Огонь и тьма Хаоса изначального хлестали друг друга. Легион бил Рамиро тяжкими молотами, бичевал плетьми, вонзал в его золотую броню клинки. Но не мог превозмочь силу его Верыпламенный клинок всё сильнее жёг самую сущность Легиона, уничтожая её. Под ударами меча истаял чёрный плащ, обнажая могучую, изломанную, нереальную фигуру, как будто всем видом своим нарушающую законы Господни. Но тем злее отбивался Легионв нём клокотала мощь уничтожаемых Верой Рамиро демонов. Дети Баала, скованные Легионом, не желали умирать вместе с ним и делились своей силой охотно. Молоты, плети, клинки, дым, чёрное пламявсё пускал в ход Легион. И раскалённый доспех Рамиро дал трещину не потому, что Вера его была слаба, но потому, что совокупная мощь скованных Легионом демонов превосходила её.
Скандируя слова молитв, приор ринулся в новую атаку. Его раскалённый гневом и Верой клинок обрушился на Легиона. Тот вовремя подставил щит, сотканный из тьмы, но удар по нему заставил демонов, скованных в душе Легиона, закричать от боли. Ему и самому пришлось туго, но он привык и не к таким страданиям. Рамиро поднял меч для нового удара, не раздумывая о защите, полагаясь на свои золотые доспехи. И в тот же миг пальцы левой руки Легиона обратились в пять длинных чёрных стилетов. Стремительно удлинившись, они вонзились в крошечные трещинки в броне неистового приора. С треском броня Веры Рамиро поддалась их разрушающей силе, и тьма вошла в его тело. В самую его душу.
Рамиро да Коста рухнул на колено, по доспехам его обильно текла кровь. Легион не преминул воспользоваться его слабостью и обрушил на него новый чёрный молот чистой силы Хаоса изначального. Рамиро успел подставить меч, однако сила удара была такова, что оружие вылетело из его руки, зазвенев по мрамору пола. Легион расхохотался и обрушил на Рамиро новый удар. Приор в тот момент как раз пытался подняться, но молот Хаоса поверг его обратно.
Легион, напрягши все силы, что были у него, поднял Рамиро в воздухпальцы-стилеты его левой руки всё ещё прочно сидели в теле и душе приора, разъедая их подобно алхимической кислоте. Легион протянул правую руку и снял с пояса Рамиро шкатулку с реликвией Водачче, которую тот повесил туда, как только началось сражение.
Знал, что ты не отдашь её без боя, произнёс Легион сотней голосов. Вы не разочаровали менябой бы хорош. И поэтому ты умрёшь быстро.
Шкатулка слоновой кости приковала к себе взгляд Эшли. Она была самым чистым и светлым, что он видел в своей жизни. Она никак не должна была достаться чудовищу. Рисколом видел, как чёрный монстр поднял с пола поверженного приора рыцарей Веры, и снял шкатулку с его пояса. Поддавшись неясному желанию, возникшему в его воспалённом мозгу, которое не смог объяснить самому себе, Эшли вскинул заряженный арбалет и выстрелил.
Стрелял рисколом без промаха, и стрела врезалась в шкатулку, которую сжимал в чёрных пальцах изменившийся Легион. Он не ожидал ничего подобного и выпустил её. Шкатулка упала на пол и заскользила по залитому кровью рыцарей Веры полу. Взвыв от досады, Легион отшвырнул прочь Рамироприор перестал быть ему интересен. Легион бросился вслед за шкатулкой, но та будто намеренно скользила всё дальшепрочь от него. Это уже нельзя было объяснить силой удара стрелы, однако Легиона сейчас не интересовали объяснения. Цель была близка, и он не должен её так глупо упустить.
Он так сосредоточился на шкатулке, что словно перестал видеть что-либо, кроме неё. И лишь когда она стукнулась о мысок чужого сапога, понял, что в соборе есть ещё кто-то. Увидев его, Легион невольно отшатнулся. Он много кого ожидал увидетьот простого глупца, пытающегося бросить ему вызов, полагаясь на глупые россказни о чистом сердце и холодной стали, до полноценного баалоборца в алой рясе и с пылающим символом Веры на груди. Вот только обладатель роскошных чёрных сапог из тонкой кожи, чуть подпорченных морской солью, был одинаково далёк как от первого, так и от второго.
