Нам нужны записи Конрада, говорит хозяин пистолета. Он высок, крепок. Похож на завсегдатая тренажерного зала и адепта правильного питания. Его глаза отливают вишневым цветом. Это значит, что с ним лучше не связываться. Очень опасен.
У нас их нет, как можно миролюбивей говорю я.
Не стоит устраивать шоу, мы знаем, что флэшка у вас, вступает в беседу вампирша.
Ах, вот оно что.
Ребят, вы ошиблись. Я ничего знать не знаю ни о какой флэшке, говорю я и бросаю взгляд на Якуба. Мне нужно понять, как он собирается действовать, чтобы у нас не было разногласий. Но не успеваю.
Качок одним ударом сбивает меня с ног, и я падаю на спину. Его сапог тут же врезается мне в грудную клетку. Он давит изо всех сил, на его губах играет садистская улыбочка. Слышу, как хрустят мои ребра. Закусываю губу, чтобы не кричать.
Ты еще можешь отдать нам записи по-хорошему, глядя мне в лицо, говорит мой мучитель. Или мы возьмем сами, но по-плохому.
Можешь переходить сразу ко второму пункту, хриплю я, и с губ течет кровь. Похоже, что одно из сломанных ребер проткнуло легкое.
Как скажешь, дорогуша.
Качок склоняется надо мной. Вытаскивает из-за пояса кинжал и прижимает лезвие к моей щеке. Дикая боль заставляет меня содрогнуться. Серебро. Оно действует на тело вампира как серная кислота. Вызывает глубокий ожог и невыносимые мучения. Если его слишком много, наступает истинная смерть.
После пыток серебром, кои еще сохранились даже в столь цивилизованный век, как нынешний, не каждый вампир остается в здравом рассудке. Тех, что сходят с ума приходиться ликвидировать, потому что они становятся опасны для общества. А психушек в нашем мире не существует. Вечность безумияэто кощунственно.
Пытаюсь убедить себя, что эта доза металла не опасна для жизни. Но боль берет свое. Вопль сам летит из моего горла и мне не хватает воли сдержать его.
Флэшку! рычит мой палач.
Да пошел ты слабо огрызаюсь я. Кровь, текущая из-под лезвия, заливает мне глаз. Перестаю им видеть.
Хватит! перетягивает на себя внимание Якуб. Он не знает, где она.
Вот как, усмехается парень с вишневыми глазами. А ты, получается, знаешь.
Знаю, голос Монро звучит спокойно и уверенно. Отпустите его, и я скажу.
Мне очень хочется надеяться, что Якуб просто блефует.
Обманешьотведаешь серебра, предупреждает его вампирша.
Меня отпускают. Жадно хватаю ртом воздух. Дышать больно, перед глазами красный туман. Утешаю себя тем, что через пару часов все заживет и не стоит сейчас на это обращать внимание.
Шатаясь, поднимаюсь на ноги. Вытираю залитый кровью глаз. Смотрю на Монро. Оцениваю ситуацию. Скорость сейчас может стать моим единственным преимуществом. Но смогу ли я сейчас быть максимально быстрым?
Качок стоит ко мне спиной. Как это небрежно с его стороны! Сворачиваю ему шею одним движением. Пока он падает на пол, успеваю выхватить из его руки пистолет и делаю два выстрела. Якуб выбивает из рук вампирши кинжал. Его подбрасывает в воздух. Он ловит его и вонзает ей лезвие в горло. Помещение заполняется душераздирающим криком. Нужно уходить. Поднимаю с пола загадочную книгу и бегу к выходу. Монро бежит за мной и, поравнявшись, обгоняет. Добрая получилась вылазка, нечего сказать.
Шумно вваливаемся в гостиную. Здесь царит полумрак. Догадываюсь, что Арсен еще не вернулся. Хотя обычно в это время он уже приходит с ночной прогулки и развлекает себя либо чтением, либо играми.
К нам выбегает Дэшэн. Увидев меня, хватается руками за свои пухлые щеки, округляет глаза и, пробормотав что-то, убегает на кухню. Устало плюхаюсь на диван и закрываю глаза. Ребра срастаются, легкое заживает, а рана на щеке продолжает болеть. Жаль, что для вампиров не существует обезболивающих. Я бы выпил.
С тазиком и аптечкой в гостиную возвращается Дэшэн. Подходит ко мне, берет за подбородок и внимательно осматривает ожог.
Плохая рана, долго заживать будет, констатирует он. А то я не знаю. И шрам останется.
