То ли луна благословила в тот день Оскара, то ли Сатурн был в созвездии Лебедя, а то ли всё этодело случая, но только они сыграли в ничью. Степан вначале бесился и прыгал по кладбищу, ощипывая свою красную козлиную бородку. Затем успокоился, даже заулыбался. И сказал следующее:
Не могу я тебя оживить, но и забрать твою душу с собой в ад я тоже не могу. Темь предлагаю вона что: заключимши с тобою контракт. Договор о том, что твоя душа переходит ко мне в собственность на неопределённый срок до тех пор, пока не будут выполнены условия докончания.
Сразу же из ниоткуда материализовался кусок папируса и золотое гусиное перо. Степан взмахнул рукой и перо само побежало по папирусу, выводя непонятные на первый взгляд Оскару золотые завитки.
И какие же условия контракта? Что я получу взамен?
Глаза Степана разбежались в разные стороны, а затем снова собрались в кучу. Вдруг его скрипучий голос изменился до неузнаваемости. Мир вокруг потемнел, а голова у Оскара закружилась.
Ты будешь жить, и в то же время нет,
Ты обречён навечно мне хранить обет.
Посмертно будешь призван ты в мой легион,
Но до тех пор контрактом договор наш закреплён.
Пять смертных душ ты должен будешь усыпить,
Тогда из кубка волшебного будешь должен ты испить.
И после этого обличье прежнее до смерти вновь ты обретёшь
Но до тех пор в теле вампира жизнь ты проживёшь.
Визгливый смех зазвенел у него в ушах. Он был повсюду. Он окружал его со всех сторон. Оскар закрыл уши и глаза и побежал стремглав, куда понесли ноги. Прочь от этого кладбища и сумасшедшего демона. Но смех не прекращался.
Оскар почувствовал, будто что-то резко вырвалось из его грудной клетки через спину, и остановился. Хохот демона стих. Он стоял один посреди чащи и не знал, куда идти.
Внезапно острая боль пронзила его голову. Парень застонал и упал на колени. В глазах потемнело, и вдруг он потерял сознание.
***
январь 1878
Стало лучше, чем вчера. Он почувствовал необычайную лёгкость во всём теле. И силу, о которой раньше подумать не мог. Оскар обнаружил себя в снегу, причём обильно припорошенным. Он уселся.
«Странно. Совсем не холодно».
Потрогал висок. Он стал абсолютно гладким, словно и не было никакого выстрела.
«Почудилось, что ли? Опять в оборотня превратился неожиданно для себя? Но, сдаётся, сейчас, чай, не полнолуние».
Он встал на ноги. Как пружинят его стопы! Сколько энергии! Он готов прямо сейчас забраться на эту огромную ель в два прыжка. Однако Оскар решил этого не делать. Мало ли.
Надо идти домой, но парень не знал, где находится. Он выбрал направление наугад, посмотрев на затянутое облаками небо, через которое не проглядывал ни тонюсенький лучик света, и побрёл. Он шёл несколько часов, но совершенно не устал. Откуда столько энергии после проведённых нескольких дней, а возможно даже и недель в лесу?
Но всё же Оскар решил, что в облике волка он быстрее доберётся до дома. Он снял брюки, рубашку, ботинки и носки, и встал с готовностью превратиться. Сосредоточился, зажмурив глаза.
«Надо подумать о чём-то плохом, чтобы вызвать ярость».
В голову лез только образ Маврикия. Вот с ним под руку идёт Ангелина.
Оскар разозлился. Его даже затрясло. Он открыл глаза. Ощупал тело. Всё ещё человеческий облик.
«Странно. От ярости прямо трясёт. Может, холодно слишком?»
Но нужно двигаться дальше. И он пошёл. Наверное, он шёл так ещё несколько часов без устали, пока сумерки не начали сгущаться. Но вдруг резкая слабость напала на него. Голова закружилась, ноги подкосились, и он упал в снег.
«Что за ахинея? Только что же всё было в порядке».
Ему страшно захотелось пить. Он загрёб рукой горсть снега и сунул в рот, перекатывая языком. Снег растаял, и Оскар выпил воду из него. Но легче не стало. Даже наоборот: голова закружилась ещё пуще прежнего.
Хотелось чего-то дикогоЧего-то, что он никогда не пробовалНо отчего?
Он возвёл глаза к небу. Облака стали реже.
«Луна в первой четверти. Одиннадцатое января? Значит, мне уже должно было исполниться пятнадцать», это были его последние мысли, прежде чем сознание провалилось в никуда.
