Так это шутка?спросила я, ничего не понимая.
Нет, Марьяна. Просто забавно, что ты считаешь, будто мне понадобилась вводить тебя в гипноз
Так вы действительно читаете мысли?!воскликнула я, и позже поймала себя на мысли, что подобное копание в моей голове скорее возмущает, чем удивляет.
А еще ем маленьких детей,продолжила улыбаться Елизавета Ивановна,Но сегодня на диете, и поэтому угощу тебя и себя пряником: вкусным, шоколадным, с вишневой начинкой. И, пожалуй, заварю еще успокаивающего чая.
Я не стала отказываться. Успокоительное пришлось бы весьма кстати. И тут целительница вскочила, словно вспомнила о чем-то важном, и убежала в комнату.
Я сейчас. Меня посетила гениальная мысль!крикнула она.
И практически тотчас вернулась.
Держи! Носи постоянно и не снимай.
Елизавета Ивановна протянула мне медальон. Простая круглая бляшка с маленьким прозрачным камушком в серединке. По ободку шел незамысловатый рисунок: корявые кружочки, квадратики, кривые человеческие фигурки. Такое чувство, что всю эту «красоту» детсадовцы нацарапали.
Он ржавеет?на всякий случай уточнила я.
Нет. Можешь даже купаться с ним. И если вдруг почувствуешь, что от медальона исходит тепло, сразу же иди ко мне. Заодно составь список всех, кто находился в это время с тобой рядом. А я уж постараюсь отправить донос.
Куда?не поняла я.
Но мой вопрос повис в воздухе, поскольку в эту же секунду раздался звонок в дверь.
Похоже, к нам гости,благожелательно заметила Елизавета Ивановна и отправилась открывать.
Я надела медальон на шею и надкусила ароматный пряник, который все это время манил меня, лежа в вазочке на столе перед самым носом. Из прихожей донесся приветливый голос Елизаветы Ивановны и другой, принадлежавший, скорее всего, молодому мужчине. Похоже, этому гостю были рады. Может, родственник? Сын? Мне вдруг стало очень интересно посмотреть, как выглядит пришедший, и я высунулась из кухни. Мельком глянув на гостя в отражении настенных часов, я вернулась обратно.
«Вряд ли сын,решила для себя.Совсем непохож».
Хорошо, что мою вылазку никто не заметил. Почему-то стало стыдно перед Елизаветой Ивановной за собственное любопытство. Усевшись поудобней на табурете, я принялась за второй пряник, чтобы занять себя чем-то до возвращения хозяйки.
Время тянулось медленно, и очень скоро я заскучала. Целительница и ее гость так и остались стоять на пороге. Только говорить начали тише, будто боялись кого-то разбудить. А может, не хотели, чтобы я услышала что-то лишнее.
От этой мысли стало неприятно. Можно подумать, я тут по своей воли подслушиваю.
В какой-то момент голоса смолкли. Повисла напряженная тишина, которую через мгновение разорвал отчаянный крик целительницы.
Затем раздался хлопок. Я почувствовала, толчок воздуха, который опрокинул меня вместе с табуреткой. Густая темная пыль заполнила все вокруг. Я попыталась встать, хватаясь руками за пустоту. Нащупала ткань, потянула за нее и услышала звук лопнувшей струны. Сверху на меня свалилось что-то мягкое, скорее всего, тюль со шторами.
Кажется, при падении я ударилась головой. Плотная бархатная резинка, которой я утром перетянула хвост, смягчила удар. Возможно, отделаюсь шишкой. На всякий случай я попыталась пошевелить кончиками пальцев. Руки-ноги целыотлично!
Что это было? Где Елизавета Ивановна? Ни дыма, ни огня
Но прежде чем я попыталась выпутаться из ткани, послышались шаги, решительные и тяжелые. Инстинктивно замерла, вся обратившись в слух. Нет, это не хозяйка квартиры. Определенно.