Ну и черт с ним, равнодушно откликаюсь я. Дэшэн вздыхает и суетиться вокруг меня. Обрабатывает рану, накладывает марлевую салфетку, пропитанную вонючей мазью.
Пока вас не было, приходила леди Барита с господином Алонсо, закончив со мной возиться, докладывает Дэшэн. Просила вас завтра прибыть к ней домой в восемь вечера.
Не сказала, что ей от меня надо? на всякий случай спрашиваю я, зная, что она вряд ли бы снизошла до подобного. Но вдруг?
Нет, господин, отвечает Дэшэн и с тазиком в руках семенит обратно на кухню.
Якуб, все это время смотрящий в окно, оборачивается. Он выглядит задумчивым и отрешенным.
Думаешь, она хочет припахать тебя расследовать смерть Маркуса? спрашивает он.
Полагаю, что да, отвечаю я, закладывая руки за голову. Меня больше тревожит, что те сволочи, что напали на нас сегодня, могут прийти сюда. Ведь они знают, кто мы. И они не остановятся, пока не получат то, что хотят. Якуб, ты должен сказать мне, где она.
Она у Арсена, отвечает тот и отводит в сторону глаза. Но я не знаю, куда он ее спрятал.
Монро уходит. Поднимаюсь на второй этаж и иду в комнату, где живут сестры. Мне нужна кровь. Только она может помочь мне приглушить боль. Осторожно стучусьвсе-таки поздний час. Ответа нет. Приоткрываю дверь, заглядываю внутрь. Постель Лины пуста. Дина сладко спит, обняв рукой подушку. Одеяло сползло с нее, обнажив спину до поясницы. Подхожу ближе. Споткнувшись обо что-то, опускаю глаза и смотрю вниз.
Книга. Машинально поднимаю ее и с удивлением понимаю, что она написана на русском языке. Кладу на тумбочку рядом с кроватью. Из-под подушки Дины выглядывает краешек чьей-то фотографии. Движимый любопытством, подцепляю ее ногтем и вытаскиваю. На снимке запечатлен Арсен. Кадр сделан три года назад, когда мы жили в Нью-Йорке. Запихиваю фото обратно.
Трогаю девушку за плечо. Та вздрагивает и вскакивает, как ошпаренная. Испуганно смотрит на меня. Спохватившись, прикрывает обнаженную грудь одеялом.
Мне нужно немного крови, перехожу к цели своего визита я. Где твоя сестра?
Она сегодня ночует у своих друзей, виновато отвечает Дина и протягивает мне руку. Только не говори Арсену, что я тебя кормила.
Прокусываю ее запястье и делаю несколько глотков. Я бы сделал и больше, но боюсь, что не смогу остановиться и выпью ее всю. Приходится себя сдерживать. Запечатываю укус своей кровью и перевожу взгляд на книгу.
Ты знаешь русский? спрашиваю я девушку. Дина кивает и прячет руки под одеялом. Откуда, если не секрет?
Моя мама была русской, помедлив, отвечает она. Ее убили, когда нам с Линой было пять лет. Тогда тетка увезла нас из России в Америку. Хотела спасти нас. Ей это удалось, но сама она погибла. А мы попали в приют. Там пообещали себе, что никогда не забудем родной язык. Ведь это связь с семьей, предками. Когда мы с сестрой вдвоем, то говорим только на нем.
Сочувствую, говорю я. Ты никогда не говорила о своих корнях.
Не думала, что это кому-то может быть интересно, тусклым голосом отвечает Дина. Будешь уходить, закрой плотно дверь, пожалуйста.
Глава 4
Иду к себе в комнату принять душ и переодеться. Решаю, что спать сегодня в подвал не пойду. Опасаюсь, что могут напасть на дом, а я не услышу и, следовательно, ничего не смогу сделать. Это опасно.
Теперь понятно, почему Вианор решил обратиться ко мне. В прошлом такие запутанные дела были моим любимым развлечением. И я был одним из лучших в своем деле. Пока не загремел за убийство в Белую башню и не провел там добрых пять веков. Оказавшись на свободе, влип в еще одно неприятное дело и стал своего рода изгоем. Меня отстранили от сыскной работы, от клана и я стал негласной персоной нонграта.
Попытки вернуться к привычной жизни ни к чему не привели. Мне тактично намекнули, что есть вампиры, которым это не нравится. Пришлось искать в себе силы, чтобы смириться. И вот новая возможность
Переступаю порог и замираю на месте. В моей постели с глянцевым журналом в руках лежит Ливия. Услышав меня, поднимает голову. Ее губы начинают расползаться в улыбке, но она тут же сползает, едва она замечает красный след от ожога.
