В Гауллине на каждом шагу чудился обман, затаенная угроза. Если все милы и приветливы значит, жди беды. Джек, ворочая под сердцем колючий ком плохих предчувствий, расплатился и поспешил вернуться в гостиницу. По дороге вспомнил слышанное давно: эльфы они разные. Бывают светлые, а бывают и темные, склонные к злу. Может, в Гауллине собрали только светлых? Прежде, чем уединиться в своей комнате, гость спросил об этом управителя.
Это предрассудки, заверил тот. Эльфы все таковы, как вы видите. Нет светлых и темных, мы один народ. Впрочем, я вас понимаю. У нас о людях, случается, тоже ходят странные слухи.
Завтра с рассветом хочу уехать, объявил гость. Лошадку мою
К рассвету будет накормлена и оседлана, заверил управляющий. А потом, понизив голос, добавил: Господин Джонсон, насчет темных эльфов это, конечно, предрассудки но для вашего спокойствия не покидайте гостиницу после захода солнца. Послушайтесь доброго совета как говорится, ночью все эльфы серы.
* * *
Джека разбудил шум в комнате. Сперва он не сообразил, что происходит, но тело действовало и само собой, без вмешательства сонного разума: рука полезла под подушку, пальцы сомкнулись на привычной рукояти. Окончательно проснулся Джек с ножом в руке и стоя в темном углу. Из окна падал серебристый свет, где-то вдалеке наигрывали музыканты. И кто-то невидимый скребся в камине. Сейчас тепло, и камин не растопили, а дрова были сложены аккуратной горкой рядом.
Джек осторожно высунулся из угла и бросил взгляд за окно на улице все спокойно, горят фонари в стеклянных плафонах. Надо же, не разбил их никто а скрежет не стихал, наоборот звуки приближались. Джек подкрался к камину и замер, занеся клинок. Показалась голова злодей на четвереньках выбирался в комнату. По длинным волосам Джек понял, что это женщина и не стал бить. Он склонился над пришелицей и осторожно приставил незнакомке лезвие к горлу. Та тихо пискнула и замерла. Потом неуверенно позвала:
Кайалон?
Джек молчал. Его пленница, должно быть, разглядела обстановку в комнате, не узнала и поняла, что влезла не туда.
Я не воровка, прошептала она. Мне нужен Кайалон. Это ведь его дом? На Цветочной улице?
Голос эльфийки показался Джеку знакомым. Откуда бы? Он здесь никого не знает.
Нет, это не Цветочная улица. Ты в гостинице «Клевер», а я постоялец.
Эльфийка медленно повернула голову и посмотрела на Джека. Двигалась она очень осторожно, потому что нож Джека прижимался к горлу, а другой рукой он сгреб ее воротник и не позволял отстраниться.
Человек? А я тебя видела сегодня! Ты ужинал в заведении отца.
И эльфийка разрыдалась, совершенно огорошив Джека.
Отца убили, хлюпая носом, шептала она, Гвизо требовал денег, хотел все больше и больше, отец сперва платил, а сегодня сказал, что не может больше работать в убыток, и Гвизо убил, зарезал
Растерявшийся Джек опустил оружие.
Кто такой Гвизо?
Разбойник. Самый страшный злодей Гауллина. Все ему платят, только Кайалон не боится. Он, и те, кто с ним. Я сбежала и хотела пробраться к Кайалону. Но перепутала тайные ходы в подземном лабиринте. Я такая дура
Эльфийка уселась на пол и зарыдала взахлеб. А Джек узнал ее та самая, что распевала на подиуме в кабаке. Убили отца, значит Ночью все эльфы серы Вот оно теперь Джек чувствовал себя почти как дома. Эти лицемеры днем притворяются благостными тихонями, а ночью показывают свой истинный нрав.
Вставай, велел он девушке, и отряхни юбку, вон как вымазалась. Сколько тебе лет?
Ше-шестнадцать с запинкой выговорила незваная гостья.
По меркам эльфов сущее дитя.
Вот что, Джек выпятил грудь, я сведу тебя на Цветочную улицу к этому, как его
Кайалону? эльфийка утерла слезы и уставилась на Джека. Вы такой добрый! И храбрый!
Потом она потупилась и снова шмыгнула носом:
Только я дорогу не сыщу под землей И так уже плутала, плутала
Выведешь меня на поверхность, пойдем по улице, решил четвертый секретарь.
Но там эльфы Гвизо, да и сам он, конечно, ищет меня. Вы не боитесь?