Меня прошиб холодный пот. Футболка тут же намокла, прилипнув к телу.
«Этот «гость»террорист!на ум пришло самое очевидное.Он пришел, чтобы убить хозяйку квартиры, а теперь прикончит меня».
Все внутри сжалось от страшного предчувствия. Одно дело бояться чего-то нереального, а другоеоказаться свидетелем преступления. Кошмары по ночам, ведьмы, сглазыглупости все это! Сейчас меня просто прикончат, потому что я оказалась в не то время и в не том месте!
Сердце бешено колотилось. Казалось, его стук слышен в каждом уголке небольшой квартирки. Я замерла, стараясь не шевелиться и даже не дышать.
Жалобно скрипнула половица, раздался звук бьющегося стекла и тихое ругательство. Тяжелые ботинки давили осколки, с мерзким хрустом превращая их в стеклянную крошку.
Мне только и оставалось, что сидеть в своем укрытии и молиться. И, о чудо, мои просьбы о помощи были услышаны. «Гость» потоптался по кухне еще пару секунд, и вышел.
Я слышала звуки открывающихся шкафов в соседней комнате. Неизвестный обшаривал квартиру Елизаветы Ивановны. Что-то упало с громким грохотом, и я невольно вздрогнула.
«Надеюсь, тебя там пришибло, гад»,мстительно подумала я. Но такого везения не бывает. Неизвестный продолжал шуметь. И не боится, что соседи прибегут? Кстати, а почему так тихо?! Неужели они ничего не слышали? Был взрыв! Почему никто не вызывал спасателей, «скорую», «аварийку»?!
От неудобной позы все тело занемело, но я боялась ненароком выдать свое присутствие. Хорошо, что мама вчера забрала мобильник. А то пиликнул бы, не ровен час, в самый неподходящий момент.
Секунды превращались в минуты, казалось, будто неизвестный переворачивает квартиру вверх дном целую вечность. От пыли в носу свербело, и я из последних сил сдерживалась, чтобы не расчихаться. Мое укрытие и без того никудышное.
Похоже, Елизавета Ивановна соврала, и у меня все же был ангел-хранитель.
Наконец, входная дверь с громким стуком захлопнулась. Я подождала еще несколько минут. Да, «гость» покинул квартиру целительницы, и можно выбираться. Прочихавшись, я с трудом поборола желание пулей выскочить на улицу. Кто знает, вдруг он все еще там, ждет около подъезда?
Мне стоило огромных усилий взять себя в руки, успокоится и выглянуть в прихожую. Елизавета Ивановна лежала на полу. И живой она не выглядела.
Глава 3. Тайная комната
«Чудеса существуют вовсе не ради того, чтобы открывать их секреты».
© Алан Дин Фостер, «Преддверие бури»
В том, что передо мной труп, сомнений не было. Помутневшие безжизненные глаза широко распахнуты, на лице, еще полчаса таком подвижном и добродушном, застыла маска ужаса. Ни на что не надеясь, я попыталась нащупать пульс. Тщетно.
По телу пробежала дрожь, горячие слезы обожгли щеки. Я впервые видела мертвого человека.
Это несправедливо!шепнула в пустоту и встала.
Красивое зеркало в золоченой раме разбилось. Острые осколки, порвав капроновые носки, больно оцарапали ноги. Странно, но именно вид крови вернул мне способность мыслить логически.
Мои кроссовки, бежевые с розовой подошвой, дожидались у двери. Удивительно, что убийца не обратил на них внимания. Бабушки вроде Елизаветы Ивановны не носят такие. Они предпочитают балетки с красивыми платьями, прогуливаясь по парку с импозантными старичками под ручку.
Слезы не прекращали литься, капая на пыльные джинсы, отчего по ним расползались грязные мокрые пятна. Трясущимися руками я закрыла глаза Елизавете Ивановне.
