Но мне некуда идти, Ли скрестила руки на груди.
Значит, ты будешь стоять за Хлою и Яста. А если что не нравится, ты свободна, деточка! Только знай, предатели кланов долго не живут!
То, что сказал Юл, было чистой правдой. Первое, если вампир долго находился в клане и вышел из него, то весь город знает об этом ивампиры терпеть не могут предателейв диких мучениях убивали вампира. Второе, клан это не просто собрались в одну квартиру и живут. В клане вампиры имеют связь на крови, и если вампир выходит из клана, то он умирает вскоре сам. Вампир начинает испытывать зов крови, ему хочется вернуться в клан, но это уже невозможно, так как кровная связь уже нарушена, а во второй раз в клан не принимают. В конце концов, вампир отказывается от крови и умирает от истощения (совершает суицид). Подобная депрессия наступает у вампира, если во время битвы из клана он остается в живых один.
Почему я должна страдать из-за какой-то глупой девки? Ли метнула в меня злобный взгляд.
Это не глупая девка, проговорил Юл, это часть клана, часть тебя.
К черту эту часть! рыкнула Ли. Я ненавижу ее!
Ли заткнись! осадил ее Ник. Ты за базаром хоть следи! А!?
Хлоя, не слушай ее, шепнул мне Яст.
Я кивнула ему и снова глянула на Юла. Тот встал, его руки были сжаты в кулаки. Он бросил взгляд на Ли. Обстановка в кухне накалилась, я почувствовала, как в сторону Ли ударила молния.
Милая, протянул Юл, направляясь в ее сторону, мой отец всегда говорил, твой кланэто твоя семья, воспитывай его, мой отец воспитывал меня ремнем, Юл замахнулся, Ли тихо пискнула, но кулак Юла оказался в стене возле головы девушки, и ты сильно ошибаешься, думая, что ты уже взрослая девочка, и я не высеку тебя. Я глава, крошка, не забывай! Я глава клана! Я Солнцев Юлий Константинович! И ты будешь подчиняться мне, нравится тебе это или нет! Я скажу умереть за Хлою и Яста, и ты умрешь! Ты поняла?
Да, тихо ответила девушка, и Юл расслабился, словно ничего и не было. Он сел на табуретку и снова глянул на меня:
Хлоя, а что за Денис Громов?
Это тот самый юноша, что тогда нашел меня избитой, ответила я.
Значит, хороший мальчик, Юл слегка улыбнулся, кивнув, желаю, удачи завтра, он снова поднялся на ноги, ну, а теперь проводите меня, а то меня уже ждут дома.
Я поднялась со своего места, и мы все впятером прошли в коридор. Юл по привычке попрощался с каждым, Ясту еще раз пожав ладонь. Ник запер за ним дверь.
Я заглянула каждому в лицо, все, троя, смотрели на меня.
Что? тихо спросила я.
Да ничего, ответила Ли и ушла к себе в комнату. Через секунду она оказалась в коридоре уже собранная и одетая.
Ты куда? удивленно спросил Ник.
Погулять, развеяться, ответила она и захлопнула за собой дверь.
Свою картошку я все же съела. Конечно, не с тем удовольствием, с которым хотела до прихода Юлия. Яст сидел рядом, почему-то уходить в гостиную смотреть телевизор он не хотел. Он просто наблюдал, как я поглощаю содержимое тарелки. Мне было слегка не уютно, что он уперся в меня взглядом, но потом я привыкла. Поедала картошку и разговаривала с ним.
Мне хочется человеческой крови сильнее чем до того момента, как я попробовал твою кровь, тихо произнес Яст.
Это нормально, это воздействие моей крови, кивнула я, закладывая в рот полную ложку.
Ты хочешь крови два раза в день? неуверенно спросил парень.
Да, утром и вечером. Не каждый раз пью, но желание есть, прожевав, ответила я.
Почему не пьешь? Яст удивленно приподнял брови.
Потому что хочется организму, а мне самой как-то лень, я пожала плечами.
Парень невесело усмехнулся:
Голодная ты представляешь опасность для людей. Я пью кровь сразу, как появляется желание.
Что испытываешь? спросила я, подняв на братца глаза.
Буйство чувств, восторг, то, что никогда не чувствовал раньше, когда пил кровь, ответил он.
Представь себе, это я чувствую каждый раз, когда пью кровь, произнесла я, и тот охнул. Потом собрался с чувствами и произнес:
Как ты не сошла так с ума!
