Рукопожатие у него было неприятнымочень холодным, как будто он был рептилией, а не человеком, но в то же время крепким.
Невольно Гермиона подумала, что, кажется, из этой игры ей уже не выйти.
Глава десятая
Дальнейший разговор был отнюдь не легче, наверное, даже сложнее. Гермиона далеко не каждый день предлагала людям намеренно серьёзно навредить их близким родственникам, а в том, что Рудольф пострадает в этой игре, сомнений не было ни у неё, ни у (очевидно) Майкрофта. Пожалуй, она нервничала больше него, он выглядел совершенно равнодушным и с нечитаемым выражением лица делал пометки в небольшой записной книжечке. В тот момент, когда Гермиона дошла до сообщения о том, что на мистера Рудольфа Холмса специалисты начнут оказывать ментальное влияние, которое повысит его тревожность и сделает менее внимательным, ей самой захотелось, чтобы, вопреки интересам дела, её собеседник подскочил со своего места, грохнул кулаком по столу и рявкнул, что этого он не допустит.
Но он этого не сделал, только добавил ещё строчку в книжечку и выжидательно посмотрел на Гермиону. Она подумала, что он тоже ждёт её реакции. На самом деле, она держалась с трудом. Каждое её слово было горстью земли на крышку гроба, в котором покоилась прежняя Гермиона Грейнджерсправедливая, честная гриффиндорка.
Ещё до того, как начнётся она замялась, подбирая слово, и Майкрофт подсказал ей:
Процесс.
Процесс. До этого вам нужно определить, кто из влиятельных людей будет готов поддержать ваше продвижение. Нам нужно, чтобы ваша власть была основана не только на магии и внушении.
Майкрофт какое-то время помолчал, крутя в пальцах тонкую ручку в серебряном корпусе, потом сказал:
К концу следующей недели я смогу предоставить вам эту информацию.
А Гермиона неожиданно подумала, что ей всё-таки повезлоесли бы Майкрофт был так же гениален, как его брат, обладал бы такой же памятью (а Кингсли говорил, что у младшего Холмса феноменальная фотографическая память) и такой же наблюдательностью, то она бы не справилась с этими переговорами. Дрожащие руки выдали бы её. Ей повезло, что он просто умён. С гением ей было бы не справиться.
Обговорив ещё несколько деталей, они оба одновременно поднялись со своих мест.
Желаю вам плодотворной недели, Майкрофт, произнесла Гермиона. Майкрофт наклонил голову и спросил:
Надеюсь, вы сможете вернуть меня в немагический Лондон.
Разумеется.
Он вдруг поднял ладонь, открыл книжечку, пролистал и уточнил:
Полицейские, которые прервали нашу встречу, сейчас не помнят об этом?
Верно.
В таком случае, Гермиона, он с каким-то нажимом произнёс её имя, не вмешивайтесь в расследование. Я предпочёл бы разобраться с тем, каким образом они вышли на это место, самостоятельно.
Гермиона согласиласьв любом случае, волшебными методами уже узнать ничего не выйдет: обливиаторы почистили людям память.
Но Майкрофт до сих пор не задал главного вопросаи это и удивляло, и настораживало. Гермиона облизнула пересохшие за время беседы губы и произнесла:
Ваш брат будет оставаться под нашим наблюдением до конца этого процесса. Но мы займёмся снижением его тяги к наркотикам.
Я в этом не сомневался, ответил Майкрофт. Гермиона не рискнула уточнить, что именно он хотел этим сказать, и просто протянула руку.
Снова касаться ледяной ладони было неприятно, но избегать прикосновения было бы невежливо.
Ощущения вам не понравятся, предупредила она.
Я помню.
Она аппарировала в один из закрытых антимаггловскими чарами закутков на Пэлл-Мэлл, за руку вывела Майкрофта на улицу и, больше не прощаясь, снова аппарировала в переговорную, а оттуда камином прошла в кабинет Кингсли.
Она была выжата досуха, не осталось ни сил, ни нервов. Кингсли посмотрел на неё почти сочувственно и вместо того, чтобы требовать рассказа, попросил поделиться воспоминаниями.
Когда серебристая нить упала в омут памяти, Гермиона поняла, что не желает погружаться в него вместе с Министром: с неё на сегодня хватило.
Я тебе ещё нужна? спросила она.
Иди домой. Завтра с утрасразу ко мне.
Дома ждал Ронснова с ужином от миссис Уизли. Увидев её, он заметил:
Ты похожа на инферитакая же зеленовато-серая.
