Они погибли! рявкнул отец. И я не уверен, что Эугенюша просто завалило.
Намекаешь что это я его убил? усмехнулся Кшиштоф, и я похолодела от угрожающих ноток, сквозивших в голосе мужчины.
Мне плевать, что на самом деле с ним произошло, отчеканил отец с такой яростью, какой я прежде за ним не замечала. Все мы пострадали там!
Но ты ловко компенсировал себе эти страдания, зло ухмыльнулся чужак. Сбежал, сменил фамилию, притворяешься достопочтенным рейяном Я долго тебя искал. Как тебе удалось изменить внешность, Казимир? Это ведь запрещено законом. Лишь маги, не боящиеся смерти, готовы перекроить лицо. За очень большие деньги, конечно. Ну или нужно иметь связи и влияние
Но ты все равно меня нашел, с запинкой ответил отец.
Это было делом принципа, Казимир, усмехнулся Кшиштоф, и торговый зал осветился ярким голубым светом.
Раздался странный звук, очень похожий на рык. Я зажала рот рукой и подступила ближе, хотя инстинкты вопили о том, что нужно бежать как можно дальше. В ушах зазвенело, в голове вспыхнула острая боль. Я почему-то точно знала, что это из-за очень сильной магии, но внезапному знанию не удивилась. Не до того. Подойдя к дверному проему, выглянула в торговый зал.
Отец полулежал у шкафов, его грудь охватывали светящиеся путы, а над ним возвышался русоволосый мужчина, лицо которого я разглядеть не могла. То и дело взмахивая руками, чужак что-то шипел, отец отвечал, но из-за звона я не могла различить слов. В какой-то момент боль в голове стала настолько нестерпимой, что спор между мужчинами перестал казаться столь уж важным. Хотелось не только зажать уши ладонями, но и завопить во все горло. Я качнулась и стукнулась о косяк.
Клара, произнес отец, выпучив на меня глаза. Он побледнел и начал яростно вырываться из пут.
Клара? переспросил Кшиштоф, разворачиваясь ко мне. Как удачно, что твоя дочь сама к нам спустилась, Казимир. Мне не придется подниматься, будить девочку и тащить вниз. Она пришла сама.
По ехидному изгибу губ я уловила сарказм.
Этот рейян выглядел чуть старше отца, но был куда стройнее и выше. Если бы не злоба в глубине светлых глаз, довольная усмешка и неопрятный измятый костюм из темно-синего сукна, я бы, возможно, посчитала его очень по-мужски привлекательным. Но прямо сейчас мою голову раздирала боль, а незнакомец угрожал моему единственному близкому человеку, так что я лишь хмуро склонила голову, глядя на Кшиштофа.
Ой, какая забавная девочка, несколько секунд потаранив меня взглядом, усмехнулся чужак. Смелая. Знаешь, Казимир, мне нравится. Так будет веселее.
Не трогай мою дочь, выплюнул отец, глядя только на Кшиштофа.
Не трону, если вернешь мне то, что забрал, сказал рейян, продолжая смотреть на меня. А если будешь упираться, то твоя дочурка испытает все то, что я готовил для тебя в качестве мести. Мужчина усмехнулся и шагнул ко мне. Ты знаешь, девушки бывают разные, даже смелые, но боль они выдержать не могут. Ни одна не смогла
Глава 2Ищите девушку
Что у нас здесь?
А, Глеб, явился, махнул рукой с зажатым в ней блокнотом Во́льшек Давидо́вский высокий, чуть полноватый мужик. Ранние залысины и многочисленные морщинки вокруг глаз делали его старше. Где тебя носило?
Глеб Кова́льский неопределенно пожал плечами и вгрызся в свой бутерброд, спеша насладиться им до того, как увидит место преступления.
Я только час как с поезда, сообщил он коллеге и заглянул в его записи через плечо.
Да? рассеянно переспросил Вольшек и задумчиво постучал ручкой по листам блокнота.
Ты, как всегда, не слушал, ухмыльнулся Глеб, продолжая уплетать бутерброд. Тот не отличался свежестью и на вкус был как опилки, но рейян предпочел не привередничать. Ему сегодня и так не повезло. Поездка в Лиен оставила гадостное ощущение пустоты, заглушить которое Глеб планировал плотным завтраком и здоровым сном в собственной кровати. Но на перроне его настиг вызов на кристалл от коллег с сообщением, что у маленького отделения управления магического контроля в Броцлаве впервые в этом году появилось не просто дело, а самое настоящее и крупное Дело. Я ездил к бабуле и, вообще-то, собирался воспользоваться своим выходным, чтобы отоспаться. Но
Ага, согласился Вольшек. Но вот мы здесь.