Джек поскреб ножом щеку и буркнул:
Погоди, я только оденусь.
Он лишь теперь сообразил, что стоит перед девушкой в исподнем.
Тайный ход вел из камина куда-то вниз, в темноту. Джек ничего не видел, однако спускаться оказалось удобно в кирпичную стену были вмурованы широкие металлические скобы. Внизу девушка раздула свечу, и ее спутник огляделся. Они стояли в сводчатой галерее, стены из кирпича, сухо, пол ровный.
Что это за подвал? спросил Джек. Да! А как тебя зовут?
Аллика, девушка шмыгнула носом. Про подвалы я мало знаю, я ведь родилась после того, как их проложили.
Конечно! Эльфы долгожители и привыкли помнить о том, что было на их веку, а этот ребенок родился после того, как между королевством и страной эльфов установился мир. Случилось это почти сорок лет назад, еще до рождения Джека. Он пошел за светом в руке Аллики, вглядываясь в темные провалы поперечных коридоров, то и дело встречающиеся по пути.
Выводи наверх, велел Джек, а то опять заплутаешь.
Эльфийка послушно закивала, и вскоре указала скобы, уводящие в проем наверху:
Здесь мы выйдем в Помойный переулок. Очень плохое место. Можно пройти дальше, но
Посвети-ка! Джек решительно взялся за скобы и стал взбираться к потолку.
Нащупал люк над собой, поднял, отвалил крышку. Сверху пахнуло гнилью, и этот запах придал Джеку уверенности. Будто родной стороной повеяло
Помойный переулок вполне соответствовал своему названию ничего общего с чистыми светлыми улицами, которые так смутили Джека днем. Неопрятные груды хлама, всевозможный мусор, где-то поблизости журчит вода. И вонь! Джек помог выбраться спутнице и спросил:
Как отсюда пройти к твоему Кайалону?
Вон туда, указала направление эльфийка.
Держись позади, но не отставай.
Джек чуял, что путешествие не будет гладким, и предчувствия не обманули бывшего браконьера. От темной стены отделились две долговязые тени и зашагали навстречу.
Постой-ка, путник, мелодичным, как у всех эльфов, голосом приказал один из встречных, я тебя не знаю. Мы здесь чужих не любим.
Это же Аллика! перебил приятеля второй. Ее ищет сам Гвизо! Он нам заплатит!
А с ней человек удивленно заявил первый. Слышишь, человек, мы не любим таких, как ты. Обычно ваш брат не выбирается из этого квартала живым, но нынче тебе повезло. Можешь проваливать, а Аллика уйдет с нами
Пока эльфы говорили, Джек медленно шел к ним. Девушка послушно семенила следом. Джек отлично знал повадки шпаны, пусть это даже эльфы, а не люди. Манера та же самая будут долго запугивать, показывать собственную крутизну, а до ножей дело дойдет не сразу. Поэтому и бить нужно первым.
Ладно, перебил он эльфов, можете забирать эту пигалицу. Не будь вас двое против одного, я бы
Эльфы решили, что он поддерживает игру в крутых парней и, прежде чем отдать им девушку, наговорит достаточно, чтобы не потерять лицо. По уличным понятиям так полагалось. Но Джек больше ничего не сказал он уже достаточно сблизился с противником. Первого он ударил тяжелым сапогом в пах, эльф хрюкнул и согнулся. Джек толкнул его на приятеля и прыгнул следом. Все трое повалились на грязную мостовую, Джек оказался сверху. Несколько полновесных ударов рукоятью ножа, и обитатели Помойного переулка затихли.
Спасибо вам, Джек, тихо произнесла эльфийка. Я уж было решила, что вы и впрямь собираетесь меня отдать этим этим
Джек осторожно погладил хрупкое плечо. Ему было непривычно неловко.
Нам туда, показала Аллика. Недалеко.
Когда они свернули за угол, показалась громада Хрустального Дворца. Тысяча его окон изливала на город потоки света, но Джек уже знал, что это лишь видимость, коварный эльфийский обман. Настоящий Гауллин ничуть не отличается от любого города королевства. И эльфы совсем как люди, только притворяются другими, особенно днем. А ночью они серы.
Еще несколько десятков шагов, и эльфийка остановилась перед двухэтажным зданием. Постучала, и, к удивлению Джека, дверь распахнулась от этого прикосновения. Спутница была удивлена не меньше.
Не заперто пролепетала она.
Ты уверена, что хочешь туда? осведомился Джек.
