И вот эти туфли. Танюша подвела меня к ослепительной витрине и указала пальчиком, оставляя след на стекле.
Куда мне такой каблук, я и так высокая, смотрела с завистью на черные лаковые лодочки с острым носиком и тонкой-тонкой шпилькой.
Не говори глупости. Милосердовмужчина крупный.
Стоило мне их примерить, и рука сама потянулась к сумочке доставать карту, а ноги понесли к кассе.
Квартира встречает меня темнотой и тишиной. Странно, но Гера еще не дома. Но так даже лучше. Успею принять душ, нанести крем, запах которого ему так нравится. Прохожу в ванную, беру пакет с покупками с собой. Неторопливо принимаю душ, нежась под теплыми струями, наношу увлажняющий крем, от которого кожа становится приятной на ощупь, бархатистой. Снимаю ценники, надеваю белье. Привожу волосы в порядок, расчесываю и придаю пальцами небольшие волны, они красиво ложатся, чуть прикрывая грудь и дразня.
Слышится громкий хлопок дверью, я быстро ныряю в туфли и накидываю тонкий халатик.
Что так поздно? Вы вышли из ресторана два часа назад? прилетает вопрос, стоило мне зайти в гостиную.
Герман сидит ко мне спиной на краю журнального стола. Он скидывает пиджак прямо под ноги и, наступив на пятку, снимает обувь. У него не выходит с первого раза и со второго, ругаясь, наклоняется, помогает себе руками.
Мы гуляли по торговому центру. Я все еще надеюсь, что вечер не испорчен. Танюша весь вечер пила за твое здоровье и просила передать «спасибо».
Теперь понятно, кто выжрал три бутылки шампанского. В голосе слышится злость.
Гер, все хорошо? я первый раз вижу его настолько раздраженным. Хочешь, я заварю тебе чай?
Он продолжает молча растирать лицо руками. Но стоило мне сделать шаг по каменному полу, как мужчина резко оборачивается и поднимается.
Что на тебе?
Твой подарок, я стараюсь идти плавно, раскачивая бедрами.
Сильные пальцы ловко справляются с пояском. Герман распахивает полы халата и долго рассматривает, но во взгляде не читается восхищение или желание, и я инстинктивно прикрываюсь руками.
Дай угадаю. Танюша посоветовала этот шлюхастый наряд. Он не спрашивает, а утверждает.
Я думала, тебе понравится.
А что мне должно здесь понравиться? Женя, ты похожа на проститутку. Хотя чего еще следовало ожидать от твоих подруг? Однаразведенка. Вторая настолько наивна, что ее можно принять за идиотку, и предводительница этого триошалашовка Таня.
Он и раньше не очень лестно отзывался о моих подругах, но сегодня первый раз позволил себе подобные выражения. Но слова не идут ни в какое сравнение с его выражением лица. Презрение, помноженное на пренебрежение.
Они мои подруги, Гер. Я не позволю говорить про них в подобном тоне.
После свадьбы тебе придется свести ваше общение на нет, сообщает в он ультимативной форме.
И не подумаю. Тебе не нравилась моя работая ушла. Потому что ты так хотел. Тебе не нравится моя мама
Против матери я не имею ничего против.
Хоть на этом спасибо, огрызаюсь я, а сама снимаю туфли. Сюрприз явно удался.
Не дерзи. Он подходит ко мне вплотную, склонившись, шепчет в губы: Если бы я хотел проститутку, то просто вызвал. Поэтому сними это уродство и, будь добра, выбрось. Туфли можешь оставить.
Ты пил? Запах алкоголя удивляет больше произнесенных слов.
Герман поднимает с пола недопитую бутылку виски и, демонстративно делая большой глоток, полоскает жидкостью рот и шумно глотает.
Я пойду спать, произношу я.
Продолжать разговор я не вижу смысла. Делиться происходящим в его жизни Герман не хочет, а выслушивать пьяные слова, за которые, скорее всего, он завтра будет извиняться, желания нет.
Пока не выбросишь, спать не пойдешь.
Отпусти, мне больно, чувствую сильные пальцы на своем предплечье.
Женя, он цедит сквозь зубы. Пары алкоголя обдают мое лицо.
Гер, ты пьян, завтра тебе будет стыдно за свои действия, я пытаюсь достучаться до сознания. Не знаю, что у тебя случилось, но ты не имеешь права со мной так обращаться.
