Мария ЕроваЛунное сердце
Пролог
«А тебе доводилось слышать легенду о том, как Солнце и Луна разошлись в небе и с тех пор не могут друг с другом встретиться?
Думаю, нет. Поэтому слушай внимательно и ничего не упускай из вида.
Это случилось давно, ещё в те времена, когда боги жили среди людей и не скрывали ото всех, кто они такие. Мир и лад царили на земле, и не было ни печалей, ни бед, потому что Бессмертные помогали им во всём, обучали ремёслам, лечили болезни одним прикосновением божественных ладоней и поддерживали в душах людей благодатный огонь любви и веры.
И всех ближе к смертным были богиЛуна и Солнце, Селена и Рами, божественные неразлучные супруги, что своей добротой и безвозмездной помощью сыскали небывалую любовь и почитание, а также служили образцом семьи, и многие равнялись на них.
Но наравне с любовью, наполнившей всех, в сердце одной девушки, красивой с лица, да чёрной душою, родилась зависть. Уж больно ей приглянулся Рамисупруг Селены, и Ильхетак звали эту несчастную, захотелось заполучить его, чего бы ей это не стоило.
Она часто смотрелась в гладь воды озера, и сравнивала себя с Селеной:
И ничем я её не хуже, и кожа так же бела, и волос посеребрён, и стан тонок, и голос чист. Хочу, чтобы Рами стал моим, позабыв свою Селену!
Но сколько Ильхе не старалась обратить на себя внимание богаСолнца, он и не думал смотреть в её сторону искренне любя свою супругу. И тогда она возвращалась к тому озеру, чтобы любоваться своей красотой и сетовать на жизнь.
Однажды её речь, обращённую к несправедливой судьбе, услышал злой бог Черновей. Он ненавидел добрых богов, ведь благодаря им на земле почти не осталось зла, но эта девушка оказалась просто удачей.
Черновей обернулся большой чёрной рыбой и подплыл к Ильхе, принеся ей в дар веточку обман-травыне простой, а выращенной на вершине самой высокой горы, куда ещё не добрался ни один смертный, и куда только богам был ведом путь.
Девушка, выслушав его внимательно, с жадностью приняла этот дар, уже предвкушая, как распорядится им, и понеслась навстречу своему выдуманному счастью, забыв даже произнести слова благодарности. Черновей же лишь посмеивался, довольный тем, как ловко сработал его хитрый план, и принялся ждать.
Ильхе, возвратившись домой, пробралась к себе и приготовила отвар из веточки, данной ей Черновеем. И, выпив его, загадала своё желание.
«Иди к нему», прозвучал в голове слащавый голос её «благодетеля». «И ты увидишь, что он теперь принадлежит лишь тебе».
Ильхе так и сделала.
Казалось, Рами уже ждал её, потому как с порога их с Селеной жилья, тут же привлёк Ильхе к себе, и в тот вечер она разделила с ним ложе.
Так и застала их богиня вместееё супруг и Ильхе спали в их общей кровати, обнажённые, в обнимку, и горю Селены не было предела. Голос её против воли вырвался скорбным плачем наружу, и Рами, очнувшись ото сна, вдруг прозрел, осознав, какую ошибку он совершил.
На коленях молил он о прощении, говоря, что видел в Ильхе Селену, но та не верила, впервые в жизни ощутив на себе предательство. Сердце её вмиг заледенело, вздрогнуло и вдруг рассыпалось на тысячи маленьких песчинокпереливающихся загадочным светом камушков, разлетевшихся по всей землене собрать.
Рассмеялась она недобрым смехом, словно теряя разум, и сказала, что отныне нет им двоим места на земле, и если Рами будет здесь, то ей придётся уйти на небо. И тотчас же, засветившись холодным серебряным светом, поднялась она ввысь, исчезая в ночи, и только свет её так и сиял на тёмном небосводе.
Не желая мириться с потерей, Рами, любящий муж, воззрел на ту, что была причиной их разлада. Ильхе, стыдливо завернувшись в одеяло, со страхом и трепетом ждала его приговора. Откуда же ей было знать, что Черновей обманул её, и она стала желанной для бога Солнца, лишь на несколько часов приняв облик его возлюбленной Селены.
Гнев переполнял Рами, и он раскалился настолько, что вспыхнул ярким огнём, вмиг ослепившим Ильхе. Затем он вознёсся вслед за Селеной на небо, желая догнать её, но тому не суждено было случиться, ибо богиняЛуна этого не хотела. И с тех пор так повелось, вслед за ночью в мир приходил день, Солнце сменяло Луну на бескрайнем небосводе, но вместе их было не застать в вечной гонке Рами за своей возлюбленной Селеной.
