Потом расскажу. Пообещал Карл. Иду, мам!
Королева не знала, как приласкать Моргаузу, и тем ласковее, чем сильнее глодал её червячок ревности: ей было совестно. В общем ликовании Зура не заметила безразличия Карла, и потом, ночью, даже поплакала от радости за сына и гордости за него.
Наш мальчик ведь тоже не абы кто! Похвасталась мужу. Где она, при всей своей красоте, такого ещё найдёт? И молодой, и красивый, и статный!
Не загордись. С нежной насмешкой заметил Аскольд. Сына ты мне подарила хорошего, мать, но помни, в чьей это было власти, и Кто на самом деле даёт и отнимает, не гневи Бога.
Так ведь я разве что чуть-чуть. Приласкалась к королю Зура. Я так счастлива!
Девочка-то не особо умна. Заметил Аскольд немного погодя.
Ну, и что? Так даже лучше. А понравится теломпонравится и делом, делов-то!
Это даАскольд поморщился, повернулся на другой бок, затаив дыхание, и Зура погладила его плечо:
Опять?..
Пройдёт. Возразил он. Вот, уже и прошло.
У тебя сердце колотится.
Это от вина. Пройдёт. Спи.
Моргауза в этот момент беседовала со своей кормилицей совсем в другом ключе. Она была уверена, что свекровь её сразу невзлюбила, а король, ну, тот и вовсе полуэльф, а значит, ведьмак, и ухо с ним надо держать востро.
И правильно, расчёсывая роскошные волосы принцессы, поддакивала кормилица. Местные бабы все, через одну, ведьмы и дикарки. Я тут кое-что приготовила, от сглаза и порчине ровен час, сглазят, при твоей-то красоте небесной, моя сладкая ягодка! А особенно бойся королевы, не к добру этокогда свекровь так красива! Я слышала, женщины говорили, что у неё семеро детей умерло один за другим, и всё на праздник их местный, бесовский, тьфу!
Да неужто?! Испугалась суеверная Моргауза. Когда же?!
Да Ель какую-то они почитают, да так, что говорят, весь Остров их в эти дни горит огнём, светло, как днём, от огней, и людей живых, они обе перекрестились, в огонь бросают и пляшут! В дикое место отослал тебя твой батюшка, бедная моя ягодка, в страшное! Ну, да с Божьей помощью, мы выдюжим, ты даже не сомневайся! Господь и святой Патрик не оставят тебя, и я не оставлю. И другие ирландцы все за тебя, ты не сомневайся, и в обиду мы тебя не дадим!
Замок, после буйного веселья, затихал и успокаивался. Мэг сидела в своей комнате, которую делила с Пегги, и смотрела на Золотую Башню. На самом деле помещение было большое, и постелейсамых простых, деревянных, с соломенными тюфяками, было больше, но сейчас они здесь были только вдвоём. Пегги уснула, и Мэг была рада этому. Местный священник, отец Марк, был рад единоверкам, и долго рассказывал Анне, как им здесь живётся. Христианских семей здесь было всего шестеро, включая королевскую, а истинных христиан и того меньшепожалуй, только сам король да его супруга соблюдали все посты и правила. Принц, например, тот вроде и христианин, а якшается с язычниками, и посещает их бесовские праздники; а дядя короля, Скульдтот вовсе верует только в золото и власть, и что ему сейчас выгодно, то и будет. А власть у него огромная, что есть, то есть, и король и королева против него слова молвить не смеют. Женщины в Гранствилле, что бежали из леса, вот на кого сильно рассчитывал отец Марк. Уже двое из них, в том числе и Аша, обратились в новую веру, а с ними и их мужья, викинги. И как кстати будут здесь Анна и её девочки!.. А Мэг, не подозревая, какая на неё возложена честь, грезила о принце. Она была сирота, с тёмным каким-то происхождениемАнна