В притворе собора, окружённый шестью могучими демонами, стоял никто иной, как Рауль Рейс. По мановению его руки шкатулка взмыла в воздух и будто бы сама собой упала ему прямо в подставленную ладонь. Рейс любил такие жесты и рисовкуесли было перед кем рисоваться.
Спасибо тебе, обуздатель, скривил губы в ухмылке Рейс. Даже не думал, что кто-то из вас может оказаться настолько любезен.
Следовать за Рейсом через город, объятый паникой из-за битвы в порту и чего-то ещё, что творилось в центре на соборной площади, оказалось достаточно просто. Он не оставлял больше опасных сюрпризов, вроде тех одержимых, которых Кастельянос и Маро прикончили в самом начале пути, и им обоим показалось, что они угодили в легендарный глаз бури. Место в общем хаосе, где царило удивительное спокойствие и почти безмятежность. Людей на улицах не было, а дома, мимо которых шли валендиец с салентинцем, встречали их закрытыми дверьми и ставнями на окнах. Оба, конечно, замечали, как в щели меж ставен на них глядят любопытные глаза. Обыватели, наверное, гадали, кто же такие эти смельчаки, что не боятся сейчас ходить по улицам, ставшим такими опасными. Непонятно почему опасными, но бьющий в порту и на соборной колокольне набат заставил жителей города попрятаться по домам, отчаянно радуясь, что они не поддались всеобщему порыву и не отправились к кафедральному собору. Уж там-то творится, верно, нечто совсем ужасноеведь к соборной площади то и дело пробегали отряды стражи и городского гарнизона, громко топоча сапогами.
Идти следом за ними было по крайней мере безрассудством. Однако Кастельянос и Маро шлиоба хотели понять, что происходит в городе. Обоим было очевидно, что никакого десанта, кроме как с кораблей морских псов, не будет, а значит, в порту делать нечего. Надо как-то выбираться из города по суше, а для этого волей-неволей придётся миновать соборную площадь. Водачче, как и все города в Святых землях, был выстроен так, что собор был центром его, подобно ступице колеса, откуда, как спицы, расходились главные улицы города. Конечно, можно свернуть с них в лабиринт улочек, переулков и тупиков, вот только ни Кастельянос, ни Маро не знали Водачче настолько хорошо, чтобы, пройдя по ним, выйти к любым воротам, а вот заблудиться могли запросто. Поэтому они продолжали следовать за Рейсом, который, сам того не зная, вывел их из горящего порта. Хотя знай они, что встретят на соборной площади, предпочли бы поблуждать по лабиринту переулков и тупиков, рискуя заблудиться.
Улицы Водачче были пусты, и чтобы Рейс не заметил их, Кастельянос и Маро шли за ним на приличном расстоянии. На самом деле они давно уже потеряли его, просто шагая по проспекту в сторону соборной площади, ведь выбора у них, по сути, и не осталось. Ближе к площади дома опустели, и оба понимали почемуот кафедрального собора раздавались не только тревожные удары набата, но и куда более неприятные звуки. Опытный в таких делах Кастельянос сразу понял, что там творится Баал знает что, причём в прямом смысле. Мушкеты палили густо, пороха и пуль не жалели, но бывшего солдата, прошедшего горнило не одной битвы в ледяной грязи безбожной Виисты, пугали вовсе не частота и беспорядочность залпов. Он слышал звуки, которые снились ему в кошмарах после той кампании, рёв демонов, призванных еретиками из Долины мук, и крики людей, умирающих от их когтей и зубов.
Кастельянос даже остановился, не решаясь сделать следующий шаг. Он не хотел возвращаться в то кошмарное прошлое, которое отринул навсегда, забросив подальше вместе со всеми бумагами о просроченном жаловании и положенном вспомоществовании. Бывший солдат сломался именно тамв безбожной Виисте, где самой лучшей в Святых землях пехоте пришлось драться не просто с людьми, но с порождениями Долины мук, слугами самого Баала, чего не случалось с легендарных времён Войны Огня и Праха.
Сдрейфил? обнажил в привычной усмешке белые зубы Маро. Он тоже слышал жуткие звуки, доносящиеся с площади, однако вряд ли понимал, что они означают. Салентинец никогда не стоял в ледяной грязи Виисты, глядя, как вражеские ряды ломаются и оттуда первыми, опережая даже хилую кавалерию еретиков, несутся чудовищные твари, вызванные прямиком из Долины мук.
Не пытайся взять меня «на слабо», парировал Кастельянос. Я не спешу в Долину мук, а там, он ткнул пальцем в сторону площади, прямая дорога туда.