Яст, я усмехнулась, я такая, сколько себя помню, я не представляю, что можно пить кровь и ничего не чувствовать.
У меня так раньше не было, он пожал плечами, а потом резко скривился, ну вот, говорим о крови и захотелось.
Я тоже ощущала это, но у меня получалось это контролировать. Я свыклась с тем, что любое упоминание о крови вызывает у желудка кучу чувств, что в горле словно застревает воздух, и там бурлит странная мощь. Привыкла, что мысли о крови вызывают учащенное сердцебиения. Ведь я была такая всегда. Сейчас же Ясту предстояло познакомиться с моей жизнью, но через две недели он снова станет собой. Наверное, после всего, его жизнь будет казаться ему слишком скучной или даже человеческой.
Ты свыкнешься, а как свыкнешься, там и пройдут эти две недели, я улыбнулась ему.
Я боюсь быть опасным, прошептал братец.
Ты не опасен и не будешь, уверяла я его. Это была единственная фраза за последние две недели, в которой я была уверена.
После моего позднего ужина, я все же решила отправиться спать. Было ясно, что в комнате с Ли я жить больше не могу. Я расстелила себе диван в гостиной. Когда я его раздвинула, я поняла, что он будет в два раза шире моей кровати и заликовала от мысли, что смогу развалиться на постели как захочу.
До момента, пока я поняла, что засыпаю, рядом был Яст. Мы вместе валялись на расстеленном диване и смотрели телевизор. Я прилегла к нему, и он приобнял меня. По телевизору шел странный сериал про вампира-криминалиста. Я заинтересовано смотрела, и, замечая, сколько совпадений в фильме с действительностью вампирского быта, поняла, что фильм снимали нелюди. От этого фильм казался скучным.
Очевидно же, он по случайности туда попал, сказала я, когда мы смотрели уже третью серию, и я не могла сдержать комментария.
Это тебе очевидно, мне до сих пор кажется, что он сделал это умышленно, покачал головой Яст.
Мы долго так смотрели сериал, что-то обсуждали, спорили, пока я не почувствовала знакомую за столько лет жизни слабостья засыпала. Уткнувшись носом в грудь Яста, я закрыла глаза. Я ощущала его сладкий запах и потихоньку углублялась в перемешанныекак обычно во время засыпаниямысли. Парень почувствовал, что я уже частично не с ним, и слегка потряс за плечо.
Спишь? он шепнул. Я тогда пойду.
Я вцепилась в его домашнюю майку, но сказать ничего не могла, словно языка у меня и не было. Я находилась в странном состоянии, я вроде спала, но я и бодрствовала.
Нет, я смогла осилить сон, останься.
Ты замерзнешь, Яст продолжил подниматься с постели, давай, я тебя укрою.
Я поняла, что больше не держу его.
Яст, простонала я, и парень остановился:
Да? он достал из-под меня одеяло и был уже готов укрыть меня.
Со мной останься, я похлопала по месту, где он лежал. Оно осталось теплым.
Ты уверена? Яст усмехнулся.
Да.
Я почувствовала, как он ложится рядом, укрывая нас. Я моментально метнулась в его объятья и утонула во сне окончательно.
Вдруг меня что-то толкнуло. Раскрыв глаза, я стала недовольно вглядываться в темноту. В свете из окна что-то мелькнуло, и поняла, что диване я одна.
Яст, ты? тихо спросила я, поднявшись с подушки.
Спи, Хлоя, я просто собираюсь на работу, шепнул парень.
Я легла обратно на подушку. В темноте Яста было не видно, но я точно знала, что он одевается. Я слышала, как шуршит ткань по его гладкой коже, как брякнула пряжка ремня в джинсах.
Я напрягла мышцы глаз, сосредоточившись на темноте. Среди непроглядного мрака я различила силуэт парня. Он был уже одет и поправлял свою футболку. Его кожа казалась серой, но я могла ее полностью разглядеть. На локте светлее всей кожи был шрамик, родинка на запястье, еще две на шее. Вид у него был уставший. Вся остальная кожа была скрыта одеждой. Я снова поднялась с подушки:
Ты до скольки сегодня? Пятница ведь, проговорила я.
До четырех, ответил Яст. В темноте наши взгляды столкнулись.
Ладно, братец, я улыбнулась. Но он не улыбнулся в ответ, так как не мог увидеть мою улыбку.
