Залив кипятком заварку, Саныч накрывает чайник толстым махровым полотенцем и ждет. Рядом зачастую ждут с кружками наготове особо приближенные лица, которым дозволено приобщиться к шедевру нашего местного баристы. Но процесс еще не окончен! Минуты через две Саныч сливает из чайника все содержимое в специально хранимую для этих целей банку. Сливает, и тут же переливает настой из банки обратно в чайник. Вот теперь все, ритуал завершен!
Можно сколько угодно смеяться над чудачествами тренера, но чай у Саныча получается неизменно великолепным. Он пьет его из тонкого стакана в серебряном подстаканнике, и прежде, чем сделать первый глоток, обязательно посмотрит через стакан на настольную лампочку, чтобы оценить крепость заварки. Чай на просвет получается глубокого золотисто-коричнегого оттенка. Разбавлять такой кипятком и, тем более, холодной водойэто, без преувеличения, кощунство. За такое запросто можно и права дегустации лишиться, прецеденты были. Зато бухнуть в стакан пару-тройку ложек сахараэто обязательно. Саныч любит повторять, что чай должен быть крепким, сладким и горячим. И неизменно следует этому правилу.
Когда я заскочила в кондейку, Сан Саныч, прищурясь, смотрел на лампочку сквозь тонкое стекло стакана. Удовлетворясь увиденным, щедро сыпанул в чай сахарного песку и, наплевав на английский этикет, принялся размешивать сахар, позвякивая изящной мельхиоровой ложкой по стенкам стакана.
Привет, Кнопка! поприветствовал он меня. Такое обращение дозволяется только ему, и никому больше.
Что такая взъерошенная? Ты погляди на себя: что тот воробушек. И голова, вон, вся в перьях.
Я, конечно, тут же, повернулось к большому овальному зеркалу, намертво прикрученному к некогда полированной дверке шкафа. Действительно, на виске осталось каким-то образом не замеченное мной перышко. Я скоренько привела себя в порядок и плюхнулась за стол. Саныч, не говоря ни слова, тут же снял с полки "мою" фаянсовую чашку и доверху наполнил ее свежезаваренным напитком. Я принюхалась, отхлебнула глоточек и одобрительно кивнула.
Класс!
Одобрение было воспринято как должное. Саныч покивал, пошвыркал чаем из своего стакана, и брякнул:
Ну что, рассказывай, во что нынче вляпалась.
Это будет долго, предупредила я его.
Ничего, нынче есть кому молодежь погонять. Рассказывай.
И я принялась излагать.
Когда я закончила описание постельной баталии, живописуя обстоятельства безвременной кончины моей многострадальной подушки, чай в моей кружке как раз закончился. Заодно закончилась и тренировка малышни. В коридоре загомонили. Кто-то из старшаков сунулся было в кондейку, но тут же, повинуясь жесту тренера, вылетел обратно. Саныч глянул на часы.
Так, сейчас будет перерыв примерно в полчаса.
Он поднялся со стула, подошел к двери и запер ее на ключ, а потом еще и задвинул засов.
Так ты говоришь, эти кинжалы сейчас у тебя с собой?
Угу.
Доставай.
Я покопалась в сумке и один за другим выложила на стол оба клинка. На граненый стилет тренер лишь мельком глянул, и сразу потерял к нему интерес. А вот второй Саныч разглядывал его и так, и эдак, то поднося к глазам, то отодвигая на расстояние вытянутой руки. Сперва он пытался что-то увидеть в отраженном свете лампочки, потом выудил из ящика стола здоровенную лупу в медной оправе и стал смотреть через нее. Наконец, сдался. Осторожно положил клинок на стол, почесал затылок и, наконец, изрек.
Ну, это самый обычный стилет, он толкнул ко мне первый кинжал. Выспроси у своих фехтовальщиков адресок того кузнеца, который тебе саи ковал. Сносишь к нему, он приведет его в порядок. А вот этот Тренер бережно прикоснулся к рукояти второго, я даже не знаю, что тебе о нем сказать. Мало того, что сам такое чудо вижу впервые, так ведь и не слыхал никогда ни о чем подобном. А видел и слышал я много, ты уж поверь.
Саныч помолчал, потеребил подбородок, потом взглянул на меня прямым взглядом, глаза в глаза. Он редко такое делал, и никогдабез повода. Я внутри себя поежилась, но глаз отводить не стала. Впрочем, гляделки продолжались недолго.
Ты ведь за советом пришла, так? спросил тренер, убирая лупу обратно в стол.
Я молча кивнула. Саныч вновь уставился на меня в упор, как удав на кролика.