Прощайте,произнесла тихо, будто слова могли нарушить ее покой. Я расскажу следователям все, что знаю. Я видела вашего убийцу. Обещаю, он сгниет в тюрьме.
В эту секунду мне почудилось, будто легкий ветерок коснулся моей щеки. Может, дух Елизаветы Ивановны все еще здесь, и она таким образом прощается? Если так, то нужно о ней как следует позаботиться. Взять себя в руки и сделать все необходимое. Вызвать полицию, «скорую» и «аварийку». Или что-то одно. А там пусть сами решают. Не представляю, как буду объяснять случившееся
Я снова кинула взгляд на Елизавету Ивановну. Она казалась такой маленькой и беззащитной, что вдруг захотелось укрыть ее чем-нибудь.
Схватив кроссовки, я первым делом направилась в ванную. Здесь разрушений было меньше, чем во всей квартире: разбросанные полотенца да баночки из темного стекла на дне ванной. По стенкам раковины медленно стекала в слив какая-то зеленая жижа без запаха.
Я открыла кран и плеснула в лицо холодной водой. Быстро сполоснув ноги, прямо на мокрые натянула кроссовки. Теперь можно принимать за решение насущных вопросов.
Отыскав под грудами вещей в прихожей старенький телефон, я набрала номер «скорой». Мне подумалось, что из всех служб, именно там, принимая заявки, меньше всего спрашивают подробности.
Говорить было трудно, собственный голос казался чужим. Не стала в деталях расписывать диспетчеру, что случилось, просто сказала, мол, нашла бабушку мертвой. Меня попросили никуда не уходить и дождаться дежурной бригады.
Вид разрушенной гостиной Елизаветы Ивановны повергал в уныние: поломанный чайный столик, опрокинутые стулья, пуфы, с треснувшей обивкой, из которой свисали куски наполнителя. Книжный шкаф был и вовсе опрокинут, преграждая вход в еще одну комнату, вероятно, спальню. Я перелезла через него, протиснувшись в приоткрытую дверь. В комнате стояла кровать. Стянув с нее плед, чтобы накрыть тело бедной целительницы, я поспешила обратно.
Под ногой что-то жалобно хрустнуло. Только сейчас я заметила, что повсюду валяются фотографии, в рамках и без, и разномастные картины.
Опустившись на пол, подобрала самую маленькую. С холста на меня смотрела юная Елизавета Ивановна. Не оставалось сомнений, что это была она. Красивая девушка с нежной улыбкой, лицо которой обрамляли пышные локоны. И вновь к горлу подкатил комок.
Я аккуратно положила портрет на кровать. И тут же увидела второй. Молодая женщина с прямыми темными волосами и желтовато-зелеными глазами. Внутри все похолодело. Я узнала ее.
Получается, целительница догадывалась, кто именно приходит за мной во снах? И судя по всему, они друг другу не чужие, иначе зачем Елизавета Ивановна хранила этот портрет?!
В памяти тотчас всплыли ее слова: «Я знавала только одну ведьму, способную на это, но вот уже много лет она никому не может причинить зла».
Кем приходится друг другу эти женщины? Мать и дочь? Сестры?
Как бы там ни было, но Елизавета Ивановна ошиблась, поскольку именно эта желтоглазая с портрета звала меня каждую ночь в свой замок
В голове роем закружились тревожные мысли. С чего я вообще взяла, что целительная добрая? А вдруг такая же ведьма?! Они обе заодно!
Внезапно снова стало трудно дышать. Показалась, что медальон на груди душит меня. Я схватилась за кругляш, пытаясь сорвать его. Металл обжог пальцы. Видимо, из-за плотной ткани футболки, я не обратила внимание, когда он начал нагреваться.
С яростью потянула медальон. Шурок впился в шею, а затем лопнул.
В испуге огляделась по сторонам. Не знаю, что ожидала увидеть. Может, ведьму из снов, тянущую ко мне свои длинные белые пальцы?!