***
Всё ещё январь 1878
Он ещё находился в отключке, но почувствовал, как кто-то настойчиво раздвигает его губы и разжимает челюсти. Оскар не сопротивлялся. Он настолько ослабел, что не смог бы, даже если бы и очень хотел.
Горячая солоноватая жидкость попала на язык и обожгла горло. Он очнулся и закашлялся. Зрачки сузились, он уселся и осмотрелся вокруг. Никого. Что это было?
Приветик, с дерева вдруг свесилась светлая голова. Она улыбалась, обнажив два ряда неровных клыков.
Оскару стало дурно, и он отполз назад. Что-то было не так в этой зубастой девушке со светящимися в темноте глазами. Она не походила на оборотня, но и человеком явно не была.
Вы кто?
Девушка спрыгнула и отряхнула розовое платье в оборках и рюшах. Такое не носят уже даже в Андеадлинге!
Бьянка Макалистер, она присела в реверансе.
Макалистер? Вы случайно не из клана Аласдара Мора?
Оскар знал многое про кланы Шотландии, поскольку его отец был выходцем оттуда и сам когда-то принадлежал к клану Макайверов.
Его самого наследка, улыбнулась девушка. Но то давненько в прошлом. Аз с сёстрицами осела в Андеадлинге уже давнёхонько. Вы сами-то кем будете?
Говорила она мудрёно, Оскар сперва было подумал, что без толмача никак не обойтись. Он встал на ноги и вежливо поклонился.
Оскар Макгайр. Сын Эллиота Макграйра и Марешки Дракулы.
Ого-о, она выпучила глаза. Сам племянник Дракулы. Сёстры мне обзавидуются. Она снова обратилась к Оскару, учтиво склонив голову. Я имела честь налести вас тут и спасла от неминуемой нави, господин Макгайр. Обезвоженный вампир может скончаться за несколько часов.
Оскар поглядел по сторонам. «Вампир? О ком-то она?»
Да, кстати, об этом. Что за странное снадобье вы дали мне? Я снова чувствую себя бодрым, даже лучше, чем прежде.
Бьянка выпучила снова глаза, а затем расхохоталась, закрывая рот рукой в шёлковой перчатке, как положено по этикету.
Господи-ин Макгайр! Неужто вы николи не видемши кровь? Она продолжала хихикать украдкой. Али, пребывамши в таком худом состоянии, вы напрочь забыли её вкус?
Оскар попятился. «О чём это она? Она что, хочет сказать, что только что дала мне выпить крови? Чьей же?»
Хорошо, еже аз всегда беру с собою небольшую уполовню со свежей кровью барсука.
Оскара чуть не вывернуло. «Ну надо же, кровь барсука!»
Да, я вижу вашу замятню. Это, конечно, не человек, но человек в нашем лесусущество редкое. Тут больше всё калные оборотни ристают.
Парень вспыхнул. «Мерзкие оборотни?! Да как она смеет?!»
И вдруг эта чокнутая Бьянка снова выкатила свои белёсые глазоньки и безумно заулыбалась. Она выставила указательный палец, показывая на него.
Ты не разумеешь, о чём я молвлю, десно?
Абсолютно.
Обращённый. Я николи их не видала. А ну-ка
Она вдруг подпрыгнула к Оскару, закатала рукава его рубашки и внимательно изучила предплечья. Потом откинула его волосы и осмотрела шею. Ну и наглость!
Эй, это слишком близко.
А ну-ка, подымай свою срачицу.
Ч-что?
Снимай свою робу исподнюю.
Оскар, поколебавшись, всё же послушался и стянул рубашку. Взору Бьянки открылся бледный торс с хорошо проглядывающимся рельефом мышц. «Может, она знает, почему я не превращаюсь в волка?»
Девушка подошла к нему и, перемещая палец по телу, всё также пристально осматривала его тело. Странно. В другое время Оскар бы умирал от щекотки. Но сейчас он почти ничего не чувствовал, за исключением тех моментов, когда Бьянка случайно касалась его кончиком ногтя. А ещё ему совсем не холодно, несмотря на явно минусовую температуру.
Да и где же?
«Что она ищет?»
Что «где»?
Твой укус. Где он?
Ч-что? Какой укус? Оскар быстро натянул рубашку обратно, скрывая своё тело от любопытных белых глаз Бьянки.
Ну укус, мечанный тем, кто тебя обратил в вампира. Я окушаюся его налести. А-а-а, она снова расплылась в довольной улыбке. Наверное, это на стегне, она потянулась к ширинке брюк.
Нет! Оскар прикрыл руками такое интимное место.