Так вот слушай, принялся он вещать. Кинжалы твои абсолютно материальны. Отсюда следует что? Во-первых, то, что ты не сошла с ума и абсолютно нормальна. Так что на этот счет можешь успокоиться. А во-вторых, это означает, что и сон твойне просто сон. А теперь я скажу тебе одну вещь скажем так, необычную. Если хочешь, можешь посчитать меня идиотом, но я практически уверен в том, что ты, ложась к себе в постель, куда-то при этом попадаешь. В совершенно другой мир, со своими законами, может быть, даже с иными физическими константами, но, тем не менее, совершенно реальный. Почему это происходит? Вот на этот счет даже не стану пытаться строить предположения. Единственная закономерность, которую можно извлечь из твоего рассказа состоит в том, что перед тем, как туда попасть, у тебя каждый раз присутствовал повышенный эмоциональный фон.
А что мне делать дальше? робко спросила я, опустив глаза и разглядывая коричневатую лужицу на дне своей чашкию
А это уже зависит только от тебя, неожиданно жестко резюмировал тренер. Лично я на этот счет даже предположить ничего не могу, а потому и не стану этого делать. Живи как жила, и ничего не бойся. Делай, что должно и пусть свершится то, что суждено.
А с кинжалами что?
Стилет, как я уже говорил, стаскай к кузнецу. А потом хоть дома на ковре повесь. Главноепо улицам не таскай. А вот этот
Тренер нежно погладил навершие рукояти серебристого кинжала.
Этот никому не показывай и никому о нем не говори, даже не заикайся. Спрячь дома в самый дальний угол. Придумай себе тайник, чтобы никто посторонний просто так найти не смог, и убери туда. Люди всякие бывают. Есть такие, которые за этот клинок всю вашу пятиэтажку вырежут и даже не чихнут. Я сам осторожно поспрашиваю. Есть у меня пара хороших и неболтливых знакомых. Если разрешишь, покажу им твой ножичек и послушаю, что они мне скажут. Но это потом, а сейчас забирай свои железяки и мотай домой. Запомни: сперва домой, спрячь ножик, и только потом к кузнецу. Ясно?
Ясно.
Я улыбнулась. Все-таки мне тогда, одиннадцать лет назад, ужасно повезло разреветься на скамейке у этого неказистого с виду подвальчика. Я аккуратно сложила оружие в сумку, поднялась и, прислонившись к дверному косяку, от всей души сказала:
Спасибо, Сан Саныч.
А тот вместо того, чтобы начинать открывать замки и засовы, как-то странно на меня поглядел, словно впервые увидел, и сказал фразу, от которой у меня сердце сперва замерло и провалилось чуть ли не в желудок, а потом заколотилось так, что чуть из груди не выпрыгнуло.
Слушай, Таська, мне кажется, или ты подросла?
В углу кондейки, сколько я помню, стоял неведомо как попавший туда медицинский ростомер. Ну, знаететакая длинная палка с делениями на деревянной подставке с пластмассовой планкой, которая ездит вверх-вниз.
А ну, разувайся и становись! велел Саныч, некультурно тыча пальцем в измерительный прибор. Я тут же поставила сумку на стул, с которого только что поднялась, скинула курточку, стряхнула ботинки и вытянулась вдоль измерительной палки, честно прижимаясь к ней пятками, задницей, лопатками и затылком. Саныч немного поколдовал с планкой над моей головой и торжественно объявил:
Я же говорил, сто тридцать восемь сантиметров! У меня глаз-алмаз, меня не проведешь. У тебя сколько было? Сто тридцать семь? Вот видишь! торжествующе закончил он.
Тут в коридоре зашумела очередная партия пришедших на тренировку ребят. Саныч шутро отпер дверь и картинным жестом распахнул ее передо мной.
Ну все, вали домой, у меня сейчас будет множество неотложных дел.
Я не стала возражать, и, выскочив из подвала, побрела домой. Меня снова одолели мысли. На этот раз не про сны, и не про кинжалы. Про мой рост.
Саныч ошибиться не мог, я действительно стала выше на сантиметр. Может, кому это покажется фигней, но только мне, на минуточку, двадцать три года. У большинства женщин рост прекращается в двадцать один. А мои сто тридцать семь сантиметров были зафиксированы в семнадцать. Вы понимаете, что это означает? Я за последние шесть лет не прибавила в росте ни даже доли миллиметра, а тут вдруг рази целый сантиметр в плюс! Чем не повод порадоваться и устроить себе праздник? Вот только у меня где-то глубоко внутри жило ощущение, что это все не просто так, что моя прибавка в росте, она тоже как-то связана с моими снами, которые вовсе не сны.
