Притягивает сильнее к себе и упирается пахом в мою попку. Сглатываю от испуга, дергаюсь в сторону, но ни на миллиметр не сдвигаюсь. Его член, набухший и в полной боевой готовности, распирает брюки и прижимается вплотную к моим ягодицам. Чувствую, как между ног увлажняется лоно, еле сдерживаю жалобное хныканье жаждущей самца самочки. Чертов эструс. Дурацкие гормоны, кружащие мне голову.
Н-но письмо, это тете Баруш от отца, вспоминаю о самом главном и поднимаю руку, в которой зажат конверт.
От переизбытка эмоций он сейчас помят, но все еще цел. Смотрю умоляюще на Лойса, который в ужасе переводит взгляд с меня на дядю, о котором я слышу впервые.
Я не смогу, Алайна, прости, качает головой и поспешно ретируется, понуро опустив плечи.
Вот мы и остались одни, сладкая сочная Айна, разворачивает лицом к себе и обхватывает руками, прижимая к себе, Раниль.
Сердце мое гулко бьется от страха, ноги подкашиваются, не в силах меня держать, но этого не требуется. Мужские руки прекрасно с этим справляются сами.
Кому ты обещана? Я перекуплю твой договор, рычит мне в лицо, а сам обхватывает ладонью мою попку, мнет ее словно полноправный хозяин.
Я же настолько напугана, что еле как выдавливаю из себя ложь:
Бете Самиру.
Знала бы я, что это самая большая ошибка в моей жизни, откусила бы себе язык.
Бете, говоришь, зловеще произносит Раниль.
Его имя вертится на языке, словно где-то его я уже слышала. Вот только из-за собственного сумбура в голове не могу никак вспомнить.
Д-да, повторяю уже менее уверенно.
Его рука всё еще держит меня за талию, не выпуская из своих объятий. А я упираюсь ладошками в его каменную грудь, продолжающую часто подниматься. Мужской взгляд падает с моего лица ниже и ниже, кадык на его горле дергается, а сам он ощеривается. В этот момент я словно чувствую недовольство и распаляющееся дыхание волка на загривке. Будто он раздвоился и обволакивал меня с двух сторон.
Зря ты это сказала, девочка Айна, как-то злобно усмехается, в глазах при этом лютый холод.
По позвоночнику холодок, кожа потеет, одежда становится липкой, неприятно касаясь тела. Сглатываю, пытаюсь отстраниться, но лишь получаю шлепок по попе, который отзывается вибрацией и вырывается стоном из горла.
Покорная сучка, шепчет мужчина мне в ухо, обдавая теплом своего дыхания.
Между ног всё пульсирует, желая мужчину, но разум отвергает несвойственные мне желания.
Не смей Не смейтененавижу себя за то, как слабо и неуверенно звучит мой практически птичий голосок. Мне нужно домой
На мои причитания он молчит, только змеиная улыбка струится по губам.
Идем, не будем откладывать. Я заплачу больше Самира, твой отец останется доволен. Я богат, сладкая, так что не упрямься, ухмыляется нагло и порочно, так, будто уверен в том, что я сейчас буду прыгать до потолка от радости.
От такой бесцеремонности я аж рот открыла от удивления.
Прикрой свой сочный ротик, тебе он вскоре понадобится для другого, его пальцы касаются моих губ, а затем ладонь приподнимает нижнюю челюсть, отчего рот мой закрывается.
Моя грудь часто вздымается от негодования и пошлости, которые извергает его бесцеремонный рот.
Вы Ты Бесстыдныйдаже задыхаюсь от волнения и зарождающейся ярости.
Но мужчина поступает так по-мужски типично: обхватывает уже двумя ладонями мою попу, стискивает ягодицы, а затем шлепает их по очереди. Намекает мне: ты, баба, болтай, сколько хочешь, а дело свой знай.
Всё, идем. Я был слишком добр к тебе. А твое дело маленькоеподчиняться мне и ублажать. Вскрою твою целку, и сразу говорю: если мне понравится, выкуплю тебя временной женой. Уж больно ладная ты деваха.
Болтает так, словно япустое место. Тянет за собой на буксире, ничего не спрашивая. Мы выходим из дома Лойса и идем вдоль улицы. Как назло, именно сейчас почему-то людно, то тут, то там встречаются члены стаи. Стыдливо опускаю голову, но именно в этот момент ощущение большой ладони, в которой потонула моя маленькая лапка, дает мне чувство защищенности.
