В чём меня обвиняют?
Вокруг ранки на губе замерцали отсветы чар. С видимым сожалением Гарун потёр костяшки кулака. Он смотрел снизу вверх, но у Ёфура было мерзкое ощущение, что на него смотрят сверху, презрительно. Он повторил громче:
В чём меня обвиняют?
То, что ты сказал Берепросто недопустимо.
От удивления Ёфур приоткрыл рот. Бессильно взмахнул руками:
А что я такого сказал, кроме правды?
Гарун нахмурился, его голубые глаза опасно потемнели, но Ёфур продолжал:
Разве я не сказал то, что думают все? Разве не говорили то же самое за её спиной?
Говорили, кивнул Гарун. И поверьдевчонка среди стражей моя постоянная головная боль.
Так в чём проблема?!
В том, что своим упорством Бера доказала право стать одной из нас. Она страж. Нравится тебе это или нет, но она наша соратница, одна из нас, ты понимаешь?
Но все
Не все! Гарун стукнул кулаком по столу и уверенно повторил. Не все считают, как ты. И независимо от мнения отдельных стражей Бера, напоминаю ещё раз, одна из нас, а мы своих в обиду не даём.
Но я тоже один из вас.
Ты переступил черту. Ты поступил подло, ударил в спину одного из стражей ради какой-то чародейской шлюхи. У нас так не принято.
Но Бера девчонка, она не должна
Она доказала своё право быть стражем, с нажимом произнёс Гарун. В его глазах под нависшими веками плескалась злость. Она такой же страж, как ты, как я, как любой из нас, независимо от того, что у неё в штанах. Ты можешь устраивать с ней тренировочные бои, но не унижать. И уж точно не при чародейке.
Глаза Ёфура изумлённо округлились. Сказанное Гаруном не укладывалось у него в голове. Он растерянно произнёс:
Но ведь все жеголос его набирал силу. Не надо делать меня козлом отпущения. Я сказал то, что думают многие из нас: девчонке не место среди стражей. Она помеха.
Она справляется со службой. Бере пришлось работать намного больше, чем любому из нас, и, повторюсь, это достойно по меньшей мере уважения!
Ёфур бессильно развёл руками и покачал головой. Осторожность брала своё, и он опустил взгляд:
Хорошо, я понял.
В разбитой губе ещё жили отголоски боли, но куда сильнее саднила уязвлённая гордость.
«Ну Бера», Ёфур стиснул зубы, представляя сладкий миг отмщения.
Я переведу тебя в другую девятку, припечатал Гарун.
Это не входило в планы Ёфура, он вскинул голову:
Прошу вас, не делайте этого. Он постарался придать лицу испуганное выражение.
Смена девятки рушила все его планы.
Не думаю, что после всего случившегося вы сможете служить вместе, покачал головой Гарун.
Судорожно придумывая достойную отговорку, Ёфур наконец сообразил:
Но если мы не решим эту проблему, будет только хуже. Не станете же вы следить, чтобы наши девятки никогда не пересекались, а если будет критическая ситуация? На этот раз головой покачал Ёфур. Такие проблемы нельзя оставлять за спиной.
Гарун задумчиво его разглядывал. Пощипал бороду и вздохнул:
Умеешь ведь рассуждать здраво. Что на тебя вчера нашло?
Ёфур понял, что настало время перетягивать симпатии на свою сторону. Он тяжко вздохнул, приоткрыл рот, но тут же плотно сомкнул губы и помотал головой. Уныло ответил:
Не могу сказать. Он стиснул кулаки, будто борясь с желанием рассказать, и снова помотал головой. Нет, это слишком личное.
Ёфур отчётливо представлял, как Гарун закатывает глаза и качает головой, даже услышал тихий шёпот: «Как дети» Но по мнению Ёфура лучше пусть Гарун считает, что у него детские проблемы, чем снова ударит в зубы.
Ладно, я подумаю над этим вопросом, неохотно вымолвил Гарун. Можешь идти.
Ёфур чеканным шагом добрался до двери. В спину ему раздалось:
Если захочешь поговорить, я всегда к твоим услугам.
«Получается», улыбнулся Ёфур, пользуясь тем, что его лицо никому не видно.
Чародейки могут проходить в Стражериум только по специальному разрешению. Ещё одна неурочная гостья с даром здесьи можешь прощаться со службой.
Холодок пробежал по спине Ёфура, он торопливо кивнул:
Да, понимаю, больше не повторится.
