Хочешь проверить? Сними перчатку, усмехнулся тот, постарше.
А правда! Может, я влюбиться хочу! блеснул улыбкой Второй.
Ещё слово, и твоё первое задание станет последним! в голосе старшего послышались жёсткие нотки. Он добавил, вроде и с насмешкой, но не сумел скрыть сквозившей в голосе тоски: Слышь, не балуй! Много вас таких, молодых да рьяных. Любовь им подавай. Курсы сначала по спецподготовке пройдите, как любить правильно
Стажёр зыркнул на Первого и решил не усугублять. Интересный он, Первый. Но неохота в душу лезть. Тем более на первом задании. Может, когда-нибудь.
Первый медленно, но с видимым усилием проводил руками над телом Ники. Кровь с одежды девушки исчезала.
Давай! Что стоишь?! Пора!
Помощник простёр руку над открытой раной и аккуратно отпустил шарик.
Шарик медленно опустился в грудь девушки, рана начала затягиваться на глазах. Первый продолжал работу. Кожа Ники больше не была безжизненно-серой, на бескровных щеках появился румянец.
Уф, удалось, старший совсем по-земному вытер лоб. И робко улыбнулся.
Ника выглядела абсолютно нормально. Казалось, девушка просто спит, спокойно и безмятежно. Внезапно она улыбнулась. Это выглядело так нежно и трогательно!
Во даёт! восхитился Второй, но, заметив, с каким выражением смотрит на неё Первый, быстро добавил: Домой?
Да. Отправим её домой.
Время?
Тридцать первое декабря, двадцать три часа тридцать минут. Возьмём с запасом. Надо успеть перехватить охотников. Двадцать-двадцать пять земных минут роли не сыграют.
Хорошо. Готовлю. А эти
Перехватим группу в прошлом. А там, Старший показал пальцем в сияющее звёздами небо, уже в курсе, что десант потеряли. Ушли они, ну и ладно. Главное, что с пустыми руками.
Если бы кто-нибудь в новогоднюю ночь забрел далеко в лес, например, за ёлочкой, то внезапно мог наткнуться на абсолютно обугленную местность, висящую в воздухе улыбающуюся спящую девушку и двоих обыкновенных мужчин, один из которых закрывал старенький чемоданчик, а второй вручную сосредоточенно переводил назад стрелки на старых-престарых настольных механических часах производства этак начала двадцатого века.
***
Девушка потянулась за пледом, укрыла босые ноги. И снова замерла, склонившись над чашкой. Но не пила, не хотела. Просто не хотела ничего.
Застыв, едва дыша, Ника возвращалась в то немыслимое ощущение, которого, как ей раньше казалось, просто не могло быть! Пережить ещё раз и ещёмысленно. До мурашек, до стона, до улыбки, которую не сдержать. Постараться принять.
Бывает такое? Бывает. Бывает!..
Просто счастье порой слишком острое, чтобы поверить в него сразу. К нему надо вернуться снова и снова, прочувствовать. Понять, что оно твоё и никуда не денется. И, когда это осознаешь, мир становится тоненьким, звенящим как колокольчики полевые, наивным и чистым, как в детстве. Как паутинка летним утромпрозрачным и невесомым. Только росинки на ней слёзками радости.
И ты сама такая же. Лёгкая и воздушная.
Ещё немного, и, наверное, можно взлететь в небо.
Тепло внутри. Это тепло можно ощутить, если положить руку на грудь. Ладошкой чувствуешь. В неё отдаётся стук сердца и что-то ещёневозможное, но такое горячее.
И хочется смеяться. И плакать одновременно.
Ника знала, что он не придёт сегодня, и ночь придётся провести одной. Новогоднюю ночь
Ну и пусть пусть! Он вернётся. Вернётся, когда сможет. Она будет ждать.
Девушка почувствовала странное волнение. Похоже на предчувствие? Что это? Только если
В груди стало жарко и тесно. Ника подхватилась, резко поставила чашкучуть не разбив, и бросилась ко входной двери. Повинуясь внезапному порыву, распахнула, не дожидаясь звонка, и замерла, увидев, как онон! взлетает по лестнице.
Ника «отмерла» и почти со стоном повисла на шее у молодого человека, который тут же обнял её в ответ.
Он выронил пакет, бутылка шампанского упала и покатиласьно толстое стекло не разбилось. Выдержало.
Ника, хорошая моя, невнятно бормотал он, целуя девушку: Вот, вырвался. Получилось. Приехал.