Но в комнате не было других людей, кроме меня. Только черный кот. Кот? Откуда он тут взялся?
В ужасе отшатнулась. Кот зашипел, выгибая спину дугой, и прыгнул на меня. Стараясь защититься, попыталась его пнуть. Ничего не вышло. Тварь в последний момент увернулась. Я таким проворством похвастаться не могла. Второй прыжок, и кот повис на руке, в которой все еще был медальон.
Когти вспороли кожу, боль, казалось, пронзает до костей. Я разжала пальцы, и кругляш упал на пол. Кот схватил добычу клыкастой пастью и отпрыгнул.
Подавись!крикнула ему, прижимая раненую руку к груди.
Нужно бежать из этой проклятой квартиры немедленно. Столько гадостей в один день. Представить трудно, что моя черная полоса могла стать еще темней.
Не успела я об этом подумать, как случилось нечто еще более ужасное. Голос из моих кошмаров заполнил комнату, вытесняя абсолютно все звуки.
Я остолбенела. Волосы на затылке зашевелились. Теперь меня некому спасать. Это наяву, и мама не разбудит... Я попыталась закричать, но вышел какой-то протяжный сиплый вздох. Тело больше не слушалось меня.
Иди ко мне!повторял голос.
И я повиновалась, как кукла, которую дергают за веревочки. Все мое существо противилось, но толку от этого не было.
Пересекая комнату, я хотела зажмуриться, понимая, что сейчас ударюсь в стену. Но ничего такого не произошло. В последнюю секунду перед носом возникла распахнутая дверь. Как? Откуда? Готова поклясться, ее здесь не было!
Неуправляемые ноги послушно зашагали в потайную комнату. Она являлась копией той, из которой я пришла. Правда, очень безобразной. Все предметы в ней были ветхими, грязными и прятались под толстенным слоем пыли. На кровати, заваленной грудой тряпья, лежала отвратительная старуха. В ее лице, изборожденном морщинами, трудно было узнать красавицу с портрета. Но злые желтые глаза не оставляли сомненийэто она.
Невероятно, голос из моих снов и тот, что я слышала сейчас, несомненно принадлежал молодой женщине. А она, оказывается, уже давно состарилась. Выходит, вся эта история про новое телоправда?!
Я заметила какое-то движение в комнате. Кошки! Серые и черные, они были везде. К горлу подкатила тошнота.
Старуха поманила меня скрюченным пальцем, и я поплелась вперд, наступая по дороге на развалившихся котов, которые шипели и протяжно мяукали.
Внутри все переворачивалось от ужаса и отвращения, но я ничего не могла поделать. Как ни старалась, вернуть контроль над телом не удалось. Эта ведьма уже завладела им! Сердце замерло от ужаса.
«Нет-нет-нет!мысленно кричала я ей.Всего этого нет! Тебя не существует!».
Не бойся, деточка,хриплым голосом ответила старуха и улыбнулась, сверкнув бледными деснами.Я лишь хочу спокойно умереть.
«Так не бывает!я продолжала мысленно протестовать.Это сон! Сейчас я проснусь дома, в своей кровати!».
Моей сестры больше нет. Некому меня защитить,пожаловалась ведьма, копошась руками под одеялом.Как вовремя ты здесь появилась, чистая душа. Хоть и не я звала тебя. Ты вместишь мой дар. Теперь Ариман будет жить в тебе
«Исчезни! Исчезни!»повторяла я про себя.
Дай руку,приказала старуха.
Не в силах отказать, я безропотно протянула ей ладонь.
«Оставь меня! Мама! Мама!все внутри разрывалось от безмолвного крика.Чтобы ты сдохла, проклятая карга!».
Я и так умираю,ответила она на мои мысли.Меня держит здесь дар. Я так измучилась. Я хочу уйти спокойно. Надеюсь, ты выживешь. И Ариман выживет вместе с тобой. Мне больше не нужна такая вечность. Найди ее книгу. И помни обо мне.
