В соседней горнице, видно, обеденной, позвякивала посуда: прислуга, наверное, накрывала на стол. Андрей заторопился, собираясь. Или специально помедлить, чтобы Александр Данилыч пригласил к столу? Меншиков последнее времясама приветливость, если сейчас вернётся к себе, точно голодным не отпустит. А то дома хоть шаром покати, придётся идти в «Аустерию», а ужинать среди большого количества народу ему до сих пор не нравилось.
Он ещё подумал немного и всё-таки решил идти. Меншиков хоть и привечал, разговаривал дружески, на откровенность не напрашивался, а всё-таки Андрей нутром чуял, что это всё не просто так. Должно быть, хотел генерал-губернатор приручить его получше, раз уж государь к нему благоволит. Андрей замер на минуту, задумался Меншиков! Не мог ли он самолично стоять за колдовством, призванном царя извести? Властен уж очень, славу, почёт обожает А государь один-единственный, кто его окоротить может, что и делает частенько
Да нет, глупости! Ну, допустим, получилось бы у генерал-губернатора, дальше-то что? Самодержцем ему не статьцарь, хотя и без супруги нынче, наследника имеет. А наследник тот, взойдя на престол, ещё неизвестно как с Александром Даниловичем поладит. Или регентство себе прочит генерал-губернатор?
Но всё равно, Андрей в это не верил, а если и размышлял так, то, скорее, потому, что надо же потихоньку государева лютого врага распознать. Но он видел, как Меншиков готов бежать, выполняя любой приказ императора, слышал, каким тот лихим был в боях, когда в первых солдатских рядах добывал завоёванные ныне земли. Нет, не чувствовался в нём предатель, оборотень! Да и изумруд в присутствии генерал-губернатора оставался полностью спокоен.
Андрей вздрогнул: близко от него вдруг послышались голоса.
Верно тебе говорю, как государь вернётся, так тотчас за тобой пошлёт, не сомневайся. И дурой не будьтак всё, что я тебе сулил, сбудется. Ты уже раз сумела царю угодить, Катерина, сумеешь и другой раз. Небось, тогда-то страшнее было? А я ведь нарочно с ним эти разговоры завожу
Ах, Александр Данилыч! в женском голосе прозвучало сомнение. Да они, может, уж и забыли меня, как снег прошлогодний.
Э-э, он сам мне говорил, что, мол вспоминает тебя, скучает. А ты, как встретишь, будь весела, смешлива да простодушна, много не говори. А платье чтоб было почище да попрощесам пришлю, какое нужно. А потом, как он в баню сходит, возьмёшь, нальёшь ему ренского доброго, ну и
Тихо, ваше сиятельство! Слуги же тут: услышат, донесут ещё, что вы мне говорить изволили, умоляюще ответила женщина.
Эти двое подходили всё ближе Андрей затаил дыхание, сунул руку в карман, где лежал перстень и поспешно надел его на палец. Неужто он ошибся насчёт Меншикова? Что это за наставления он даёт некоей женщине?..
А-а, Андрей Иванович, рад видеть! как ни в чём не бывало, воскликнул Александр Данилович. Так всё и трудишься? А ну, пойдём-ка ужинать с нами.
Андрей в упор посмотрел ему в глазаМеншиков и не думал пугаться и смущаться. Рядом с ним стояла женщина: малого роста, пышногрудая, с вьющимися чёрными волосами и свежим, молодым, привлекательным личиком. Андрей поклонилсяона ловко присела в реверансе, глядя на него с улыбкой и вовсе не смущённо.
Андрей Иванович, лучший наш мастер! представил его Меншиков. А этогоспожа Василевская Марта Алексевна. Добрая моя знакомая.
Он предложил женщине руку и повёл её в сторону обеденной залы, предварительно бросив предостерегающий взгляд через плечо. Понял, что Андрей слышал их разговор? И вот ещё странное: сам назвал женщину Катериной, а тут вишь: Марта Алексевна! Хотя, если государю опасности нет, какое ему до этого дело?
Ужинали втроём. Марта Алексевна была молчалива, но улыбчива, внимательно слушала шутки генерал-губернатора, кивала. А когда Андрюс начал отвечать на вопросы Меншикова и понемногу оказался втянут в беседу, она и на него уставилась заинтересованно, ловила каждое слово, где надоделала круглые глаза, а то и смеялась звонким голосом, открывая мелкие жемчужные зубки
На исходе вечера Марта-Катерина встала, поклонилась им обоим и собралась удалиться. Меншиков тоже вскочил и, бросив Андрею: «Погоди, сейчас вернусь», вышел с нею. Андрей отметил, что отсутствовал генерал-губернатор весьма недолго.
