Ммм Семейная идиллия! сощурился Максим.
А тактичность, я посмотрю, у тебя по пути отмерзла! парировала Варвара Ивановна, но без явной злобы.
Я ею вообще никогда не отличался. После того, как узнаешь, о чем на самом деле думают люди, стесняться, особенно в присутствии колдуньи, как-то даже нелепо.
Они вместе посмеялись, а вскоре хозяйка отправила гостя спать, угрожая ранним подъемом.
Войдя в комнату, Максим искренне удивился. В реальности Катерина поразительно отличалась от того образа, который считывался с нее раньше. Ее кровать стояла у противоположной стены. Вместо игривой, любопытной девчонки на пожелтевших от времени простынях в мелкий цветочек находилась женщина лет тридцати. Болезненно худая, но сохранившая изящество девичьих черт. Длинные русые волосы были собраны в толстую косу с озорным завитком на конце, которая лежала поверх одеяла. Губы на бледном до синевы лице казались неестественно яркими.
В доме не было и двадцати градусов, поэтому парень некоторое время раздумывал, стоит ли вообще раздеваться, но оценив вес толстого ватного одеяла, оставил на себе только майку. Дожидаясь, пока постель прогреется, он размышлял, почему запахи сырости и дыма кажутся ему приятными. На том и начал постепенно проваливаться в сон, пока не подскочил от сильнейшего ментального прикосновения, которое уже тянуло на проникновение.
Он открыл глаза и обнаружил сидящую на нем верхом Катерину. Молодую, свежую и абсолютно обнаженную. Распущенные вьющиеся волосы падали на плечи и шикарную высокую грудь.
Неожиданно произнес Максим и попытался сесть, но призрачные пальцы отправили ощутимый удар, укладывая его обратно.
Какой хорошенький сладенький светленький пропела она. Как зовут?
Максим, ухмыльнулся тот. Красивое платье!
Катерина хихикнула и начала наматывать на палец пышную прядь, будто стесняясь, однако при этом обнажая одну грудь.
Я долго выбирала промурлыкала она и, встав на четвереньки, приблизилась к его лицу. От девушки донесся аромат свежих ягод.
Ммм Даже запах себе сделала! Как колдун колдушкебраво! Только моноароматы не в моде сейчас, ехидничал гость, проводя линию, за которую эти шаловливые ручки не залезут.
А ты злой, оказывается, галчонок! Ну так со злыми даже и повеселее бывает! Сними защиту, я тебе и не такое покажу! Будешь на всю деревню «Браво!» кричать!
Еще чего! Чтобы ты потом полжизни меня своим хихиканьем донимала?
Ну срежешь у меня прядь да амулет сделаешь. Чего, тебя учить надо, что ли?
Девушка устроилась у него на груди, оставаясь абсолютно невесомой.
И как я потом буду твоей матушке это объяснять? Я слишком долго ждал возможности получить знания по нитям следствий, чтобы вылететь отсюда с какой-нибудь пиявкой на затылке из-за одной веселой ночки.
Да она бы сама у меня клок волос выдрала, лишь бы я не отвлекала. Она в курсе. Думаешь, ты первый, к кому я прихожу? Да только с колдуном совсем же другое дело, это ж не банкиры спящие.
И что, много таких, как я, приходило?
За нитями-то? Да что ты! Ей только одному передать нужно, чтобы способности сохранить.
Так я наследник, что ли? Максим аж подскочил. А ты разве не умеешь?
Умею, расплылась в довольной улыбке Катерина. Только не она меня учила и открывала не она.
Любой колдун должен передать свои знания хотя бы одному ученику. Вправду ли это закон природы или просто поверье, традиция, хранимая колдунами из века в век, никто с уверенностью не скажет. Если и есть кто-то, способный прошлые жизни смотреть, то Максим таких не встречал. Все, кто этим хвалился, на поверку оказывались шарлатанами. Но, действительно, одни учились всему заново, а другим после открытия интуитивно удавалось такое, что открывающему и не снилось. Как бы то ни было, считалось, что процесс проведения наследника через собственный опыт влияет на сознание передающего так, что в следующей жизни он сохранит доступ к своим знаниям.
Не побрезгуешь темной передачей, светленький? игриво ковырнула Катерина пальчиком его грудь.
То, что я узнаю, как договора заключать, не значит, что буду это делать, отозвался тот. Мне нужны были только нити, но матушка твоя посильнее меня будет. Стать ее наследникомчесть, чего душой кривить. Зачем тогда ты ловушки убрала? Традиция же не на пустом месте. Вдруг у меня мозги из ушей вытекут от ее передачи.