Приехал, приехал, сбивчиво повторяла Ника, продолжая висеть на молодом человеке. Ты же я не ждала милый, хороший мой
Столь «аморальное» поведение вряд ли одобрили бы соседи напротивдве чопорные незамужние дамы преклонных лет, сёстры. Ника не раз получала от них выговор за несдержанность. Сегодня делать замечания было некомувсе сидели по квартирам. За крепко запертыми дверями надрывались певцы, исполняющие номера новогоднего концерта.
В какой-то момент Ника почувствовала, что в груди, где-то посередине, стало горячо и сильно заныло. Но руки любимого прижали крепче, и отпустило. Часы пробили полночь.
Наступил Новый год.
За несколько кварталов от дома, где жила Ника.
Чёрная иномарка резко затормозила, когда наперерез выскочила старенькая «Лада».
Неприметного вида мужчины мигом оказались возле чёрной машины, выволокли из неё четверых в тёмных костюмах.
Именем межгалактического закона вы арестованы за нарушение неприкосновенности любви на планете Земля, негромко произнес кто-то.
На запястьях защёлкнулись вполне земные наручники.
Проезжающие мимо машины не останавливались. Те, кто был в дороге, спешили оказаться дома пусть даже и после полуночи, никому не было дела до каких-то там разборок. Возможно, они бы изменили мнение по поводу происходящего, узнав, что на их глазах сейчас арестовали самых настоящих космических пиратов.
Окутанная голубым свечением Земля, единственная планета в Галактике, на которой существовала любовь, планета, обитатели которой ничего не знали о своей уникальности, мирно продолжала движение по Млечному Пути.
Легенда о городском ангеле
Ты кто?
Яангел.
Ангелов не бывает, я отрицательно покачала головой. Странный какой-то.
Но я же есть! Вот, смотри.
Он сказал «смотри», но протянул мне руку. Ладонью вверх.
Я пренебрежительно хмыкнулакрыльев-то за спиной нету! Тоже мне, серафим выискался.
Возьми меня за руку, не бойся.
Бояться? Мнебояться? Я уже давно ничего не боюсь
Снова захотелось плакать. Проглотив внезапно появившийся в горле комок, подумала, что у этого человека удивительный взгляд. Эх Молодой же совсем парень. Чуть растрепанные длинные темные волосы. Невысокий, красивый. Красивый! Одет прилично. Что, такому больше познакомиться негде? Ине с кем?
Я постаралась оторвать взгляд глупо какоторвать взгляд от его лица. Не смотреть. Не смотреть в глаза. Не разговаривать. Никогда не разговаривать с незнакомцами! Хватило одного раза Тем более, в подворотне.
Вернее, не в подворотне, конечно, а во дворе какого-то дома, куда я свернула, чтобы покурить. Покурить Во сказанула. Одна сигарета, вторая третья пока тошнить не начнет.
И тут появился он.
Поначалу показалось, что у меня попросту поехала крышастою и сквозь пелену злых слез смотрю на приближающуюся ко мне фигуру, светлую, чуть блестящуючто-то сверкает над головой мужчины, да и вокруг тела, повторяя линию плеч, рук, тянется сияние. Звездно-рассыпчатое, словно Млечный Путь струится и растворяется в сгущающихся сумерках маленькими гаснущими искорками. Белыми.
Бред, галлюцинация. Онмой бред! Или, может, маньяк? Рановато для маньяка.
Я горько усмехнулась. Как в том анекдотене с моим счастьем. Хотя нет. Не стоит второй раз искушать судьбу. Весна, вечер. Хотя никого нет вокруг, только яи он. Впрочем, все равно.
Снова затянулась, глядя на молодого человека. А в его глазах, даже на расстояниитепло. Может, так смотрит удав на кролика?.. Но мне почему-то становится легче. Хочется бросить сигарету, но я усилием воли, нет, собственного идиотизма, делаю еще одну глубокую затяжку. В надвигающейся темноте тлеющий кончик сигареты кажется красноватым глазом некого невидимого чудовища.
В этот момент голова начала кружиться, и я почувствовала, что сознание уплывает куда-то и когда мир вокруг начал меркнуть, успела увидеть близко-близко его глазакарие, с искорками на радужкесловно со звездными вкраплениями. Такие добрые, как будто все понимание мира сосредоточилось именно в них. А за спиной молодого человека я успела разглядеть нечто белое, словно ветер наполнил его плащ своим дуновением, и тот сбился в подобие крыльев.