Кто это сделал? вскакивая на ноги и подбегая ко мне, взволнованно спрашивает она. Ее руки тянутся к моему лицу, но я не даю ей к себе прикоснуться. Беру ее за запястья и отвожу их вниз.
Как ты здесь оказалась? глядя ей в глаза, задаю вопрос я. Злюсь и не хочу этого скрывать.
Ты меня никогда не простишь? вместо ответа спрашивает Лив. Ее длинные серьги в ушах тихо позвякивают.
Никогдаэто очень глупое слово для вечности. Но, возможно, однажды мне надоест тебя презирать, холодно отвечаю я. А теперь вернемся к насущному. Какого черта ты здесь делаешь?
Слышала, что ты уезжаешь, с улыбкой говорит она и, подняв с постели письмо, присланное Еленой, машет им в воздухе. Вот, зашла пожелать тебе хорошей дороги.
Ай-ай-ай, как нехорошо читать чужую переписку! не на шутку раздражаюсь я. Со злостью вырываю лист бумаги из рук Ливии. Мне хочется ударить ее за то, что она вторглась в мое личное пространство, копалась в моих вещах. Но знаю, что никогда этого не сделаю. Тебе, конечно, к лицу имидж плохой девочки, но мне это не нравится.
Ты можешь убить меня, если хочешь, подходя ко мне вплотную, говорит Лив и смотрит мне в глаза. Я в шаге от опалы и отречения. Смерть от твоей руки будет для меня самым лучшим вариантом.
Лив меньше всего мне сейчас хочется быть участником драмы.
Ты должен уехать, в голосе вампирши появляется привычная жесткость. Если тебе наплевать на свою жизнь, то подумай о мальчишках. Не воспринимай то, что он выжил, как должное. На самом деле это чудо. Ты ведь знаешь, что ферулу джунгарскую часто используют отверженные. У них свой, особый рецепт этой дряни. И они ни перед чем не остановятся.
Лив замолкает. Упоминание отверженных окончательно портит мне настроение. Слишком хорошо понимаю, о ком может идти речь.
Они убили Конрада? догадываюсь я. Смерть Маркуса их рук дело? И как ты замешана во всем этом?
Очень много вопросов. И каждый из ответов может стоить мне жизни. Поэтому просто уезжай, решительно говорит Ливия. Придет время, и ты сам все поймешь. Обещай мне, что сделаешь это.
Я постараюсь.
Вот и славно, Лив обнимает меня за шею и целует в губы. Ей все равно, что я не рад ее видеть. Она как всегда, делает, что хочет. Легко касается пальцем места возле ожога. С сожалением произносит, шрам останется.
Ну должны же у меня тоже быть украшения, усмехаюсь я. Ливия ничего не отвечает. Несколько секунд смотрит на меня и, не прощаясь, уходит. Закрываю за ней дверь и ломаю голову над тем, кто же ее сюда пустил? Ведь ни один вампир не может войти в чужой дом без приглашения. Завожу будильник на шесть часов вечера. Плотно задергиваю шторы. И, приняв душ, заваливаюсь в постель.
В связи с плохой погодой на дорогах пробки. Из-за этого я боюсь опоздать к Барите. Даже одна минута задержки может вызвать в ней такую вспышку холодного гнева, что мало не покажется. Она надменна, высокомерна и очень жестока. Когда прежний глава клана лекарей и ее создательСавитарбыл предан инквизиции по чьему-то доносу и погиб на костре, она устроила настоящую резню, ища виновного. Кстати, так и не нашла. Но подозреваемых убивали долго и с особой жестокостью. После чего к Барите надолго прилипло прозвище Кровавая. Но так ее называли за глаза и только шепотом. Никому не хочется умирать из-за глупости.
Дверь мне открывает пожилой дворецкий в униформе. Его морщинистую шею украшает черная бабочка в белый горох. На руках белоснежные перчатки. Слуга кажется высохшим, отчего его хочется сравнить с мумией. Что я мысленно и делаю.
ЯЗотикус Дорадо. Леди Барита назначила мне встречу на восемь вечера, как можно четче говорю я.
Вас уже ждут, с налетом аристократического пафоса отвечает дворецкий и делает жест в сторону лестницы, устланной красным ковром. Мы поднимаемся по ней на второй этаж. Идем по длинному узкому коридору. Сворачиваем налево. Останавливаемся возле двери украшенной золотыми вензелями. Старик заходит в помещение и докладывает о моем прибытии.
