Это жилая пещера, пояснила Лантея, обводя руками видимое пространство. Как видишь, здесь находятся дома большинства жителей города. Некоторые хетай-ра предпочитают селиться на рыночной площади, под стеклянным куполом, но там дорогая земля, и далеко не каждая семья может себе позволить такую роскошь. Здесь же есть дома на любой вкус и кошелек в зависимости от яруса. Хотя многие все равно брезгливо зовут этот зал Муравейником.
Дома располагались широкими каскадами на естественных подъемах пещеры, все они стояли очень тесно, а многие выступали прямо из стен зала, явно вырубленные в песчанике. Создавалось впечатление, что между этими одинаковыми строениями даже не было проложено улиц, так плотно они прилегали друг к другу, хотя по отсветам фонарей становилось ясно, что верхние и нижние ярусы все же соединялись протяженными лестницами. Какие-то здания тянулись вверх, привлекая к себе внимание двумя или даже тремя надстроенными этажами, другие, напротив, жались к земле, но зато имели разноцветные витражные окна и эфемерные каменные балкончики. Где-то к домам, зажатым со всех сторон, хетай-ра умудрялись еще и отделить место под хозяйственные помещения и даже узкие загоны для скота. У многих со дворов выглядывали крупные черные птицы с голубым хохолком на голове, которые по своим размерам превосходили даже раскормленных индюков, а в некоторых загонах слышалось хрюканье бородавочников, валявшихся в пыли.
Однако Лантея даже не стала задерживаться в этой части города и показывать профессору все красоты местных переулков, гоняя его вверх и вниз по лестницам. Она сразу же прошла вдоль одной из стен и провела Ашарха в незаметный на первый взгляд боковой проход, который оказался узким и очень длинным тоннелем, ведущим напрямую к пещере с горячими источниками. Слабый специфический запах тухлых яиц появился в воздухе еще задолго до того, как преподавателю удалось разглядеть в полумраке отблески темной водной глади.
Здесь не росли грибы, но влажные стены этого зала местами были покрыты колониями фосфоресцирующего зеленого мха. Над водами безмятежного вытянутого озера клубился белый пар, сплошной пеленой заполнивший все видимое пространство. Берег был неровным, представлявшим собой выщербленную каменную породу, в отдельных местах заостренную или бугристую, а в других сплошь заросшую скользким мхом.
Здесь две зоны для купания. Одна только для мужчин, другаядля женщин, сказала девушка и указала на разные стороны вытянутого озера. Хотя из-за постоянного пара разглядеть что-либо или кого-либо на другом берегу не представлялось возможным. Предупреждаю, за подглядывание мужчинам положено наказание.
Я и не собирался! возмутился преподаватель.
Просто предупреждаю, проговорила хетай-ра, разведя руками. В Барханах к мужчинам совсем иное отношение, Аш. Здесь у вас меньше прав, а несоблюдение священных для хетай-ра устоев не простят даже неосведомленному чужаку Так что не советую заплывать за середину озера.
Что-то неясно буркнув себе под нос, профессор кивнул, подтверждая, что он услышал рекомендацию Лантеи. Он практически не был ознакомлен с этикетом и правилами благопристойности, соблюдаемыми в Барханах, а потому ему стоило вести себя осмотрительнее.
Встретимся на этом самом месте через полчаса. Думаю, тебе хватит времени привести себя в порядок.
Девушка улыбнулась одними уголками губ и бесшумно скользнула на женскую половину озера, исчезая в облаках молочного пара.
Ашарх по мшистым камням, которые образовывали узкую тропинку и опоясывали термальный источник, добрался до мужской зоны, освещая себе дорогу фонарем. Здесь почти не было народа, кроме нескольких отмокавших на мелководье хетай-ра, так что преподаватель был спокоен: какое-то время он мог отдохнуть от любопытных взглядов жителей Бархана. Скинув вещи, он нерешительно зашел в воду.
В первое мгновение источники показались профессору слишком горячими, а серный запах до отвращения неприятным, но через пару минут тело привыкло к температуре, и даже вонь вскоре перестала раздражать. Осторожно ступая по скользкому каменному дну, Аш двинулся вдоль берега, опасаясь заходить на глубину. Другие хетай-ра предпочитали подолгу сидеть в воде, ближе к мелководью, оставляя на поверхности только голову, накрытую полотенцем. Мужчина последовал их примеру, погрузившись под воду до самых плеч и прислонившись спиной к одному из шершавых сталагмитов, усеивавших всю береговую линию.