Со скорбным видом он вышел в коридор. Старшина ждал с каменным выражением лица. Не промолвив ни слова, он исчез в кабинете Гаруна.
Оглядевшись и не увидев никого в просторном зале двенадцати богов, Ёфур направился к выходу. Кулаки у него чесались, но куда важнее, чем спустить пар, для него было придумать такое объяснение вчерашней ситуации, чтобы плохой оказалась Бера, а не он. Ёфур крепко задумался над тем, как вывернуть ситуацию в свою пользу.
***
Музыка, песни, пляски, ритуальные игрыдом Беры чуть ли не ходуном ходил от сотрясавшей его толпы: к жильцам и сопровождающим невесту присоединились соседские ещё бодрые бабушки, дети, юноши и девушки.
Бера, не отошедшая от ночного разгула, чувствовала себя слишком измученной, хотя и радовалась, что сговор удалсяотец говорил ей, что у её брата в этом сватовстве много соперников.
Натянув улыбку, Бера немного походила между гостей. Закончив с приветствиями она, спасаясь от тошнотворных запахов еды и вина, вышла в сад и, спрятавшись в тени плюща, наблюдала за игрой в мяч. Она бы потерпела все запахи и звуки, чтобы находиться рядом с братом и его невестой, но семья Сабати ещё не привыкла к тому, что девичьими играми и разговорами Бера не интересуется, всячески её в них завлекала, и чтобы не мучиться, но не показаться грубой, она сбежала.
Девушки и юноши перекидывали друг другу кожаный кругляш, смеялись, строили глазки. Юношей было меньше, так что Бера не боялась приглашений. Да и зареклась она играть в мяч после того, как, уже усиленная чарами, случайно сломала носы нескольким изнеженным красавчикам.
Оглянувшись на дом, Бера продолжила следить за мячом, рассеянно думая: «Надо бы подойти к отцу и рассказать о вине, пока он слишком занят, чтобы злиться». Она снова оглянулась на площадку перед домом: у ворот стоял Сареснеудачно заглянувший поутру белокурый брат будущей родственницыи высматривал кого-то в толпе гуляющих по саду. Его взгляд остановился на Бере. Она поспешно отвернулась и пошла к малому входу. Тяжёлый с золотым шитьём подол платья бил её по ногам, точно колокол.
Она взошла по низким каменным ступеням и по привычке ожидала оказаться в сумраке маленького коридора, но даже тот был освещён и украшен цветами с густым сладким запахом. Где-то рядом звучали голоса. Бера торопливо миновала слишком пахучее пространство.
тогда громовержец отсёк руку Повелителя кошмаров, зловеще-торжественно вещал старческий хрипловатый голос, и улетела она вместе с его волшебным мечом. Его всеразрещающий клинок вонзился в землю, вспорол её до самого огненного нутра и канул в нём, а безоружный Повелитель кошмаров склонился перед тремя последними из старых богов.
Бера заглянула в комнату: незнакомая старуха, взмахивая сухощавыми руками, рассказывала историю самым маленьким гостям праздника. Дети сидели полукругом на подушках и смотрели на бабку круглыми от страха или восторга глазами, будто слышали о Повелителе впервыеудивительная способность детей воспринимать истории и в десятый раз как в первый. Бера прислонилась к косяку, полагая, что здесь её никто не побеспокоит.
Боги понимали, что раскаяние Повелителя кошмаровложь, и все его обещанияложь, ведь он не может жить без поедания полных страха сердец. Его нужно было убить, но даже мёртвый он мог уничтожить мир. Из его ран сочилась кровь, и она отравляла землю, выжигала из неё жизнь, краски. У богов не осталось сил, и они решили усыпить его вечным сном. Тысячу дней и тысячу ночей слуги богов драконы копали подземное узилище для Повелителя кошмаров. Он ждал, из его отрубленной руки продолжала течь кровь, отравляя плодородные земли. На тысячу первый день его опустили в узилище, пригвоздили к полу оружием девяти павших, а трое выживших наложили на своего извечного врага заклятие вечного сна. Его засыпали землёй, заложили камнями. Боги вздохнули с облегчением и погрузились в сон, чтобы восстановить силы, ноСтаруха подалась вперёд, заглядывая каждому в глаза, потрясая узловатыми пальцами, на этом дело не кончилось.
Появились кошмары, пискнула белокурая малышка и оглядела остальных, будто удивлённая своей смелостью.