Звон в ушахэто первое, что ощущаю. Кровь моментально отливает от лица и начинает пульсировать где-то под желудком. Инстинктивно прижимаю ладонь к щеке и, отступив к стене, не свожу взгляда с Геры.
Его ладонь замирает в воздухе у моего лица. Герман растерян не меньше моего, глаза бегают по моему лицу и постоянно останавливаются на месте удара. Не сильного по мужским меркам, но ощутимого для женщины. Остатки злобы сползают с его лица, на губах появляется извиняющаяся улыбка.
Прости, родная. Прости. Сегодня ужасный день, конечно, ты не виновата. Но пойми, у меня сорвалась крупная сделка, и без Арисова здесь не обошлось, он называет фамилию главного конкурента. Я слушаю его сбивчивую речь и до сих пор не могу прийти в себя. Любимый мужчина действительно меня ударил. В голове нарастает пульсация, мне хочется закричать на него в ответ и высказать, что он не смеет меня и пальцем трогать. Моя мама за всю жизнь даже не замахнулась на меня, максимум, что она могла себе позволитьповысить тон. Но вместо этого слезы предательски собираются в уголках глаз. Разворачиваюсь и молча иду в спальню, на ходу снимая туфли. Герман остается в гостиной, слышу глухие ругательства, не на меня. Он ругает себя, но почему-то мне не становится от этого легче. Белье я действительно выкидываю, как и туфли. Не думаю, что смогу носить их. Возможно, это минутный порыв.
Я смываю тушь и чищу зубы, за вечерними процедурами посещает мысль, что нужно уходить. Но сердце ищет оправдание Герману. Всегда внимательный и заботливый, его словно подменили. Я все же снимаю покрывало с кровати, аккуратно сворачиваю в ногах и ложусь, на дисплее телефона высвечивается 22:02 и несколько смс от подруги.
21:30 Танюша.
«Ну как, Герман оценил? Наверное, весь пол залил слюнями. Смотрите не поскользнитесь в порыве страсти».
21:47
«Ну раз молчишь, точно все супер!»
Слышу шаги, выключаю ночник и прячу телефон под подушку.
Герман застывает в дверном проеме, я чувствую спиной его взгляд.
Женя, шепчет и делает несколько шагов вглубь. Присаживается на край кровати рядом со мной, а я не открываю глаза и надеюсь, он поверит, что я сплю. Пальцы касаются щеки, кажется, она горит огнем от удара, но я знаю, что это не так. Нет и покраснения, скорее всего, это обида жжет.
Наконец он поднимается и уходит в ванную, а я могу сделать полноценный вдох.
Смаргивая слезы, отправляю смс:
«Все супер, спасибо».
Глава 3
Ноздри щекочет аромат свежесваренного кофе и выпечки. Губы сами собой расплываются в улыбке, а живот предательски урчит, предвкушая вкусный завтрак.
Все же мне повезло с мужчиной.
Доброе утро, родная, мимолетный поцелуй в губы, завтракай, и мы едем к твоей маме. Она нас давно звала в гости, а сегодня просто отличный день, чтобы повидаться.
События вчерашнего вечера бесцеремонно врываются в утро, и происходящее медленно теряет краски радости. Герман продолжает рассказывать, что он запланировал на субботу, не обращая внимания на мой растерянный вид. Не знаю, как вести себя дальше. Сделать вид, что ничего не было, не получится, я прекрасно помню, а вот Герман, кажется, забыл.
Нам еще нужно заехать за цветами и вкусностями. Он стоит в изножье кровати, улыбаясь смотрит на меня. На его лице нет и следа от похмелья, а ведь он выпил целую бутылку виски. Выспалась? Почти полдень.
Я согласно киваю. Мне не удалось уснуть сразу же, слышала, как Герман принял душ, надел футболку и лег в кровать. Под его тяжестью промялся матрас. Герман обнял меня, притягивая к себе, а я подождала, когда его дыхание выровняется, и освободилась от объятий.
Гер, нам нужно поговорить. Кофе и булочки с корицей остаются нетронутыми.
Родная, давай не будем вспоминать. Мне безумно стыдно, я чувствую себя ничтожеством, что выместил свои неудачи на тебе. Прости! Ты такая добрая и нежная, а я надеюсь, ты сможешь меня простить со временем. В глазах ни капли вчерашней злобы или пренебрежения, он вновь лучится любовью и заботой. Этого никогда не повторится, обещаю, протягивает руку и не сводит с меня взгляд. На сборы всего час. Давай не будем заставлять твою маму ждать. Он уже в который раз называет маму не по имени-отчеству, это должно радовать, но я испытываю чувство, словно меня обманывают. Беги в душ, а я сварю еще один кофе. Вижу, у тебя еще не проснулся аппетит.