Сам-то ты уверен, что не вытекут, галчонок! сияя белозубой улыбкой, поддразнила его Катерина. А если вытекут, то мамкин хахаль тебя в лесу закопает по весне, да и все. Кто тебя в этой дыре искать будет?
Сладки твои прелюдии, Катерина! ответил на ее улыбку гость и, на секунду входя в ее пространство, убрал призрачную прядь с лица девушки.
Развей скуку моих одинаковых дней, галчонок! Я почти десять лет так лежу. Все свои лучшие годы! Знаешь, как тошно?! Вот и убрала, чтобы ты до нас добрался. Парень молодой, светлый к тому же, понятно, что человек приятный, не очередной псих. Знаешь к ней какие приезжают, ты бы видел, что им снится. Через одного маньяки да психопаты. Любить женщин не умеют. А я твои нити следствий посмотрю. Ты же сам свои смотреть не сможешь. Как скажешь, так и посмотрю. Должок за мной будет. Мне от тебя не скрыться, сам понимаешь, я-то от тебя амулета не получу. Сможешь ко мне в любой момент приходить. Да только я рада гостям, сладенький.
Пухлые губки колдуньи были влажными, а щечки играли румянцем. Максим еще раз отметил, что она блестяще контролирует построенный образ и наверняка в плане ощущений задаст ему жару.
Твоя взяла, произнес Максим и почувствовал, как тянутся от них друг к другу невидимые нити, связываясь в крепкий узел.
Стоило ему убрать защиту и полностью нырнуть в то пространство, где она сидела, как тело ее обрело вес и плотность. Пальцы стали теплыми, а губы горячими. Если забыть, кто она такая, что все происходящеесвоеобразный аналог виртуального секса, можно было сказать, что Катерина прекрасна. Грациозная и чувствительная к желаниям партнера, пылающая от ощущения собственной привлекательности, она могла бы быстро вознести его на вершину наслаждения, но не торопилась, играя и упиваясь каждым мгновением призрачного танца.
Тело не участвовало в процессе непосредственно, но картинки, подаваемые в мозг, и реалистично переживаемые ощущения любого заставляли кончать по-настоящему. Катерина тоже вернулась в тело, видимо, наслаждаясь физическими переживаниями. Он вытерся краем простыни, тихонько и нежно коснулся женщины полем и, чувствуя невероятную усталость, уснул.
* * *
Подъем был ранним, завтрак легким, а работа тяжелой. Намахавшись до седьмого пота лопатой под пристальным вниманием Матвея, гость был отправлен колоть и складывать аккуратно дрова. Стиснув зубы, он снял перчатки и попытался перемотать стертые руки куском истлевшей подкладки, оторванной от выданной ему фуфайки.
Наоборот, сними перчатки и дождись первой крови, раздался из-за плеча знакомый голос.
Катерина, столь же свежая и румяная, как прошлой ночью, явилась в длинном шерстяном платье, чуть ежась и натянув рукава на пальцы. Максима умилил такой выбор образа, учитывая, что холода она не чувствовала. Так или иначе, на фоне потемневшего от времени сруба смотрелось очень правдоподобно.
А ты помогать мне пришла?
Все утро наслаждаюсь тем, как ты горбатишься зазря. Уже наскучило даже.
Знаешь, дорогая, легкий путь не всегда правильный.
Я-то знаю Но это просто традиция, повела плечами девушка и погладила торчащую между бревен паклю. Потом посмотрела на пальцы и отряхнула одну ладонь о другую.
Лучше бы ты стала актрисой, а не колдуньей, улыбнулся Максим и снова принялся за работу.
Девушка подошла так близко, что отскочившее полено пролетело сквозь ее бедро.
Я мечтала стать кинорежиссером. Жаль, у меня немного зрителей, зато уйма времени для тренировок.
Катерина, будь добра, исчезни, отозвался Максим, не отвлекаясь. Ты же знаешь, что мне своим ресурсом весь этот банкет оплачивать, так что не трать его ради скуки. Восстановлюсьпоговорим.
Еще как поговорим, галчонок! усмехнулась она. И с тобой, и с девушкой твоей. Против девочек я тоже ничего не имею. Вместе еще веселее. Она сладкая Еще слаще, чем ты, светленький!
Парень опустил топор.