Эльфийка пожала тощими плечами:
Мне больше некуда идти. А к Кайалону даже сам Гвизо не решится залезть. Раньше не решался. Я пойду. Джек прежде чем мы расстанемся, я хочу сказать, что ты самый замечательный из
Погоди, оборвал эльфийку Джонсон. Я с тобой. Хочу убедиться, что все нормально.
Они вошли в темную прихожую.
Свет на лестнице, сказал эльфийка. Кайалон на втором этаже.
Она побежала вперед, легкая, словно пушинка, а под сапогами Джека ступени поскрипывали, как будто протестовали, что по ним поднимается человек.
Свет горел в комнате, к которой вел короткий коридор. Джек заглянул и увидел эльфа, сидящего за столом спиной к входу. Аллика прошла мимо провожатого и остановилась позади хозяина дома.
Кайалон, позвала она. Это я, Аллика. Ты говорил отцу, что можешь помочь но
Эльф обернулся, и Аллика ахнула. Она ничего не стала говорить, да Джеку и не нужны были объяснения он уже понял, что перед ним не Кайалон, благородный заступник обиженных, уж больно злобным взглядом смерил их с Алликой этот эльф. Лицо, рассеченное надвое уродливым багровым шрамом, растянулось в улыбке.
Золотой голосок, прошипел он, я так и знал, что встречу тебя здесь.
Дверь за спиной Джека захлопнулась, а ведь он был готов поклясться, что не слышит ни звука за спиной! Подкрались, нелюди, да как бесшумно! Но здесь, в комнате, они с Гвизо были один на один, и Джек вытащил свой здоровенный клинок. Гвизо не стал устраивать перебранку, как те двое из Помойного переулка. Он, как и Джек, предпочитал словам действия.
Стул, подцепленный ногой бандита, заскользил к Джонсону, тот отпрыгнул, а потом бросился на эльфа. Гвизо был быстр, но Джек знал толк в подобных потасовках и не поддавался на обманные финты. Он широко взмахивал ножом, тесня эльфа в угол, и наконец, выбрав момент, ударил по-настоящему. Клинок должен был войти в бок Гвизо, но вместо этого проскрежетал по стали. Как разбойник успел вытащить свой нож, Джек так и не заметил. Теперь уже он пятился, а враг наступал.
Ну, хватит, заявил Гвизо, я достаточно поиграл с тобой. Готовься умирать.
Удары посыпались на Джека с такой скоростью, что он не рисковал парировать, только пятился и отпрыгивал, стараясь не оказаться в углу. Завизжала Аллика. Джек невольно бросил короткий взгляд в ее сторону оказывается, дверь снова отперли, и двое эльфов, ворвавшись в комнату, схватили девушку. Тут-то Джек и сплоховал. Стул, который в самом начале схватки оттолкнул Гвизо, попался под ноги господину четвертому секретарю. Джек споткнулся и тут же оказался сбит с ног. Гвизо уселся верхом на поверженном противнике и, зловеще скалясь, занес нож
Джек пыхтел и ворочался под ним, но хватка эльфа была что твой стальной капкан. И тут оконное стекло над Джеком лопнуло, сотня осколков вместе с разбившим окно эльфом влетела в комнату. Джек зажмурился, а когда открыл глаза, Гвизо на нем уже не было, по комнате катился стальной вихрь два эльфа скакали, размахивая ножами, да так быстро, что Джек не мог уловить ни единого движения, только звенящий стальной туман.
«О, светлые боги, подумал он, торопливо отползая в угол, и с этим вот чудищем я дрался?» Двое подручных Гвизо, оставив девушку, сбежали из комнаты. Теперь, когда они не крались тайком, Джек отлично слышал стук их сапог трусы слетели по лестнице, потом хлопнула входная дверь. Впрочем, в это мгновение он отлично понимал парней. Вжавшись в угол, Джек осознал, что ни за что не хотел бы оказаться между этой парой, размахивающей клинками.
Улучив момент, Гвизо взлетел на подоконник и ударил Кайалона сапогом в лицо. Тот уклонился, отступил, а разбойник исчез в темноте. Тут же стало тихо, только всхлипывала, утирая слезы рукавами, Аллика. Джек понял, что затаил дыхание и сейчас лопнет, если не выдохнет. Он с шумом выпустил воздух, и Кайалон обернулся на этот звук.
Человек?
Он спас меня, проводил сюда, шмыгая покрасневшим носом, объяснила Аллика.