Я снова легла на подушку, глубоко вздохнув. Укуталась в одеяло и попыталась уснуть, но усталости не было.
Не хочу, вздохнула я, брат тем временем уже собирался выходить из гостиной.
Чего? он остановился.
Спать, ответила я, снова поднимаясь с кровати.
Сейчас только семь утра, спи, Яст усмехнулся.
Не хочу, я встала с кровати.
Сужай зрачки, шепнул он, и комнату озарил свет. Как должно быть, зрачки моментально сузились, и свет не обжог меня.
Мы стояли в комнате у выхода. Он был уже одет, а я стола
Яст! закричала я, отворачиваясь.
Я стояла в одних трусах.
Ночью тебе стало жарко, и ты разделась.
Идиот! крикнула я.
Я-то тут причем!? парень сдерживал смех. Хотя, когда ты разделась и прижалась ко мне, было так тепло!
Ястислав! зарычала я, и брат выскочил из комнаты в коридор. Я моментально метнулась к дивану, схватила свою длинную домашнюю футболку и быстро на себя натянула.
Оделась? раздалось из коридора.
Да, я вышла к нему.
Не ругайся так больше, я вообще не знал, что ты голая, и вообще не знаю, когда ты успела раздеться, честность Яста была видна в глазах.
Я тоже не помню, я улыбнулась. Это было знаком примирения.
Наше внимание привлек Ник. Шурша ногами по полу и потирая руками сонное лицо, он вошел в свет, что исходил из гостиной в темный коридор.
Вы что шумите? спросил он.
Яст на работу собирается, ответила я.
Какую работу? Брат, суббота ж, Ник с непониманием глянул на брюнета.
Сегодня пятница, аккуратно ответил Яст, понимая, что парень может вспыхнуть с осознанием, что опаздывает.
От Ника действительно пошел поток матерных выражений. Он помчался в комнату, желая убить всех и все за то, что он запутался в днях.
Вдруг раздался щелчок дверного замка. В темноте прихожей блеснули глаза Ли. Она слегка ошарашенно осмотрела нас с Ястом, узнав насколько широк запас Ника матерных слов.
Что вообще здесь происходит? растерянно спросила она.
Да Ник дни перепутал, всего-то, пожал плечами Яст.
Девушка поспешила раздеться. Устало вздохнув, она прошла мимо меня по коридору и ушла к себе в комнату. Я знала, что она хотела спать.
В тот момент, когда Ли за собой закрыла дверь, рядом со мной появился умытый, собранный и одетый Ник.
Ну все, я готов, пошли, он глянул на Яста. Тот быстро одел свою куртку и ботинки.
До вечера, Хлоя, кинул мне брат, быстро чмокнул в щеку, и они вышли из квартиры, захлопнув за собой дверь.
До вечера, ответила я темноте коридора.
Тяжело и печально вздохнувпосле ухода Яста стало грустно -, я прошла в кухню. Было пора поесть. Я налила себе чай, но запах подарка Юла вызывал отвращение. Я вылила его в раковину. В этот момент я поняла, что крови не пила уже слишком долго. Мне хотелось живительной силы, во мне проснулся голодный зверь.
Я стояла, уткнувшись взглядом в раковину, и чувствовала, как в горле что-то ворочается и бурлит. Сжав руками столешницу, я поняла, что не могу прекратить думать о человеческой крови, о сладких артериях, о манящем запахе и сводящем с ума вкусе.
Я не смогла сдержать рык, чувствуя, что под моими пальцами дерево проминается как масло.
Я резко развернулась к холодильнику, открыла его с такой силой, что железный корпус двери треснул. Кровь лежала на нижней полке. Осталось всего два контейнера. Я схватила, даже не взглянув на группу и резус, мне было это не важно. Вонзив свои клыки в пластик, я стала сосать кровь.
Реакция была ярче, чем обычно.
Я упала на пятую точку. В голову ударила такая сила, что перед глазами заскакали звездочки. Сердце ударило в грудь и забилось как сумасшедшее. В душе моментально зародилось счастье. Хохот уже было хотел сорваться с моих губ, но я не хотела отрываться от контейнера.
Я делала большие, голодные глотки. Сила с кровью разливалась по моему телу, а счастье разрывало изнутри. Я все же захихикала, сжимая губами пластик, а потом все же засмеялась, оторвавшись от контейнера.
Сделав последний глоток, я без сил упала на пол. Потолок слегка покачивало.
Я отдышалась и выбросила контейнер.
