Та вмиг смолкла, резко повернулась к травнице, глядя на неё замутнённым взором. Зарислава приблизилась, присела рядом. Верна, отползла от травницы, будто от гадюки.
Ошибаешься. Есть у меня любый, звать егоДивий.
Взгляд Верны оттаял, она спешно вытерла ладонью щёку. И куда делись надменность и величие? Теперь перед Зариславой сидела обычная девка, рыдающая по своему молодцу. Она напомнила травнице Чарушу, такую же наивную и влюблённую.
Правда? спросила надрывно Верна.
Правда, ответила коротко Зарислава.
И горько стало, ведь эта юная девица и не думает о том, что всё однонедолго будут вместе они. Тот тоже хорошморочит девке голову попусту. Поиграет да бросит.
А что же, князю Данияру лучше стало? спросила Зарислава, отвлекая челядинку от своего горя.
Верна кивнула.
Лучше, отозвалась она, стирая с лица мокрые дорожки. Он уже с Радмилой виделся, подарок ей подарил. Извинения просил
"Вот как" отвернулась Зарислава, не зная, радоваться тому или нет.
Прости меня, коли что, вдруг заговорила Верна, коснувшись запястья травницы, сжала. Я думала, что ты Ну, когда встретила тебя на крыльце А потом как смотрел на тебя Пребран, подумала, что вы уже встречались
Зарислава сжала губы и улыбнулась.
Разве только когда до порога меня проводил, к Благине.
Верна тоже улыбнулась.
Вечер настал быстро, настолько же быстро Зарислава переоделась, на этот раз в самое нарядное своё платье, украшенное вышивкой у ворота и подола. Вот и пригодилось оно. Уж не знала, что затеяла Радмила, но Зариславе пришлось не по нраву решение позвать её за общий праздничный стол. А от того, что рядом будет находиться княгиня Ведогора, так и вовсе немело под сердцем. Что говорить о Мариборе, теперь она точно прикуёт своим нездешним видом его внимание, что совсем не на руку травнице, нисколько не забывавшей о том, о чём упреждала её матушка-волхва и сама Радмила.
Сжав Чура в руках, Зарислава освятила себя молнией. Положила оберег под подушку, и вместе с Верной они вышли из клети на полутёмную лестничную площадку. Спустились вниз, постепенно погружаясь в свет и гул, что доносились из открытых дверей горницы. Но свернули в другую клеть, ведущую к покоям Радмилы. По мере того, как приближались, ноги Зариславы немели, а сердце то сжималось в груди, то бешено прыгало. Никогда травнице не доводилось бывать на княжеских пирах. Непременно отказалась бы от приглашения Радмилы, но не могла отвергнуть её почтения. Как-никак Зарислава хоть и всего лишь гостья из дальних земель, но не дикарка из глухой деревни. Этим она себя и успокоила.
Остановились у двери. С новой силой взыграло беспокойство.
Чего ты? осмотрела её Верна. Пойдём, Радмила уже заждалась поди, сказала, взявшись за ручку двери.
Постой, остановила её травница. Скажи, а как зовут того волхва, что приветствовал Ведогору?
Наволод. Его Горислав жаловал более всех, да и сам волхв помогал ему во многих делах и держал князя у самого своего сердца. ДругойВедозар, он старейшина.
Зарислава выпустила её, и та толкнула тяжёлую дверь, вместе они ступили за порог.
Радмила подскочила с лавки, лицо её не то чтобы сияло, а играло как заря поутру. Серые глаза лучились радостью. Опомнившись, Зарислава повернулась к княгине, что сидела за столом, пронизывая вошедших девиц вязким взглядом. Травница поприветствовала её, склонив голову. Та не сразу, но ответила тем же.
Считаю, что ты мне послана Богами на удачу, Зарислава, окликнула её Радмила, расправляя цветастый опашень. Сговорились свадьбу сыграть на следующей седмице, здесь, в Волдаре.
Сдержано улыбнувшись, Зарислава ответила:
Рада за тебя, княжна.
Это ещё не всё. Есть у меня весть одна для тебя.
Зарислава закаменела. Чувствуя, как потяжелели все мышцы её тела, она мельком глянула на Верну, которая мгновенно помрачнела. Травница не осмелилась посмотреть на Ведогору, представляя, что прочтёт на её лице.
Да, княжна, слушаю тебя, разговор становился воистину неловким.
Запала ты в душу воину одному. Уж так ты ему понравилась за время пути
Пол так и ушёл из-под ног. Краем глаза она держала во внимании побелевшую Верну.