Хотелось ответить едко: «Ну, спасибо», но даже на это сил не было. Рон закатил глаза, прошипел что-то себе под нос и, подняв её на руки, спросил:
Душ, еда или сон?
Вообще-то хотелось и того, и другого, и третьего, но сообщить об этом Гермиона не сумела. Казалось, что, вернувшись домой, она просто сдулась. Необходимость держаться отпала, и она чувствовала себя как человек, которому на мозги наложили заклинание ватных ног. И на телотоже. Всё было ватным, едва двигающимся.
Рон уложил её в кровать, раздел и укрыл одеялом. Где-то на грани сознания мелькнула мысль о том, что она очень сильно его любит, а вместе с тем появилась потребность ему об этом сообщить. Гермиона потянулась было к нему, попыталась поцеловать, но он решительно повернул её на другой бок, обнял со спины, шепнул на ухо:
Извини, но инфери меня не возбуждают. Спи.
Проснулась Гермиона от звона волшебного будильника, который уже наворачивал круги над подушкой, пытаясь её разбудить. Умолкни, пробормотала она, вяло щёлкая пальцами.
Почувствовав волну магии, будильник успокоился и вернулся на тумбочку, спрятав полупрозрачные крылышки. Я уже встаю, сообщила Гермиона и будильнику, и себе. Рон спал рядом, обхватив её за талию горячей рукой, и не обратил на звон никакого внимания. Когда она осторожно освободилась из его объятий, он заворочался, но не проснулся, и Гермиона на секунду замерла, вглядываясь в его открытое лицо, необычно спокойное и мирное сейчас. Без вечной дурашливой улыбки он выглядел непривычно серьёзно и даже как будто задумчиво. Она опёрлась руками о кровать, наклонилась и поцеловала его в висок и ушла в душ.
Сумасшедшая нагрузка не уменьшилась, а как будто возросла. Гермиона носилась от кабинета Кингсли к себе и обратно, в какой-то момент перестав очищать мантию от сажи и превратившись в форменную Золушку. Около полудня к ним присоединилось двое безликих невыразимцев, похожих друг на друга как два семечка, и пожилой сутулый маг из Отдела по урегулированию проблем в маггловском мире. Отдел, по сути, не функционировал в полной мере с конца семидесятых: в военное время все проблемы решались командой обливиаторов. Однако мистер Тревис работал уже больше пятидесяти лет, и опыта ему было не занимать. При планировании будущего переворота в правительстве Британии он оказался незаменим.
Придя на совещание, мистер Тревис смерил Гермиону недовольным взглядом, как будто сам факт её существования оскорблял его чувствительную натуру, изучил наброски Кингсли и сообщил: Чушь и бестолковщина.
После чего почти на сорок минут выпал изо всяких обсуждений, что-то чёркая на листе и шепча себе под нос гневное «Мерлиновы панталоны!».
Впрочем, и панталоны, и взгляды ему легко можно было проститьпотому что в плане, вышедшем из-под его пера, было на восемь пунктов меньше, он требовал в четыре раза меньше ресурсов, а главноевыглядел реализуемым.
Повторив: «Мерлиновы панталоны!», он удалился, а Кингсли заметил: Остаётся всего пять человек, от которых, по сути, зависит всё. Вопрос в том, скольких из них Холмс сумеет подкупить или уговорить сам.
Гермиона придвинула к себе досье на людей, от которых зависел исход всей операции. Двое не вызывали никаких сомнений: лорд Риверс и мистер Оливер занимали свои должности уже давно и показали себя верными официальной власти. Им неважно, кто будет собирать тайный совет и отдавать приказания, лишь бы они были официальными и законными. Также не должно было возникнуть сложностей с миссис Кидс: она планировала уйти в отставку и не стала бы оказывать существенного давления на коллег.
Мистер Грейвз, напротив, вызывал опасения. Будучи всего на пять лет старше Майкрофта, он пробился на самый верх благодаря протекции Рудольфа Холмса и был ему безусловно предан. Более того, в досье от руки было приписано, что, по неподтверждённым данным, он состоит с Рудольфом в отношениях сексуального характера. При одной мысли об этом Гермиона испытывала приступ отвращения, но не могла не понимать: если это так, то он будет всеми силами защищать своего возлюбленного.
Головной болью была и леди Смолвудженщина амбициозная и стремящаяся добраться до самых вершин власти. Для неё смена власти невыгодна: она предпочла бы подождать, пока немолодой Рудольф уйдёт в отставку, и попытаться занять его место самостоятельно.