А что же Ильхе, спросишь ты? Что стало с ней?
Ослепнув глазами, но, так и не прозрев душой, она поняла, какую ошибку совершила. Но так и не решилась рассказать обо всём людям. Лишившись покровительства богов, они начали чахнуть от болезней, враждовать и, в конце концов, разделились, потеряв былую мощь и силу.
Время шло, и, так и не узнав о первопричине, по которой боги покинули землю, они начали обвинять божественных супругов в своих напастях, утверждая, что те специально бросили их на верную гибель, желая таким образом развлечься. Кто-то обвинял одну только Селену, называя её вздорной бабой, покинувшей мужа в угоду прихоти. Они жаждали вернуть на землю Рами, и основали свой клан для поклонения богу-Солнцу, назвав себя его Сынами, не доверяя женщинам ни один из ритуалов. Другие, напротив, обозлились на Рами, утверждая, что он предал свою любящую жену, а потому она ушла на небо, не в силах оставаться среди людей. Они стали звать себя дочерями Луны, потому как главенство возымели у них женщины, открывшие в себе доселе незнакомую магию, неподвластную мужчинам.
Одна только Ильхе, и день, и ночь, живущая в обиде и страхе, будучи уже дряхлой слепой старухой, знала, с чего всё началось. И была бы рада забыть, да не могла, и только чёрная злоба всё копилась в её не знающей покоя душе. Богиня же, взирая с небес на землю безмолвно, и не стремясь к отмщению, только в смертный час снизошла к Ильхе, а может той просто почудилось, но голос Селены произнёс прямо над ухом: «Верни мне то, что навеки разбито. И будешь мной прощена».
Но рассмеялась дряхлая Ильхе беззубым старушечьим ртом, воскликнув:
Никогда! Никогда, Селена! И пусть Рами не стал моим, но и твоим ему не бывать! Не вернуть тебе своё сердце, разбитое на тысячи кусочков! И раз вы до сих пор не вместе, то, чую, не всё подвластно и богам! И раз мне не удалось испытать в жизни счастья, то и ты будь несчастна в своём бессмертии!
И с этими словами Ильхе, оставив бренное тело, превратилась в злобный дух Иллуны, что испокон веков рассоривал влюблённых по всей земле и мешал их счастью.
Прислужница же Ильхе, будучи верной Селене девой и подслушав весь разговор, рассказала обо всё своим сёстрам.
И, правда то было или нет, только лунные жрицы с тех пор собирают по песчинке рассыпавшееся сердце Селены, и складывают его в хрустальную чашу в потаённом от глаз людских месте, надеясь однажды вновь увидеть среди живущих свою покровительницу и вручить ей собранное по камешку разбитое сердце».
***
Темира открыла глаза, припомнив эту старинную легенду, которую не одну сотню раз рассказывала ей перед сном бабушка, укачивая её в мягкой и уютной колыбели. Словно очнувшись ото сна, девушка вдруг осознала, что совсем не помнит, что происходило с ней до этого мига. Только близкий круг жриц, да слова Верховной Матери, сплетавшие заклинание
Синий огонь плясал в Круге Луны, начерченном посередине Храма Луны, что был сокрыт от посторонних глаз магией дочерей Селены. Стены его были высоки и прочны, но прозрачнытак, всякий находящийся внутри видел всё, что творится снаружи. Но тот, кто попытался бы узреть Храм извне, не увидел бы никого и ничего. Он был светом и тьмой, началом и концом пути каждой из стоявших здесь жриц, молчаливо внемлющих своей серебряной богине, что сейчас безмолвно смотрела на них с небес, но щедро питала их своих даромспособностью к магии, возвышающей над обычными смертными.
Но главным его сокровищем был Алтарьвысокий монумент из горного хрусталя, что пылал тем же синим магическим огнём. И в центре его стояла огромная серебряная чаша, наполовину полная ортоклазамилунными камнями, игриво переливающимися в том свете.
Лиц девушек было не разглядеть, и не только благодаря полуночной тьме, которую волшебный огонь почти не разбавлялсвет его был мягок, серебрист. Каждая из жриц была одета в длинную серую мантию из тонкой кожи, с капюшоном, что скрывал, какие бы то ни было, различия черт лица, и все они казались похожими, даже одинаковыми.