Кайалон выслушал ее короткую историю, кивнул, помог Джеку подняться и протянул нож, который господин четвертый секретарь потерял в схватке. Потом они отправились провожать Джека, который не знал дороги. На прощание эльф пожал Джеку руку и поблагодарил за помощь бедной девушке.
Нужно быть очень смелым эльфом то есть, очень смелым человеком, чтобы решиться встать на пути Гвизо, сказал он.
Я просто не знал, с кем имею дело, признался Джек. Но все равно не жалею ни о чем. Береги Аллику. Она такая незадачливая
Не беспокойся, друг, торжественно пообещал эльф, с ней все будет хорошо, ручаюсь.
Аллика больше ничего не стала говорить, только погладила Джека по руке тонкими пальчиками, но и того было довольно, чтобы вогнать человека в краску.
Наутро Джек Джонсон покинул Гауллин. Он был страшно доволен собой и снисходительно поглядывал на улыбчивых прохожих и вежливых стражников. Теперь, когда он знал их тайну, от былой неприязни не осталось и следа. Он разглядел сущность города под искусным гримом и понял ее. Она не так уж отличалась от людской.
А прочие участники ночных приключений господина четвертого секретаря собрались в знакомом Джеку кабачке получить гонорар и выпить по бокалу вина, перед тем как идти отсыпаться. Они стягивали парики, отдирали накладные носы и стирали шрамы. Живехонький благообразный хозяин заведения прежде всего наполнил бокал Аллики он приходился ей не отцом, а племянником, и обязан был уважить старшую родственницу.
Кайалон бросил на стол мешочек, глухо звякнули монеты.
Вот серебро из Хрустального Дворца. Старейшины довольны. Уезжая, господин Джонсон улыбался.
А я недоволен, буркнул Гвизо, потирая шрам. Эта отметина была не бутафорской. Эх, разрешили бы мне пустить кровь человеку ну совсем немного, так, для правдоподобия.
Не надо перегибать палку, возразила Аллика. Джек отличный парень ну, для человека отличный. И как, по-твоему, его господин отнесется к ранам, нанесенным послу?
Нас-то он бил всерьез, заметил эльф, изображавший ночного налетчика в Помойном переулке. Если бы я не увернулся, он мне башку мог разнести своим тесаком!
Возьми, полечись, протянул его долю серебра Кайалон. Пока все болтали, он делил монеты. Честно говоря, я не понимаю, зачем весь этот спектакль. Конечно, человеку дали почувствовать себя героем, ему приятно. Но кто он? Какая-то мелкая сошка, при дворе он не имеет веса. Мне сказали: это чтобы не возникло раздражения, чтобы люди не думали о новой войне. Но кого волнует раздражение маленького человека? А? Разве не так?
Аллика пригубила вино и вздохнула. В свои триста с лишком она выглядела на шестнадцать, потому что не знала переживаний. Ее племянник и тот с виду куда старше, а Аллика девчонка девчонкой Но если она до сих пор не испытывала сильных чувств, это не значит, что она дура. Наоборот, она понимала людей, как никто другой, потому Совет Гауллина и доверил ей руководить предприятием.
Нет, не так, ответила она Кайалону. От такого человека может выйти большая беда. С людьми всегда непросто, уж больно они похожи на нас.
Поясни? попросил Гвизо. И снова погладил старый шрам. Он вовсе не считал, что эльфы и люди похожи.
Люди умеют ценить красоту, силу, доверие и прочее, что ценим мы. Они любят то же, что и мы. Но!
Но? и Кайалон заинтересовался.
Но их любовь жадная. Эльфу достаточно видеть красоту, чтобы насладиться ею, а человек желает сделать ее собственностью. Джеку понравился Гауллин, но заграбастать город ему не под силу. Он переживает разочарование сильней, чем знатный господин, который ну пусть теоретически мог бы собрать войско и хотя бы попытаться овладеть нашим краем. Но нет, Джек отлично знает, что город Гауллин прекрасен и никогда не станет его собственностью. От этого разочарования он хотел бы растоптать, сломать, сжечь город! Ему непереносимо знать, что есть в мире красота, которой ему не владеть.
А что сделали мы?
Мы дали ему Гауллин, который он увез с собой. Все, что приключилось с ним здесь ночью, он без труда отыщет в королевстве людей. И существование нашего прекрасного города больше не причиняет ему боли. Он поделится тем, что видел и испытал, с другими. И им тоже не захочется жечь Гауллин. Понял?