Пусть войдет, раздается властный голос Бариты.
Вхожу в просторную комнату, стены которой драпированы красной тканью. В центре друг против друга стоят два кресла с высокими спинками. Между нимижурнальный столик из стекла и железа. На нем стоит графин и два бокала. Рядом лежат четки из лунного камня. Говорят, он успокаивает нервы и учит заново мечтать. Возле стены большая кушетка, на которой с бокалом крови восседает Барита. Возле ее ног, сидит Алонсо, ее правая рука и любовник.
Отвешиваю ей короткий поклон. Подхожу и целую протянутую руку.
Приношу свои самые искренние соболезнования в связи с истинной смертью Маркуса, говорю я, прижимая ладонь к груди.
В задницу соболезнования, с тихой яростью произносит Барита. Слова не вернут Маркуса к жизни. Хочу, чтобы ты нашел его убийцу и привел сюда. И я лично расквитаюсь с этой мразью, кем бы он ни был. С удовольствием сдеру с него кожу. А когда он обрастет новой, повторю все с начала. Он будет умолять о смерти, как о благословении!
Для наказания преступников существует суд, напоминаю я. В глазах женщины вспыхивают алые искорки. Давайте для начала разберемся, кто мог желать Маркусу смерти? У него были враги? С кем-то он не ладил в последнее время?
Барита и Алонсо переглядываются.
Я почти уверен, что это стервятники, говорит вампир и поднимается на ноги. Незадолго до смерти он сильно повздорил с одним из членов клана. Это был некий Клаус Бранд. Дело даже дошло до драки. А причиной стала библиотека древних книг. Якобы Маркус увел у него это сокровище самым бесчестным образом прямо из-под носа.
Библиотека? удивленно вскидываю брови я и вспоминаю загадочное письмо Антонеллы, найденное в доме Конрада. Что в ней было особенного?
Там были древние манускрипты, объясняющие природу вампиров, небрежно поясняет Алонсо, давая понять, что эта тема ему не интересна. Их сильные и слабые стороны. Маркуса очень интересовали эти материалы. Его мечтой было создать препарат, который устраняет голод и позволяет снизить потребность в крови.
Что еще ты знаешь о Конраде? спрашиваю я.
То же, что и все. Что он был странный тип, жил как отшельник. Избегал общения, был грубым и не особенно дружелюбным. Последнее время ходили слухи, что у него появился любовник из отверженных. Мы от души посмеялись над этим, но Маркус поверил. И их отношения стали несколько хуже, чем раньше. Они отдалились друг от друга, рассказывает Алонсо.
Второй раз за сутки услышать про отверженныхэто явно не к добру.
Раздается стук в дверь и входит дворецкий. Барита встречает его с недовольной миной и уже готова наброситься с выговором. Но он протягивает ей сложенный вдвое листок, та пробегает по нему глазами и быстро рвет бумажку. Мелкие обрывки, словно снег усыпают пол.
Забудь обо всем, что ты здесь слышал, обращаясь ко мне, требует леди. Не нужно никого искать и наказывать. Доверим все жандармерии.
Как скажете, несколько ошеломленный таким поворотом событий, говорю я. Я могу идти?
Да, разумеется, резко отвечает Барита, игнорируя непонимающий взгляд Алонсо. Целую на прощание ее руку. Незаметно наклоняюсь и поднимаю один из обрывков. Надеюсь, что мне повезет.
Выйдя из машины, с удивлением смотрю на свой особняк. Во всех окнах говорит свет. Это что-то странное. Дэшэн всегда очень трепетно относится к расходованию электроэнергии и часто ругает сестер за то, что они забывают иногда выключать свет. Что же случилось сегодня? Вряд ли девушки могли устроить вечеринку, не посоветовавшись с нами. Оглядываюсь по сторонам. Улица пустынна, никаких чужих машин поблизости нет. Догадка приходит мгновенно.
Едва открываю входную дверь, как в нос ударяет запах свежей человеческой крови. Пробуждается голод. Желудок скручивает от боли. Клыки рвутся наружу, перед глазами темнеет. Сейчас я могу уничтожить любого смертного, что попадется на пути.
Подхожу к лестнице. Там, на ступеньках лежит Дэшэн. Его горло перерезано от уха до уха. В живот по самую рукоятку вогнан кинжал. Дотрагиваюсь до него. Он еще теплый. Значит, все случилось недавно. Вытаскиваю оружие из раны, крепко сжимаю рукоять и поднимаюсь на второй этаж. Сразу же направляюсь к сестрам.