Только сейчас я заметила тонкое лезвие кинжала, целящееся мне в грудь.
Боли после удара не было, просто появилось ощущение чего-то инородного внутри. Распирающий холод, быстро сменился теплом. Оно разливалось по телу, наполняло живот. На футболке расплывалось красное пятно.
В глазах начало темнеть, и я поняла, что теряю сознание.
Для того чтобы ходить по грани, нужно ее коснуться,прозвучал в голове голос ведьмы, далекий и совсем нереальный.
Я увидела двух женщин, склонившихся над колыбелькамистарую и молодую.
Ты сильна, в тебе есть равновесие,говорит та, что старше.Но твои дочери другие: одна, как и ты, будет дарить жизнь, втораяотнимать.
Лжешь!молодая мать от страха срывается на крик.
Это дар. И ты сама знаешь чей.
Что мне делать?
Для того чтобы ходить по грани, нужно ее коснуться. Для того, чтобы победить зло, нужно дать ему имя. Имя той, которая все начала
Ариман,одними губами произносит мать.
***
Две похожие девочки играют в саду, а их мать улыбается, наблюдая издалека.
На протянутую к небу открытую ладонь одной из сестер садится бабочка. Неосторожное движение, и она умирает, раздавленная неуклюжей детской рукой. Другая девочка забирает мертвое насекомое, и уже через мгновение бабочка снова улетает ввысь. Сестры смеются. Их мать хмурится. По ее щекам текут слезы
***
Темно. Сестры в кроватках. Одна спит, вторая не смыкает глаз. Она видит, как мать подходит к ее сестре и гладит по волосам, целует в лоб, а потом покидает комнату
***
Девочки стали старше. Но теперь они не одни. Вокруг другие дети. Много. Внезапно какой-то мальчишка толкает одну из сестер. Ее светлое платье в пыли, коленка разбита. Но она не плачет. Она злится. Обидчик хватается за шею и падает. У него изо рта идет пена. К нему подбегает другая сестра. Она обнимает мальчика, гладит по волосам. Во взгляде, который она бросает на свою сестру, явный упрек
***
Две красивые девушки рвут яблоки в саду. Теперь они не так похожи. Волосы одной вьются, у второй они совершено прямые.
Ариман!слышится голос их матери.
Иди, я сама,ласково говорит кудрявая, забирая у сестры корзину.
Девушка с прямыми волосами бежит по направлению к дому. Мать берет ее за руку. В другой у нее маленький горшочек, прикрытые холстиной. Ариман с тревогой смотрит на мать.
Идем к реке,говорит та, ничего не объясняя.
И они идут, вскоре оказываясь на берегу.
Ариман смотрит туда, куда показывает мать. На мелководье мечутся маленькие рыбки.
Мать достает из горшочка кусочек белой массы.
Мы будем кормить их творогом?с насмешкой спрашивает дочь.
Да.
В воду летят белоснежные хлопья. Рыбки тут же набрасываются на угощение, жадно лакомятся добычей, утаскивая по кусочку в глубокую реку.
Девушка заворожено смотрит на это.
Так и твою душу черти рвать будут, если пойдешь не той дорогой. Поняла?строго спрашивает мать.
Ариман молчит, виновато опустив голову
***
Две девушки в ярких платьях наблюдают за тем, как красивый светловолосый парень собирает в стога сухую солому. На их лицах мечтательные улыбки.
***
Ариман одна. На ее коленях лежит полотенце с искусной вышивкой. Она выглядывает в окно и видит, как светловолосый парень у калитки в их дворе обнимает ее сестру. Ариман закрывает лицо руками. Ее плечи дрожат от рыданий
***
Ты убила его! Убила!кричит кудрявая девушка, указывая пальцем на Ариман.Я ненавижу тебя! Ты не сестра мне больше!
***
Перед полыхающим деревенским домом стоит мать и две дочери. Вокруг толпа, вооруженных вилами и косами.
