Да я просто, неопределенно ответил Илья, пока Алена открывала замки. До свидания! И котикам. Всего хорошего!..
Дэш не перезванивал, и Илья, начиная пешком спускаться по лестнице, сразу же выкинул из головы свой весьма посредственной полезности визит. Пони должен был ждать его на два пролета ниже, но его там не было, и Илья, прислушиваясь, не услышал нигде шагов. Попробовал позвонитьно звонка тоже в подъезде не раздалось. От этого Илья ощутил смутное беспокойство, хоть и понимал, что Дэш, в общем-то, может сам о себе позаботиться, с его-то талантами по части силы и прыгучести. Поводив жалом в некоторой растерянности, Илья спустился до первого этажа, сунул нос во внутренний двор, но все-таки вышел обратно на улицу Лобанова, оглядываясь.
Запах железа накрыл его раньше, чем черные ветви проросли вокруг сквозь воздух, и, помятуя о том, что такое никогда просто так не случается, Илья на всякий случай тут же упал на дерн и не то ерзнул, не то перекатился в сторону. Не напрасно: перед его носом землю вспорол кончик меча и рванул обратно, заставив Илью дернуться в сторону.
Пожалуй, это все было не очень оптимистично.
Илья перекатился еще пару раз, уходя из-под потенциального удара, прежде, чем собраться и подняться, оборачиваясь, оглядываясь вокруг. Шторм смотрел на него с расстояния в десяток шагов, кончик его меча был направлен в землю, и черные ветви деревьев словно отодвигались от его волос, как будто обжигаемые настоящим пламенем и жаром.
Какого черта? переводя дыхание, спросил у него Илья и тут же драпанул в сторону, петляя, как заяц между высоких темных стволов. Шторм двигался следом, молча, неотвратимо, словно привязанный, словно идущая по следу ищейка. Его металлический взгляд был прикован к жертве, и, опережая его, впереди несся ветер, поднимающий в воздух мелкие ветки, листья и труху. Может быть, у ветра и был мотивно, наверное, слишком тихий, чтобы Илья мог его расслышать за рваным ритмом биения крови у себя в ушах и лихорадочными мыслями о том, что а) Св была права, и средства самообороны надо носить не на дне сумки; и б) куда все-таки провалился Пони?!
Ветер подбирался все ближе, Илья отчетливо ощущал его дыхание ногами, он опутывал, оплетал, затормаживал, заставляя чувствовать себя мухой в паутине. Пожалуй, начинало даже становиться страшно: а еще страшнее стало, когда правая рука внезапно двинулась по своей воле и вцепилась в ближайшее дерево так, что не оторвать. Илья пережил острейший момент липкой паники: он продолжал чувствовать свою руку, кору под пальцами, под ногтями, но совершенно не мог управлять движениями. Все остальное ему, вроде как, подчинялось, а руканет, и это было хуже любого экзистенциального кошмара, какой ему довелось испытать, включая кровожадный компостер. Это было немного похоже на онемение от удара или наркоза: Илья чувствовал, что сигнал, команда уходят в руку, но она просто отказывается слушаться.
Шторм, меж тем, приближался неторопливо и пружинисто, не торопясь, словно не собираясь испытывать свою удачу, и под его неподвижным взглядом Илью лихорадило просто до костей, включая непокорную руку. Он схватил себя левой рукой за правое запястье, пытаясь отодрать ладонь от дерева, но та упрямо держалась, впиваясь в кору до боли, до дрожи, до кровиособо удачный рывок едва не помог Илье высвободиться, но рука как-то перехватилась, только из-под одного из кристаллических ногтей проступила черно-маслянистая кровь.
Да чтоб тебя, выругался Илья. Продолжая тянуть себя назад, от Шторма, в отчаянном порыве он сунул руку в карман в поисках хоть чего-то, ножа, открывашки? Если ударить по сухожилию острым предметом, возможно, этого хватило бы, чтобы пальцы рефлекторно разжались, но в кармане была только россыпь мелочи и каких-то деталек. Монетки, видимо те, собранные в переходе, просыпались было между пальцев, но одна из них почему-то залипла, и она была дрожащей на ощупь, словно пела беззвучную песню и вибрировала от этого. Илья только и успел подумать, что и тут какая-то проклятая липучесть, как монетка дернула его куда-то вниз, едва не разрывая пополам, потому что рука так и не выпустила ствол дерева, и вокруг была только слепая пустота, а потом падение, по ощущениям, бесконечное и холодное, и Илья приземлился на что-то неудобное, колюче-жесткое, состоящее словно из одних палок и углов.