Бутерброд был проглочен, и Глеб с раздражением вздохнул. До одури хотелось кофе, чтобы смыть им привкус основательно приправленной чесноком говядины, но вряд ли кто-то догадается предложить следователю чашечку. Придется ждать до управления, а там самому варить на плитке ту самую бурду, над банками с которой хозяйственник трясется как над золотыми слитками.
Еще более раздраженно вздохнув и постучав себя по груди кулаком в надежде, что съеденное поскорее проскочит дальше, Глеб пристально взглянул на небольшой аккуратный двухэтажный домик семьи Новак, полыхавший как осветительный кристалл.
Так что тут у нас? повторил рейян свой вопрос. Мне сообщили лишь то, что произошло убийство.
Вольшек перелистнул блокнот на первую страницу, но лишь мельком взглянул в свои записи и стал рассказывать:
Убийство, да. Неясно пока, что именно случилось: или кто-то убил при помощи магии, или пытался затереть следы заклинанием
Да уж, согласился Глеб. Это место светится так, что рассмотреть правильную картину событий едва ли удастся.
Вольшек покивал и вздохнул.
Убитого все мы знаем, сказал он, выждав несколько секунд. У нас тут не так уж много жителей, а аптекарей всего трое.
Убитого? переспросил Глеб. Убили Новака?
Верно, кивнул Вольшек. Его обнаружил почтальон около шести утра. Он издали заметил вспышку и поспешил сюда, а потом позвонил жандармам.
А дочь Новака? уточнил Глеб.
Броцлав не был самым маленьким городом королевства, но как-то так выходило, что здесь почти все знали друг друга если не лично, то хотя бы в лицо. А Клару Новак не обсуждал только ленивый или слепой. Глеб даже подозревал, что о Кларе Новак не говорила только сама Клара Новак, не замечавшая ни взглядов мужчин, ни попыток за собой поухаживать. К своему стыду, Глеб и сам как-то попробовал заговорить с этой девушкой, заглянув в аптеку Казимира, но рейна настолько углубилась в собственные мысли, что, кажется, даже ни разу не посмотрела на следователя.
А вот тут все очень странно, вздохнув, печально сообщил Давидовский. Мы не обнаружили Клару Новак. В доме ее нет. Как и вокруг. Еще предстоит опросить соседей, но пока неизвестно, где находится рейна Новак.
Глеб судорожно вздохнул, но тут же взял себя в руки. Девушка девушкой, но он на службе. И чем лучше выполнит свою работу, тем быстрее отыщется дочь аптекаря.
Идем, позвал Вольшек, не подозревая о мыслях приятеля. Там уже все осмотрели.
Давидовский кивнул ближайшему спецу и обошел деревянный щит, которым жандармы отгородили от толпящихся на улице зевак дверь и витрины аптеки. Стекла почти не пострадали, лишь изнутри покрылись непонятным сероватым налетом.
Это еще что такое? уточнил Глеб и даже поскреб пленку ногтем. Та оказалась плотной и липкой, как плесень.
Я тоже не знаю, покивал Вольшек. Но эта гадость, судя по всему, некогда была одним из тех снадобий, которыми Новак торговал. В заднем помещении нашлась емкость, наполовину заполненная этим веществом. Вольшек мотнул головой. Похоже, убийца вскрыл герметично запечатанную банку, и частицы тут же распространились по аптеке.
И для чего только что-то подобное нужно? покачал головой Ковальский.
Уточним у кого-нибудь из аптекарей, сказал Вольшек. Вполне вероятно, что данное средство должно выдерживаться в закрытой емкости, пока не завершится длительный химический или же магический процесс, после чего компоненты теряют свою летучесть, а их смесь из кучки грязи превращается в
Во что-нибудь целебное, ага, перебил его Глеб. Но ты помни, что Новак не был магом. Спроси у рейяна Бу́льбика, они с Новаком приятельствовали. Есть вероятность найти убийцу по зелью? На него оно, несомненно, тоже попало.
Вряд ли, покачал головой Вольшек. Почтальон никого не видел, так что убийца сумел быстро покинуть место преступления. Вполне возможно, что он уже избавился от одежды. Оттирается вещество легко. Управленец по инерции потер рукав пиджака. Явного запаха нет.