Верховная Мать взмахнула рукой, и жрицы взялись за руки, образую Живой Круг. Магия, почувствовав единение живой плоти, радостно затрепетала, и понеслась по телам своих носительниц, наполняя каждую из них неяркой волшебной субстанцией, мягкой и холодной. В тот же момент, наполнившись до краёв, каждая из них ощущала небывалый прилив сил, и глаза жриц вспыхивали тем же синим огнём, что плясал в Круге Луны
Завершив ритуал, девушки запели прощальную песню, слегка покачиваясь в такт своим голосам и воздев руки к небу.
Стены Храма поплыли, начали исчезать и вскоре растворились, став невидимыми, неосязаемыми.
Луна же оставалась безмолвной и почти равнодушной в бесконечной звёздной вышине. Но дар её сослужит добрую службу своим дочерям, ведь магии, полученной ими в эту ночь, должно хватить каждой из Дев Селены на целый месяц, до следующего полнолуния.
Часть первая. Люди Луны и Солнца
1
Темира устало разогнула затёкшую спину, прижав к груди охапку хвороста, собранного ей в лесу. Близилась осень, и бессонные ночи давались ей всё труднее, ведь дневное светило с каждым днём вставало всё позже и позже, и становилось холоднее.
Но сейчас девушке было очень жарко, потому как любая работа разгоняла кровь, и она просто мечтала хотя бы расстегнуть плотный жилет из грубой выделанной кожи, одетый прямо на полотняную тунику с длинным рукавом. Однако нужно было терпеть до дома. Или хотя бы до реки.
Её ноги, облачённые в облегающие чулки и лёгкие замшевые сапожки, мягко ступали по начинавшей жухнуть траве, а потом по берегу столь желанной реки, из которой девушке не терпелось напиться. И она, положив свою охапку на берег, с жадностью склонилась к воде, зачерпнув полные ладони живительной влаги.
Утолив жажду и умывшись холодной водой, Темира не спешила уходить, хотя знала, что ей уже пора возвращаться. Но усталость брала своё, и девушке захотелось ещё немного отдохнуть, отчего она стала разглядывать своё лицо в серой мрачной рекеотражении раннего хмурого неба.
Темира была не высокой по меркам её деревнине больше двух аршинов да пяти вершков, худенькой да не броской, беловолосой, как все женщины их селения, с густым едва вьющимся волосом, прозрачной белой кожей и тёмно-зелёными большими глазами. Маленький нос смешно был вздёрнут кверху, а тёмные брови вразлёт придавали юному, почти детскому личику, немного строгости.
«Красавица» восхищалась бабушка, иной раз заглядевшись на неё, но Темира знала: до «красавицы» ей далеко.
То ли дело Сапфира, одна из её сверстниц, вот та была настоящей красавицей. Почему-то, когда речь заходила о красоте, именно она приходила на ум девушке. Сапфира была старше Темиры всего на двадцать четыре Луны, но уже расцвела как девушка в полной мере. Высокая, гибкая, с белыми волнистыми волосами и правильными чертами идеального лица, высокими скулами и глазами цвета драгоценного камня, имя которого носила. Ей все восхищались и все тайком завидовали, даже её самые близкие подруги, сама же Сапфира принимала свою красоту и положение как должное, и явно знала себе цену.
Эти раздумья только расстроили Темиру, и вместо того, чтобы отдохнуть и привести мысли в порядок, девушка расстроилась, и чела её коснулась тень уныния.
Но деваться некуда, надо было идти дальше. Ещё раз напиться воды, и отправиться в путь
Темира вновь склонилась над гладкой серостью реки, зачерпнула в ладонь воды, и потянула её к губам, как внимание её вдруг привлёк странный силуэт в глубине речушки.
Солнце как будто невзначай блеснуло в тот миг, выглянув из-за туч, и луч его, как ножом, полоснул неспешную толщу воды, выхватив разбухшее лицо с широко раскрытыми невидящими глазами мертвеца. Длинные волосы молодого мужчины тянулись кверху, колыхаясь в такт спокойному течению реки, а вспоротая грудь покойника была полна некрупных булыжников, не дающих всплыть изуродованному телу. На шее же мертвеца, поймав слабый лучик солнца, поблёскивал тяжёлый железный медальон с выбитым на нём символом утреннего светила.
Возможно, девушке это показалось, но внезапно изо рта мертвеца вырвались пузыри, и он, хватая руками воду, начал стремительно подниматься на поверхность.
Зажав рот рукой, Темира всё же не смогла сдержать крик, и лёгкие её болезненно сжались спазмом под воздействием ужасающего происшествия.