Проблема была в том, что именно на этих двоих было нельзя воздействовать магически: им предстояло работать вместе с Майкрофтом долгие годы, а значит, их поддержка должна быть реальной.
Решения пока не было.
После короткого обеда совещание пришлось закончить: Кингсли ждали неоконченные дела в Департаменте международных отношений, а Гермионуобщение с Джимом.
Она аппарировала к нему в квартируи почувствовала, как против воли на лице возникает улыбка. За прошедшее с их последней встречи время он украсил свою комнату простыми, но яркими рисунками магического мира, зарисовками, в которых Гермиона не могла не узнать их с Гарри и Роном приключения. Когда ты успел?
Джим вылез из-за письменного стола, сдвинул в сторону кипы бумаг и довольно сообщил: Я решил не спать! И стараюсь не естьвот и весь секрет.
Гермиона оглядела его, не обнаружила никаких признаков истощения и рассмеялась. Джим скорчил обиженную рожицу, но тут же снова улыбнулся и спросил: Кого покажешь мне сегодня?
От его энтузиазма становилось тепло на душеособенно после стылой, бездушной политики.
В этот раз Гермиона решила не вести его в очередное волшебное место, а расположилась в его комнате, зажгла несколько негорячих волшебных костерков, чем привела Джима в бесконечный восторг, и продолжила свой рассказ. Джим снова конспектировал, и его глаза блестели лихорадочным возбуждением, особенно когда она, как-то забыв о проблемах, рассказывала ему о схватке с троллем, а потомо пути к философскому камню.
Именно события их первого курса Джим решил сделать основой первой книги, поэтому требовал всё больших подробностейо замке, об учениках, о профессорах и о заклинаниях. Когда Гермиона продемонстрировала ему чары левитации, он вдруг резко погрустнел. Перемена выражения на его лице была настолько заметной, что Гермиона сразу спросила: В чём дело, Джим? Какая жалость сказал он негромко, что я не владею магией.
И вдруг резко снова улыбнулся шальной улыбкой и спросил: Можно подержать твою волшебную палочку? Пожалуйста?
Гермиона вздохнула и ответила: Нет. Не могу, прости. Это не знаю даже, как объяснить, но это очень личное. Мы не даём свои волшебные палочки другим.
Джим пожал плечами: Я так и думал. Но попробовать стоило.
Морщинка между его бровей разгладилась, и он уже собирался задать новый вопрос, как Гермиона неожиданно для себя сказала: Давай после выхода книги. Я морально подготовлюсь, а ты Это будет ещё одной наградой, серьёзно сказал Джим. Договорились.
Больше к этой теме они не возвращались, а спустя час Гермиона почувствовала, что больше не может рассказывать: даже несмотря на чай, в горле пересохло, а удачные формулировки закончились.
Условившись встретиться в следующий понедельник, они попрощались, и Гермиона уже собралась домой, но передумала, и аппарировала на крыльцо дома номер 12 на площади Гриммо.
Гарри не появлялся на работе уже неделю: взял отпуск. Ничего не писал и никак не выходил на связь. О том, что лечение идёт успешно, Гермиона знала из двух коротких записок Джинни, но не переживать всё равно не могла.
Дверь ей открыл старый эльф. Госпожа подруга хозяина, сообщил он, беззубо осклабившись. Здравствуй, Кикимер, прохладно сказала она.
С Кикимером у них был нейтралитетон не оскорблял её, а она взамен не проявляла к нему никакого лишнего интереса и даже не пыталась завести разговор об освобождении, улучшении условий жизни и зарплате. Гарри и Джинни дома? Хозяин Гарри и хозяйка Джинни дома. Кикимер проводит вас в гостиную, госпожа подруга хозяина, он отвесил ей нарочито низкий поклон и пошаркал босыми ступнями по деревянным полам.
Дом Блэков всё ещё не был образцом уюта и комфорта, но и особняк из старого фильма ужасов больше не напоминал. Во всяком случае, теперь по нему можно было ходить, не опасаясь того, что половик отгрызёт ногу, а дверная ручка оставит без пальцев. Гермиона! едва она вышла в гостиную, как оказалась в объятиях Джинни. Ясвинья. Прости, что ничего не писала.
Гермиона высвободилась из цепких рук подруги и спросила: Смеллвуд помог? Он даже не волшебник. Онбог. Во всяком случае, мозги Гарри он поставил на место, а это Не так-то просто, если учесть, что он согласен с покойным Снейпом в том, что мозгов у меня нет, Гарри тоже обнял Гермиону, потом отстранился и тихо сказал: Прости за всё, что я тебе наговорил. И за то, что тебе из-за меня пришлось делать.