Нет у меня никакой девушки, отрезал он, но хитрая искорка в глазах Катерины его насторожила.
Пока, может, и нет, но однажды появится. И нам будет очень жарко вместе!
Ты что, нити мои смотрела?
Чуть-чуть усмехнулась колдунья. Ну ладно, до встречи, галчонок! Не буду тебя отвлекать, а то и правда перегреешься еще, чего доброго.
И образ Катерины растаял, оставляя Максима замерзшим, уставшим, да еще и раздраженным, ибо ничто его так не бесило, как попытки манипулировать тем, что выходило за пределы его контроля. Когда имеешь расширенные возможности, вполне естественная для большинства людей слепота относительно собственного будущего ощущается как
Беззащитность, вдруг прозвучал голос Варвары Ивановны. И Максим даже не понял, услышал он это ушами или всем мозгом сразу. Вот что чувствуют люди, не знающие, что ждет их впереди. Беззащитность перед собственным выбором. И перед тем, что уготовано судьбой.
Максим посмотрел на свои руки. В попытках унять гнев он даже не заметил, что одна из мозолей лопнула и пустила первую каплю крови.
Судьбой повторил он, чувствуя себя странно. Неужели все можно изменить? Подстраховаться? Переписать?
Нет, конечно. Мысленный образ Варвары Ивановны виднелся на лестнице, ведущей в сени. Она поманила за собой ученика и стала подниматься.
Гость поставил колун к стене и принялся складывать остатки лежащих на земле поленьев. Несмотря на то, как важен был для него этот разговор, он знал, что в мире существует непреложное правило: все, что начато, должно быть закончено, ибо все, что не закончено, фиксирует в этом месте частичку тебя.
Это как договор с самим собой. Или с собой и природой, если хочешь, снова раздался голос колдуньи.
«Она уже запустила процесс», понял гость.
Хозяйка легко читала происходящее в его голове, потому что пространство в их сознании теперь стало общимнеобходимое условие, чтобы полностью прожить чужой опыт. Он посмотрел на тяжелый металлический колун и обнаружил на топорище кучу мелких символов, недоступных глазам раньше. Теперь все, что делала Варвара Ивановна, не просто обнажилось, оно воспринималось, как множество дверей, открывая которые, наследник мог пройти сколько угодно в прошлое, рассмотреть в деталях, как было сделано то или иное заклинание, мельчайшие составляющие.
Символы на рукоятке были чем-то вроде замка, а кровь, как ключ, в него вошедший, заполнила каждый изгиб, и теперь ее и его энергия перемешивались и сонастраивались.
Максим поднялся и вошел в дом тоже. В ушах нарастал звон, какой возникает при дрожании стоящей близко друг к дружке стеклянной посуды, даже скорее множества маленьких пузырьков. Наследник не торопился вернуться к разговору, уже понимая, что знания эти от него не то что никуда не денутсяне осознав их, не объездив, как молодого коня, он из этого процесса не выберется. Точка входа осталась далеко позади, первая дверь, а возможно, и все остальные, открывается лишь в одну сторону. Выход из длинного лабиринта совсем в другом месте, чтобы найти его, придется научиться думать и чувствовать, как Варвара Ивановна. Но пока он просто привыкал к изменившемуся состоянию. К двум потокам информации, из которых предстояло научиться черпать только нужное, не уходя в личное. Ибо открывать колдунье свою жизнь не хотелось, а лезть в ее биографию тем более.
Невольно промелькнула мысль о Катерине и ее судьбе. Парень отмахнулся, но мысль вернулась, не сразу стало понятно, что она не его. Максим открыл глаза, обнаружив себя стоящим около стола, опершись на него обеими руками. Варвара Ивановна вышла из комнаты дочери, и дверь тихонько запульсировала, а световая волна очертила периметр помещения. Наследник понял, что получившийся контейнер полностью блокирует ментальную активность Катерины. И даже несмотря на это колдунья несла амулет из пряди волос девушки. Когда она надела крошечный тряпичный мешочек на шнурке Максиму на шею, тот кивнул. «Не столько сильна, сколько хитра и изобретательна, словно мышь, если не найдет щели, то прогрызет, понял или прочитал он. Но амулет дает гарантию.»
Наследник залез на растопленную печь и завернулся в настеленные там одеяла. Он и так знал, что тепло каким-то образом ускоряет тонкие процессы, словно расширяет канал связи. Темнота, тишина и тепло обволокли его на мгновение, а потом он провалился глубже и стало уже неважно, открыты глаза или нет.