не распространялась на эту тему, а сама Мэг ничего о себе не помнила, и знала только монастырь. Собственно, таких юных девочек не постригали так рано, давали время, воспитывая при монастыре; такое происходило только в том случае, если кому-то очень нужно было, чтобы девочка как можно скорее исчезла, погибла для мира. Возможно, потому её увезли и из Ирландии? Анна не собиралась распространяться и на эту тему. А Мэг пока не спрашивала. Она была набожна, и была довольна своим положением, верила, что это честь. Сердце её было чисто, и страстей она не знала И вдруг страсть настигла её, вот так, вдруг, и Мэг потеряла покой и сон, не понимая, что с ней. Вроде бы это было плохо, вроде бы, она грешила, но сердце не верило, что это грехчто она такого сделала?! Мэг ведь не знала даже, что такое страсть, что происходит между женщиной и мужчиной, и от чего на самом деле так бьётся её сердце и пылает кровь. А главноеона не верила, что грешен может быть Карл Нет-нет, только не он! Даже думать о нём так было преступление, он был Самый-самый лучший Как солнце, или святой Мэг мечтала, что будет встречать его каждый день, в церкви, или в городе, и будет помотать емукак сегодня говорила матушка, и служить ему, как принцу и королю, и ничего более греховного в её мечтах, видит Бог, не было! Разве что ей, как и Карлу, было почему-то страшно важно, думает ли он о ней, и если думает, то как?.. И когда она снова его увидитзавтра, с утра, вечером?.. И какой будет эта встреча? «Не бойся. Лелеяла она в сердце его слова, голос, взгляд, я не дам тебя обидеть. Никогда».
Проанализировав всё, что говорил и делал в этот день Карл, Олле, протрезвев, вдруг разбудил двоюродного брата на рассвете и огорошил вопросом:
Эй, ты что, влюбился в монашку?!
Карл некоторое время смотрел на него мутными спросонок глазами, потом кивнул.
Я думаю только о ней всё время.
Но Она же старая!!!
Эй, ты о ком?! Мгновенно проснулся Карл.
Ну О той монашке, возле которой ты вертелся всё время. Разве
Нет! Карл рассердился и покраснел. Другая Мэгенн. Та, что с синими глазами.
Но ты же с нею не разговаривал! Нет, я видел, как ты к ним клеишься, но я думал, что ты вызнаёшь у них про Моргаузу. Я и не подумал Нет, ты здорово всех провёл, а я то думал, ты скрытничать не умеешь! Надо же, а?
Да я не скрытничалВзъерошил волосы Карл. Просто Я боялся. Не знаю, чего, честно, просто страшно было. Я и сейчас боюсь. Мне страшно было даже посмотреть на неё, а говорить с нею я и вовсе не могу.
Вот глупости! Ты никогда не был таким. Девчонки на тебя гроздьями вешаются, только успевай, отбивайся!
Не сравнивай, в священном негодовании воскликнул Карл, этих дур, и Мэг!!! Она чистая, нежная, она Не такая!!!
Оба! Озадаченно уставился на Карла Олле. Карл изменился, да так сильно, что Олле только что не ущипнул себя. Он заметил синеглазую монашку, но она показалась ему какой-то тощенькой, простенькой, только глаза и есть, да и те вечно прячутся за ресницами. То ли дело Моргауза Да и Юна, чего там, казалась Олле куда эффектнее и желанней. А вот Карл, кажись, думал иначе.
Да ты когда успел-то? Недоумевал Олле. Ты же с ней двух слов не сказал, я всё время с тобою был! Ты даже не смотрел на неё!
Мне страшно было. Сознался Карл. Хотел, и не смел Но мне кажется, что я любил её всегда, всю жизнь. Я не знаю, как жил без неё, всё переменилось, навсегда, понимаешь?
Не очень. А Юна? Ты же вот только что чуть не бредил ею!