Холодильнику я помочь не могла, поэтому закрыв его, я отправилась в гостиную.
12
Иногда становится настолько печально, что цвета вокруг становятся серыми.
Я села на диван. Через несколько часов предстояло свидание с Громом, но душу это не грело. Казалось, словно рядом есть человек, который поистине делает меня счастливой. Сердце кричало, что это не Гром. Либо я этого не понимала, либо не могла этого признать.
Счастье, что дала кровь, испарилось.
Я сидела, обняв свои коленки. Какая-то тяжелая грусть засела в груди, что было тяжело дышать. Я не могла понять, что со мной происходит.
Грусть передавила меня полностью, и я заскулила. Тихо и протяжно.
Я была в тупике.
Все же я переступила через себя. Боль не боль, если ты не жалеешь себя. Собравшись с силами, я поняла, что нужно искать работу. Газет дома не было, я решила пройтись по улице.
Одевшись теплее, но оставаясь в новом женственном образе, я вышла на улицу. Полушубку Ли, свои сапоги на семисантиметровом каблуке, джинсы (светло-синие) и белую блузку-свитер. К тому моменту было девять часов утра, и небо было розовым, затянутое прозрачной дымкой облаков. Ветер был сильный, порывистый, но не холодный. Я прошла по двору, по хрустящему, покрытому ледяной коркой, снегу. Мимо пробежали три мальчика, возрастом по три года каждый. У другого подъезда сидела бабушка, что внимательно наблюдала за маленькими "бандитами", что уже обстреливали друг друга снежками. У школы было тихо. Я вышла на длинную улицу оборотней. Утром здесь было тихо, пусть после полнолуния волки спали ночью, никто на улицу не спешил. Тихий Дон не горел и был закрыт. Не изменим был только поток машин.
Я направилась по улице, заглядывая в окна магазинчиков и кафе. Там, внутри, бурлила жизнь. Женщины сидели в креслах, доверяя свою голову рукам профессионала. В кафе тоже были посетители: девушки, парни, влюбленные пары, что явно так же, как и Яст остались без места обучения и теперь проводили свое время как хотели. Я дошла до конца улицы и вышла к Музею Искусства имени объединителя существ Целестина, что был отделен от улицы оборотней широкой дорогой и казался здесь лишним.
Я обреченно вздохнула, понимая, что так ни одного объявления по поиску работников не видела. А ведь улица оборотней длинная, в ней было до трех километров в длину, в ней было более сотни разнообразных заведений, но нигде не нужна я. Развернувшись на каблуках, я направилась в обратную сторону.
Я шла медленно, разглядывая расчищенную от снега улицу. На проводах электропередач сидели и чирикали воробьи. Я достала телефон. На мой тщетный поиск работы на этой улице работы ушло целых два часа. Я выдохнула густой пар, и подняла глаза на дом, что стоял через дорогу.
Мое внимание привлекло серое в солнечном свете окно, на стекло которого черноглазая блондинка поставила листок "Требуется официантка".
Я стала глазами искать переход. В момент я увидела мигающий желтый фонарь, что был от меня не далеко. Поток машин остановился, а я побежала к зебре. Секунды шли, и когда загорелся зеленый для машин, я оказалась посередине проезжей части. Кто-то поехал, кто-то терпеливо ждал, когда я сойду с дороги. Чтобы никого не задерживать, я перебежала остатки дороги и оказалась в сорока метрах от кафе. Я подошла к нему и подняла глаза на название. "Черный лотос" в этот момент я поняла, что это скорее ресторанчик.
Я вошла внутрь. Дверь мне показалась слишком тяжелой. В нос моментально ударил сладкий запах пряностей, смешанный с запахом собаки. Я осмотрела кафе, пришлось напрячь мышцы глаз, так как там было достаточно темно. Огромный зал был заставлен столиками, потолок поддерживали красивейшие колонны. В другой части была барная стойка, что напомнила мне Vip-бар. С другой стороны, была небольшая сцена с роялем и микрофоном для джазовой певицы. Мне было интересно увидеть один из здешних вечеров, ведь здесь не собираются нелюди с улицы, а певица и музыкант могут быть самыми известными в нашей стране. Слева от меня была лестница наверх, шикарная и широкая. Там, наверное, скрывался еще один этаж со столиками. Все было соблюдено в черном и фиолетовом цветах, и все это выглядело очень гармонично. Я повернула голову вправо, и у окна меня уже терпеливо ожидали.