Помятуя о своем печальном опыте приземления и падения, Илья открыл глаза с большой опаской.
Нам ним были все еще черные ветви деревьев, но вот только они были покрыты серебристой листвой, которая трепетала на ветру, а между кронами тут и там проглядывал бледный купол небес.
Ни черта себе, прокомментировал одними губами Илья, не решаясь издать ни звука. Рука!.. вспомнил он и попробовал поднять обе руки к лицу. К счастью, к удивлению, но обе послушались. Только выглядели они так же, как и на Пороге, а не как в нормальном мире: ногти были кристальными, и вокруг одного из ногтей правой руки проступала черная каемка крови. Грандиозно, сказал сам себе Илья и попытался приподняться на жестком и угловатом, чтобы более подробно оценить обстановку.
Вокруг был черно-серебряный лес с прозрачным воздухом, почти лишенный подлеска. Он не был таким пустым и одновременно полным, как лес Порога, нет: тут и там слышались птичьи голоса, какие-то шуршания и шорохи.
Сам Илья лежал на чем-то, похожем на огромную берлогу или свернувшегося поспать энта, на какой-то узловатой сфере из черных веток. Соразмерив потенциал свой удачи с ситуацией, Илья счел за благо осторожненько сползти со своего насеста прежде, чем оглядываться дальше. Ему повезло, странное гнездо или берлога не шелохнулись, и обойдя потом его по кругу, Илья так и не нашел ничего похожего на нору или место соединения. Весь ветвистый шар был просто тем, чем казался: ветвистым шаром в человеческий рост высотой. Еще раз оглядевшись, Илья оценил перспективы как бесперспективные: он был один в незнакомом лесу, и даже звать на помощь было несколько стремновато с учетом потенциальной погони Шторма. К тому же собственная правая рука не внушала доверия, а это уже была прямо-таки полнокровная диверсия. И вряд ли Шторм и его непонятные претензии не имели отношения к этой проблеме. В конце-концов, именно во время столкновения с этим малоприятным гражданином все и произошло.
Вот так и будем жить, заключил Илья. Плохо, но недолго.
Простите, внезапно обратился к нему кто-то с на редкость культурным голосом. Это Вы будете Конь-Бел?
Илья судорожно обернулся, в одну сторону, в другую, но говорящего не обнаружил. Тот, тем временем, вежливо откашлялся.
Ниже. Ниже, деликатно направил голос свои поиски. Илья опустил, наконец, глаза на землю и удивленно встретился взглядомс самой обыкновенной серой с цветными подпалинами кошкой. Самая обычная гладкошерстная Мурка или Маська, каких если не сотни, то десятки в каждом населенном пункте.
Простите, чувствуя себя полнейшим дебилом, сказал Илья. Это вы мне?
Любезнейший, ответила ему пушистая мадам с оттенком апломба, раздраженно помахивая коротким хвостом. Вы тут наблюдаете других разумных существ?
Разумностьпонятие относительное, немного нервно ответил Илья и глупо хихикнул. И возможно, ко мне не относящееся.
Кошка фыркнула, как это умеют делать одни лишь кошки, и сказала:
Вас поджидает ваш коллега, сказала она. Извольте проследовать за мной.
Где поджидает? В зале поджидания? уточнил Илья, продолжая нервно похихикивать.
Какая глупость, не выдержала кошка, неодобрительно глядя на него. Феерическая! Я видела его на самой маленькой поляне, которая с крошкой-дубом. Это не какой-то там зал поджидания.
Молчу, пообещал Илья. До самой маленькой поляны обязуюсь молчать, только, мадам кошка, скажите мне, какой конкретно коллега меня ждет?
Конь-Черен, ответила кошка, поворачиваясь на одном месте так, что в один момент на месте двухцветного носа оказался трехцветный хвост с белым кончиком, укоризенно покачиващийся. Не стойте столбом!
Илья спохватился, зашагал за ней. Наученный опытом общения с хвостатой братией, он даже по сторонам не смотрел, только под ноги: его собственный кот очень уважал процесс неравномерного хождения, когда идешь, идешь перед человеком, а потом резко ап! и встаешь намертво. К числу результатов таких экзерсисов обычно относились извинения человека перед превосходящим пушистым разумом. Но вообще-то ситуация была на редкость сюрреалистичной. Пусть Илья верил в сугубую разумность котиков и кошечек и кота своего научил невразумительно выговаривать ням-ням при выпрашивании вкусняшек, но в самом деле говорящая кошка относилась к категории температурного бреда. Возможно, ему стоило поблагодарить небеса, что хвостатая мадам хотя бы не была наряжена в плащ и сапоги, и не ходила на задних лапах, тыкая в людей маленький острой шпагой.