Тут как тут, гад, надо же, усмехается Раниль, когда мы подходим к дому моего отца, принюхивается в воздухе и демонстративно морщится, словно чей-то запах ему неприятен.
На секунду удивилась, откуда он знает, где я живу, но быстро потрясла головой. Он волк, запахиего стихия. Заходим в дом, дверь которого почему-то приоткрыта.
Раниль, какими судьбами? сразу же встречает нас холодный голос беты Самира.
Вскидываю тревожно голову, оглядываю нашу гостиную. Недовольный бета, радующийся чему-то дядя Майрен. И папа, стискивающий кулаки и с яростью глядящий на брата. Повинуюсь инстинктам и делаю то, что удивляет меня саму и рыжего волка. Прячусь за его спину, скрываясь от перестрелки взглядами. Так безопаснее, шепчет внутренний голос. А меня он еще никогда не подводил.
В воздухе так явно витало напряжение, что подними я руку, и смогла бы коснуться этой вязкости.
Самир, кивнул Раниль, усмехнувшись уголком губ и не удостаивая более бету своим высокомерным вниманием.
А ты еще кто такой? Кого привела, Алайна? дядя впервые позволил себе подобную грубость при отце.
Раньше никогда такого не было, я даже прикусила губу от страха, просочившегося под кожу. Неужели расклад сил поменялся? И почему папа стиснул кулаки, но виновато опустил голову?
За языком следи, Майрен, в ленивой манере осаждает дядьку бета Самир.
Тот дергается и в подчинении опускает голову, наклоняя открытую для укуса шею. В человеческой форме это невозможно, но так он демонстрирует готовность склониться перед более сильным самцом.
Я инициирую право сюзерена. Даю четыреста золотых, заявление мужчины, до сих пор так и не выпустившего мою руку из своей ладони, звучит как гром среди ясного неба.
У меня от неожиданности перехватывает дыхание. Четыреста золотых
Поднимаю глаза на родичей и вижу, как вскинул голову хмурый отец, как дядя выпал в осадок и без сил откинулся на спинку стула. От его веса дерево натужно скрипнуло, будто вот-вот и ножки подломятся, опрокидывая сидящего.
Единственный, кто остался спокоен во всей этой ситуациибета. Он в это время смотрел на меня, сканируя тело таким взглядом, словно готов высунуть язык и попробовать воздух подле меня. Крылья его носа трепещут в желании вдохнуть воздух в легкие глубже, насыщеннее.
Пятьсот, уголок губ дергается, когда наши с ним взгляды встречаются.
Я делаю опасливый шаг назад, пытаясь выдернуть ладонь из крупной руки Раниля. Это не укрывается от хлесткого взора Самира.
Этосипит дядя Майрен, прерывая наши переглядывания.
Вынужденно смотрю на его сконфуженный, но сияющий вид. Рукой он дергает галстук, пытаясь ослабить узел, а глаза его вращаются из стороны в сторону. В этот момент он напоминает мне муху, потирающую свои лапки в преддверии еды, только в данном случаезолота.
Ты покраснел, брат. Не заболел ли, случаем? кривится отец, впервые подавая голос.
Выпрямляется на собственном стуле во главе стола и поджимает губы, глядя на родственника сурово. Взгляд его красноречив, не оставляет сомнений, кто именно позвал бету и уведомил его о моем эструсе.
Нет-нет, я просто обеспокоен судьбой нашей девочки, Аргус. И кто этот наглец, который так упорно держит нашу Алайну? Право сюзерена, щенок? Серьезно? Ты кто такой?! переводит тему дядя и накидывается на слабое звено, по его мнению.
Он всегда так делает, когда его загоняют в угол, и ему нечего сказать. Испытываю горечь, видя печаль отца, которую ему не удаётся скрыть. Младший братего позор, бремя, которое он был вынужден пронести через всю жизнь.
Это твой дядя, сладкая девочка? вздергивает надменно бровь Раниль и спрашивает у меня, игнорируя грубый выпад Майрена.
На его голове капюшон, скрывающий цвет волос. Вот почему дядя позволил себе эту вопиющую грубость.
Тебе, видимо, не только зрение, брат, но и слух отказал, усмехается мой папа, удивляя тем самым не только меня. Алайна, как я уже сказал, моя дочь, не твоя, так что судьбу ее решу я сам уж как-нибудь. Ты можешь идти.