Я игнорируя протянутую ладонь, поднимаюсь и иду в сторону ванной. Мусорная корзина пуста, и нет никакого намека, что я вчера разочаровалась в своем мужчине. Привожу себя в порядок и не понимаю, почему слушаю Германа. Он включил максимум своего обаяния, светится широкой улыбкой, постоянно интересуется удобно ли мне и не дует ли на меня холодной струей воздуха кондиционер в машине.
Мы вместе идем в магазин, он берет меня за руку и ведет по рядам, сам набирает полную корзину самых дорогих продуктов, отмечаю, что он действительно помнит о вкусах моей мамы. Через двадцать минут мы выходим на улицу, Герман несет пакеты с продуктами, а я огромный букет желтых роз.
Ты почему еще не выбрала платье? До свадьбы осталось полтора месяца, интересуется, не отвлекаясь от дороги.
Не нашла подходящее, а сама думаю о том, что, возможно, этой свадьбе лучше и не состояться.
Может, оно и к лучшему. Как раз сегодня отвезу вас с мамой в салон. Там вам подберут платья, договорились? Автомобиль останавливается на светофоре, и Герман выжидающе на меня смотрит с черной тоской в глазах, мне ничего не остается, как согласиться.
Хорошо.
Мужское лицо вновь светится, и ладонь ложится на мое бедро, чуть сжимая и поднимая подол сарафана.
Не надо, Гер, люди смотрят, указываю подбородком на троллейбус, стоящий на соседней полосе.
Ты права. А я давно говорил, что нужно затонировать лобовое стекло.
Я рада, что рука возвращается на руль, и Герман замолкает, сосредоточившись на дороге.
Мы поднимаемся по узкой лестнице подъезда, я слышу щелчок открываемой двери, мама увидела нас в окно. Она искренне рада нашей встрече, торопливо накрывает на стол, разливает чай, достает из духовки пироги, мясной и с вишней, мои любимые. Мама весело рассказывает о последних новостях с работы, Герман активно поддерживает разговор, обещает помочь с покосившимся на даче забором, а меня все не покидает мысль неправильности происходящего.
Женечка, давай еще кусочек. Мамина рука тянется к вишневому пирогу.
Не стоит, Мария Витальевна, ей сегодня еще выбирать свадебное платье. Герман с улыбкой смотрит в глаза и слегка сжимает мою ладонь, накрывая своей.
Тем более кушай, нельзя выбирать платье на голодный желудок. Бедные невесты в погоне за красотой не едят и не пьют весь день, какое может быть удовольствие от самого главного дня в жизни?
Самый главный день в жизнирождение нашего первенца, а свадьбаэто так, мишура, больше для гостей. Да, родная? Я вновь соглашаюсь со словами, а сама ощущаю, что меня загоняют в угол. Герман мастерски манипулирует чувствами моей мамы и моими тоже. Он прекрасно знает, как я хочу ребенка. Собирайтесь, Мария Витальевна. Вы поможете сделать выбор Жене и себе что-нибудь подберете на торжество.
Мама начинает активно убирать со стола и обещать, что не заставит нас долго ждать.
Герман продолжает источать обаяние и в салоне. Отводит в сторону девушку-консультанта, быстро объясняет, что нужно, и, к моей радости, прощается с нами:
Думаю, вы здесь справитесь и без меня. Вернусь через два часа, если освободитесь раньше, подождите вон в том кафе, указывает в окно через дорогу.
Два часа даже мало, поверьте. Невесты у нас проводят по восемь часов и никак не могут определиться. Отточенным движением руки девушка демонстрирует многочисленные стеллажи и вешала.
Герман игнорирует ее высказывание и обращается ко мне:
Дождитесь, хорошо? Если я смогу освободиться раньше, сразу приеду. Его губы прижимаются к моим. За спиной слышу мамин счастливый вздох и очередное щебетание консультанта. Скоро буду.
Какой замечательный у вас жених. меня зовут Марина. Я слушаю голос, а сама провожаю мужскую спину. Вижу, как Герман садится в автомобиль и трогается с места.
Извините, Марина, вы не могли бы нас оставить наедине ненадолго?
Конечно. Я пока подберу вам несколько вариантов. У вас же сорок четвертый размер?