Морок исчез, в голове посветлело. Когда парень подошел поближе, никаких крыльев, конечно, не было.
Так я познакомилась с ним, с моим ангелом. Посреди пустого и безразличного города. Впрочем город всегда был таким. Ему никогда не было дела до меня. Ни тогда, когда я лежала в больнице, пытаясь осознать то, что случилось. Ни тогда, когда я напивалась до беспамятства, переживая глубочайшую депрессию и потерю того, кто был мне дороже целого мира, но который не верил, что я ни в чем не виновата. Но я же была не виновата! Такое могло произойти с любой, с любой! Но почему-то случилось именно со мной.
Городу не было дела до меняни тогда, когда я снова лежала в больнице, решившись на выскабливание. Этот ребенок не должен был появиться на свет. Это дитя не было желанным. Это существо вообще не должно было зародиться в моем теледети плод любви, не насилия
Городу не было до меня дела. Я мучилась, физически ощущая осуждение медперсоналаах, ну и что, сколько таких, как вы, рожают, и ничего! Ничего но яя не хочу я ненавижу егоэто еще ничего не смыслящее существо, но уже умудрившееся разрушить мою жизнь. Такне хочу.
Никто не видел, как я плакала по ночам. Никому не было до меня дела. Даже тогда, когда я, стоя на крыше девятиэтажки, вырвавшись из внезапно ставшей такой душной и тесной квартирки, чувствовала дичайшую пустоту внутрибоги, я же хотела детей! Троих! Ноот него теперь ни его, ни детей у меня никогда не будет детей Почему я не родила того?.. Не могла ненавидела себяненавидела может, ребенок был и не виноват?..
Поздно.
Я стояла на самом краю, и голова кружиласьно не могла сделать шаг. Вопреки всему я, оказывается, все еще хотела жить. Что-то меня удерживалоздесь, в этом мире. Хотя, казалось, не могло удержать уже ничего. Я больше не верила ни в ангелов, ни в дьяволовни во что и ни в кого Не верила ни в любовь, ни в счастье, ни в сказки. Впрочем, в сказки можно было веритьтолько в жизни у них, знаете ли, не бывает счастливых финалов.
А потом я очнулась метрах в пяти от края.
Точно помню, помню нежные руки ипровал. И я очнулась в безопасности, а на душе почему-то было легче. Помнила, меня окутало чем-то теплым, невесомым. Почему-то больше всего в память врезался образ лебединого крыла.
И я рыдала. Рыдала, словно у меня кто-то умер. А впрочем, на тот момент умерла я самаумерла и возродилась. Странно, эта новая «я» отчаянно хотела жить! Вопреки сломанной судьбе, потерянной, предавшей, растоптавшей меня любвио, если б он просто ушел к другой! Все было бы проще. Но Он ушелот меня. Такая не нужна
Но это было уже не важно.
На тот момент я потеряла работу. Не было семьи они далеко, а я не вернусь. Тудане хочу такне хочу, раздавленной, униженнойне хочу дурочка же, скажут. Уехала покорять большой город вот они, огни большого города.
Прямо передо мной. Внизу и вокруг, сколько глаз хватит.
На город опускалась ночь. Она была бархатной, обволакивающей. А я все сидела на крыше, подтянув коленки к груди, спрятав в ладонях лицо, и рыдала так, что, казалось, в организме вот-вот случится обезвоживание. Не думала, что слез может быть столько.
Но они закончились. И, шатаясь, я поднялась и пошла вниз.
По лестнице. Нет, вру. Я еще раз подошла к краюпосмотрела туда, в черную глубину, куда еще совсем недавно вроде как хотела сигануть даже наклонилась немного.
Странно. Я ведь прежде боялась высоты. Сейчас смотрела и понимала, что больше страха нет. Кажется, я не боюсь уже ничего.
С того момента все изменилось.
Я выжила. И еще. Стала совсем другой.
Куда-то исчезала милая девочка с нежным и открытым взглядом, куда-то пропала наивная глупышка, уступив место язвительной нахалке с выжженным сердцем. Избито? Ну и пусть. Я пожимала плечами и шла своей дорогой. Нет, не по трупам. Но по головамточно. Чем ниже я опускалась в принципах, тем лучше становилась моя жизнь.
Тогда, на следующий день после памятного вечера на крыше, на последние деньги я купила новое платье, туфли на высоченных каблуках и сделала прическу. Макияж мне тоже сделали в салоне. А ночью ночью я впервые продала себя.