А еже здесь такого? Ещё глаголь, елик ты николи не раздевамшись перед девушкой. Еже я там не возглядати-то?
Э-э-э
Бьянка снова округлила глаза.
Ты мне любы всё больше, мóлодец.
Не помню, чтобы мы с вами переходили на «ты».
Оскар попятился. Бьянка не пошла к нему на встречу, а так и осталась стоять, уставившись на него парой немигающих светлых глаз. И тогда парень припустил, что есть дух в чащу.
«Да что за чертовщина происходит? Вчера же ещё всё было нормально».
И вдруг до Оскара медленно дошло. Его «вчера» осталось в 1877 году, а сейчас уже январь 1878.
«Я что, правда умер? с ужасом подумал он. Нет, быть того не может».
Ему в голову пришла ещё одна безумная мысль. Он даже остановился. «Что если тот чокнутый Степан с кладбища ему не приснился?»
И вдруг за деревьями забрезжили очертания деревни.
***
ночь одиннадцатого января 1878 года
Оскар стоял перед мостом, пересекавшем небольшую замёрзшую на зиму речушку перед Мёртвым кварталом Андеадлинга, который тогда ещё так не назывался. Но вот в ту секунду это название очень подходило тому, что юноша увидел.
Настоящее пепелище. Весь старый Андеадлинг сгорел до тла.
«Что здесь произошло?»
Первой мыслью Оскара была его семья. Он ринулся к тому, что когда-то было его домом, но нашёл лишь обломки стен и крыши. В ужасе он упал на колени и с животным отчаянием стал откидывать все разрушенные обломки бывшего строения. В какой-то момент он наткнулся на обожжённый труп своего отца. Боль, неверие вперемешку с горем. Всхлипывания вырвались из его груди, он прижал голову отца к себе и возвёл глаза к небу.
«Что же это такое? Как я мог вот так всё потерять? Почему? Почему он ушёл?»
Он баюкал Эллиота Макгайра ещё несколько минут, мурлыча ему колыбельную, которую отец любил напевать, когда Оскар был ещё совсем маленьким. Когда Оскар закончил, он прикрыл отцу веки. Пусть спит. Легче представить, что это просто вечный сон.
К счастью, он не обнаружил останков Готики в доме. Ей удалось спастись? Но где она? Может быть, сестра одна в лесу, и ей страшно? Надо будет её найти.
Но сперва юноша решил похоронить отца. Он чувствовал это своим долгомотправить родную кровь в последний достойный путь.
В какой стороне кладбище, парень знал. Он бережно поднял труп мужчины на руки и, словно тот ничего не весил, пошёл напрямую, не останавливаясь, пока не набрёл на кованую ограду. Калитка не была заперта, поэтому юноша спокойно проскользнул на территорию. Осмотрелся и выбрал наиболее привлекательный участок, куда аккуратно положил тело отца.
«Где-то должна быть лопата. Может быть, в том склепе?»
Он пошёл туда. В прошлые времена дверь показалась бы ему слишком тяжёлой, но теперь для Оскара не составило особого труда её открыть. В лицо ударила могильная морось. И холод, сковывающий всё изнутри.
«Вот оно, дыхание смерти».
Парень поёжился и вошёл внутрь склепа.
«Не буду смотреть на гробницы. Только возьму лопату в подсобке. Она же должна где-то здесь быть».
Перед помещением, где предположительно находились гробы с мумифицированными усопшими, располагалось некое подобие предбанника. Здесь почти ничего не было, кроме лестницы, ведущей куда-то вниз и рядом нескольких глиняных чарок и инструментов. Среди них Оскар разглядел лопату. Он схватил её и как можно выскочил на поверхность, подальше от этого ледяного холода.
Зимний воздух показался ему теплейшим по сравнению с тем, что только что он чувствовал в склепе. Оскар вернулся к отцу. Вначале раскидал снег в стороны, затем слегка разрыхлил концом лопаты промёрзший грунт, стараясь не поддаваться чувствам и полностью сосредоточиться на работе. Потом начал копать яму глубиной и шириной около двух метров, располагая выкопанную землю аккуратной кучей рядом.
Затем Оскар осторожно взял тело отца на руки и вместе с ним спрыгнул на дно ямы, чтобы аккуратно положить его туда. С этим тоже не возникло проблем. Он даже осторожно приземлился на носочки, не оступившись. В последний раз взглянул на безмятежное обуглившееся лицо покойника, поцеловал его в лоб. После чего, не оборачиваясь, подпрыгнул, зацепился за край могилы и подтянул себя с помощью рук на поверхность.