Ты Марибору Славеровичу приглянулась сильно.
Зарислава так и открыла рот, хотелось возразить, да язык будто отнялся. Челядинка, стоявшая поодаль, казалось, упадёт без чувств от облегчения, что этот воин не оказался её Пребраном.
Нет, тебе, верно, показалось, княжна, мотнула головой Зарислава.
Как это, показалось? возмутилась Радмила. Про тебя всё вызнать пытался, всё спрашивал откуда ты и кто. Сказал, что такую девицу, как ты, взял бы в жёны. По-моему, для тебя достойный жених. Видишь, как боги сплели дорожки наши? Говорила же я, что ты сестрой мне назовёшься, вот и случилось всё так, теперь породнимся. Я даже рада такому исходу, лепетала Радмила, и слова её казались нелепостью, ведь упреждала опасаться его, а теперь что говорит?
Я травница, оборвала её Зарислава.
И что с того? резко отозвалась Радмила и тут же смягчилась. Это же хорошо. Невеста, да ещё и ведающая, она приблизилась и сказала тихо: Он сватается к тебе, понимаешь? Ты ему очень приглянулась, невестой видит тебя, не девкой распутной, глаза Радмилы оживлённо заблестели, и она покосилась на Верну, та в свою очередь понурила голову.
Зариславе хотелось закричать, достучаться до княжны, рассказать, что она станет жрицей, напомнить, что тут она только для того, чтобы исцелить князя Данияра. Но вовремя опомнилась, не для чужих ушей откровенность эта, особенно не для княгини Ведогоры, которая стояла рядом и слушала всё. Да и выспрашивал Марибор только, ведь не значитпосватался, а разговоры можно разные вести. Вот Радмила на радостях и придумала себе всякого. Зарислава успокоилась.
А ты что же думаешь, просто так я позвала тебя за стол со всеми пировать? Это он пожелал, Марибор. Хочет лучше тебя узнать. А ты коли не глупая, идём со мной, покажешься. Гляди, какую вещь подарил мне Данияр, Радмила вздёрнула руку, обнажая запястье, открывая взгляду Зариславы широкое бронзовое обручье самой тонкой чеканки. И тебе такие подарки Марибор будет дарить, коли ответишь ему.
Одно у неё такое было обручье, Ветрии-матушке его показывала, да видно новое подарил.
Ну, довольно болтать, вмешалась княгиня. Пусть сама думает головой.
Ведогора прошла к двери, поманив за собой Радмилу, а та в свою очередьЗариславу.
Идём, и ничего не бойся, утешила она.
Они вошли в душную, пропитанную терпкими мужскими запахами горницу. Сердце Зариславы так и заколотилось, в ушах зазвенело, и она не слышала гудящего шума, разливающегося от голосов мужчин. Травница только и старалась не думать ни о том, что сказала Радмила, решив забыть этот неприятный разговор, ни о Мариборе, который уже сидел за длинным столом в окружении побратимов, толковал о чём-то.
Стоило появиться женщинам, гул стих, оседая на пол и стол, и все как один повернули головы в сторону дверей, приветствуя вошедших. Пройдя к другому концу стола, княгиня и Радмила расселись на отведённые им места. Травницу окатило знакомой холодной волной, она явственно почувствовала пристальный взгляд Марибора на себе, но даже не глянула в его сторонупобоялась, что увидит холод или же желание в его глазах, и потому, ровно не замечая воина, опустилась на шкуры по левую сторону от княжны.
Пряча подрагивающие руки под столом, Зарислава в пол-уха слушала переговоры мужчин, что позволило девице облегчённо выдохнуть и перевести дух. Света факелов, что горели в держателях на стенах, было достаточно много, чтобы отчётливо разглядеть лица. Теперь мужчины, увлечённые беседой о походах, не замечали тихую травницу, что примостилась подле Радмилы, наверное, подумали, что она одна из помощниц княжны.
Вон, видишь по правую сторону от Марибора воина? Это воевода Вятшеслав, шепнула Радмила.
Зарислава подняла глаза на широкогрудого зрелого мужа, который занимал собой сразу два места. Цепкий взгляд и мужественные черты воина обещали для окружающих защиту, а для врага, наверняка, лютую опасность.
На его счету сотни походов в степь, совершённых при жизни Горислава. А ещё дальние плаванья на север. Вятшеслав заключил мирную с правителем тех земель, от чего и заслужил благосклонность этого народа, ныне они в дружбе. А рядом с Марибором
Зарислава, избегая взгляда княжича, перевела взор на указанного Радмилой воина.