Забудь. Равнодушно возразил Карл. Она никто для меня. И принцесса, и прочие бабывсе никто. Понимаешь, это больше меня самого, это как мои припадкитолько что я всё понимаю, и контролирую, и вот я уже что-то натворил, и с этим жить. Я словно лечу, мне воздуха не хватает, я Счастлив. Я порвать готов за эту девушку, мне страшно, что кто-то сделает ей больно, расстроит её, обидитза её обиду я убить готов, клянусь! Я не знаю, как, не знаю, когда, но мы будем с нею вместе, и весь мир мне не помешает в этом! А ты? Он взглянул в глаза Олле. Тысо мной?
Всегда. Не колеблясь, ответил Олле. Ты же знаешь.
8.
По дороге в трапезную их перехватила Стил, девушка из свиты королевы, и сказала, что та просит сына к себе. Карл пошёл к матери, а Стил задержалась построить глазки Олле.
Королева сидела в своих огромных покоях и занималась обычным делом королев: шила. Увидев сына, она расцвела, отложила шитьё и расцеловала Карла в обе щёки и в лоб. Карл привычно уселся у её ног и положил голову ей на колени.
Тебе нравится невеста, сын? Спросила королева, нежно перебирая его густые коричневые волосы.
Красивая. Небрежно обронил Карл.
И такая внимательная! Привезла подарки мне и королю, спросила, чем может помочь мне. Мы с женщинами уже шьём для вас бельё из самого тонкого полотна. Но что ты хмуришься? Нука, посмотри на меня, Чарли! Что с тобой? Она тебе не нравится?!
Она красавица, мама.
Значит, ты её полюбишь! Король завтра назначит день свадьбы
Свадьбы? Дрогнул Карл.
Да что с тобой такое?
Мама, я не люблю Моргаузу и не женюсь на ней. Равнодушно произнёс Карл. Никакой свадьбы не будет.
Что ты такое говоришь?! Ужаснулась королева. Разве ты сможешь поступить так с девушкой, которая проделала такой путь ради тебя?! Ты не унизишь так её и короля Коля! Поздно что-то менять!
Она красавица, мама, и легко найдёт себе другого жениха. Если с нею, конечно, всё в порядке.
О чём ты?
Мне странно, вот и всё. Нахмурился Карл. Почему она приехала так вот, просто, без долгих переговоров, торгов, посольства? Ты разве не понимаешь, что Элодис не может быть для Ирландии так уж выгоден, и нужен? У меня такое чувство, что её просто сплавили сюда, подальше, чтобы Ну, не знаю. Может, она дура конченая, может, ещё что похуже. Короче: она мне не нужна. А если Скульд так хочет породниться с ирландцами, пусть сам на ней и женится.
Ты зря так говоришь! Вступилась за Элодис королева. Элодис быстро меняется! И эти новые земли, что завоевал уже твой отец, уже приносят доход. Ты не видел, каким был Элодис до твоего рождения! И это не предел. С деньгами Моргаузы, и с ирландскими наёмниками, королевство наше станет ещё сильнее. Думаю, Скульд просто сумел объяснить всё это королю Колю, вот и всё. Ты знаешь, как он это умеет! Подумай
Мама, ты предлагаешь мне подумать о Моргаузе, об Элодисе, о чём угодно, только не о себе самом! Вспыхнул Карл.
Но ты же не обычный человек! Ты принц, и обязан думать о своём королевстве всегда! Я люблю тебя даже больше, чем ты сам себя любишь, и если я говорю тебе: «Ты должен!», значит, ты в самом деле должен!
Я женюсь, но только на другой.
А что, есть другая?.. Эта Юна?!
Нет. На ирландке. Так что я не очень обижу Ирландию.
Это монашка, о которой мне говорили?! Господь милосердный, да она моя ровесница! Карл!!!
Мама, нет!! Это не она, это другая Тоже монашка.
