Украл, заскрежетав зубами, поправил Аксель. Подлый мерзавец!
Уверившись, что меня не убьют за излишнюю любознательность, продолжила расспросы:
Но почему вы не заявили о краже? Если артефакт ваш
Отныне он хранится в Палате магов и точка!
Сероглазый со всего размаху стукнул кулаком по столу. От неожиданности я подпрыгнула и набила шишку на затылке.
Мое прошлое тебя не касается. Знай свое место!
Еще бы понять, какоеАксель до сих пор не удосужился его сообщить.
Примиряюще вскинула руки.
Хорошо, молчу! Ничего не видела, ничего не слышала, никому ничего не скажу.
Почти как в старой советской песенке вышло. Она случайно попалась мне в ретро-подборке и запала в душу.
Так ты действительно умеешь вести дела? немного остыв, вернулся Аксель к прерванному разговору.
Кивнула. Даже если не получится, заработаю временный кров над головой.
Отец учил? не унимался сероглазый.
Отец, отец, покорно закивала в ответ.
Поняла уже, женщин в школы не берут, максимум крестиком расписываться разрешаю. Поэтому пусть моим образованием займутся отец-чудак и местный священник.
Братьев не было? продолжал выпытывать Аксель.
Окончательно оправившись от минутной вспышки гнева, он с научным интересом посматривал на меня, будто видел впервые. Ну да, приходилось знакомиться заново, не как с ведьмой или сексуальной рабыней, а как с человеком. Судя по всему, эта ипостась Акселя заинтересовала, иначе бы он снова замкнулся и указал мне на дверь.
Нет.
Тут я не покривила душой. Единственный ребенок, кровиночка, эгоистка и всякое такое.
Тогда понятно.
Паззл в голове Акселя сложился. Сероглазый нашел всему разумное объяснение: и моим манерам, и стрижке, и дерзкому языку. По его мнению, меня растили как мальчика. Переубеждать не стала и, воспользовавшись моментом, заговорила про фотоаппарат:
Аксель, видите ли, когда меня схватили, при мне был ценный механический артефакт. С его помощью можно делать застывшие картинки и показывать другим людям.
Сероглазый хмыкнул. Не поверил.
Покусывая губы, решилась на опасный шагсыграла на чужом самолюбии.
Вам ведь хочется наказать того мерзкого блондина?
Гарольда Веера, автоматически поправил Аксель, прекрасно догадавшись, о ком шла речь.
Лицо его снова потемнело, но сероглазый смог быстро совладать собой.
Тера Гарольда Веера, правильно?
Я вопросительно глянула на собеседника. Вроде, он добавлял к своему имени эту приставку, обозначавшую статус мага. Аксель промолчал и отвернулся.
Забудь! наконец глухо произнес он. Даже если твой артефакт правда работает, он отправит тебя на костер. Если же Гарольд прознает о моей помощи, то и меня тоже.
И вы вот так все это оставите? в сомнении покачала я головой.
Аксель не производил впечатления человека, покорившегося судьбе. В нем бурлила злоба, он не побоялся дать отпор противнику днем, хотя тот явился с телохранителем. И тут вдруг
Мои дела тебя не касаются, только хозяйственные.
Сероглазый развернулся ко мне, отвязал от пояса кошелек и кинул на стол пару серебряных монет:
На одежду. Волосы тоже прячь, у нас даже с длинными простоволосыми не ходят. Заниматься с тобой буду вечером, по три оборота песочных часов. Взамен ты до дня Николина должна доказать, что не врешь. Если не справишься, продам в бордель.
Почему сразу в бордель? обиделась я. Почему не в служанки?
Потому что я не желаю ждать, пока ты долг отработаешь, так проще.
Шумно засопела. Проще ему! Немудрено, что хлебную должность с такой скудной фантазией потерял. Только фиг, обойдусь без экскурсии по кварталу красных фонарей.
А Николин день когда? деловито уточнила час икс испытательного срока.
Не Николин, а Николина, бестолочь! Какой такой священник тебя учил, что имен святых праведников не знаешь? пробурчал Аксель. Как луна заново родится, так и отпразднуем.
Ясно, у меня в запасе максимум две недели. Негусто!
Убедившись, что я не испугалась, не взяла слово обратно, сероглазый достал из ящика самодельную тетрадьдесяток листов, скрепленных толстой нитью.
Счет разумеешь?
Аксель вырвал один из листов и разгладил ладонью. Ни привычной клетки, ни белизны целлюлозыпод его рукой топорщилось нечто желтое, неровное. Неужели пергамент?