В детстве я отчаянно мечтала вырасти. Стать большой-большой, выше крыши, дорасти до самого неба. А сейчас, когда я вот уже шесть лет такая, какая естьчто будет, если я вдруг вырастуне до неба, конечно, но хотя бы до среднего женского роста в сто шестьдесят пять сантиметров? Гардеробэто фигня. Один умный человек как-то сказал: если проблема решается деньгами, то это не проблема, а затраты. А проблема состоит вот в чем: как люди, привыкшие видеть меня ростом с малолетнего ребенка, примут тот факт, что я стала большой? Ведь везде, во всех метриках, во всех документах указаны мой рост и вес. И как я буду доказывать, что я это я? А паспорт? Неужели вы думаете, что при таком изменении роста нисколько не поменяется лицо и голос? Да, я ужасно рада, что пусть и на малюсенький сантиметрик, но подросла. Но мысли о возможных проблемах эту мою радость изничтожали на корню.
Загруженная мыслями, я топала по двору, совершенно забыв о местной шпане. И, конечно же, вляпалась. Выдернул меня из моих сумбурных размышлений чей-то тоненький писк. Я остановилась, подняла голову и увидела картинку: на лавочках эстрады с гитарой на коленях восседал, сверкая золотой фиксой, Олежек. Вокруг него расселись несколько шестерок. А на небольшом пятачке между лавочками отчаянно метался абсолютно черный котенок. Он давно бы уже удрал, но каждый раз кто-нибудь из кодлы отпинывал его обратно, в центр пятачка. Котенокне старше двух месяцевс пронзительным писком кубарем катился по земле, там вставал на лапки и, припав к земле, затравленно озирался по сторонам, выискивая, в какую сторону можно безопасно удрать. Но как только он в очередной раз бросался наутек, очередной пинок возвращал его в исходное положение. Вся компания радостно ржала, наблюдая страдания детеныша. Я нисколько не сомневалась в том, что как только Олежеку развлечение надоест, он просто и без затей пинанет котенка в полную силу, и вся гоп-компания еще раз поржетмол, низко пошел, к дождю. А потом придумают новую забаву.
Меня эта картина возмутила до глубины души. О том, чтобы пройти мимо, не могло быть и речи. Я забыла и про секретные ножики, и про свой рост, и про писклявость. Я остановилась у ржавой ограды и изо всех сил постаралась, чтобы мой голос звучал хоть немножко грозно:
Что, смельчаки, нашли кого-то слабее себя?
Шестерки замерли и принялись смотреть на главаря, ожидая его реакции на мою наглость. Олежек отложил гитару в сторону, приложил ладонь к уху и лениво изобразил удивление:
Ась? Кто-то что-то вякнул?
Потом сделал вид, что только что разглядел меня. И противным сюсюкающим голосочком, каким взрослые любят говорить с младенцами, принялся острословить:
О, кто к нам пожаловал! А у меня, как назло, конфетки с собой нет. Ты, девочка, иди к мамочке. Тут большие дяди отдыхают.
Ну да, Олежек про меня знал только то, что я здесь живу. Я вообще не любительница просвещать соседей насчет деталей личной жизни.
Не хами фиксатый! пошла я на обострение. А то, глядишь, неприятность какая случится.
Ути какие мы грозные! продолжал нарываться Олежек, не забывая подпинывать котенка. Что может случиться? Описаешься? Или заплачешь?
И, видимо, потеряв терпение, перестал сюсюкать и угрожающе добавил:
Вали отсюда, шмакодявка! А то не погляжу, что малая, пустим по кругу за гаражами.
Меня затопила холодная ярость. Я словно вновь оказалась среди черных волков герцога Аргайла. Вот только волк здесь был лишь один, остальныетак, шакальё.
Что-то ты, козел, в конец берега потерял, совершенно сознательно хамила я. Тебе как, зубы не жмут?
Ну все, сикилявка, ты допросилась!
Олежек поднялся с лавочки, передал одному из свиты гитару, выдал распоряжение:
Глядите, чтобы этот, он кивнул на котенкане удрал.
И, оскалясь фиксой, лениво двинулся ко мне, на ходу разминая кисти рук.
Я только этого и ждала. Ну не с руки мне драться с этим дылдой стоя на земле, слишком большая у нас разница в росте. Да и руки у него длинные. Бить всерьезеще покалечу, потом пришьют превышение необходимой обороны. А таксамое то, что доктор прописал.