Магического следа тоже, вздохнул Глеб. Жаль. Было бы намного проще, если бы Новак готовил не лекарства, а чернила, например.
Или наш убийца сунулся не в эту емкость, а в соседнюю, согласился Давидовский. Мы не вскрывали, но по этикетке ясно, что это привезенная из столицы партия красителя. Новак ее уже здесь по бутылькам разливал.
Красителя? Для чего? уточнил следователь.
Для волос, сверившись с записями, пояснил Вольшек. Радикальный черный цвет. Обратный адрес: Гаруч, улица Малая Арнауцкая, дом шесть.
Глеб хмыкнул и внимательно осмотрелся.
Торговый зал аптеки выглядел так, будто его долго и основательно громили, а после закоптили: половина стеллажей валялись на полу, содержимое склянок перемешалось, образовав тошнотворное разноцветное месиво с вкраплениями из всевозможных пилюль. Но еще более ужасное зрелище обнаружилось под белой простыней: Ковальский едва узнал в изломанном человеке с перекошенным лицом Казимира Новака.
Дверь не взломана, сверяясь с записями, сказал Вольшек. Аптекарь или сам впустил убийцу, или вошел в здание вместе с ним. Отпечатки картину не проясняют. Их много, и все смазанные.
Глеб и сам это видел. Вокруг погибшего аптекаря весь пол был усеян той же серой гадостью, что и стены, но на полу ее основательно затоптали.
Был ли шанс найти хоть один четкий отпечаток до того, как тут все спросил Ковальский с толикой разочарования, испортили?
Первыми прибыли жандармы, пояснил Вольшек. И они же первыми обнаружили, что найти нормальные отпечатки невозможно. Почтальон не подходил к телу, еще издали понял, что Новак мертв, и сразу же ринулся вызывать подмогу. И уже жандармы сообщили нам. Но следы изначально выглядели так. Похоже, наш убийца был достаточно хладнокровен, чтобы не спеша смазать все свои отпечатки.
Глеб покивал и медленно прошелся по залу. Пара жандармов тщательно осматривала и описывала содержимое прилавков, кассы и нескольких несгораемых шкафов, дверцы которых были выломаны. Он подивился тому, что довольно толстый металл сильно погнут, словно в аптеке орудовал кто-то с недюжинной силой.
А это что? сам у себя спросил Ковальский, заметив бледно-желтое пятнышко под стеллажом, стоявшим рядом с дверным проемом.
Что там? наклонившись вслед за коллегой, спросил Давидовский.
Безмолвно отвечая на вопрос, Глеб при помощи носового платка извлек из-под стеллажа аккуратную дамскую туфлю.
Домашняя туфля? догадался Вольшек, разглядывая покрытый налетом желтый ситец.
Похоже, она принадлежит рейне Новак, сказал Глеб, с прищуром рассматривая туфлю так и эдак.
Ничего особенного, отмахнулся Вольшек. Просто туфля.
Глеб не был согласен, но промолчал. Сначала ему хотелось увидеть всю картину, а уже потом делать какие-то выводы. Вернув туфлю на прежнее место, следователь прошел дальше.
В задней комнате, отведенной под склад, царил еще больший беспорядок, чем в торговом зале. И слой серого налета тоже оказался больше, а на полу среди разбитых бутылочек голубого стекла валялся внушительный глиняный горшок, из которого на пол высыпалась целая горка серого порошка. Повсюду были пятна белых и желтых кремов, мазей, валялись коробочки пилюль и пакетики с порошками.
Удручающая картина, вздохнул Вольшек и громко чихнул.
Глеб согласно покивал и помахал перед носом, пытаясь разогнать плотные ароматы лекарств и травяных сборов, щекотавшие нос.
Столовая и кухня тоже пострадали от вторжения неизвестного: ящики выдернуты, их содержимое разбросано по полу, посуда разбита и растоптана, со стен сдернуты картины. И все покрывал тот же серый налет.
Ничего не сказав Вольшеку, Глеб поднялся на второй этаж.
И кому мог помешать рейян Новак? с грустью спросил управленец, идя вслед за Ковальским. Не представляю. Новак, как по мне, был самым безобидным человеком в нашем городе. К тому же немагом.
И правда, согласился Глеб, осматривая просторную светлую спальню хозяина.
Здесь тоже все перевернули, вырвали ящики, вытряхнули с полок одежду, разрезали матрас. Но, даже разгромленная, комната казалась светлой и радостной, как залитая солнцем лужайка.