Им завладело блаженное чувство тепла.
Ощущая, как расслабляется тело, окруженное горячими потоками, Ашарх сидел без движения какое-то время, просто пытаясь запечатлеть в своей памяти это одно из самых сладостных мгновений в его жизни. Кто бы мог подумать, что восторжествовавший гедонизм обретет над профессором такой контроль, ведь возможность отмокнуть в теплой воде обрадовала его гораздо больше, чем даже долгожданное прибытие в сокрытый город пустынного народа и знакомство с древней культурой хетай-ра.
Наверное, все впечатление изначально испортил именно разлад с Лантеей, произошедший из-за письма Чият и вскрывшихся замыслов самой девушки, намеренной с головой удариться во внутреннюю политику Бархана. Даже стребовав со своей спутницы обещание отпустить его после выполнения условий сделки, Аш все еще был не уверен в своем решении. Он колебался из-за того, что не хотел оставлять хрупкую и недальновидную Лантею одну бороться за дело, которое она считала правым, но в тоже время его чувство самосохранения просто вопило об опасности. Девушка собиралась начать войну против устоев своего народа, собственной семьи и древних законов Барханов, а в одиночку ей ни за что было не справиться с такими противниками.
И теперь профессор сидел, методично поглаживая рукой шершавое каменное дно, и пытался со стороны взглянуть на свое положение. На одной чаше весов у него был шанс живым и здоровым убраться из подземного полиса, забрав с собой ценнейшие знания о пустынном народе, на которых он мог сколотить столь желанное им состояние, а на другой чаше оставалась гордая отважная девушка, чья судьба была небезразлична Ашарху. И что же следовало выбрать?
Мужчина сидел под водой до тех пор, пока у него от жара не закружилась голова. Только тогда он вооружился выданным Лантеей мылом, весьма странным на цвет и запах, и грубой мочалкой, явно сплетенной из каких-то сухих водорослей или растений. Черный брусок мылился плохо, оставляя после себя сероватые разводы из мелких крошек, но Аш не придал этому значения, и, скорее закончив с водными процедурами, оделся и поспешил к выходу из зала с источниками.
Лантея уже ждала его там. Опершись спиной на каменистый вырост, покрытый мхом, она стояла без движения, прикрыв глаза. Однако стоило шагам профессора эхом отразиться от ближайших стен, как хетай-ра распахнула веки.
Смотрю, у тебя совсем не получается пока что определять здесь время, усмехнулась порозовевшая от горячей воды девушка. Прошел почти час. Но я рада, что ты отдохнул. Горячие источники быстро излечат остатки твоего кашля У тебя на лице остались мыльные разводы.
Мне показалось, что я сидел там от силы четверть часа. Ашарх спешно обтер лицо влажным краем своего полотенца. Как вы вообще ориентируетесь во времени в этой вечной темноте?
Дождавшись, пока ее спутник закончит, хетай-ра забрала у него купальные принадлежности, бросив их в свой заплечный мешок, и скорее ступила в узкий тоннель, ведущий к жилой пещере.
Если пожить здесь столько, сколько жила я, то научишься даже минуты отсчитывать с точностью часов. Это вопрос восприятия пространства и времени в абсолютной темноте. Можно опираться на многие вспомогательные вещи, которыми само тело отмеряет интервалы, вроде сердцебиения, чувства голода или жажды
Значит, чтобы научиться здесь определять время, мне понадобится всего лет двадцать? хмыкнул профессор, подсвечивая себе дорогу фонарем и не отставая от дочери матриарха.
Нет, к счастью для тебя, во всех основных залах Бархана есть стражи времени.
Кто? не поверил своим ушам Аш.
Стражи, которые отмеряют время по массивным и точнейшим песочным часам. Четыре раза в день они бьют в барабаны, уведомляя о наступлении новой фазы дня. Первый ударгород просыпается, второйзакрывается мольбище Младенца, третийконец рабочего дня, четвертыйзакрывается мольбище Старухи, пора спать.