Меня там заждались уже, хохотнул Маро, но не скажу, что я сам спешу навстречу мукам. Да только есть ли у нас выбор, дружище? Блуждать по незнакомому городу? Я предпочту ту опасность, с которой могу справиться при помощи стали и свинца.
Кастельянос смерил его взглядом, однако спорить не стал. Он мог бы и сам попытать счастья в переулках, однако это было бы трусостью, что отлично понимал бывший солдат. Сдрейфить, да ещё и на глазах у этого наглого салентинцавот уж этого-то знаменитая валендийская честь ему бы точно не позволила. Он сделал Маро приглашающий жест и зашагал рядом с ним.
Когда они вышли на площадь, то пришёл черёд салентинца замереть, подумав о том, а правильный ли выбор он сделал. Не пройдя горнило войны с Виистой, он не был готов к тому, что творилось сейчас на соборной площади. Десятки демонов и бесов всех мастей дрались с солдатами городского гарнизона и стражей. И несмотря на то, что шпагам, алебардам и мушкетам монстры могли противопоставить лишь когти, зубы, да и изредка грубое оружие, они всё равно брали верх. Громадные чудовища размером с дом вламывались в ряды солдат, от их прочных шкур отскакивали тяжёлые лезвия алебард, а пули были им не опаснее гороха. Чудовища меньшего размера кидались людям в ноги, вырывая куски окровавленной плоти. Иные же разлетались облаками чёрного дыма, вливаясь в глаза, уши, ноздри какого-нибудь неудачливого солдата, и тот, одержимый демоном, кидался на своих же товарищей, нарушая строй.
Но самым страшным было не это. Не все демоны исступлённо дрались с солдатами гарнизона и стражей, вынужденными в прямом смысле штурмовать соборную площадь, ведь та оказалась полностью под контролем порождений Долины мук. Некоторые твари устроили себе пир среди останков людей и обезумевших прихожан, заполнявших площадь и собор. Никогда прежде Маро не видел, как монстры едят людей, вырывая лапами куски окровавленной плоти из их тел. И далеко не всегда это были трупымногие из поедаемых демонами были живы и оглашали округу воплями боли и ужаса, слышными даже через шум боя.
Именно поэтому человека, в одиночку дающего отпор наседающим со всех сторон демонам, заметил Кастельянос. Во время Виистанской кампании он навидался и много чего, а потому зрелище демонов, поедающих плоть людей и разрывающих их на куски, не шокировало его. Он хотел убежать от этого, покинув армию, но сейчас знал, куда шёл и что его ждёт на площади.
Кастельянос тронул за плечо спутника, привлекая его внимание.
Думаю, вон тот парень стоит наших усилий, как считаешь?
Он указал на отбивающегося от демонов фехтовальщика, которого прижали к стене собора.
Ты, Маро сглотнул, чтобы совладать с голосом, ты хочешь, помочь ему?
Почему нет, пожал плечами Кастельянос. Нам придётся прорываться, а лезть туда, где демоны дерутся с солдатамиглупо.
Оба понимали, что соваться туда равносильно самоубийству. Мало того, что демонов там куда больше и они намного злее, так ещё и люди запросто могут прикончить, не разобравшись.
В три шпаги нам проще будет вырваться с площади.
Маро кивнул в ответ, и они с Кастельяносом ступили на площадь. Маро показалось, что к ним тут же обернулись все демоны, что не были заняты дракой с солдатами. Но отступать было позднотем более что именно он предложил идти дальше, а не пытать счастья в переулках. Показать себя трусом, готовым при виде опасности изменить мнение, салентинец точно не хотел. Так что придётся постоять за свою гордость со шпагой в руке.
Антрагэ дрался, будто демон, хотя это, наверное, довольно странное сравнение. Ведь он дрался с демонами. Барон прибегал ко всем уловкам, какие только знал, и никогда, со времён ночи на святого Нафанаила, он не сражался столь грязно. Но ведь его враги были демонами, и понятия чести к ним неприменимы в принципе. Антрагэ постоянно двигался, помня, что праздные первыми отправятся в Долину мук. Он делал вид, что его прижали к стене собора, чтобы прикрыть спину, но стоило только демонам ринуться на него, как тут же атаковал их сам. Он вертелся среди них, словно в диковинном танце вроде валендийской тарантеллы, когда остановиться значило умереть.