Кивает на лестницу, ведущую на второй этаж. Даже я понимаю, это акт пренебрежения со стороны главы семьи. Шея и лицо дяди моментально багровеют, жилы от натуги вздуваются, показывая мужской гнев. Вот только он только и может, что зло поджать губы.
Ты прав, Аргус, вроде бы смиряется, а затем выкидывает фортель, обращаясь к бете: Господин Самир, вы ведь не решили ничего насчет Найды. Давайте я приведу ее, чтобы вы еще раз подумали.
После его слов воцаряется тишина. Даже я понимаю, что это уловка, чтобы законно остаться на переговорах. Меня слегка лихорадит от происходящего. Внутри всё скручивается тугим узлом страха, в животе бездонная пустота.
Бета смотрит на Майрена, затем на недовольного отца, а уже после на меня. На губах возникает змеиная улыбка, и он, продолжая удерживать в плену мой взгляд, отвечает:
Приводи, приказывает одновременно с кивком и кидает хитрый взгляд на Раниля, словно готовит ему подлянку.
Но выражение его глаз так быстро становится стальным и холодным, что я сомневаюсь, правильные ли сделала выводы. Дядя сияет и быстро ретируется, почти бежит, видимо, боится опоздать на кульминацию торгов.
Шестьсот золотых, произносит в гробовой тишине рыжеволосый Раниль.
Отец на это лишь сильнее смурнеет и поджимает губы.
Семьсот, с легкостью перебивает чужую ставку Самир, расслабленно откидываясь на спинку стула, словно всё уже давно решено в его пользу.
От двухсот к семисот, господин Самир. Это большие деньги. Не лучше ли приобрести Найду в таком случае? пытается увести отец разговор в другое русло, демонстрируя спокойствие.
Вот только я вижу, как по его вискам струится пот, а руки, сложенные на столе в замок, напряжены. Так он делает в тех случаях, когда не видит выхода из трудной ситуации.
В тот момент, когда папа предлагает сестру этому мужчине, как раз в гостиную входят дядя с Найдой. Она сразу же впивается взглядом в бету и сияет, словно начищенный чайник. Но радость ее меркнет, когда замечает меня. После переводит взгляд на Раниля. Снова на Самира. Обратно. И замирает, притормозив на полпути. Ее зрачки расширяются, а сама она молча пялится на мужчину. Раниль напрягается, чувствую это по взбугрившимся мышцам.
Неожиданная встреча, не правда ли? довольно разбавляет тишину веселый голос Самира.
Что происходит? чует неладное дядя, кидая гневные взгляды на дочь.
Та приходит в себя и послушно садится на стул возле своего отца. Все молчат.
Это твой третий муж, Найда? Или второй? довольный тон беты.
Сглатываю, хлопая глазами. И наконец выдергиваю свою лапку из рук этого мужика, который сверлит агрессивным взглядом Самира. Найда же почему-то снова агрится на меня, прожигая взором, полным неприкрытой ненависти.
Глава 4. Торги за невинность
Обстановка в доме накалена до предела. Хочу уйти отсюда, скрыться, чтобы не видеть ничего и не слышать, но выбора нет. Это купля-продажа, где на кону репутация моего отца. Единственного, кого я не могу подставить и сбежать, куда глаза глядят. Отхожу на пару шагов в сторону от Раниля, дяди Лойса, но тот никак не реагирует, не поворачивает головы и не выказывает недовольства.
Не хочешь удариться в воспоминания? Говорят, в столице у вас был бурный брак. Даже несколько кроватей сломали, снова говорит Самир, когда никто не произносит ни слова после его предыдущего откровения насчет чужой личной жизни.
Ни мужчина подле меня, ни Найда не опровергают слова беты. Несложно сложить два и два, чтобы понять, что Раниль и моя сестра спали, ведь получается, что она была его временной женой.
Это правда, Раниль? Ты приехал за мной? тут же вскинула голову сестра, уже благосклонно оглядывая мужчину.
Дядя Майрен шикает на нее, чтобы не открывала рот в мужских беседах, та сразу затыкается, но переводит торжествующий взгляд на меня. Словно говорит: «смотри, какое ты ничтожество».
Отчего-то неприятно, что они были близки. Иррациональное чувство, не поддающееся объяснению.
Между нами все кончено, запнулся рыжеволосый, словно забыл имя моей сестры, своей бывшей временной жены.
Лицо ее перекосилось, будто под кожей двигались мышцы. Исказилось всё так, что перестало скрывать истинное лицо девушки. Я даже отшатнулась от испуга, который быстро постаралась скрыть под маской равнодушия.