Зарубатысяцкий князя Горислава.
Заруба по слаженности не отличался от Вятшеслава. Так же силён и внушителен, русые кудри спадают на лоб и скулы, а руки, что два пудовых молота, напряжённо сжаты в кулаки. Зарислава не сразу приметила возле брови глубокий шрам, который только придавал жёсткости воину.
Они из самых верных мужей князя Горислава. Были. Ныне, пока Данияр не может ходить в походы, дружинники выполняют приказы брата Горислава Марибора.
Раздался возглас. Мужчины захохотали и снова стихли. Об остальных воинах Радмила не успела поведать, да видно и не нужно было, о главных мужах княжества Зарислава узнала.
"Но где же князь Данияр и волхв Наволод, старейшина Ведозар?"
Только подумала она об этом, как створка двери отворилась, и в горницу ступили седовласые старцы. Радмила заметно напряглась, расправила плечи, вытянула шею. Княгиня Ведогора не изменилась в лице, так же была холодна к окружению, заботило её лишь односудьба дочери.
Князь Данияр возвышался над стариками едва ли не на полголовы. Несмотря на недуг, выглядел он весьма бодро. Тело Данияра был стройным и гибким, как у молодого волка, и ещё больше давало ощущение неудержимой силы. Как и говорила Радмила, Данияр оказался весьма схож с Марибором. Такие же тёмные волосы спадали на лоб, скулы и сильную шею, только имели не холодный отлив, как у Марибора, а напротивзолотистый, тёплый. Тёмные брови, глаза сложного цвета, издали не разобрать, казались то серыми, как сталь, то зелёными, как листы мяты.
Трёхаршинный воин, облачённый в тёмно-зелёный, под цвет глаз, кафтан, обвёл чарующим взглядом гостей, коснулся ладонью широкой груди, преклонил в приветствии тёмную в кудрях голову.
Кровь так и прихлынула к лицу Зариславы. Она заставила себя оторвать от князя взгляд, но снова и снова возвращала его, осознавая, что Данияр всё больше завладевает её вниманием и мыслями. В конце концов, травница сдалась и уж более не отводила взора от волдаровского правителя, рассматривала его во все глаза.
"Не удивительно, что такого красавца не поделили Радмила и Вагнара".
Врала Радмила, что по холодному расчёту хотела она замуж за негопросто влюблена была в князя.
Вместе с волхвами Данияр расслабленной и волевой походкой прошёл к столу, вынуждая Зариславу залюбоваться тем, как плавно он двигается, в то же время, ступая твёрдо и уверенно. Столь изящно он опустился в кресло, которое когда-то принадлежало князю Гориславу.
Старцы опустились по обе стороны от него.
Взгляд Данияра почти ни на ком не задерживался и уходил вглубь, туда, где и пребывали сейчас все его мысли. Вестимо о смерти отца думал он.
Зарислава почувствовала, как неприятно сжалось горло. Она сглотнула и внезапно поперхнулась. Попыталась сдавить кашель и острый порыв прочистить саднящее горло, но закашлялась в кулак, привлекая внимания Марибора и остальных воинов. Травница тут же отвела взор, казалось, раскраснелась, как малина, но кашель продолжал душить её, что на глаза выступили слёзы. Отчаянно подумала, сколь нелепо она выглядит в этот самый миг.
Но тут подоспели слуги, спасая столь глупое её положение. Суета закрутилась вокруг, заставляя позабыть о казусе. Одно за другим челядь выносила в горницу яства: запечённых гусей в яблоках, жареных лещей и щуку, копчёное мясо, ендовы с сурьей и мёдом, крынки с квасом, нарезанные овощи. Воздух наполнился разными запахами от пряных до кисло-солёных. Пришли и кудесы, рассевшись поодаль на лавке, заиграли на струнах гуслей, полилась чудная музыка.
Обхватив покрытую холодной испариной чару с питьём, поставленную перед ней челядью, Зарислава успокоилась. Поднеся чару к губам, отпила сладко-кислую сурью. Когда отпивала, робко глядела поверх чары на собравшихся. Пребран о чём-то заговорил с Данияром, и взгляд князя ожил было, а лицо перестало быть каменным, и теперь красивые губы его трогала едва заметная улыбка, но, как только Пребран умолк, взор Данияра вновь увяз в чёрной топи отчуждённости. От этого Зариславе сделалось не по себе.
