городской уровень, сделаем сборную из лучших игроков. Ну, вам виднее.
Далеко у вас планы простираются, удивился Максим.
Если мелко плавать, зачем из бухты выходить?
Он чертовски прав! рявкнул отошедший от ступора дядя Коля, а я на что вам?
Во-первых, поможешь своему другу, а во-вторых. я помолчал, ты ведь десантник?
Да, выпятил грудь дядя Коля.
Самбо знаешь?
Даже боевое!
Вот и будешь желающих из нас обучать борьбе.
Есть куча спортивных школ!
Не всё так просто. Кого-то не принимают, кого-то фильтруют по полу, мы хотим в одной команде, а кто застонет, повысил я голос, того держать не будем, или уменьшим нагрузки, и он будет ходить просто ради удовольствия.
Вы так всё разложили, будто мы уже подписали контракт. А если мы откажемся, спросил папа Толика.
Можете и отказаться, но что вот лично ты, Максим, будешь делать? Залечь на диван тебе уже не удастся, кроме тренерской работы и общения с детьми тебе ничего не надо. Может, устроить тебя воспитателем в детский дом?
Это кто там разоряется? поверх забора на нас смотрела довольно молодая женщина, явно навеселе, что там за сопля собралась учить моего Макса?
Это что за персонаж? тихо спросил я Толика.
Это тётя Яна, вытерев нос об мой рукав, сказал Толик.
И как? Она любовница твоего папы? Как живут?
Нормально, покраснел Толик, когда не пьёт, помогает мне прибираться в доме, готовить пищу
А! вскричал я так, что все подпрыгнули, тётя Яна! Совсем о вас забыл!
Проходите, угощайтесь! я налил стакан «мохито», украсил его ломтиком лимона.
Тётя Яна долго себя упрашивать не стала, устроилась между дядей Колей и Максимом и, произнеся тост, опрокинула стакан, крякнула и сказала:невероятно вкусно!
Это детки сварганили, только здорово не радуйся, ты им зачем-то нужна.
Я? удивилась Яна.
Да, Яночка, сказал я, будешь следить за порядком в этом гадюшнике, чтобы Толик был чист, сыт, доволен, я буду приходить в гости.
Какая я тебе Яночка! Что ты здесь раскомандовался! Сопля!
А если мне не понравится, как здесь живётся Толику, я его заберу к себе.
Воцарилась тишина, лишь галдели соседи. У Толика вспыхнули глаза надеждой:А папу мне можно будет навещать? Ну, хоть иногда?
Жестокий ты человек, Сашок, медленно проговорил Максим Сергеевич. Бьёшь по самому дорогому.
Вопервых, не я жестокий, жизнь такая, вовторых, вовсе не Толик был тебе дорог. Так что, с днём рождения тебя, Максим Сергеевич, хочу считать, что прежний Максим умер, а сегодня родился новый. Так за нового Максима Сергеевича и его друзей! поднял я стакан с соком.
Выпили, затем дядя Коля вспомнил про пиво, залез под стол и достал бутылку.
Пиво-то можно? с надеждой посмотрел он на меня, я спросил взглядом Юрика.
Пусть попробует, пожал тот плечами.
Дядя Коля открыл бутылку, налил в стакан и попробовал выпить.
Но тут же длинная струя вырвалась у него изо рта и улетела за забор.
Долго отплёвывался дядя Коля, потом спросил:что там, ослиная моча?
Кому что, ответил мой братик, так будет теперь у всех, кто выпил наш волшебный напиток.
Ты кто, колдун?
Нет, что вы, скромно потупился Юрик, я только учусь.
Теперь в качестве подарка на день рождения наша команда наведёт порядок в доме, я пригласил ребят в дом, и они с весёлыми криками кинулись громить квартиру.
Всё на улицу, грязное в стирку, пол окатывать вёдрами! заорал я, и все завопили ещё громче.
Пойдём, я тебя умою, а ты дашь что-нибудь рабочее.
В крохотной грязной ванной я стянул с Толика футболку, Толик оказался ещё костлявее меня, и наклонил над раковиной.
Толик покорно подчинялся мне. Умыв, я вытер его полотенцем и посмотрел в его сияющие глаза.
Ты, правда, заберёшь меня к себе?
Если твой папа опять здесь что-либо нехорошее сотворит глаза у Толика вспыхнули ещё ярче.
Толик. я замялся, Толик, неужели ты меня так любишь?
Да! без тени смущения ответил тот, я сначала не понимал, что случилось, каждое лёгкое прикосновение к тебе приносило мне радость. Потом мне стало мало тебя видеть на уроках, стал ходить по вечерам к твоим окнам, надеясь увидеть хоть твою тень в окне, пока меня не выследили друзья твоего брата и не привели к тебе. Ты не представляешь, как я теперь счастлив, когда могу быть с тобой почти весь день. А когда ты сказал, что забираешь меня к себе, и я буду с тобой и ночью, чуть с ума не сошёл от радости!
Но-но! погрозил я ему пальцем, ишь, ночью!
Толик жутко покраснел, буквально до слёз.
Что ты, Саша, я действительно хотел ковриком на полу.
Ладно, коврик, вздохнул я, идём переодеваться.
Прости, Толик, сказал я сам себе, но я вижу в тебе только друга.
В остальном я абсолютно к тебе равнодушен.
В маленькой комнатке-пенале, отделённой от общей фанерной перегородкой, Толик помялся и спросил:
Помнишь тот розовый костюмчик, что ты мне подарил?
И что с ним?
Можно, чтобы ты его надел, походил в нём, я сделаю фото на память, а потом опять отдашь его мне, я пожал плечами:
Мне не трудно, я начал раздеваться, Толик поспешно отвернулся.