А когда Александр Данилович вернулся, то первым делом налил обоим по чарке, достал трубку, но так и не закурил. Искоса всё поглядывал на Андрея, точно ждал вопросов, но так и не дождался.
Ведь ты наш разговор с Катериной слышал?
Андрей утвердительно кивнул.
Так ты, Андрюха Ты уж не выдавай меня, это я ради Петра Алексеича всё радею. Не говори никому, сделай милость Катерина-то тебе, чай, понравилась, да? Ловкая бабенка да приятная, да добраячего ещё надо? Я как первый раз её увидел, так и подумал, что его величеству по сердцу будет. Вот, клянусь, всё ради него! Сам её и трогать не стал! Подарок ему хотел сделатьа то он после царицы-то Евдокии так всё бобылём и живёт, да с девками сенными А тутбаба тёплая, ласковая, хорошая.
Андрей припомнил, что именно слышал об этой истории.
Так значит, ты, Александр Данилыч, сам и свёл их? А говорят
А и пусть говорят! махнул рукой Меншиков. Я-то знаю, какая Петру Лексеичу нужна! Ему и нужды не было, что Евдокия-царица роду старинного да знатного! А вот Катеринатут другое! Ну и мне не с руки, чтоб снова подобралась к государю какая-нибудь змея подколодная тут Меншиков понял, что сболтнул лишнее, смутился, досадливо замолчал.
То есть, тебе надобно, чтобы рядом с государем была нужная тебе женщина, докончил за него Андрей. Эх, Александр Данилович!
А что я? обиделся тот. Вот увидишь, как государю будет хорошо с нею! Я ж всё для него только!
Андрей пожал плечамиего совершенно не касалось участие Меншикова в любовных делах государя; а к тому, другому, генерал-губернатор, похоже, не имел отношения.
Они посидели ещё, выпили, причём Александр Данилович усердствовал куда больше. После шестой чарки он загрустил, уронил голову на руки. Андрей встал, собираясь распрощаться.
П-побудь ещё, Анд-дрей Ив-ванович, пробормотал Меншиков и болезненно передёрнул плечами. Ох, зябко мне что-то и голова болит. Захвораю, небось. Здесь всё туман, сыро, душно, на лоб давит Это место все силы, все соки высасывает. Нехорошее место
Почему ты так думаешь? настороженно спросил Андрей.
Я просто з-знаю. Сколько тут народу помираетты вот не видишь, а я вижу. Как ж-жертвы язычники, говорят, приносили Ты только государю не говоридля него тут мечта давняя, чистый парадиз. Н-не будем огорчать его в-величество
Меншков содрогнулся и умолк, уставился в огонь осоловелым взором. Андрей невольно посочувствовал этому малосимпатичному человеку. Видно, и ему тут несладко, а ведь говоритвсё ради государя, в каждом слове о нём заботится.
Андрей налил в котелок красного рейнского из бочки, повесил над огнём. Когда вино согрелось, он перелил его в деревянную кружку. Передавая посудину Меншикову, воспользовался моментом: по его пальцам пробежали зелёные искры, мягко скользнули на руку генерал-губернатору.
Выпей, Александр Данилыч, согреешься.
Мешиков послушно выпил, помолчал немного, поднял на Андрея прояснившиеся глаза.
А ведь и верно, полегчало мне. Что там Корчин болтал, будто у тебя рука лёгкаяпохоже, не врал! Смотри-ка, ночь уж на исходе он поднялся, отдёрнул занавески. А солнца мы и не увидим здесь.
Андрей слегка улыбнулся.
Ну, ты ведь сам говорил: государя со дня на день ждём.
23. Три изумруда
Никита Рагозин бежал, не чуя под собой ног. Далеко позади бросил он в кабаке мертвецки пьяными двух оставшихся в живых дружковтех, кого ещё не схватили и не заковали в цепи.
