Но как обстоятельства сложатся на самом деле, оставалось только гадать.
Свет погас. Изнурённый сегодняшними приключениями и головной болью, я закрыл глаза, надеясь, что сон освежит разум, и что хотя бы в сон получится сбежать от этой ужасной действительности. Но едва дрёма накинула на меня сети, как раздался резкий пронзительный вой и вновь зажёгся свет. Я вскочил, озираясь. Вой рвался из динамика над дверью. Цель его была в том, чтобы не дать мне уснуть этой ночью и свести с ума. Пытки начались.
* * *
Светлана Ярославна сидела в салоне своего лимузина, который вёз её домой. Был глубокий вечер, на улице стемнело. С Артёмом пришлось повозиться. Парень что-то скрывал, но был он упёртый, как баран, и просто так ничего выкладывать не собирался. Светлана надеялась, что Василий развяжет ему язык, хотя и велела действовать пока лишь психологическими методами. Физические в данном случаене лучший вариант. Онина крайний случай.
Светлана хорошо разбиралась в таких вещах ещё со времён войны. Всем известно, что драть ногти и ломать кости можно только простолюдинам. Когда речь идёт об аристократах, методы в первую очередь надо использовать «благородные».
Светлана была одной из немногих женщин в роду, которая участвовала в скандинавском конфликте в рядах объединённой дружины великого князя, куда вошло несколько малых дружин. Тогда ей только двадцать семь исполнилосьсовсем молодая была. После того, как распался первый её брак, заключённый с одним из новгородских князей, Светлана вернулась в свою семью и служила в боевой дружине, а после войныдва года в СБ.
Потом был второй бракс князем из Полоцка. И снова не сложилась семейная жизнь. Супруг скончался четыре года назад, а Светлана вместо того, чтобы, как часто принято в таких случаях, остаться в семье покойного мужа, опять вернулась в Новгород, оставив в Полоцке единственного сына.
Здесь были её дом, земля и родовое дело, за которой Светлана переживала всей душой. Семья мужа так и не стала для неё родной, она туда не вписалась, не нашла там себя. Зато тут знала, куда применить свои таланты. И применяла. Уже четыре года Светлана жила только службой. Работа в СБ и безопасность рода для неё были всем. И как человек, преданный до глубины души своему делу, она жаловала лишь тех, кто мыслит подобным образом, и ненавидела таких, у кого в приоритете нажива и личные амбиции, что по мнению Светланы, никогда до хорошего не доводило.
Василий Пахомовсотрудник, занимающийся в настоящий момент допросом Артёмаотносился к первой категории. Он являлся одним из «вторых» детей Владимира Святославовичадяди Светланы. Василий имел лишь зачатки энергии, как это бывает у «вторых», пару лет он воевал в качестве наёмника, а потом служил в СБ, доказав свою верность. Ничего, кроме как воевать и вытягивать информацию, Василий не умел, но иногда нужны и такие люди.
Артём же явно не относился к первой категориипарень был себе на уме. Относится ли ко второй, Светлана Ярославна пока понять не могла. Но, если это так, если он связался с УВР, то без сомнения, подобный человек не достоин жить на этом свете. Поэтому она и хотела разобраться в ситуации.
Зазвонил смарт, Светлана посмотрела и экран и удивилась. Звонка от Тимофея Дуплова она ждала сейчас меньше всего.
Добрый вечер, Тимофей Трофимович, произнесла она своим обычным деловым тоном, по какому вопросу?
Да вот решил позвонить, узнать, как дела, Тимофея говорил дружелюбно и радушно. Как там ваш новоиспечённый родственник поживает? Вы уже занялись им?
Тимофей производил впечатление эдакого добряка с широкой душой, но этой ролью, которую он играл с с завидными упорством и виртуозностью, обманываться не стоило: начальник тайного приказа был той ещё сволочью. Вся его верность великому князю строилась лишь на возможности поживитьсякак раз то качество, которое Светлана больше всего презирала в людях. Но как бы она ни относилась к Тимофею, порой с ним приходилось сотрудничать. Сейчас выдался как раз такой случай, ведь именно Тимофей надоумил Светлану проверить Артёма.
Парень у нас, кратко ответила Светлана Ярославна. Ведём допрос.
Есть какие-то подвижки? Прошу прощения, что так прямо спрашиваю, но сами понимаете: дело касается всех. Всерьёз под нас копают, Светлана Ярославна. Пока только под вашу семью, но придёт время, и до других доберутся.