Он обвинил меня в том, что я шлюхачто ж, надо было оправдать его слова.
Мне просто нужны были деньги. Да, я рисковала. Но тот, кто оказался со мной, на счастье не был маньяком или насильником Или или меня просто кто-то хранил.
Этой ночью, ложась в чужую постель, я боролась с омерзением, мое тело протестовало! Так нельзя! Но это даже сыграло мне на руку. Мужчина остался доволен. Он хотел встретиться со мной снова, но нет. Не для этого я отдала себя сегодня. Просто хотела расстаться с той, кем была когда-то. Незнакомый мужчина обладал мной, был внутри меня Отвратительно. Но таким образом я вытравила из своего тела остатки нежности, веры в добро и чудо.
Грязь, мерзость и похоть. Кругом грязь и похоть. Мужчины заправляют всем, мужчины используют женщин, а потом выбрасывают. За ненужностью. Как вещь. Как грязную тряпку, которую не имеет смысла стирать. Проще взять новую. В истинности этих избитых слов я убедилась, как никто.
Я не хотела быть тряпкой. Хотела житьзло, отчаянно, и командовать если не этим миром, то по крайней мере собой. И больше никому не подчиняться. Больше не существовать ради кого-то. Просто жить. И тогда, той ужасной ночью, слыша над собой тяжелое дыхание мужчины, чувствовала странное удовлетворение. Поняла, что телоинструмент. Больше у меня ничего нет. Доброта и нежность они никому не нужны. Значит, спрячем их, сложим в шкатулку, закроем на замокпусть полежат до лучших времен. Кто знает, как повернется. Хотя нет, лучше выбросить все это с моста в реку. Вместе с ключом. Образно, конечно.
Чуть позже, с помощью мужчин, я получила работу. Продвинулась по служебной лестнице. Нет, сыграли роль не только хорошая фигура и красивые глаза. Я все-таки оказалась неплохим специалистом. Ну и что, что мне приходилось раздвигать ногия же научилась делать это профессионально, отбросив сомнения и забыв, что такое стеснительность. Продвигаться и раздвигатьслова, близкие по значению и по смыслу. Одно подразумевает другое. Ах, кого-то из-за меня уволили? Мне плевать. Никто никогда не жалел меняпочему я должна это делать?
И не жалела. Говорили, что я зла. Что жесткая и у меня нет сердца. Ну конечно, нет. Откуда ж ему взяться-то? А когда я смогла обходиться без мужской поддержки, то стала только своей. И больше ничьей.
Все-таки меня кто-то хранил. Иначе бы ничего не получилось.
А потом, однажды, я услышала наивную сказку про нет же, ерунда какая.
В общем, говорят, в городах существуют свои ангелы. Они не такие, как небесные, у этих другие обязанности. Вернее, другие методы. Городские спасают тех, кто отчаялся, тех, кто разуверился в Ангеле-хранителе. Ведь если человек больше не верит в своего ангела, тот не может ничем помочь. Нет, ангел старается, старается как может, у него так много сил! Но когда человек теряет веру, понемногу ангел слабеет и становится беспомощным.
И тогда приходит время городских ангеловони не такие нежные. Сильнее. Они многое видели, их сердца и души закалены. Городских хранителей можно встретить где угодно: в баре и в подворотне, в офисе, на вокзале, в магазине, да и просто столкнуться на улице.
Они так похожи на людей. И скрывают крылья, чтоб ничем не отличаться от нас. А как же иначепопробуй, выйди так на улицумигом к психиатрам попадешь. А там поди докажи, что тыангел поместят в одну палату с Наполеоном да еще с кем, а крылья ампутируют. Чушькрылья! Если есть овцы с двумя головами, почему б не быть человеку с отростками на спине
А отрезанные крылья больше не вырастаютне ящерицы же, ангелы. Не ящерицы
Ангел же хранитель, освобождаясь от невыполненных обязательств, выздоравливает, набирается сил и прилепляется к другому человеку. К тому, кто еще в состоянии верить.
Городской ангел сопровождает человека, отводит беду, дает надежду Порой он невидим. Поройпоказывается. Но если человек оставит и этого ангела, третьего шанса уже не будет.
Я не верила в эти сказки. До тех пор, пока
Ты кто?
Яангел.
Ангелов не бывает, я отрицательно покачала головой. Странный какой-то.