Забыв и про хворост, и про всё остальное, девушка бросилась со всех ног в сторону родной деревни, чтобы сообщить страшную новость и справится с почти поглотившим её страхом.
Темира не помнила, как добралась до дома, забежала внутрь жилища и, захлопнув за собой тяжелую дубовую дверь, опустилась на пол, с трудом переводя дыхание.
Всю дорогу ей чудилось, что тот мертвец преследует её, догоняя, и до сих пор ей слышался его страшный утробный голос: «Отдай моё сердце, ведьма!»
2
Утро в охотничьем поселении не заладилось сразу. Ночь была тихой, но бессонной, и Анриш, натачивая лезвие своего боевого короткого меча, откровенно зевал, и сумел уже два раза порезаться.
Несильно, но отец всё равно укорит его этим промахом, если узнает. Хорошо, что он был занят сейчас другими делами, коих у старейшины клана всегда было невпроворот. И, возможно, молодому охотнику удастся скрыть свежие раны до поры до времени.
Анриш был младшим сыном в семье старейшины, но волею судьбы, остался единственным. Два его старших брата погибли: один в нечестной драке с кочующими переселенцами, другой во время охоты на медведя. Свирепый зверь разорвал молодого охотника на части на глазах у всех, кто тогда принимал участие в охоте, и с его смертью, казалось, сердце старейшины совсем очерствело.
Анриша он не любил. Или любил, но не настолько, чтобы воспринимать всерьёз, ведь он всегда был не больше, чем последышем после двух сильных старших братьев-воинов, которых отец сам лично учил и воспитывал. Младший же был тем, кто своим появлением на свет отнял жизнь его любимой жены Вестины. И, может быть, именно поэтому мальчик никогда не ощущал на себе проявлений отцовской любви.
Но жизнь внесла свои коррективы в их и без того непростые отношения. И Келберу, отцу Анриша, пришлось, скрипя зубами, взяться за подготовку сына к принятию власти, ведь кроме него других наследников у старейшины больше не было.
Анриш!
Громкий голос друга выдернул его из не лучших размышлений, и он на автомате спрятал израненную руку за спину. Но тот даже не обратил на это никакого внимания. Вид парня был бледен, и даже встревожен. И он продолжил:
Прибыл гонец от лунных. В их речке Русянке нашли тело Гойда. Его убили, брат. Пойдём, тебя ждёт отец.
3
Темира, не шевелясь, лежала в своей постели, пытаясь уснуть. Страх, прилипший к ней вчера, у реки, не оставлял её ни на минуту. Девушке то и дело мерещилось разбухшее от воды лицо незнакомого мужчины, а каждый шорох она принимала за посягательство на свою жизнь со стороны покойника, и это порядком выматывало.
Конечно же, в действительности Темиру никто не преследовал. После того, как она рассказала о случившемся своей бабушке, та сразу же доложила старейшине, и он собрал людей, чтобы достать тело из воды и, по возможности, опознать.
Темире пришлось идти с ними в качестве проводника. Слава Селене, её не просили подходить близко, лишь указать место, где она увидела свою страшную находку. Его было легко найтиохапка хвороста всё так же лежала на берегу. Как и тело в водеблаго, оно никуда не делось
Страшные воспоминания гнали сон прочь. Темира прислушалась: на другой кровати, в противоположном конце комнаты, мерно похрапывала бабушка. Вот кого не волновало изуродованное тело, найденное в водепокойников на своём веку она повидала. Девушке же так страшно не было никогда в жизни.
Но личные переживания не должны были мешать её обязанностям жрицы Серебряной. Верховная Мать ясно дала ей понять, что недовольна девушкойслишком медленно та продвигалась по нелёгкому пути служительницы Селены. Но кто же был виноват, что даже просто уснуть ей пока не удавалось.
4
Конное войско из двадцати всадников вошло в их поселение рано утром, на рассвете, нарочито медленно, вальяжно, а золотые медальоны с изображением солнца сверкали на груди каждого из мужчин, показывая их принадлежность к своему клану.
Их встречал старейшина Лунной деревни, со своими людьми, правда, пешими, но тоже при оружии. Надо сказать, воинской славой люди Луны никогда не обладали. Их силой была магия, да и то принадлежавшая только избраннымдочерям Селены, как правило, исключительно женщинам со светлыми волосами, в коих Верховная Мать могла распознать эту способность, едва младенцем та или иная девочка появлялась на свет. Но взращивать и развивать эту искру она начинала не раньше, чем пройдёт восемнадцать полных Лун, что в других поселениях называлось «годами».