Сожжем ведьму,кричат они.
На их лицах ярость, в их глазахжажда крови.
Девушки прижимаются к матери, и она отталкивает их за спину, словно желая спрятать. Женщина что-то говорит, но ее слова теряются в реве толпы. Вдруг стрела, выпущенная непонятно откуда, вонзается прямо в шею матери. Девушки в испуге отскакивают. Их мать мертва.
Толпа застыла. Слышны лишь рыдания кудрявой девушки.
В глазах Ариман полыхает огонь. Они желтые, как у кошки. Ариман поднимает руки к небу, и молния ударяет прямо в толпу. Люди разбегаются в панике. Детский плач и злобные ругательства мешаются с дымом и запахом гари.
Ариман кричит. На людях загорается одежда. Толпа охвачена безумием.
***
Две девушки стоят перед сожженной деревней. Над почерневшими домами кое-где курится темный дым. Вокругни души.
Это ты во всем виновата, Ариман. И я ненавижу тебя!произносит кудрявая и уходит прочь.
***
Молодая женщина с вьющимися волосами сидит в кресле-качалке рядом с камином. Золотые отблески огня делают ее лицо необычайно выразительным и мягким. На руках у женщины спит маленький мальчик. Мать напевает ему колыбельную.
Скрип двери, и в комнату входит Ариман. Под лисьей шубой богатое платье, на шее драгоценное ожерелье.
Я пришла повидаться с тобой, Лиза,говорит Ариман.
Но на лице нет радости, только страх.
Уходи,зло отвечает сестра.Ты уничтожаешь все, к чему прикасаешься! Я не хочу, чтобы ты убила моего ребенка.
Руки Ариман сжимаются в кулаки. Ее голос дрожит. Она протягивает сестре знакомый медальон с прозрачным камушком.
Это защитит его
Но Лиза не хочет слушать.
Убирайся прочь!кричит она.
Плачет проснувшийся ребенок. Ариман уходит
***
Меня ослепляет яркий свет. Раздаются крики, но я не могу разобрать слов. Люди в белых халатах повсюду. Кто-то рядом громко всхлипывает, повторяя мое имя. Какой знакомый голос Мама? Мама! Но я не успеваю ответить. Темнота накрывает с головой, и я снова проваливаюсь в пустоту
***
Первым, что я почувствовала, когда очнулась, был холод. Он до краев заполнил мое тело. Боли не было. Сначала. Она, будто спала вместе со мной. И со мной же проснулась. Чем больше времени я проводила, бодрствуя, тем отчетливее ощущала ее, ноющую и неумолимую.
Ты родилась в рубашке,шутил лечащий врач.Хорошо, что тебя успели довезти. Операция прошла на удивление легко, и ты большая молодец. Организм борется. Если такими темпами и дальше пойдет, через несколько недель будешь дома.
Молодой хирург, которому пришлось делать экстренную операцию на моем сердце, сразу стал звездой больницы скорой помощи. Все говорили, что он сотворил чудо. Да я и сама так считала, сокрушаясь, что не смогла его поблагодарить лично.
До свадьбы заживет,повторял лечащий врач каждый раз во время обхода.Будешь, как новенькая! Левый желудочек не напрягать!
Произнося последнюю фразу, он делал нарочито серьезное лицо и смешно грозил пальцем.
Но мама не видела поводов для веселья. Она повторяла, что если бы я и вправду «родилась в рубашке», то уж точно не влипла бы в такую историю. Сходила, называется, проведать бабушкину подругу: два трупа в квартире, полный разгром и нож в сердце. В том, что эта подруга была не совсем простой, мы с бабушкой маме так и не признались.
За четверо суток, что я без сознания провалялась в реанимации, мама как будто постарела и сделалась меньше ростом. В ее темных волосах появилось несколько серебряных нитей. У папы вид был обеспокоенный. Он ходил какой-то насупленный и нервный.