Последнее время им страшно не везло: от некогда большой шайки разбойничков уцелели всего пятеро. Которые из них не были ещё в острогете болели, умирали. Когда они потеряли главного своегоСерого, знакомого Никиты ещё по Смоленску, шайка окончательно распалась. Рагозин с двумя подельниками ушёл, и прихватили они с собою несколько последних оставшихся монеток да еды на дорогу. Двое больных остались покинутыми на произвол судьбы: в лесу, в земляной яме. Один из них был в сознании, но не имел сил воспрепятствовать бегству бывших соратников, лишь беспомощно грозил им всеми возможными карами, второй же бредил и никого не узнавал
Никита про себя так решил: промышлять на дорогах нынче слишком опасно, а после всего, что было, ещё и боязно. Они договорились, выйдя на тракт, разойтисьподелить деньги и положиться на удачу. На них уж давно был начат розыск. Он предполагал дойти в одиночку до какого ни на есть городка, достать одёжку почище, бороду сбрить А вот куда потомбыла у него лишь одна мысль. Отец, Степан Никитич, находился уж давно в городе Питербурхе, новой столице, так любимой государем Петром Алексеевичем. И отец, пожалуй, являлся единственным человеком на этом свете, который, авось, примет, поддержит, не прогонит. Может быть
Однако, если поделить деньги между ними тремя, этак ему, Никите, совсем мало останется. Что, если батя из Питербурха уехал куда или, упаси Боже, помер? Или даже жив-здоров, а единственного наследника вообще на порог не пустит? Нет, общие деньги следовало сохранить для себя. Поэтому Никита решился на риск. На окраине Москвы они втроём завернули в кабак; двое его сотоварищей напились допьяна и свалились с ног, он же ухитрился остаться трезвым и улизнул со всеми деньгами. Что будет с пьянчугами, когда выяснится, что они остались без денег, да ещё должны целовальникуего не тревожило. Сами пусть о себе порадеют.
Сейчас же он должен скорее добраться до Питербурха, явиться к отцу, упасть к нему в ноги. Никита ужасно устал от смертельного риска, тяжёлой, скудной жизни в лесу, постоянных лишений. Их погибший главарьтот самый Серый из Смоленскабыл скуп, резок и безжалостен. Тех, кто хотел уйти из шайки, два раза переспрашивал: «Не передумал ли?», а когда человек отвечал отрицательноСерый выхватывал из-за пазухи острейший, собственноручно заточенный ножик. Был их главарь необычайно ловок и быстр, даром что смотрелся тише воды, ниже травы Валилось безжизненное тело на утоптанную траву, из яремной вены хлестала кровь. После второго такого случая охотников открыто покинуть шайку больше не находилось. А вот нашёлся один, который выдал их на допросах, и началась за ними охота, жестокая и беспощадная.
Никита шёл быстро, запыхавшись, даром, что день выдался прохладный. Кажется, погони не предвиделосьон решил сойти с дороги и немного отдохнуть. Раздвинул кусты, нашёл местечко посушездесь, в подмосковных лесах, да ещё и осенью это было нелегко.
С собою у него имелся кусок чёрного хлеба да тряпица с солью, вот и весь запас. Деньги надо было хранитькуда там роскошествовать! Но, прежде чем приняться за еду, Никита ещё раз огляделсяникого! ощупал спереди собственные штаны. Нашарив небольшой потайной кармашек, он запустил в него руку: там хранились сокровища, расстаться с которыми он не согласился бы ни за что на свете! Он специально устроил карман для них не на груди или на шее: боялся, случись с ним болезнь или ранавпадёт он в беспамятство, а кто-нибудь обшарит одежду, да найдёт спрятанное А вот в нестиранные портки лезть, авось, побрезгуют! Хотя и это было рискованно, но Не брать с собою своё сокровище, оставить где-то закопанным он всё равно не мог.
Никита вытащил на свет Божий заветный свёрток С тех пор, как драгоценности попали к нему в руки, он так и не мог привыкнуть к их красотеразвернул запачканную тряпицу и ахнул! Идеально огранённые, благородного тускло-зелёного цвета камни так и заиграли на слабом осеннем солнце. Камешков было три; и за каждый из них Никита перерезал бы глотку любому встречному, буде тот захотел бы их отобрать!
Тогда, в Смоленске, они напали на зажиточный дом, хозяева которого были в отъезде. Добыча оказалась недурна; да ещё тогда Никите Рагозину и улыбнулось невиданное счастье. Он не помнил, почему зашёл в маленькую спальню наверху, пока его сотоварищи запихивали в мешок столовое серебро, меховые накидки да побрякушки хозяйской жены
Он осматривал комнату в поисках возможных тайниковбыстро, споро, ибо был уже опытен в таких делахкогда понял: одна из досок пола под ногами шатается. Выломана? Никита присел на корточки, поддел ножом доску, нащупал тайник Вовремя! На лестнице послышались тяжёлые шаги подельников; не рассуждая, он сунул за пазуху маленький свёрток.