С рвением начал кидать землю обратно в яму, заваливая тело отца. Ему очень хотелось дать волю слезам. В носу предательски щекотало. Но как бы Оскар не хотел разрыдаться прямо здесь и сейчас, он не мог это сделать. Вместо этого парень яростно вцепился руками в черенок лопаты и швырял грунтвот всё, что оставалось ему делать.
Когда он почти закончил свою работу спустя пару часов и оставалось бросить ещё пару комьев, он не почувствовал и намёка на усталось. Но, если бы Оскар даже устал, то наверняка не заметил. Чувства довлели над ним, заглушая физические ощущения.
Як у тебя любо выходит, услышал он у себя за спиной скрипучий голос. Может, тебе на кладбище поработать? Смотри-ка, как ты борзо управился.
Оскар вздрогнул и обернулся. Никак не ожидал, что кто-то окажется в столь поздний, а может быть, даже и ранний час, да ещё и станет наблюдать за его работой. И каково же было его удивление и злость, когда парень увидел перед собой этого мерзкого демона Степана. Оскар угрожающе поднял лопату над собой.
Это ты, гад! Это из-за тебя сейчас я этим занимаюсь. Если бы не ты со своими странными стихами, я был бы рядом с отцом, и он бы не погиб!
А еже ты ведаешь о том, что стряслося в деревне, невголос? Может быть, вы бы купно окочурилися.
Тут Оскар задумался. Он впервые посмотрел на ситуацию другими глазами. Действительно, а что произошло? Демон, словно бы читая его мысли, уютно примостился на одном из наиболее широких надгробий и ответил на его вопрос, внезапно обращаясь к нему с нормальной речью (или по крайней мере той, которую ему привычно было воспринимать):
Деревню подожгли. Намеренно. Это сделали колдуны с Хандроза. Таким образом они хотят ослабить Дельту, подорвав её влияние здесь, на Земле. Тебя не было дома более трёх недель с момента смерти. Это большой срок для того, чтобы произошло такое ужасное событие.
Но я закрыл отцу глаза, он снова поднял лопату, решив, что Степан ему врёт, а значит трупное окоченение ещё не наступило. То есть, он умер недавно.
Эх, милок-милок, ты смог закрыть его глаза не потому, что плоть была мягкой и податливой, но потому, что ты стал сильнее, чем был до этого. И выносливее, между прочим. Неужели ты до сих пор этого не заметил? Видя замешательство в глазах Оскара, он продолжил: То есть ты хочешь сказать, что ты не заметил, как за два с половиной часа вырыл огромную могилу и даже не устал? Что ты шёл по лесу полночи и не выбился из сил. Что, в конце концов, ты пока что ещё ни разу не поел и не поспал.
Что же со мной стало?
Ты вампир. И благодарить следует меня.
Степан указал большими пальцами обеих рук себе на грудь и чуть не свалился с надгробия.
Оскар призадумался. «Выходит, этот сумасшедший не врёт. Или по крайней мере часть его словправда. Тогда я действительно стал вампиром».
Он ощупал себя и впервые посмотрел на руки. Как бледна его кожа, почти светится голубизной.
«Предположим. И даже поверю ему, что какие-то маги с неведомой мне планеты подожгли бог весть зачем им понадобившуюся деревню. Тогда как мне расколдоваться?»
Демон опять прочитал его мысли.
Тебе надобно выполнить условия контракта, только и всего. Вернёшь свою душу и тушку оборотня как ни в чём не бывало.
И какие же условия контракта всё-таки?
Ну нынче и молодёжь пошла. Всё вам надо по семьдесят четыре раза повторять:
Ты будешь жить, и в то же время нет,
Ты обречён навечно мне хранить обет.
Посмертно будешь призван ты в мой легион,
Но до тех пор контрактом договор наш закреплён.
Пять смертных душ ты должен будешь усыпить,
Тогда из кубка волшебного будешь должен ты испить.
И после этого обличье прежнее до смерти вновь ты обретёшь
Но до тех пор в теле вампира жизнь ты проживёшь.
И что это значит? Всё равно ведь непонятно.
Ой, дурья ты башка. У вас, у оборотней там что, солома вместо мозгов?
Не знаю, пробормотал Оскар. Я никогда в голову никому не смотрел.
Тебе нужно испить кровь у пятерых жертв. Они обязательно должны быть смертными, то есть, не нежитью, он потёр руки и хихикнул. А чтобы жизнь тебе медом не казалась, повелеваю, чтобы этими пятерыми были все твои дамы сердца.