Странно, что я здесь ни разу еще их не слышал А что за мольбища?
Скорее всего, ты просто не обращал внимания.
Спутники покинули коридор, ведущий к термальным источникам, пересекли Муравейник с нагромождениями крошечных домов, и Лантея указала рукой в самый угол пещеры. У стены Аш действительно первый раз обратил внимание на широкий постамент, на котором располагалась сложная конструкция песочный часов: огромное каменное колесо, опиравшееся на ряд ограненных валиков, в середине имело две стеклянные камеры треугольной формы. Через узкий перешеек тонкой струйкой песок просачивался из верхней части в нижнюю. Перед колесом почетный караул нес сосредоточенный страж, опиравшийся на свою глефу. Он ни на мгновение не отрывал глаз от песочных часов, наблюдая за потоком песчинок, а рядом с ним были установлены пузатые тамтамы, обтянутые толстой кожей. По обе стороны массивного колеса стояло еще четверо хетай-ра, которые, как предположил Ашарх, четырежды в день поворачивали каменные часы за толстые тросы, прикрепленные к краям.
Следить за временемэто самый почетный пост, которого может удостоиться страж в Барханах. Потому что время подарила нашему народу сама богиня ЭванЛин, и этот ее дар хетай-ра во всех городах ценят безмерно, добавила Лантея, начиная подъем по широкой лестнице, уводившей из жилого зала. А мимо мольбищ богини мы сейчас будем проходить Хочу показать тебе еще пару мест. Так что не отставай.
Девушка увлекла профессора в поток городских жителей, спешивших попасть в главный коридор. Преодолев стертые ступени и оказавшись в просторном тоннеле, спутники слились с живым течением, и хетай-ра сами понесли их в выбранном направлении. Темная и прямая, как стрела, улица подземного полиса тянулась на сотни метров вперед, и эхо шагов многочисленной толпы отражалось от потолка, сплетаясь с голосами пустынников и хрюканьем груженых бородавочников, караваны которых плелись с краю. Лишь иногда украшенные иероглифами и росписями стены прерывались чернеющими арками проходов, уводивших в неизвестность. Спустя некоторое время широкая улица неожиданно свернула налево, изогнувшись сытой змеей, а когда Аш и Лантея проходили мимо одного из ответвлений главного коридора, то девушка, не останавливаясь, указала рукой на едва различимый в полумраке вход в тоннель:
Здесь находится мольбище Старухи. Это что-то вроде нашего храма, где хетай-ра молятся, общаются со служителями богини. Здесь же проводятся многие наши обряды
Мы пойдем туда?
Ашарх заглянул в коридор, но там царила тьма и почему-то не было видно ни одной живой души. А его спутница уже ушла вперед, проигнорировав эту арку.
Оно открывается только в полдень, бросила Лантея. А вот мольбище Младенца в это время как раз закрывается. Но и туда мы не станем заходить.
Почему же?
Девушка явственно скривилась, вспоминая, что ее венценосная мать как раз должна была молиться в гордом одиночестве в этом мольбище.
Сейчас там много народа. Я лучше покажу тебе другие места.
То есть у вас половину дня работает один храм, а половинудругой? И что за необычные названия для мольбищМладенец и Старуха?..
По преданиям, богиня ЭванЛинмноголикая, меняющая свой облик на протяжении всего дня. На рассвете она выглядит как дитя, а в полночькак старуха. Поэтому утром ей молятся о любви и честности, так как только невинный младенец способен одарить искренностью и добротой, а после обеда уже в мольбище Старухи хетай-ра просят о разумности, опыте и решении проблем, ведь лишь умудренная жизнью женщина может подсказать ответы на многие вопросы. Надо уметь различать эти сущности ЭванЛин.
Ага А ночью что, нельзя молиться? заинтересовался профессор, едва успевая уворачиваться от идущих навстречу жителей города и при этом не терять нить разговора.
Считается, что ночью у богини идет самая болезненная стадия смены облика. Ее не стоит тревожить молитвами, иначе ЭванЛин разозлится, ответила хетай-ра, откидывая за спину свои еще влажные седые волосы.
Судя по твоим рассказам, ваша богиня достаточно суровая Постой! А это что за место? Куда ведут эти двери?