Что мы вообще знаем про рейяна Новака? спросил Глеб.
Ну самое очевидное, ответил Давидовский. Казимиру Новаку было пятьдесят три на момент смерти. Лет пятнадцать или шестнадцать назад развелся с женой. Та куда-то уехала Да! В Лиен. Точно. Жил Новак тихо, воспитывал дочь. Ничего особенного.
Ничего особенного, задумчиво повторил Глеб, заглядывая в спальню Клары Новак.
Здесь тоже похозяйничали, но совсем немного: сорванные шторы, вываленная на пол одежда и разрезанный матрас. В приоткрытое окно проникал свежий воздух и, не находя препятствия, сквозняком гулял по помещению, шевеля страницы книги в мягкой обложке.
Да протянул Вольшек. В целом Новаки были самой обычной семьей, и тут такое!
Ковальский прищурился, вытащил из книги ленту, служившую закладкой, и задумчиво пропустил тонкую полоску между пальцами. На шелке остался едва различимый аромат лимона и зеленого чая.
Так, что там с почтальоном? встряхнувшись, уточнил он. Ты его лично опросил?
Им занимается виталист, ответил Вольшек. Сейчас он в доме соседки Новака, рейяны Мни́шек.
Мужчины быстро пересекли дом в обратном направлении и направились к соседнему строению.
Хоть дом Ирены Мнишек и не пострадал от нападения, там царил не меньший кавардак, чем на месте преступления. В большой уютной гостиной, обставленной светлой мебелью, на широком диване полулежал сухонький рейян в серой форме работника почтамта. В кресле рядом с ним замер виталист, ни на секунду не отпуская ладонь мужчины. Во втором кресле с очень прямой спиной восседала сама хозяйка дома хрупкая светловолосая рейяна неопределенного возраста. Женщина выглядела встревоженной и опечаленной, она неосознанно кусала губы и мяла тонкий батистовый платочек.
Здесь же находился еще один работник управления Вло́дек Зава́цкий. Самый молодой член их маленькой команды задумчиво что-то писал в блокноте и мигом улыбнулся, увидев Глеба.
Здоров! громким шепотом поприветствовал он. Как бабуля?
Глеб с укоризной взглянул на Вольшека.
Что ты на меня смотришь? хмуро возмутился приятель. Ты же знаешь, что Влодек у нас как раз тот, кто все и про всех знает.
Это было истинной правдой. Обаятельный и говорливый Влодек легко сходился со всеми и удивительным образом всегда и про всех знал даже мельчайшие подробности. И как ему это удавалось загадка!
Выйдем? предложил Влодек, глянув на почтальона и рейяну Мнишек.
Глеб не стал возражать, прекрасно понимая, что управленец уже вызнал все возможные сведения.
Почтальон увидел свечение около шести, поспешил сюда и первым обнаружил тело, шепотом начал Завацкий, пересекая холл дома Ирены Мнишек. Никого и ничего не видел. Побежал к рейяне Мнишек, и уже отсюда они вызвали жандармов.
Ничего нового, вздохнул Давидовский.
Отнюдь! усмехнулся Влодек уже на крыльце. Я расспросил рейяну и многое узнал.
Стоило вернуться и услышать рассказ из уст самой Ирены Мнишек, но Глеб видел ее состояние и решил, что должен позволить женщине прийти в себя.
И что же?
Во-первых, у нее с Новаком был роман, торжественно сообщил Влодек и замолчал, выдерживая театральную паузу и стреляя в коллег взглядом.
А во-вторых? поторопил Ковальский.
Этой ночью Новак был у рейяны Мнишек и ушел от нее примерно в половине пятого.
Это интересно, согласился Глеб. Дальше.
По словам рейяны, Клара Новак ничего не знала о романе отца. Казимир Новак не спешил рассказывать дочери, хотя роман длился больше года, продолжил выдавать сведения Влодек.
И почему же? удивился Давидовский. Они взрослые люди. Он разведен, она
Вдова, подсказал Влодек.
Мужчины вернулись в дом Новаков.
Вот именно. Два свободных человека. Что тут скрывать?
Ну Сам Новак сказал рейяне, что не хочет тревожить дочь, ответил Завацкий. Если не ошибаюсь, с момента развода рейян Новак не был замечен в каких-либо любовных связях. Не думаю, что он все еще любил свою бывшую жену, больше похоже на то, что он излишне любил дочь и не желал причинять ей боль появлением в доме другой женщины.