Отощавшая Марго, которой, по ее словам, кусок в горло не лез после всей этой истории с ножом, навещала меня каждый день. Если бы не огромные синяки под глазами, ее запросто можно было выпускать на подиум. Не об этом ли она всегда мечтала? О нашем наказании родители благополучно забыли.
Первые несколько дней телефон беспрестанно тренькал, оповещая, что пришли очередные сообщения от одноклассников. Все они желали мне скорейшего выздоровления и крепкого здоровья. О моем случае даже написали в газетах. В одной из статей корреспондент критиковал равнодушных соседей Елизаветы Ивановны, которые, наверняка что-то слышали, но не вызвали полицию, а теперь отпираются, мол, тихо-мирно все было в тот злополучный день.
По правде, меня это тоже удивило. Взрыв, погром, а тревогу так никто и не поднял
Самым сложным оказалось объяснить произошедшее двум молодым следователям, которые навещали меня чуть ли не каждый день. В присутствии мамы и бабушки, они расспрашивали о случившемся.
Им я рассказала примерно следующее: зашла к бабушкиной подруге Елизавете Ивановне («чтобы передать семена для рассады»,подсказала мне бабушка), мы пили чай на кухне, потом в дверь позвонили, пришел мужчина, они с хозяйкой квартиры о чем-то спорили, а потом прогремел взрыв. Незнакомец что-то искал в квартире, спешил, меня не заметил. Когда я пошла за пледом, чтобы накрыть труп Елизаветы Ивановны, обнаружила еще одну комнату. В ней была старушка, прикованная к кровати. Видимо, она испугалась, что вернулся преступник, и пырнула меня ножом.
Версия, конечно, вызывала много вопросов. Но единственное, чем я могла помочь следователям, так это составить с художником фоторобот предполагаемого преступника.
Может, я бы и рассказала им, как все было на самом деле, но в присутствии мамы, постоянно возмущающейся медлительностью полиции, и перепуганной бабушки, язык не поворачивался рассказывать про всякую мистику. Только консультации психиатра мне еще не хватало для полного счастья. Провести остаток лета в специальном лечебном учреждении хотелось меньше всего.
Прошло несколько недель, и случившееся мне самой начало казаться каким-то далеким и нереальным. Воспоминания были подернуты дымкой. Будто все это мне просто приснилось. Остался лишь неприятный осадок. Я была жива и относительно здорова. Рядоммама, папа, бабушка и Марго. Чего еще можно желать?
Тянулись дни. Наконец, врачи разрешили мне самой подниматься с постели и даже немножко гулять. Однако достаточно было сделать несколько шажков, как я тут же покрывалась потом. В области сердца что-то противно ныло и покалывало. Неприятная тяжесть наливала левую сторону тела, а на кончиках пальцев периодически появлялся легкий зуд. Невролог лишь разводил руками, приговаривая, что в моем случае это меньшее из всех осложнений, которые могли быть.
Но самое удивительное, что выздоровела я совершенно внезапно. Сразу после того, как меня навестила парочка чудаков.
Глава 4. Незваные гости
«Ребятки, вымыселправда, запрятанная в ложь, и правда вымысла достаточна проста: магия существует».
© Стивен Кинг, «Оно»
Был час утренних посещений, но я никого не ждала. Мама с папой на работе до вечера, бабушка на хозяйстве, а Марго удалось записаться в бассейн на утренние занятия по обучению прыжкам в воду.
«С хорошей скидкой»,оправдываясь уточнила сестра.
На самом деле я ничего против не имела. Вся эта суета вокруг, причитания и печальные взгляды порядком надоели. Чем быстрее ко мне начнут относиться как раньше, тем скорее обо всем забуду. Уверена, дежурство Марго у больничной койки в режиме двадцать четыре на семь никак не повлияет на поправку.