Он увидел себя, но не как в зеркале, а глазами своей наставницы.
«Неужели все можно изменить?» спросил темноволосый высокий парень, держащий в руках массивный топор.
«Нет, конечно! ответил он будто самому себе. Мы вообще ничего по сути не меняем, только выбираем из возможного. Пойдем!»
Максим толкнул дверь в сени, но вместо промерзшего, плохо освещенного помещения возникла далеко уходящая вперед ночная трасса. Прямая и пустынная.
Любое событие дуально, начала объяснять Варвара Ивановна, сидя на соседнем кресле иллюзорного автомобиля. Да или нет. Что-то или ничто. Один. Ноль. Выбирай любого, с кем у тебя достаточно сильная связь. Выбирай точное событие. Мельчи это событие, как можешь, до одного короткого шага. До тех пор, пока не сможешь задать вопрос «Да или нет?».
От его задумчивости машина сама собой начала сбавлять скорость.
Остановись тогда, когда выберешь ситуацию, найдешь ее край и выступ на нем. Четкую дуальность.
На дороге появилась его давняя подруга Настенька. Она радостно подпрыгивала, размахивая руками, и рюкзачок за ее спиной подпрыгивал тоже. Они дружили еще со школы и даже пару раз их дружба делала несмелые попытки перерасти в отношения, но шансов не было. Настенька обладала таким запасом энергетической мощности, любознательности и дружелюбия, что в школе посещала все кружки, в студенчестве все вечеринки, и пока Максим смотрел, как кофе закипает в турке, успевала сделать три оборота вокруг земного шара и умереть от скуки. Последний раз они виделись пару недель назад. Сворачивая лебедей из салфеток с эмблемой ресторана, она со скоростью семнадцать тысяч слов в минуту рассказывала о том, что ей предложили возглавить проект во Франции. Сотни деталей атаковали мозг старого друга, но он держался. И вот хрупкая курносая Настенька, непонятно как сдерживающая в себе персональный атомный реактор, спрашивает: «Ну что, соглашаться, а?».
Подойдет, кивнула Варвара Ивановна. На развилке выбираешь «да». И перед тобой открывается путь. Как сейчас, посмотри, ты не видишь всю дорогу. Только короткий участок перед капотом, освещенный фарами. Этот светтысячи нитей вариантов событий. Веер реальностей. Иногда большинство из них одинаковые. Иногда делятся на несколько часто повторяющихся сценариев.
Максиму не требовалось объяснений, как входить в нити. Он привык к подобным прогулкам в прошлое. Вот только будущее воспринималось совсем иначе. Картинки крошились или ударяли в его сознание вспышками. Это не было похоже на кино или воспоминание. Скорее на 3D-слайды, где Настенька сидит в маленькой квартирке, покупает второй плед, потому что по вечерам холодно, теряет голос на совещании, с удовольствием ест сыр. И снова И снова Во множество одинаковых изображений иногда вклинивались ужасные сцены падающего самолета или какого-то чернокожего парня, бьющего ее по лицу, но в основном это были картинки приятного, но довольно одинокого существования.
Когда будет достаточно? спросил он, продолжая пробираться сквозь дождь слайдов из Настенькиной жизни.
Когда сам решишь. Но ты же все делаешь на совесть Галчонок ядовито усмехнулась колдунья. А вдруг во всех, что ты не посмотришь, этот здоровяк пыряет ее ножом?
Почему они разные, если решение одно? От чего это зависит?
Все от тех же причин. Такое своеобразное прошлое в будущем. Можно пройти по нему и увидеть развилку причины. Или несколько таких развилок. Или сотни развилок.
Но Это очень много информации Времени, информации и сил В чем секрет? Сами расскажете или в мозгах поковыряться?
Успеешь еще у меня в мозгах наковыряться. Главный секрет в том, что у прошлого тенденция уходить, поэтому для путешествия по нему требуется твое личное внимание. Инструмент внимания однозадачен, он не может быть в двух местах одновременно. Как и прошлое однозначно. Не может быть двух вариантов прошлого! Но у будущего свое качествонастигать. Чтобы оно пришлоне требуется усилий. Мало того, натужное внимание скорее мешает. Проще говоря, будущее приходит независимо от того, хочешь ты этого или нет. Секрет в том, как впустить это многообразие в себя. Не выбирать, не фокусироваться, не сопротивляться, а просто позволить будущему наполнить тебя во всем своем многообразии.