Я поднырнула под трубу ограды, легко вспрыгнула на ближайшую ко мне лавочку, мелкими шажками пробежала вперед, и как только достигла нужной дистанции, резко крутнула эффектный приемчик, что среди пацанов называется вертушкой. Я ведь говорила, что ношу тяжелые ботинки на толстой подошве? Ну так вот. Вчера от такого ботинка пострадал один козел, сейчас пострадает другой. Вот только опять, как и вчера не рассчитала. По моим прикидкам, удар должен был прийтись в кончик подбородка. Потом нокаутированный уголовник сложится, а шестерки побоятся что-то мне вякнуть. Но Олежек дернулся, попытался не то уклониться, не то пригнуться и вышло я даже не знаюлучше или хуже.
Помимо понятия импульса в физике есть понятие инерции. И вот я как раз и погасила инерцию своего правого ботинка о морду Олежека. Только зубы брызнули в разные стороны. Теперь уголовник, с торчащими изо рта окровавленными обломками зубов стал похож на неопрятного вампира.
Ты че, сука, творишь? шепеляво заорал он, хватаясь за карман.
Выдернул из него складной нож-кнопарь, щелкнул кнопкой, откидывая лезвие, и наставил его на меня. Потом несколько раз махнул перед собой крест-накрест и попытался ткнуть. Наверное, я должна была сразу испугаться и попросить прощения. Но вот не догадалась, млин. А защиту от ножа я очень даже старательно отрабатывала, поэтому сработала практически на голых рефлексах. Один точный пинок все тем же тяжелым ботинком, и Олежек схватился за разбитую кисть, а нож серебристой рыбкой взмыл в воздух. А дальше я вытворила такое, чего сама от себя не ожидала. Я прыгнула практически без разбега, переворачиваясь в воздухе, на лету поймала нож и приземлилась на противоположную скамейку. И махнула еще одну вертушку. На этот раз инерцию ботинка я гасила об Олежекино темечко. Известно ведь: чем больше шкаф, тем громче падает. Он и грохнулся как стоял, плашмя, мордой вниз меж лавочек. А я подкинула вверх нож, порадовавшись мимоходом, что выходя от Саныча не поленилась надеть перчатки, перехватила его на лету и со всей дури метнула в переднюю стенку эстрады, только тренькнула, вгрызаясь в дерево, сталь. Можно было не ходить и не смотретья и так знала, что заточка у ножика была хорошая, и воткнулся он минимум на половину лезвия. Теперь его проще сломать, чем вытащить. А я, мило оскалившись шакалятам, донельзя похожим сейчас на того какающего мышонка из анекдота, соскочила с лавочки, подхватила вновь собравшегося удрать котенка под пузико, посадила себе за пазуху и в мертвой тишине проследовала к своему подъезду.
Глава 4
Кто хоть раз имел дело с домашними животными, тот меня, безусловно, поймет. Если вы собрались завести котенкаэто же сколько всего нужно барахла закупить в один присест! И лоток, и насыпку для него, и миску, и корм, и пару-тройку игрушек А еще нужен антиблошиный шампунь, чтобы вымыть найденышамало ли, по каким помойкам его носило. А еще нужно стаскать мелочь к ветеринару: узнать, все ли в порядке, и не повредили ли ему чего малолетние ублюдки. В общем, хлопот мне хватило до самого вечера. Я забыла про все. И про сны, и про кинжалы, и про свой невесть откуда взявшийся сантиметр роста. Пообедатьи то забыла. И лишь вечером, когда вся суета, связанная с появлением у меня в квартире нового жильца, помалу успокоилась, я почувствовала, наконец, что устала и что хочу есть.
Я поела, умылась и уже на полдороги к кровати вспомнила, что подушки-то у меня больше нет! Но когда это останавливала человека, который всерьез решил выспаться? Достала из шкафа пару толстых свитеров, свернула поплотней, закинула их простынкойвот тебе и подушка. И спалось на ней, скажу вам, ничуть не хуже, чем на той, павшей накануне смертью храбрых.
В воскресенье у меня был хоздень. Что это такое? Сейчас объясню. Раз в две недели я устраиваю день борьбы с ленью и грязью. Квартира прибирается, пылесосится, моется, готовится еда впрок на неделю в общем, дел хватает. А нынче ко всему этому добавилась еще и энергичная зверушка. Всю прошедшую ночь котенок просидел на кухне под батареей, видимо, решив, что это самое безопасное место. Но уже с утра пораньше храбро двинулся осваивать новые территории. Попутно выяснилось, что он обожает кататься верхом что на венике, что на мокрой тряпке. Зато до ужаса боится пылесоса.