Погода на улице стояла теплая: ярко светило солнышко, мир за окном утопал в зелени. Было бы преступлением мариноваться в палате весь день. Дежурная медсестра со мной согласилась и разрешила небольшую прогулку по больничному скверику. С одной стороны к нему примыкала стоянка для машин скорой помощи, с другой была высоченная стена. Две выложенные красной плиткой дорожки крест-накрест, карликовые елочки да клумбы из покрашенных шиндля меня, засидевшейся в четырех стенах, это все казалось раздольем.
Обследовав небольшую территорию, я заняла скамейку прямо напротив приемного покоя. Туда то и дело подъезжали машины «скорой», доставляя новых пациентов. За углом здания, спрятавшись от грозного ока начальства, курили молодые медсестры.
Лениво наблюдая за ними, я и не заметила, как рядом появилась какая-то парочка. Мужчина негромко кашлянул, заставляя обратить на себя внимание.
«Места им мало?»подумала я, сердито косясь на пустые скамейки по соседству.
Но вслух ничего говорить не стала. Просто подвинулась, уступая место.
Мужчина, на вид лет сорок, был одет в деловой костюм. В руках он держал синюю папку и очень напоминал представителя сетевого маркетинга. Женщина в легком светлом платье ниже колена, присела первой. Мне сразу не понравилось, как она выглядит. Волосы стянуты в узел на затылке, блеклое лицо без намека на косметику и тяжелый взгляд, колючий, изучающий.
«Либо сектанты, либо распространители лекарств,решила я для себя.Сейчас как начнут впаривать чудо-пилюли от геморроя»
Женщина хихикнула. Я покосилась на нее с недоумением.
Прелестная погода, не правда ли?начал мужчина светскую беседу.
Да,буркнула я и отвернулась, сделав вид, что очень увлечена разглядыванием хлястика правой босоножки.
В голове крутилось одно: «Надо же так попасть! Придется возвращаться в палату».
Мне кажется, это ваше,заговорил незнакомец снова, выуживая из кармана пиджака какой-то предмет.
Я чуть не подскочила на месте. У него на ладони лежал тот самый медальон, который всучила мне Елизавета Ивановна. Кругляшек с корявым узором и камушком посередине. Медальон, который передала целительнице ее сестрица Ариман.
В раненом сердце противно кольнула. Я запаниковала, чувствуя, как трудно становится дышать. Единственное, что удерживало на месте, так это осознание того, что убежать не получится. Не в моем состоянии.
Внезапно мое тело обмякло, все мышцы расслабились, а в голове зазвучал незнакомый голосок:
«Все хорошо, успокойся, послушай, что скажет тебе этот человек. Мы твои друзья, мы не причиним тебе вреда»
«Ложь! Я вас первый раз вижу,мысленно огрызнулась я.Вон из моей головы! Немедленно!»
Женщина отпрянула, словно от пощечины, а мое тело вновь стало напряженным.
Что вы пытались со мной сделать?!я была в ярости.Снова превратить в куклу?! Натерпелась! Хватит!
С каждым словом я ощущала жар, будто у меня резко поднимается температура. Кончики пальцев начали зудеть, но щекотка быстро сменилась болезненным покалыванием.
Женщина выставила перед собой руки, будто хотела защититься от удара. И я почему-то вспомнила полыхающую деревню из своих видений и горящие глаза Ариман, призывающей небесную кару.
Сделав несколько глубоких вдохов, я попыталась расслабиться. И откуда только во мне возникло это желание крушить все подряд?!
Мужчина, наблюдавший за нами, издал хриплый смешок.
Похоже, я снова вляпалась.
Какой чудный маленький малефик, не так ли, моя дорогая Виолетта!воскликнул незнакомец, обращаясь к своей спутнице.
Он глядел на меня так, словно перед ним редкая зверушка из зоопарка. И это нервировало, выводило из равновесия.
Как вижу, вы даже умеете сдерживать свою силу,обратился ко мне незнакомец.