На счастье Антрагэ им больше не интересовались здоровенные демоны, а от тех, кто размером с человека или поменьше, он пока отбивался. Монстры просто пытались взять его числом, при этом часто толкались, мешали друг другу и легко попадались на все уловки, даже самые простые, на какие не купился бы и зелёный юнец, хотя бы месяц помахавший шпагой. Вот только самый опасный из врагов всё ближе подбирался к Антрагэ. Усталость сковывала его члены, оружие в руках наливалось свинцом, каждый выпад был медленнее и менее точен, нежели предыдущий, каждый рывок стоил больших усилий, каждое движение отдавалось вспышками боли в протестующих мышцах. Даже в ночь на святого Нафанаила, даже в Турнельском парке, когда они с графом де Келюсом остались один на одинуставшие до изнеможения, поддерживаемые лишь взаимной ненавистью, даже в королевском дворце, когда он сражался с атлетом Ла Шатеньре, ему не было так тяжело. Демоны не давали ни секунды передышки, Антрагэ никогда не сражался в столь бешеном ритме, да ещё и столько времени без возможности опустить шпагу и кинжал и перевести дух хотя бы на мгновение.
Антрагэ понимал, что долго не протянет. Одна ошибкаи он покойник. Но он не допустил ни единойслишком хорошим фехтовальщиком был. Его подвело телоон просто достиг предела прочности. Идеально проведённый пируэт закончился тем, что левая нога подвернулась, и Антрагэ покатился по залитой кровью мостовой. Он тут же вскочил на ноги, отразив атаку двух демонов, попытавшихся воспользоваться его слабостью. Первого пронзил шпагой, даже не успев подняться. Он просто вскинул оружие, чтобы защититься, и слишком резвый демон просто насадил себя на клинок. Вскочив на ноги, Антрагэ рывком освободил оружие, чтобы отбить им когти второго. Быстрым движением он буквально заплёл руки демона круговым батманом и тут же пнул тварь в бедро, отправляя на мостовую. Порождение Долины мук вскочило в следующий миг, но тем помешало своим же собратьям добраться до Антрагэ.
Барон разорвал дистанцию, отступив к стене собора, но монстры, конечно же, не дали ему перевести дух, бросившись следом. Антрагэ заскочил на основание колонны, прикрывшей ему спину, парировал удары когтей подбежавших демонов, кинжалом отмахнулся от прыгнувшего на него беса и, не став задерживаться на одном месте, просто шагнул на плечи могучего чудовища, оказавшегося ближе всего к нему. С него Антрагэ тут же соскочил на землю, прежде чем неуклюжий монстр успел развернуться, дважды ткнул его кинжалом в спину. Здесь удача отвернулась от баронаклинок кинжала угодил в особенно прочное ребро демона и с неприятным хрустом сломался. Демон же, казалось, не заметивший этих ударов, обернулся к Антрагэ и разинул громадную, вонючую, полную длинных клыков пасть в жутком рёве. Антрагэ воспользовался этим, всадив шпагу ему прямо в пастьклинок пробил нёбо и погрузился в мозг чудовища или что там у них наполняет череп. А после удача окончательно отвернулась от барона. Умирающий, а может быть, уже и мёртвый демон рефлекторно сомкнул челюсти, и в руке Антрагэ остались жалкие десять дюймов стали.
Вот теперь Антрагэ понял, что обречёнему даже показалось, что чудовища вокруг него разразились жутким хохотом, предвкушая расправу над крепким орешком.
Антрагэ развернулся лицом к не спешащим теперь демонам и снова отсалютовал им, на сей раз обломком шпаги. Он привык смотреть смерти в глаза, и, раз уж обречён, то не стоит показывать врагам спину.
Откуда появились те двое, кто стали его спасителями, Антрагэ так и не понял. Просто в какой-то момент пара демонов, уже почти добравшихся до барона, рухнула на мостовую, обильно поливая её кровью из глубоких колотых ран. Через тела монстров переступили двое непохожих друг на друга человека. Роднил их, наверное, только высокий рост и принадлежность к опасной профессии, связанной с отменным владением холодным оружием.
Благодарю вас за спасение, быстро поклонился им Антрагэ. Вы очутились здесь как нельзя более своевременно.
Всегда рады помочь человеку, который, как и мы сами, оказался в Долине мук, оскалился один из нихсмуглый брюнет, предпочитающий одежду чёрного цвета. В голосе его ясно звучали саркастические нотки. Запасной шпаги для вас мы, увы, не прихватили.