Тогда забудь её сразу же, сынок! Взволнованно взмолилась королева, уже сейчас в ужасе от того, как отреагирует король. Она невеста Христа, и с Таким женихом ты соперничать не можешь, не смеешь! Ты большие беды на нас навлечёшь, ты слышишь? Ты понимаешь?!
Да-да. Равнодушно согласился Карл, и это новое в нём, это несвойственное ему равнодушие, сильно покоробило её. Королева вдруг впервые в жизни почувствовала себя для него чужой. Она чувствовала, что он не согласился с нею и не передумал, и это очень её испугало.
А Карл, выйдя от матери, позвал Олле и сказал:
Я сказал матери, что не женюсь на Моргаузе. Щас она наябедничает отцу, и тут начнётся! Я должен поговорить с Мэг, как можно скорее. Я должен знать, сама она любит меня, и пойдёт за меня, если я попрошу? Если да, я на всё пойду и ничего не испугаюсь! Устрой нам встречу, ладно?
Ты хоть понимаешь
Понимаю. Мой дед так же женился на Дрейдре, и его даже сослали на Север за эту женитьбу. Они пять лет жили в ссылке. Но он считал, что дело того стоит Считаю и я!
А ирландцы?
Скульд всё уладит. Он это устроил, он пусть и расхлёбывает! Я Колю ничего не обещал, а его дочкеи подавно. Будут знать, как без меня меня женить!
Ты знаешь, засомневался Олле, мне кажется, что в этот раз
Куда они денутся? Самоуверенно и горячо заговорил Карл. Я понимаю, что будет шум, будет скандал, я не пацан! Пройдёт время, все успокоятся, и мы будем счастливы, вот и всё. Только устрой нам встречу, сделай это, Олле!
Хорошо. Пообещал Олле. Если она не захочет, я на руках её к тебе принесу! Он отправился в Гранствилл, а Карл, охваченный радостным возбуждением, поспешил в трапезную, где уже собралась на завтрак вся семья.
А где Олле? Ответив на его приветствие, спросила королева. Вы так неразлучны!
Отправился по делу, поест после. Карл чуть ли не напевал, усаживаясь за стол. Король и королева переглянулись, и король, которому она ещё ничего не сказала, улыбнулся довольно, взглянув на Моргаузу, сидевшую по правую руку от принца.
Во время трапезы Моргауза время от времени невзначай касалась Карла, и всякий раз по её нежной коже разливался румянец. Принц невольно бросал на неё косые взгляды: она всё-таки привлекала его. Он рассматривал её руки, маленькие, с тонкими пальчиками, заканчивающиеся острыми, загнутыми вниз коготками, которые придавали её рукам какой-то неприятно-хищный вид. Когда она брала кусок мяса и ела, принцу делалось неприятно, а почемуБог, весть? От неё шёл запах молодого зверя в гоне, еле слышный, но отчётливый, Карла это и волновало, и злило. Этот запах будил в нём то же дикое и жестокое, что заставляло его становиться неуправляемым; ему легко было представить, как он грубо рвёт на ней одежду и валит на стол, и он боролся с этими фантазиями, чувствуя себя не чистым, как и она. Принц не мог сказать, что не хочет её, наоборот. Но от чего-то в ней, что он не смог бы объяснить, отталкивался всем своим существом, и это, как и влечение к Мэг, было сильнее него. Когда Моргауза касалась его, Карлу хотелось отстраниться, и он еле сдерживал себя. Помогало ему предвкушение встречи с Мэг. Ожидая её, Карл мог вытерпеть что угодно!
Олле не было до самого обеда. Карл отнёс другу кусок пирога и кружку пива в их общую комнату, и ждал там, изнывая от нетерпения. Когда на лестнице раздались шаги Олле, а принц знал их наизусть, он как раз лежал на постели навзничь, раскинув руки, и представлял, как объясняется с Мэг. Одним движением сорвавшись с постели, он бросился навстречу Олле:
Говори!!!