Внимание Ашарха привлекли огромные круглые каменные врата, казалось, намертво вплавленные в стену тоннеля. Несколько колец, выложенных цветными пластинами стекла, узором стягивались к центру дверей, где створки должны были раскрываться. Хотя профессору с трудом верилось, что существовала такая сила, которая могла распахнуть эти массивные врата. Прямо перед оформленным резьбой и явно очень древним порталом, выстроившись в ровную шеренгу, стояла дюжина стражей, броня которых была гораздо внушительнее и толще чем у всех ранее видимых Ашархом воинов хетай-ра. Эти суровые привратники, полностью облаченные в костяные доспехи, укрепленные слоем закаленного стекла и с вплавленными в наплечники шипами то ли из звериных клыков, то ли из изогнутых осколков, без движения сторожили таинственный проход, сжимая в руках маленькие треугольные тарчи и не убирая ладоней с рукоятей мечей, покоившихся в кожаных ножнах.
Это Дикие тоннели. Лабиринт старинных ходов, кишащих ингурами и другими хищниками. Ходить туда без охраны отваживаются только охотники. Здесь же начинается подземный путь к Первому Бархану, используемый торговыми караванами и дипломатическими делегациями. Эти стражи у входа патрулируют врата и всегда готовы поднять тревогу, если ингуры прокопают стены, произнесла Лантея и внимательно посмотрела на своего спутника. А по поводу богини ты прав. Не зря мы ее зовем Многоликой Матерью, она может быть как милосердной, так и жестокой по отношении к своим детям.
Еще пару минут профессор в восхищении и страхе стоял перед проходом в Дикие тоннели и разглядывал створки. Лишь толстая каменная стена отделяла его от подземного царства, где властвовала смерть. Как хетай-ра могли столько веков существовать рядом с постоянной опасностью? Жить, зная, что только слой песка отделяет тебя от лабиринта, кишащего безжалостным хищниками, которые в любой момент могут разрушить тонкую преграду, это верный способ стать невротиком, вздрагивающим от любого шороха. Но пустынный народ, будто, даже не думал об ингурах, окруживших город со всех сторон.
Лантея потянула Ашарха за рукав, вынуждая его двинуться дальше. Коридор все не заканчивался и больше никуда не сворачивал, а профессор стал даже как-то привыкать к постоянной темноте. Жителей вокруг стало намного меньше, но, как и прежде, некоторые из них считали своим долгом выказать дочери матриарха почтение и поднести к солнечному сплетению сжатый кулак. Как девушка объяснила своему спутнику, этот жест вежливости был очень древним, даже по меркам самого пустынного народа, и означал «центр мироздания». Жители приветствовали так члена правящей семьи, признавая его власть.
Когда Аш неожиданно разразился сухим лающим кашлем, который пропал на какое-то время после горячих источников, а теперь вновь принялся терзать ослабленное из-за болезни тело, то Лантея сразу же подтолкнула профессора в относительно небольшой зал, находившийся на стыке двух коридоров и скрытый от чужих глаз. Помещение оказалось темным и совершенно пустым: лишь под потолком виднелось широкое отверстие, уходившее куда-то вверх, в недра камня.
В маленькой пещере легко дышалось и гулял довольно сильный ветер, с гулом проникавший в подземный полис через круглую скважину.
Это вентиляционные шахты или сардобы, пояснила хетай-ра, прогуливаясь по центру зала. Помнишь, вчера ты видел одну из них на поверхности? Те знаки, по которым можно найти любой из Барханов.
То самое полуразрушенное здание, возле которого мы вчера спешились с сольпуги? припомнил профессор. Из-за слабости, которая внезапно на него накатила после приступа кашля, Ашарх присел на одну из каменных лавок, выступавших прямо из стен и располагавшихся полукругом по периметру небольшой пещеры. Он с наслаждением вдыхал свежий воздух.
Это был крытый колодец. Самые древнейшие сооружения моего народа. Им по три тысячи лет. Хетай-ра создавали их еще когда жили на поверхности. Но некоторые подземные озера и реки постепенно обмелели, и теперь сардобы используют как шахты для воздуха и пути на поверхность для почтовых птиц.