Раздался смешок со стороны беты. Нет, тот тоже был рыжий, но его назвать таким язык не поворачивается: слишком матерый, взрослый. Сорок восемь. По сути, самый расцвет для оборотня, учитывая, что живут мужчины лет до трехсот. В этот момент я ощутила себя мотыльком: мимолетным, однодневным. Незначительным эпизодом в жизни долгожителей.
Ясно, взял на себя слово Майрен. Давайте перейдем к главному. Вот моя дочка Найда, что вы думаете? На чем мы остановились? В общем
На семисот золотых, милостиво подсказал бета Самир.
Дядя и сестра аж ахнули, услышав такую сумму. Последняя аж подскочила и выпятила грудь, демонстрируя пышность. Невольно кинула взгляд на себя и поджала губы. Не пятый, как у Найды, но третий тоже неплох, как по мне.
Ох, господин, я так рад, что вы так высоко оцениваете мою девочку, подскочил Майрен, даже глаза заблестели от предвкушения.
Уверена, даже ладони у него зачесались от желания скорее заграбастать такую сумму в свои жадные руки.
За Алайну, дочь господина Аргуса, выдержав долгую паузу, уточнил бета.
Я повторно удостоилась злого взгляда Найды. Стало неуютно. Незаслуженно, это ведь не моя вина.
Ммм, вырвался у меня стон, пришлось схватиться рукой за ближайший стул.
Голова закружилась, а внизу живота стало жарко.
Не будем тянуть. Я тоже инициирую право сюзерена, скалится во все свои белоснежные зубы Самир. Девочка скоро начнет на стены лезть от желания, а течка только началась. Не хочу мучить девочку дольше необходимого.
Покраснела от того, что подробности моей личной жизни были выставлены на обозрение.
Вас двое, недовольным тоном подмечает папа.
Для нашей семьи это проблема, ведь выделить кого-то отец не может, хотя знаю, будь его воля, и вовсе отказал бы обоим. Но право сюзеренаединственное, на что он не может повлиять. Оба волка рыжеволосые, в отличие от всех остальных членов стаичерноволосых и белых. Огненная мастьпризнак принадлежности к правящей семье. Потомков у вожака много: и близких, и дальних. Только у них есть альфа-сила, так что вожаки всех стай издревле рыжеволосы. Дядя Лойса скидывает капюшон и показывает свое право. Рыжий цвет волос. Дядя открывает рот и почему-то кидает гневный взгляд на дочь, словно это ее вина, что упустила такого мужика.
Восемьсот, усмехнулся Раниль, не отрывая взгляда от глаз беты.
Битва взоров между двумя мужчинами продолжается. Никого не удивляет, что между собой они знакомы, ведь принадлежат к одной клановой ветви.
Девятьсот, холодно улыбнулся Самир, не отводя взгляда.
Ощущение, что между собой схлестнулись два злобных зверя. Врага.
А Найда? пытался вставить слово дядя, сидя и ерзая нервно на стуле.
Переводил глаза то на Раниля, то на бету, словно не мог решить, на кого делать ставку и уговаривать, чтобы купили не меня, а его дочь.
Тысяча, окончательно добил всех Раниль, после чего воцарилась гробовая тишина.
Две тысячи, жесткий голос Самира разрезал пустоту.
Я присела от слабости на стул, но тоже вскинула в шоке голову, ведь такие суммы за полукровкунеслыханное событие. Дядя, кажется, даже схватился за грудину, дышал так загнанно, будто задыхался.
Вы знаете правила. Раз вы инициировали право сюзерена, значит, временный брак должен закончиться рождением щенка, прокашлявшись, говорит сиплым голосом отец. А поскольку вас двое, то выбор за мной, независимо от предложенной вами цены.
Задерживаю дыхание, ведь поняла: отец прав. С одной стороны, право на течную самку связывало ему руки, вынуждая отдать дочь желающему, а с другой Не было такого жесткого ограничения о цене. В случае обычной продажи, на торгах побеждал всегда тот, кто предлагал больше всего золота, а здесь всё зависело от выбора отца полукровки. В нашем случаемоего отца.
Кого ты выбираешь, Алайна? предоставил этот самый выбор отец мне.
Неслыханное дело. И большая редкость.
Аргус, ты что делаешь? игнорирует всё и всех дядя Майрен. Это же две тысячи, подумай, ты хоть представляешь
Замолчи, брат, яглава семьи, а это моя дочь. Не лезь! начал папа выходить из себя, порыкивая на родственника.