Тот кивнул:
Сегодня, после захода солнца, под старым вязом у рва.
Почему так долго?
Она боится, что её увидят.
Она сразу согласилась?
Как бы ни так! Только после того, как я пообещал, что украду её и притащу к тебе силой!
Ты так ей и сказал?!
Она ни за что не соглашалась. Я бы и в самом деле сделал то, что говорил, и она поверила.
Я бы не хотел, чтобы она боялась меня. Пробормотал обескураженный Карл. Олле, уже жадно набросившийся на еду, возразил:
Чего ты хочешь?.. Иначе она бы не пришла!
Ты думаешь?
Олле ел, а Карл смотрел в решетчатое окно на бесконечные волны лесных листьев, слабо колышимых тёплым юго-западным ветром и отливающих серебром.
Моргауза красивее. Вдруг невпопад сказал Олле. Но в этой Мэг есть что-то такое Был момент, когда мне стало так стыдно за себя! И я за все сокровища мира не соглашусь сделать ей в самом деле что-то дурное.
Значит, ты понимаешь меня? Глаза Карла засияли от радости. Ты за меня?
Да. Кивнул Олле. Я понимаю. И я за тебя.
Глава вторая: Свадьба.
1.
Солнце клонилось к закату удручающе медленно. Карл сидел с ногами на сундуке, одном из тех, что служили и украшениями, и сиденьями, и хранилищем всевозможных вещей, и смотрел на запад, на коварное солнце, неподвижно повисшее над верхушками деревьев. Лиственные волны теперь отливали смуглым золотом, а небо, с редкими перьями лёгких облаков, неуловимо начало отдавать лиловым. Место, которое неведомые строители выбрали для замка, было идеальным и с точки зрения обзора и обороны, и красоты: Карл безумно любил Гранствилл и Хефлинуэлл. Небольшие меловые холмы, поросшие лиственным лесом, окружали здесь две скалы, одну большена ней стояли замок и город, и одну меньше, на ней стояли две деревни, Старое Место и Белая Горка. Почему Старое Место, никто не зналможет быть, в честь тех, кто когда-то построил Золотую Башню?.. Со скалы, на которой стоял замок, видна была вся округа, вплоть до Фьяллара, острова и, в солнечную погоду, даже Далвеган. За скалой вставал Элодисский лес, дикий, сумрачный, волшебныйтам даже охотники не смели показываться, лесные эльфы ревниво оберегали свои владения. Хлоринги получили Золотую Башню и Ригину только благодаря браку Карла и Дрейдре; но не больше того. Люди селились по пойме Ригины и у Фьяллара, но как ни были те места плодородны и красивы, там было слишком опасно благодаря дикарям, словно призраки, возникающим из леса, убивающим и вновь исчезающим. Жрецы Голубой Ели, главные враги Хлорингов, поклялись, что очистят Остров от проклятых Людей Железа; а после того, как верховный вождь был убит Аскольдом, убийства Хлорингов и его людей стали для дикарей делом чести. На юге Острова было множество земли, которая теперь, когда эльфы не могли претендовать на неёих осталось слишком мало, номинально принадлежала Элодису, но по факту Хлоринги и носа туда сунуть не смели. Скульд и король считали, что дикарей следовало уничтожить, а кто осталсяпревратить в рабов и использовать, пока и духу от них не останется. Скульд, чистокровный норвежец, не верил, что дикари могут когда-нибудь стать нормальными людьми, такими же, как он и его соплеменники. Но Карл считал иначе, и уже не раз вступал в яростные споры с королём и Скульдом из-за этого. Именно поэтому они держали его в стороне от военных действий, полагая, что он ещё не перебесился и не набрался ума. На днях Скульд прозрачно намекнул ему, что женитьба изменит его статус и позволит говорить с ними на равных Это было заманчиво, но не могло поколебать решение Карла. Он женится на Мэг! Он женится на Мэг!!!