Что ты всё время отворачиваешься? Я так плохо выгляжу? Тем более мы недавно вместе купались.
Мне кажется нескромным подглядывать.
Я нащупал в трусиках прокладку, которую вставил на всякий случай, и понял, что Толик прав.
Одевшись в розовое, я повернулся влево-вправо, осмотрел себя и фыркнул.
Толик между тем фотографировал меня на телефон.
В это время к нам заглянул Юрик. У нас всё готово, но ремонт нужен капитальный. Кактебе идётэтоткостюмчик! и исчез.
Я почувствовал лёгкое раздражение и стал переодеваться.
Толик упаковал костюмчик в полиэтиленовый пакет с замочком и спрятал его под подушку:Теперь я перед сном буду вдыхать твой запах.
У меня язык не повернулся спросить, что он будет делать дальше.
В остальной квартире действительно было всё перевёрнуто, все вещи были выброшены на улицу и отмывались, девочки надраивали полы, оттирали плиту и раковины пастой, которую уже успели принести из дома, мальчишки выметали последнюю паутину. Яна руководила.
Конечно, прав был мой братик, требовался здесь ремонт, хотя бы косметический, но на это я думал подвигнуть двух протрезвившихся навсегда друзей. Ай да Юрик!
Я позвонил маме.
Мама! Я, случайно, не отвлекаю тебя? Вы ещё отдыхаете от нас? А дело в том, что наша опасная авантюра увенчалась успехом, противник повержен и посрамлён, сейчас мы празднуем победу, но очень ограничены в средствах, во-первых, во-вторых, сейчас нужны вы с папой, закрепить успех.
Я отключил телефон, и подумал, что операция «тренер» прошла успешно. Но, как ни странно, меня трясло, настиг запоздалый откат.
Прыг-прыг, прыг-прыг! Это я не спортом занимаюсь, это я пытаюсь допрыгнуть до турника. Папа повесил его под самым потолком, чтобы подтягиваться самому. Он вчера и подтянулся раз десять. Потом подсадил меня, и я подтянулся! Один раз
Сегодня я встал в шесть часов, и начал свои упражнения, которыми занимался ещё в прежней жизни. Особого напряжения они у меня не вызвали, правда, при отжимании от пола сломался на третьем разе. А такого-го! Особенно удалось дыхание в позе лотоса.
Вчера наши родители приехали (у нас, оказывается, был джип неизвестной породы) в тот дом, что мы разгромили, немного поужасались происходящему, однако удовлетворили мою просьбу и накормили голодных детей. Затем я усадил их за стол переговоров. Решили пока всё оформить частным порядком, деньги будут собирать с родителей детей, которые захотят у нас заниматься. Потом папа, да и Максим Сергеевич, надеялись побывать в разных инстанциях и попробовать что-нибудь организовать. Надежда была слабой, но поле для деятельности было обширным.
А когда нас привезли домой, родители обрадовали нас покупками. Они купили нам турник, разборные гантели и эспандер, которые я разобрал до самых маленьких размеров.
Вечером мой маленький изменщик вновь переехал ко мне со своей подушкой. Пришла мама, но не стала садиться к нам на кровать, а села рядом на стуле, когда я потянулся к ней, она шутливо ударила меня по рукам и сказала:Руки прочь, хватит с меня вчерашнего экстрима.
Я больше не буду!
Я уже не верю твоим самым искренним обещаниям. Это же надо было такое устроитьуйти, не попрощавшись!
Мама, не надо об этом, пожалуйста, лучше поцелуй меня.
А целовать тебя сегодня совершенно не за что. Что вы наделали с тремя взрослыми людьми?! Это называется вторжение в личную жизнь! В Америке вы бы уже схлопотали срок, и мы с папой вместе с вами, за плохое воспитание детей.
Мама, а ведь это ты меня навела на такую мысль!
Не вали с больной головы на здоровую, я просила узнать, в каких условиях проживает Толик!
Ну и в каких условиях он проживал?
Ладно, за это ты заслужил поцелуй, она наклонилась, но коварный я обхватил её руками и сам покрыл поцелуями.
Я тоже хочу! ревниво завопил братик.
Мама тихо смеялась, слабо отбиваясь от нас.
Между прочим, сказал я весело, сегодня Толик на полном серьёзе признался мне в любви!
Какие дети стали реактивные! Может, ты мне родишь внучку, и мне не надо будет рожать?!
Ну вот ещё! надул я губы. Ты у нас привычная, тебе и рожать!
Когда мы остались с Юриком одни, я спросил:
Что у меня там с инь-чакрой?
Всё нормально, растёт, успокоилась.
А янь, что в голове? Растёт?
У! С твоей головой ещё работать да работать!
Я кинулся на братика, тот со смехом, на меня, и мы опять оказались на полу, под возмущённые вопли родителей.
И теперь Юрик спит, а я в одних трусиках пытаюсь допрыгнуть до перекладины. Прыг-прыг.
О, господи, пробормотала сонная мама.
Может, надо подумать? не выдержал папа.
Что тут думать, прыгать надо, сдавленно просипел я.
Возьми табуретку, бестолочь, да залезь с неё!
Ещё с папы удобно! парировал я.
Куда как удобнее, согласилась сонная мама.
Ничего, сказал папа, прыжкитоже спорт.
Я подвинул табурет, встал на него, достал до перекладины, пока пытался подтянуться, папа кряхтел за меня.
В школе сегодня последним сдвоенным уроком была физкультура.
Перед этим я размышлял, в какую раздевалку пойти.