Верно, указала на неё старуха. Повелитель кошмаров спал, и его сны рождали кошмары, которые пошли на людские земли, чтобы вырывать сердца людей и приносить своему господину, ведь только ими он мог напитаться достаточно, чтобы проснуться и разомкнуть узы тюрьмы. Кровь текла из его ран и отравляла всё больше земли. Драконы ужаснулись происходящему. Кошмаров было слишком много, драконьего огня не хватало для очищения отравленной земли. Драконы вступили в бой с полчищами кошмаров, но те оказались сильнее. Узрев тела павших собратьев, старейшина драконов совершил колдовство. Все тела драконов легли вдоль границы отравленных земель и превратились в горы, через которые не может просочиться отрава, не могут пройти кошмары. Но драконов было слишком мало, и в кольце гор осталась широкая прореха. А в этой прорехе стоял
Гатарх! заголосили дети, замахали руками. Город тысячи народов, свободный город!
Старуха улыбнулась. Она заметила Беру, но ничего не сказала, снова всё внимание обратила к детям, продолжила загробным голосом:
В этом городе старейшина драконов набрал первых стражей. Он подарил им доспехи, он обучил их всему необходимому для битв с кошмарами, он отыскал людей с кровью Повелителя кошмаров и заставил их чары служить для уничтожения кошмаров, он обязал всех правителей присылать своих воинов в Гатарх. А потомстаруха оглядела своих подопечных.
Белокурая девочка тоже наклонилась вперёд и звонко закончила:
Настал его смертный час, и он лёг на скалы, чтобы удлинить Драконий хребет.
Старуха захлопала в ладоши.
Бера улыбнулась, зная, что всё было намного сложнее, чем рассказывали детям. Да и не каждому взрослому доводилось узнать, как тяжело всё было, ведь когда старейшина драконов, имени которого люди так и не узнали, пришёл в Гатарх, расположенный на краю Пустоши с её отравленными землями, в городе уже никто не жил, и первые стражи появились из куда более дальних городов, а чародеев, прежде чем они согласились помогать, пришлось основательно подержать в тюрьме, ныне ставшей их резиденциейЧарумом.
Послышались шаги, Бера оглянулась: к ней с самодовольной улыбкой направлялся Сарес. Бера терпеть не могла, когда мужчины за ней вот так «охотились» и так смотрели. Она с сожалением подумала: «Давать ему в морду нельзя, пока его сестра не перейдёт в нашу семью окончательно».
Улыбнувшись почти приветливо, она дождалась, когда Сарес приблизился, и сказала:
Вы очень кстати, здесь требуется помощь, и указала в комнату с детьми.
Те как раз начали уговаривать старушку рассказать ещё что-нибудь. Сарес посмотрел на ребятишек, и Бера, ускорившись чарами, миновала коридор и выскочила во внутренний холл. Её оглушила музыка и шелест голосов.
Бера нырнула в редковатую толпу гостей, надеясь скрыться от назойливого почти родственника.
«Свалился на мою голову, сердито думала она, улыбаясь и кивая знакомым, которых прежде не заметила в этой суете. И родители тоже удумали его мне прислать. Чем они думали?»
Спросить родителей об этом лично Бера опасалась из-за того, что сама была страшно виновата. Оглянувшись, она увидела идущего за ней Сареса. Уходить от него сейчас было грубостью, но она прошла через коридор в общий холл, где общались соседи и не слишком ценные деловые партнёры отца. Юркнув вдоль стен, Бера вышла на крыльцо и с удовольствием вдохнула чистый от запахов еды и алкоголя воздух.
Леди Бера, раздалось за спиной.
Она пошла по тропинке вдоль фасада, свернула, промчалась мимо игравших в мяч и снова нырнула в дом.
и тогда громовержец рассудил, что священный поединок определит, кому быть мужем Весны, рассказывала старуха.
Бера миновала их и вышла во внутренний холл. Сарес с двумя бокалами вина стоял напротив двери. Отшатнувшись, Бера захлопнула её и пошла на улицу под красочное описание битвы Лета и Ветра.
«Да что это такое? Бера стискивала кулаки. Вынуждена убегать в собственном доме. Этот Сареснаглец! Мог бы понять, что я не желаю общаться с ним Как жаль, что ему нельзя врезать».
Вздохнув, понимая, что после всех шалостей и в такой важный день надо вести себя как леди, Бера отправилась искать родителей: рядом с ними ей будет легче не сорваться на грубость.