«И за то, во что ты меня втянул, показывая фокусы магглам», подумала Гермиона, но у неё не хватило духу сказать это вслух: Гарри впервые за последние годы выглядел счастливым, здоровым и живым. Он снова был тем Гарри Поттером, который мог радоваться квиддичным победам и переживать из-за того, что Джинни встречается с Дином Томасом. Он снова был цельными это было видно сразу.
Отказаться от обеда Гермионе не удалось: Джинни не позволила. За столом они втроём снова, как до войны, шутили, смеялись, Джинни исподтишка колдовала, то отращивая любимому небольшие красные рожки, то рисуя у него на лбу простенькие картинки. Пока это были летучие мыши, василиски, львы и единороги, Гермиона молчала, но когда пошла очевидная похабщина, сняла все эффекты одной «Финитой»и заставила обоих друзей ополчиться против неё.
Срочно вызванный на подмогу Рон сначала смёл со стола половину еды, а потом со словами: «Не сметь обижать мою девушку!»окатил Гарри и Джинни потоком холодной воды, которая, едва коснувшись пола, превратилась в клейкие зелёные пузыри, сразу же прилипшие к лицам и волосам зачинщиков.
Ты попался, братец, угрожающе зашипела Джиннии волосы Рона окрасились в голубой цвет. Тем временем столовые приборы перед Гермионой ожили и запрыгали. Судя по тому, что сразу снять чары не удалось, наложил их Гарри: у него силы было много.
Отбросив в сторону решившую плясать канкан вилку, Гермиона трансфигурировала стул под Гарри в желе, которое тут же попыталось его поглотитьно сама пропустила удар Джинни и взлетела под полоток, как воздушный шарик. Рон попытался ухватить её за ногу, но безуспешнои сам поднялся следом.
Гарри и Джинни праздновали победу (пытаясь отчиститься от желе), но недолго: освоившись в воздухе, Рон первым начал метать небольшие сгустки краски. Гермиона идею подхватила и дополнила: пол превратился в большую палитру, и противники увязли в красной краске. Джинни сумела выскочитьи угодила в зелёную.
И в этот момент заклятье облегчения веса перестало действовать, и сначала Гермиона, а за ней и Рон плюхнулись вниз, оказавшись с ног до головы в сиреневой краске.
На этом было решено объявить ничьюгостиная приняла свой прежний вид, невозмутимый Кикимер подал чай. А когда все отсмеялись и отдышались, Гарри сообщил: Я оставляю Аврорат.
Глава одиннадцатая
Джинни первой нашла в себе силы спросить: В каком смысле?
Гарри и Аврорат ассоциировались друг с другом у всех очень прочно: он стремился к карьере аврора с пятого курса, подтянул ради этого ненавистное зельеварение, пропадал на работе суткамии вдруг решил всё бросить? Почему, дружище? осторожно спросил Рон, словно опасаясь, что Гарри сейчас обратится в чудище и начнёт крушить гостиную.
Он ни в кого не обратился, а спокойно пояснил: Потому что это не моё. Я хочу спасать людей, а не волочь их на допросы, поймав удивлённый взгляд Гермионы, он стушевался и добавил менее уверенно: Я не сам догадался. Только после разговоров с Дереком. С целителем Смеллвудом. Это его идея? спросила Гермиона. Нет, тут же покачал головой Гарри, он только спросил меня, доволен ли я результатами своих трудов, а потом Я уже сам думал об этом. Я мне лучше не пользоваться непростительными заклятьями, не встречаться с дементорами и не он попытался подобрать слова, в общем, я и тактот ещё псих. Лучше не усугублять.
Пока Рон и Гермиона осмысливали новость, Джинни взяла Гарри за руку и сказала: Ладно. Думаю, не худшая идея. Чем займёшься? Может, отдохнёшь немного? Мы могли бы заняться ремонтом этого дома Не сейчас, он сжал её руку в ответ, и, хотя жест был совершенно невинным, Гермиона почувствовала желание отвернуться, словно увидела что-то слишком личное, мне нужно дело, которое как следует загрузит мой мозг. И я он вздохнул, я уже подал прошение принять меня на курсы целительства в больнице Святого Мунго. Дерек согласен лично заниматься со мной зельями и ментальной магией, а с чарами у меня всё отлично. И я получил от них ответ сегодня. С понедельника я начинаю учёбу. Целитель протянул Рон. Офигеть.