Мадам кошка, позвал Илья по прошествии нескольких задумчивых минут. Та полуобернула к нему голову и, кажется, вопросительно приподняла бровь. Как вас хоть зовут?
Кошка, которая просыпала корицу, сообщила она, явно теряя интерес к своему подопечному. Мы почти пришли.
Да? уточнил Илья и осекся, потому что между деревьев мелькнула прогалина, и кто-то, идущий по ней навстречу им. И этот кто-то выглядел как порождение компьютерной игры и больного воображения геймдева, а вовсе не как нормальный Пони.
***
Что-то нехорошее в мире происходило. Мир страдал, мир волновался, и мы все, конечно, слышали, как он жалуется, недовольный, даже испуганный. Этот, которому снились ужасные и разрушительные сны, продолжал спать, и его грезы тревожили и Реальность, и Пограничье, и даже Сонный мир. Те из нас, кто спускался ниже, говорили, что чем дальше, тем больше тревога. Впрочем, с этих сорвиголов сталось бы преувеличивать просто для того, чтобы привесить себе подвигов. Будучи котом и, следовательно, плутом, другим котам, и, следовательно, плутам я не доверяю ни грош. Если дело не касается, конечно, знатной битвы. Именно в сражении ошибиться трудно: кот кота не подведет, не бросит и сторону не сменит. А вот в остальном можно, пожалуй, довериться только Двекошке, и то не всегда, и, конечно же, Кошке, нежной, как Сливки. Но вот только ей до всех этих разборок как-то недосуг. Я попытался было ей рассказать о том, что происходит, но она лишь зевнула своей безупречной пастью с острыми, как иглы зубами, и сказала:
Не переживай, кот Рвот. Все образуется.
И вот и все. Мудрость ее была непоколебима.
А вот я места себе не находил, и редкую ночь спокойно спал в своей постели, и ни одного дня не мог мирно отдохнуть в тиши нашего всегда мирного в дневное время дома.
Именно поэтому ни одно событие не могло застать меня врасплох. Я как раз закончил расправу над очередным выводком каких-то мелких, неубедительных мефоз, когда все мое кошачество, все внутреннее ощущение приключения натянуло, как струну, и она зазвенела, перебивая все звуки реального мира: Вставай, враги, беги, враги! Вставай, лети, беги, враги!
Я так и подпрыгнул! Выпуская из когтей слабо трепыхающуюся мефозу, потому что она мешала галопировать, вторую изо рта я так и не выпустил, и так, зажевывая, и побежал спасать мир, сквозь слои серого тумана проваливаясь ниже и ниже по серпантину осколков порушенной реальности, ориентируясь на продолжающий звучать внутренний зов.
Я перескочил с одного клочка реальности на другой и влетел куда-то в Пограничье, и в первые мгновения даже понять не мог, что тут вообще происходит, и кто вообще звал. Мимо с мявом пронесся какой-то кот, и я побежал следом, справедливо полагая, что тот, видимо, в курсе. К счастью, мой невольный попутчик в самом деле бежал в правильном направлении, и даже на правильного, на мой взгляд, участника драки набросился.
Нет, не поймите неправильно, все бесхвостные для меня примерно одинаковы. Что у них можно запомнить? У всех два глаза, один нос, один рот, и все примерно на одинаковых местах, поэтому различить их, кроме своего собственного, не так-то просто. И двое человекообразных, решивших подраться, для меня были примерно идентичны, только разных пород. Но я совершенно точно знал, что один из них нас, котов, звал, а второй нет, следовательно, и целью был он. Я отважно вступил в бой, но в последний момент, уже вися когтями на плече общего врага, внезапно обнаружил в зубах забытую мефозу. И плюнуть было жалко, заточпут, сожрут, присвоят победу, и не плюнутькак-то глупо. Пока я обдумывал свою дилемму, враг встряхнулся, скидывая нас всех, разметав вокруг, и я, обидевшись, поудобнее перехватил зубами свою добычу и снова ринулся в атаку, как и, судя по всему, все остальные мои коллеги и сородичи, тоже расстроенные таким неуважительным отношением. Ведь каждый дурак знает: если на тебе лежит (или висит) кот, прогонять его никак нельзя, это святотатство. А за святотатством следует неизбежная кара, и именно это мы и постарались организовать, снова и снова набрасываясь на врага. О, он был силен. И ловок. И сил у него было предостаточно, но нас было много, да и тот, который нас звал, не зевал, продолжая атаковать, поэтому наш враг, кажется, просто устал. Поняв, что не удается расправиться с нами всеми быстро и эффективно, он, так и не открываясь полностью для нападения, легко соскользнул ниже, в Сонный мир или еще глубже, и я мудро решил не следовать за ним: в конце-концов, мало ли у него там подмога и расстановка сил будет не в мою пользу? Вместо этого я сел, где стоял, выплюнул окончательно придушенную мефозу и начал ею закусывать, более не обращая внимания на окружающее безобразие. Хотя немного, конечно, было интересно, что за тип нас позвал. И что за тип от нас сбежал. Но недостаточно интересно, чтобы бросить на произвол судьбы ценную добычу.