«Крепко же Вагнара пустила в нём ядовитые корни колдовства, так бесчестно завладев им».
Разговор неожиданно повернул в другое русло, о самом главномпредстоящем венчании. Радмила тут же потупила взгляд, опустила смущённо ресницы. Право, Зарислава ещё не знала её такой. Хотя теперь, когда она воочию увидела Данияра, поняла княжну. Он же бросал на свою невесту короткие, отрешённые и равнодушные взгляды, не нёсшие в себе и толики тепла.
Музыка полилась громче, а голоса стали выше и грубее, наполняя горницу весёлым шумом и смехом, воины всё сильнее раскрепощалась от выпитых братин, а разговор о свадьбе становился всё откровеннеестёрлись грани отчуждения. И только Наволод и старейшины оставались спокойными к всеобщему праздному пиру. Неспешно трапезничали, изредка обводя сосредоточенными взорами гостей, и часто Зарислава ловила на себе исследующий взгляд волхва.
Так всё и продолжалось, пока внезапно за спиной Данияра не возник рыжеусый отрок, лицо его чем-то взволнованно было, он протиснулся к князю, склонился и что-то шепнул ему на ухо. Глаза Данияра не то, что оживились, а заискрились. Он повернул голову в сторону двери в то время, когда на порог ступила девичья фигура. Шум в мужской стороне стола разом стих.
Зарислава вся вытянулась, холодный лёд скользнул меж лопаток к пояснице. На пороге стояла не кто иная как Вагнара, дочка Сарьярьского князя. И только Пребран, сидевший спиной к двери, воспрянул с лавки, ровно не замечая присутствия Вагнары, громыхнул:
Выпьем братину за союз двух твердынь, что вскоре объединятся!
Грохнулся медный усыпанный драгоценными камнями кубок об пол, разлилось у ног девицы питьё, обдав подол её платья брызгами, которые тот же миг расползлись тёмными пятнами.
Вагнара сжала губы, пронизывающе сверкнули её глаза, что розгой хлестнули. Она резко развернулась, от чего взметнулись нижние юбки, а русая коса тяжело откинулась за плечо, и побежала обратно за дверь.
Сколько прошло времени с того мига, как Вагнара покинула горницу, Зарислава не смогла осознать, но казалось, целая вечность. И не сразу поняла, что погружена в гудящую тишину, и что гусли давно смолкли, как и исчезла вся челядь, наблюдая из углов за происходящим.
Данияр обернулся на притихших гостей, бросив на Радмилу такой яростный взгляд, что даже Зарислава онемела. Настолько он оказался разительным, насколько грохот грома в летний день. Князь воспрянул с кресла и, не сказав ни слова, вышел из-за стола, покинул горницу, оставляя гостей в глубоком недоумении.
Данияр! окликнул его запоздало Марибор.
Дверь горницы грянула с такой силой, что дрогнули стены и пол.
Зарислава поставила чару на стол, поглядела на Радмилу, та сидела неподвижно, и только мелко подрагивающие пальцы на руках сжались в кулаки.
Глава 7. Обещание
Внутри бушевала ярость, да такая, что разум мутнел. Когда подобное случалось, Данияр боялся самого себя, боялся, что причинит кому-нибудь вред. В такое время ему нужно было быть одному. Вот и сейчас думал, что поступает скверно, покинув горницу, опозорив невесту, который раз Всё это отчётливо осознавал, но ничего не мог с собой поделать. Гнев, что рождался в нём, вынуждал делать то, чего он не хотел, и будь у него холодный рассудок, никогда бы не сделал. Презрение к самому себе вывернуло наизнанку, заставило почувствовать себя ничтожеством. Должно быть, теперь так же возненавидела его Радмила, оставшаяся одна там, за дверью
Где же твоя честь и совесть?! слова Марибора догнали Данияра, хлестнули по спине, вызывая новый всплеск ярости.
Князь остановился. Будь у него меч, то непременно пустил бы его в ход, отсёк бы голову тому, кто посмел его задержать. Он обернулся. Марибор шёл не один, а вместе с Наволодом.
Ступай, Млад. Проследи за Вагнарой, сказал Данияр отроку, что выскочил из-за дверей, наверное, для того, что бы сказать, где сейчас Сарьярьская девка. Ему он давно приказал смотреть за ней.
Юнец испуганно глянул на сурового Марибора и волхва, кивнул и тут же исчез за дверью.
Чего тебе нужно? повернулся князь, обращаясь к брату отца.