Отчего-то он чувствовал потребность взглянуть на добычу без свидетелей. Когда уже вернулись в лес и разбойнички принялись праздновать удачу с обильными возлияниями, Никита не выпил ни капли, отговариваясь нездоровьем; а только лишь все уснули, он покинул землянку и отправился к ближайшему озерцу. Развернул тканьв первых утренних лучах предстала перед ним невиданная красота и чистота изумрудов. Ахнув, Никита прижал их к груди, заозирался по сторонам: ни приведи Господь, проснётся Серый, увидит камни и, конечно же, захочет забрать их себе.
Он прятал их, точно заботливая кошка-мать новорождённых котят, даже во сне боялся, что отнимут. Но никто не знал о существовании изумрудов, никто не посягал на них. Вот только после того ограбления всё в шайке Серого пошло вкривь да вкось, стала она таять на глазах, пока совсем не исчезла
* * *
Никита благоговейно перебирал изумруды: он готов был любоваться на них часами. Иногда ему приходило в голову, что, если их продатьверно, можно получить много денег. Но даже сама мысль об этом казалась кощунством! Продать такую совершенную красоту?! Нет, он и только он может ими владеть, никому не отдаст ни за что на свете!
Он неохотно спрятал камни и прислонился к деревуусталость брала своё. Надо сосредоточиться: вот достигнет он Питербурха, разыщет отца. Коли тот не прогонит, у него Никита сможет немного отдохнуть, отогреться, поправить здоровье. А затем Ну затем отец потребует, чтобы сын бросил свою беспутную жизнь, о которой был прекрасно осведомлён. Пусть так, Никита даже и готов согласиться. Только вот сперва он исполнит свою давнюю мечту: расквитается со старым, смертельным врагом. Тем, что снился ему ночами с тех пор, как изумруды попали в руки Никиты. Верно, это они, камешки чудесные, подсказывали ему нынешний путь: найти и расквитаться с ненавистным «другом», из-за которого всё и началось. Если бы не он, проклятый Андрюс
* * *
Никита помнил презрительный, уничтожающий взгляд, которым наградил его Андрюс после того, как спас от нагайки купца Андрюс был свидетелем его страха, унижения. И потом он ударил его, Никиту. Беспомощного, избитого, распростёртого на постели. Как он, вероятно, торжествовал в тот момент: мол, ведь предупреждал же, что добром эти дела не кончатся!
Андрюс ушёл тогда и больше не появился в мастерской. А на следующий день всё открылось: вернулся отец, Степан Никитич, и обнаружил пропажу многих игрушек. С испугу Никита стал открещиваться даже ещё прежде, чем отец обвинил его в кражеэтим себя и выдал. Батя пристально посмотрел ему в глаза, подумал, затем задал один-единственный вопрос: «Андрюс где?»
Тут бы Никите промолчать, пожав плечами, однако вчерашний ужас все ещё был слишком силён. Он истерически закричал, что это Андрюс, вор проклятый, украл их изделия, а теперь, вероятно, скрывается И, должно быть, выглядел Никита при этом жалким и насмерть перепуганным: отец ещё раз оглядел его и направился к ученикамдопрашивать. Те же слишком невзлюбили хозяйского сына, чтобы выгораживать его: рассказали, как Никита Андрюса всё приваживал, другом звал, а потом стал приглашать его уходить куда-то из мастерской Ну а затем отец коршуном налетел на оцепеневшего от страха сына, силой вывернул его карманынашёл деньги, и гораздо большие, чем стоили деревянные игрушки. Вены на лбу хозяина вздулись, он схватил было вожжи, замахнулся Но заставил себя остановиться. Оттолкнул Никиту, сказал с горечью: «Сам непутёвый, так ещё и того дурачка блаженного с пути сбил. Пошёл прочь с моих глаз! Ничего от меня больше не получишь».
Никита был рад ноги унести. Ночевать ему пришлось за сараями, но он и не собирался больше оставаться в мастерской и работать на отца. Наутро он явился к Серому, своему первому «наставнику», и объявил, что отец поймал его за руку и домой ему теперь нельзя
* * *
Потом до Никиты долетел слух, что дела у отца плохи: тот крепко запил, начал пропивать, прогуливать бережно скопленные за несколько лет деньги. И характер его изменилсяэнергичный, жизнерадостный мастер сделался груб, мелочен, нетерпим; подмастерьев колотил почём зря, да и на разлюбезную свою тоже пытался руку поднимать. Та, гордячка, терпеть не стала, прогнала от себя Степана Никитича. Запил отец пуще прежнего, мастерскую продал, уехалНикита узнал, что в новый город Питербурх.