На улице их не было. Бера вздохнула и решительно вернулась в дом. Сразу увидела Сареса в противоположном дверном проёме холла. Торопливо оглядела гостей и, заметив маму, облегчённо выдохнула. Отца рядом не было, и Бера резво направилась к ней, намереваясь спросить, чем они думали, присылая к ней незнакомого мужчину.
Сарес тоже быстро лавировал между гостями, стремясь пересечься с Берой. Та, видя это, улыбнулась маме, поздоровалась с соседками.
Мама, мне нужно поговорить о братеначала Бера.
Музыку и голоса перекрыл протяжный вой горнов. Все побледнели, тревожно переглядывались. Многие посмотрели на Беру.
С неё спала вся неуверенность, любезность и обязанность вести себя как леди. Подхватив подол, она прошла мимо расступавшихся гостей во внутренний холл, поднялась по лестнице к себе в комнату. Там она сбросила тяжёлое шитое золотом платье, натянула штаны, рубашку, сапоги из мягкой кожи и, надев пояс с коротким мечом, снова спустилась в холл.
Гудение горнов наполняло воздух тревогой, предчувствием беды. Бера прошла на конюшню, где конюх заканчивал седлать её пегую кобылу Искру. Выведя лошадь во двор, Бера прыгнула в седло и поскакала к открывающимся воротам.
Под вой всеобщей тревоги она рванула к Стражериуму. По соседним улицам скакали призванные горном стражи.
Глава 7. Тройки и девятки
В Стражериуме слуги подхватывали лошадей приехавших под уздцы, быстро уводили в конюшни и трусили к воротам. Бера, глядя в землю, миновала выложенные камнями дорожки и вошла в оружейную своего подразделения.
Оружейными стражей назывались оцепленные крытыми галереями площадки, где в ячейках лежали восемнадцать серых сфер трёхметрового диаметра и две корзины для чародеев.
Соседняя тройка и девятки уже облачились в лёгкую броню и на краю галереи слушали инструкции белобрысого посланника в зелёном костюме с чёрными нашивками на рукавах.
Бера забежала в комнату для переодеваний.
Здравствуй, не слишком стройно раздались мужские голоса.
Здравствуйте. Среди восьми голов ни рыжей кудрявой шевелюры, ни чёрных стриженных до плеч волос Амизи не наблюдалось, и Бера выдохнула с облегчением. Ёфур стоял к ней топорщившейся костяными чешуйками и полусферами накопителей спиной. Он протирал шлем.
Бера пришла последней из девяти стражей, кивнула затягивающему ремень Ластрэфу и подскочила к ящику со своей формой.
Как всегда при спешке чешуйки из костей драконов покалывали руки. Бера натянула чешуйчатые штаны и куртку, подтянула шнуровки и застегнула пояс. Забрала с полки шлем. Вышла тоже последней. Белобрысый посланник недовольно уставился на худенькую чародейку Вирану. Её волосы тёмно-бардового цвета дёргал ветер, набрасывал на лицо, и та, краснея, пыталась натянуть шлем.
Вторая группа уже улетела.
Начнём без чародеев, мрачно решил белобрысый. Патрульные засекли волну кошмаров на северо-востоке пустоши. Размер кошмаров от пятого до девятого уровня, количествосотни две. Они движутся к Гатарху, по расчётам им осталось четыре часа до цели. Он уставился на завязывающую шлем Вирану. Ваш ориентирпятитактовый маяк. Белобрысый снова обратился к стражам. Место сбора в воздухе. Атака «Стена» по красной команде. Всё ясно?
Да, хором ответили стражи.
Готовьтесь, буркнул белобрысый и отступил под крышу галереи.
«Интересно, он пришёл на смену старику Лару или временно нас инструктирует?» но спрашивать Бере было некогда, она метнулась к Виране.
Та уже стояла за спиной Ластрэфа и, касаясь полусфер наполнителей пальцами, шептала заклинание. В тёмных камнях вспыхивали оранжевые искры, разгорались, и пламя наполняло серые костяные чешуйки вокруг, они окрашивались в золотой цвет.
Бера подошла вплотную к Виране и прошептала:
Можешь стать моей наполняющей?
Вирана сбилась с заклинания. Нахмурилась. Её тонкие пальчики скользили по полусферам чародейских камней. Бера ждала с замиранием сердца. Вирана приложила ладони к поясу Ластрэфа, но не спешила читать последнюю формулу. Наконец сделала это и перешла к спине лысого Улона.