Я уже догрызал последние полуэферемные области мефозы, отфыркивая во все стороны разлетающиеся мелкой сыпучей золой перья, когда рядом со мной на землю капнула огромная капля кетчупа. Я достаточно посмотрел на нее, изучая, потом поднял голову, встречаясь глазами с довольно-таки грустным бесхвостным огромных размеров. Бесхвостный жевал бутерброд из пяти сосисок и двух кусков хлеба, и именно оттуда кетчуп и капнул.
Я сделал укоризненную морду.
Извини, покаялся бесхвостный, который, как оказалось, был не настолько туп, чтобы не понять меня с первого раза. Но капнуло же мимо, не на тебя. А так, да, виноват. Не могу остановиться жрать. Да и вообще что-то себя запустил, и никак не заставлю себя спортом заняться, только и хожу, что на других смотреть, он печально впился в свой огромный бутерброд, знатно от него откусывая, и начал жевать так, что аж за ушами трещало.
Начни с пяти минут в день, фыркнув, посоветовал я. Задачи должны быть реальными.
И, еще раз брезгливо понюхав кетчуп на асфальте, пошел прочь.
С пяти минут в день хотя бы начну, услышал я позади себя. Вот сейчас и начну.
Все-таки бесхвостные, даже лучшие их представители, на удивление невнимательные и эгоцентричные существа. Просто поразительно: с ними кот разговаривает, а они настолько поглощены своими проблемами, что даже не пытаются осознать это! Нет, их куда больше интересуют свои проблемы, чем чудеса, которыми полон мир. Недаром Двекошки говорит, что они и мефоз от обычных существ своего мира не отличают. Птички и птички, люди и люди: никто и не приглядывается. Только мы, коты, замечаем все, видим все и защищаем мир от бесконечных бед.
***
Брат, тем временем радостно позвало чудище. Ты нашелся!
Ноооо это не точно, автоматически отозвался Илья, разглядывая своего предполагаемого приятеля и на всякий случай делая шаг назад.
Э, ты чего? спросил Дэш, наклоняя голову с голубовато-белыми, похожими на анемоны волосами. Кстати, сестра, Коричка, спасибо!
Зови на помощь, брат-чародей, ответил голос кошки откуда-то из кустов.
Ты как-то непривычно одет, тактично сказал Илья, смутно припоминая, что, кажется, примерно как-то так Дэш выглядел во время приснопамятной драчки со Штормом во время ралли.
Да ладно, всю жизнь так выгляжу. Ты очки бы носил, брат, да? хохотнул тот, от чего за его спиной медленно взметнулись и опали волосы, похожие на пучки изогнутых лучей. Их концы постепенно растворялись в воздухе, не имея четкой границы, а глаза Дэша, лишенные зрачков, были сейчас разного цвета: один ярко-синий, а второйзеленый. И в зеркало еще на себя самого позырь.
Как только найду зеркало, пообещал Илья, бросая короткий взгляд на собственные кристаллические ногти. Вероятно, они были не единственным отклонением от привычной нормы. Если они тут есть. Кстати, где это, тут?
Это? Пони махнул рукой. Это Страна Фаэ. Ну, как-то так, все равно собирался тебе ее показать. Вот и покажу, типа того.
Я уже насмотрелся, Илья на всякий случай повернул голову туда и сюда, но вокруг были одни только деревья и деревья, и легкое марево на границе видимости. Поехали домой.
Вот с этим как-то не очень, признал Пони, несколько поскучнев. То есть, я же вышел один раз обратно, брат. Сбежал сюда от Шторма, он за мной не погнался, я вернулся, чтобы перехватить тебя и сдернуть у него из-под носа, но он как почуял что-то, да? Загнал меня опять сюда, у меня запасная монета была, на крайняк которая, вот да, так что как-то и хватило. А вот обратно как теперь выйти, э? У тебя, случаем, монет от Войны не осталось, брат? Одна-то, видимо, была, раз ты сюда смог провалиться.