Все зависит от модели, иногда покупаю сорок шестой, зачем-то поясняю, а сама беру маму за руку и отвожу ее к стеклянной витрине подальше от Марины, которая, кажется, не прочь послушать нашу беседу.
Я останавливаюсь между манекенами и делаю вид, что заинтересована вышивкой. Как же тяжело начать разговор. Не могу же прямо сказать о том, что идеальный жених вчера ударил меня по лицу.
Женечка, что случилось? Маму не обмануть, она взволнована и понимает, что дело вовсе не в фасоне платья.
Мамуль, а вы с папой ссорились? решаю начать издалека.
Конечно, это нормально для любой пары. Вы поругались с Германом?
Нет, отмахиваюсь я, а сама продолжаю обводить пальчиком жемчужины. Он сорвался на мне. Наговорил грубостей, не смогла признаться в том, что получила пощечину. Испытывала нестерпимый стыд.
Ну, это жизнь, доченька. К сожалению, мы срываемся на близких, ведь не можем позволить себе сделать это на чужом человеке. Конечно, это плохо, нужно быть сдержанным и всегда думать о том, как твой любимый отреагирует. У Германа что-то случилось?
Я поглядываю за Мариной. Она перекидывает через стойку один чехол за другим.
Да, сказал, сорвалась крупная сделка.
Тем более, Женечка. Твой мужчина несет ответственность перед своими сотрудниками. Конечно, он был расстроен.
Но его слова были очень грубыми. В душе начинает зарождаться сомнение, возможно, не нужно было так резко реагировать, тем более Гера был нетрезв. Разве можно ожидать от выпившего человека адекватных слов и поступков?
Но ты же видишь, что он раскаивается. Провел со мной два часа, обещал помочь на даче, смеется мама. Я все прекрасно понимаю, никакой мужчина не будет долго терпеть свою тещу, даже будущую. Он ел пироги. Мамины слова вызывают у меня улыбку, действительно, Гера не любит мучное и всегда тактично отказывается. Старается сделать все, чтобы ты его простила. Мужчина должен признавать свои ошибки. Это и делает его настоящим мужчиной.
Наверное, ты права.
Марина подтверждает мои догадки, и стоит мне произнести последние слова, как она возникает из ниоткуда:
Я подобрала шикарные варианты. С вашей фигурой и ростом платья прекрасно сядут, а аксессуары дополнят образ. Мама вздрагивает от неожиданности, и мы смеемся. Проходите, первое платье висит в примерочной. Я вам обязательно помогу с застежкой. Девушка все время что-то рассказывает не замолкая. Сквозь мысли я слышу имена модельеров, названия использованных материалов, количество кристаллов и настоящего жемчуга, длину серебряных нитей, которыми расшит лиф.
Примеряя платья, я теряю счет времени и начинаю получать удовольствие. Какая девочка будет против великолепных платьев от известных модельеров? Даже корсет не кажется мне ужасным, стоило увидеть свое отражение в зеркале, ради такой красоты можно и потерпеть один день без угощений. Талия становится тонкая-тонкая, я провожу несколько раз руками вдоль и делаю оборот вокруг себя, фалды легкой юбки приподнимаются в воздух, а я, кажется, первый раз за последние сутки искренне улыбаюсь своему отражению.
Слишком открытое, слышу мужской голос, заменивший постоянное «чириканье» консультанта. Примерь вот это. Герман указывает пальцем на манекен, рядом с которым мы с мамой шептались. Я помогу расстегнуть пуговки, проходит в кабинку и закрывает шторку.
Не нужно, Гер. Здесь моя мама.
Я только помогу.
Мужские пальцы справляются быстрее, чем я могла подумать. На моем обнаженном плече остается легкий поцелуй, и Герман выходит, оставляя меня одну. Слышу голоса, мама помогает Марине снять платье с манекена и через несколько минут мне застегивают молнию на спине.
К нему идет прекрасная шляпка, сейчас принесу. Девушка торопливо убегает.
Мы его берем, кричит Герман вдогонку. Женя, ты прекрасна. Мария Витальевна не даст мне соврать.
Мама стоит за моей спиной и наблюдает.
Сколько мы ни мерили, это самое красивое. И здесь, показывает она в район груди, все прекрасно держит.
Ой, спохватывается Марина, а как же примета? Жениху нельзя видеть невесту в свадебном платье до свадьбы. Все, выходите-выходите, тактично берет под локоть Германа и выводит.
Я не суеверный. В тоне Германа слышится недовольство.