Работаем. Как будут новости, я вам сообщу.
Очень хорошо. Но если у вас ничего не получится, не обессудьте, но мы займёмся сами. Три дня. Три дня даю вам.
Об этом уговора не было.
Ну как же? Надо же понимать? с дружелюбным упрёком в голосе произнёс Тимофей. Это ведь речь идёт не только о безопасности Востряковых. Под угрозой безопасность княжества, а этомоя обязанность, не обессудьте. Да и кто вам наводку дал, а? Могу же я рассчитывать на ответную услугу? Так что через три дня передайте, пожалуйста, подозреваемого нам.
Если парень окажется невиновен, я его отпущу. В ином случае, через три дня онваш, сухо проговорила Светлана.
Эмоций она не выказала, но требование Тимофея возмутили её. Светлана Ярославна не желала выдавать Артёма. Она понимала, что у великого князя к Артёмуличные счёты. Если парень виноват, разумеется, он должен поплатиться за предательство семьи, но если нет, его следует освободить. Вот только с тайным приказом споритьсебе дороже. Это Светлана тоже прекрасно понимала.
Пока же Артём находится в подвале, следует раскрутить его по полной. Надо обыскать дом и квартиру, допросить родственников и хорошенько надавить на него самого. Прежде чем отдать его тайному приказу, Светлана хотела узнать правду.
* * *
Ветер носил взад-вперёд серые облака пыли, но я почему-то его не чувствовал. Быть может, потому что пустыня вокруг только мерещилась. Высокий мужик Вася с оттопыренными ушами и щетинистым подбородком расхаживал взад-вперёд передо мной. Эх, как здорово было бы, если б он оказался всего лишь галлюцинацией! Но нет же! Именно он тут был настоящим.
Под его ботинками скрипел песок. Хотя как песок мог скрипеть, если в помещении пол покрывала кафельная плитка? Эти две вещи не стыковались. Третьи сутки без сна сильно повлияли на мой мозг. Боль сидела в башке стальной колючкой, царапая стенки черепной коробки. Появились голоса, которые сегодня стали ещё громче. Лица троих человек, которые попеременно допрашивали меня, слились в одно.
Вчера тут бродили призраки, наполняя допросную ненужной суетой, а сегодня стены исчезли, и вокруг оказалась серая пустыня. Вася не замечал перемен, для него комната оставалась комнатой. Понятное дело, ему-то хорошо, ему не мешает спать по ночам сводящий с ума вой из динамика. Как же я завидовал сейчас этому уроду!
Долго будем в молчанку играть? Вася опёрся обеими руками на стол и уставился на меня. Хуже ведь будет. Я добрый с тобой. Светлана Ярославна не велела тебя калечить. А вот в тайном приказе церемониться на станут. В общем, выбирай: либо мне рассказываешь по-хорошему, либо в тайном приказе информацию из тебя клещами будут тащить.
Не нравится мне это место, пробормотал я заплетающимся языком. Эта комната меняется постоянно. Нельзя так долго морить бессонницей людей. Иначе я я не договорил, опустил подбородок на грудь, глаза слипались, сон окутывал мой измученный разум.
Две пощёчины быстро вернули в реальность.
Не спать! рявкнул Василий. Будешь спать, когда я разрешу. Понял?
Снова пощёчина. Я уставился на Васю, а тот стоял передо мной, скрестив руки на груди, и сверлил недовольным взглядом.
Я тебе сказал, проговорил я.
Что значит эта запись на смарте? Почему ты записывал личную беседу с Николаем Эдуардовичем? Кто приказал? Говори! небритое лицо Василия снова приблизилось ко мне.
Ну конечно! Они нашли запись. Она так и осталась на моём смарте. Более надёжного места для хранения не придумал, а удалять не хотелось. Я пару раз переслушивал объяснения Николая, пока пытался вникнуть в семейный бизнес.
Чтобы запомнить, я запрокинул голову и уставился в небо, которое превратилось в белый стерильный потолок с четырьмя светодиодными лампами. Я говорил, последнее я произнёс почти шёпотом, я всё говорил.
Зачем ты искал информацию о серой зоне? Мы всё знаем. Не отпирайся. Твоя сводная сестра рассказала многое.
Если её хоть пальцем тронешь, тебе не жить, я посмотрел на расплывающееся перед глазами лицо Василия. Думаешь, я тут навсегда? Вы меня не удержите.
Ничего с ней не случится, если ты будешь с нами сотрудничать. Сколько тебе объяснять? Или по-хорошему не доходит?
Дай поспать. Всё расскажу, мои глаза начали слипаться вновь, но щёки опять обожгли удары широких ладоней палача.
Повторяю вопрос. Зачем ты искал информацию о серой зоне?
Я усмехнулся. Почему-то вся эта ситуация стала казаться ужасно забавной.
Потому что я их вижу, произнёс я. Вон они, на горизонте, идут куда-то.
Не морочь мне голову.
Не, я тебе не морочу голову. Ты просто не видишь, а я не сплюя вижу. Не знаю, куда ты меня притащил, но тут вокруг один песок. И существа Что они такое? Это я должен задавать вопросы. Что от меня скрывают? Те двое с фиолетовыми глазами почему они не ответили? Я такой же, как они. Говоришь, не было? А я видел. Ты врёшь и тётка врёт, и тот второй врёт. Я видел их. Я знаю, когда глюки, а когданет.
Я осёкся, сообразив, что несу какую-то околесицу. Надо держаться, надо молчать, ведь если проговорюсьтогда конец. Василий глубокомысленно хмыкнул и, вздохнув, почесал свой мясистый нос. Он постоянно так делал, и движение это настолько раздражало, что я опустил взгляд, только чтобы не видеть. Интересно, какие мысли в голове этого бугая? Он разочарован? Зол, что не получается меня расколоть? Может, ему вообще плевать?
Я закрыл глаза. На этот раз меня разбудили, тормоша за плечо.
Передо мной были двое. Они схватили меня под руки и повели, но не в комнату с кроватью, а по лестнице наверх.
Вышли из здания и оказались на какой-то закрытой территории, освещённой фонарями. Было темно. Свежий воздух приятно холодил лицо. Перед входом стоял синий грузовой микроавтобус.
Нейтрализаторы сменили. Вначалена руке, потомна ноге. На глаза надели повязку, на запястьянаручники (как будто нейтрализаторов было мало), затолкали внутрь фургона. Посадили на сиденье. Судя по голосам, те двое, что вывели меня, расположились напротив, ещё двоена передних местах. Машина тронулась с места.
И вдруг я почувствовал странную вещь. В теле как будто вновь появилась энергия. Вначале подумал, что лишь кажется, но нет, она циркулировала всё активнее и активнее, словно на мне и не было никаких нейтрализаторов. Голова дико болела, но стали появляться силы, и я уже не чувствовал себя так, словно вот-вот упаду в обморок.
Я не мог понять, что случилось, и почему нейтрализаторы, которые не блокируют энергию, но факт оставался фактом: в теле вновь чувствовалась сила.
Кажется, удача повернулась ко мне лицом, дав шанс спасти собственную шкуру. Дальнейшее зависело только от меня.
Глава 3
Пока ехали, я кое-как держался, чтобы отрубиться. К счастью, чувство самосохранения оказалось сильнее, чем не спавший трое суток организм. Мой разум подчиняла лишь одна мысль: сбежать во что бы то ни стало. Досадно будет, если усну в самый ответственный момент.
И вот я сидел и гадал, пора ли действовать или ещё подождать? Тянуть явно не стоило. И пусть глаза мои закрывала повязка, а запястья скрепляли наручники, всё это больше не могло меня сдержать. Энергия циркулировала достаточно активно, чтобы сформировать «броню» и усилить организм. Ощущалась знакомая лёгкость, несовместимая с моим физическим состоянием и трёхдневной голодовкой.
Куда меня везут? спросил я, когда фургон в очередной раз остановился, судя по всему, на светофоре. Кажется, прошло минут десять с тех пор, как мы тронулись в путь.
Мне никто не ответил.
Куда. Меня. Везут, произнёс я раздельно каждое слово.
Заткнись, сказал одни из сидящих напротив конвоиров.
Куда надо, буркнул второй. Тайный приказ разберётся.
Тайный приказ, значит Что ж, Вася не соврал: меня действительно отдали Борецким. Вот, оказывается, что придумал великий князь, чтобы поквитаться со мной. Плохи дела. Теперь, как минимум, придётся бежать из княжества.
Но рассуждать было не время и не место. Я готовился принять бой. Пора.
Машина плавно покатила дальше. Я сделал небольшое усилие, дёрнул наручниките сломались, и мои руки оказались свободными. Сорвал повязку.
Мы находились в фургоне. Я сидел на откидном сиденье возле стены, напротивдвое конвоиров тоже на откидных сиденьях. Рядом с водителемтретий конвоир. Через лобовое стекло открывался вид на пустую ночную улицу, по которой мчал фургон. В салоне было темно, и я почти не различал лиц сидящих передо мной мужчин.
Что происходит? удивился тот, что был покрупнее. Его глаза! Тормози! последнее он крикнул к водителю. То, что мои глаза светятся фиолетовым, незамеченным не осталось. Сопровождающие этого никак не ожидали. У этих же двоих ничего не светилось, а руны, если и имелись, то были спрятаны от посторонних глаз.
Оба конвоира сорвались с места и бросились на меня. Тот, что покрупнее, получил ногой в грудь и приложился спиной о стенку фургона так, что образовалась вмятина, а машину мотнуло в сторону. Второго я схватил за пиджак и толкнул на пол, прижал коленом и ударил в лицо. Кости хрустнули, голова недруга стала мягкой под моим кулаком. Хорошо, что во тьме я не видел, что стало с его физиономией.
Машина заскрипела тормозами и остановилась. Я рванул вперёд и двинул водителя в затылок. Водитель приложился лбом о баранку. В руке третьего конвоира, что сидел рядом, мелькнул прут телескопической дубинки, глаза мужчины горели синимэтот, без сомнения, энергетик.
Я схватил его за пиджак и принялся бить по лицу, а мужиклупить меня дубинкой. Удары были ощутимы, но поначалу не болезненны, однако постепенно они стали чувствоваться сильнее. А мой кулак крушил голову недруга до тех пор, пока не раздался характерный хруст. Глаза мужчины погасли, и его бездыханное тело с вмятиной во лбу завалилось на приборную панель.
В это время водитель очухался и достал из-за пазухи пистолет. Я едва успел отвести его запястье. Выстрел хлопнул по ушам. Потом ещё один. Пули полетели мимо. Я сжимал запястье водителя левой рукой, а правой лупил по лицу и куда придётся. Удар по руке с пистолетомпредплечье с хрустом вывернулось наружу. Удар в лицо. Кулак попал в переносицу, и та вошла в череп. Лицо мялось под моим кулаком, словно пластилиновое, было мерзко ощущать, как голова противника превращается в бесформенный кожаный мешок. Очередной удартело водителя безвольно шмякнулось о дверь, выбив затылком стекло.
Драка закончилась за минуту. Теперь в фургоне лежало четыре трупа, а из динамика водительской рации доносился встревоженный голос:
Первый, что случилось? Ответь, первый. Почему встали? Почему стреляли?
Значит, драке ещё не конец. Фургон сопровождают другие машины.
Я притаился и принялся ждать. Взял пистолет. Он оказался энергетическим, в магазине осталось ещё довольно много круглых пулек. В левой руке я сжимал телескопическую дубинку одного из убитых конвоиров.
Сколько их ещё? Чем они вооружены? Чувствовал я себя не лучшим образом, боль в башке мешала фокусироваться, но я намеревался бороться до конца. Если уж представился шанс выбраться, будет глупо упустить его или сдаться на полпути.
Снаружи донеслись голоса. Несколько человек окружили фургон, желая выяснить, что произошло. Рация минут пять как молчала. Конвой понял, что случилось недоброе.
Кто-то дёрнул за ручку задней двери. Я навёл ствол и принялся быстро жать на спуск. От грохота перестал что-либо слышать, синие дульные вспышки ослепляли. Пули изрешетили дверь. Снаружи раздались крики:
Он внутри, всем назад, огонь!
Загремела ответная стрельба. А я, не дожидаясь, пока меня изрешетят вместе с фургоном, отодвинул боковую дверь и выскочил на улицу.
Фургон наш стоял на дороге, уткнувшись колесом в бордюр, за нимугловатый внедорожник с круглыми фарами. Вдоль дороги росли деревья, накрывшие тротуар густой тенью.
Заметил двоих. Они расстреливали фургон из пистолетов. Я принялся палить в одного из бойцов, двигаясь боком к ближайшему дереву. Тот, увидев, что я покинул машину, перенёс огонь на меня.