Ваш нет, честно призналась я. У нас принят другой. Могу показать.
Сероглазый очинил гусиное перо и протянул мне: мол, давай. После достал с полки песочные часы и водрузил на видном месте. Выходит, он не шутил насчет трех оборотов.
Песчинки медленно сочились в нижнюю колбу, а я старательно, прикусив кончик языка, выводила цифры, проговаривая их вслух. Перо жутко скрипело, рвало бумагу, делало кляксы. Когда с грехом пополам дошла до двадцати, пальцы болели от напряжения. Зато в руке Акселя перо летало. Он быстро написал рядом с моими цифрами принятые здесь обозначениягеометрические фигуры. Одна палочкаединица, две палочкидвойка, и так до пяти. Пятерку обозначал треугольник. Чтобы получить шесть, к нему надо добавить палочку. Десяткаквадрат, сотнякружок, а тысячаэллипс. О миллионе местные не слышали, да и не водилось у них столько денег.
Кое-как освоив новую систему счета, получила практическое заданиеразобраться с записями за месяц. Аксель зачитывал строчки, а я ловко разносила циферки по столбикам. В итоге к третьему обороту часов выстроилась четкая картина доходов и расходов, и не просто, а по подпунктам. Столько-то ушло на налоги, столькона еду, одежду, предметы быта. Доходы я тоже структурировала, благодаря чему удалось выявить недостачу: ушлый клиент забыл додать пятую часть платежа. Аксель неохотно, с видимым стеснением пояснил, что ему часто приходится работать в долг. У простых горожан карманы золотом не набиты, а дворяне к сероглазому не хаживали, отвернулись, как только он попал в опалу.
Низвели до обычного городского мага! И все ждали, пока Аксель Ульв приползет прощения просить. Но не бывать такому! Лучше в нищете умру, чем стану покрывать душегубов. Я один тогда посмел рот открыть, остальные промолчали, трусы! В итоге вожусь с тобой вместо того, чтобы председательствовать в Ковене, сокрушенно закончил короткую исповедь сероглазый и, спохватившись, оценил результаты моего труда: Хм, ты не безнадежна!
Сладко потянувшись, он предупредил:
За пределами кабинета говорить будем только на ирде. Артефакт я придержу, но надолго оставить не смогу, слишком рискую. Сначала выучишь разговорный ирд, потом до литературного дойдешь. А теперь ступай: мне нужно поработать.
Куда ступать-то? растерянно пробормотала я.
В спальню, приторно улыбнулся Аксель, без труда возгнав в краску.
Ну вот, все так хорошо начиналось!..
Да на чердак, дуреха! сжалился, признался, что пошутил, сероглазый. Как тебя легко смутить! Ида принесет матрас, устроишься на первое время. В ее комнатушке тесно, вдвоем не поместитесь.
Служанка даже не пыталась скрыть своих эмоций, когда вторично принесла мне одежду: не в ночнушке же по лавкам ходить? На этот раз она выдала полный комплект, не иначе Аксель позаботился. Все это она свалила на пол и едва ли не сорвала с меня жилет-распашонку хозяина. Спрашивается, откуда столько ненависти? Можно подумать, я ее объедала.
Нужен мне твой сероглазый! Забирай со всем приданым.
Русского Ида не понимала, но промолчать я не могла: надоело. Вот и лишний стимул скорее выучить таинственный ирдобъяснить мадам, что делить нам с ней нечего.
Служанка зыркнула на меня и ушла, нарочито громко стукнув дверцей лаза в потолке.
Пожала плечами. Хочет дуться, пусть дуется, сама дура. У меня без нее дел хватало. Например, разобрать скопившийся на чердаке храм и отыскать уборную. Ох, если бы знала наперед, не отнеслась бы к Иде столь легкомысленно! Но тогда мне казалось, что важно только расположение Акселя, а она так, служанка, побурчит, в суп плюнет и успокоится.
Глава 7
Почти каждую минуту я мечтала вернуться домой. Когда просыпалась с затекшей спиной, когда затыкала очередную щель в крыше подручными средствами. Когда воевала с огнивом, чтобы разжечь очаг.
Помыться в новом миретоже целая проблема! Сначала нужно приволочь из кладовой лохань, отмыть ее ледяной водой от пыли и грязиместа ведь мало, в нее ставили разную всячину. Затем отгородить занавеской угол в кухне и натаскать воды. Ведро холодной, ведро горячейи так по кругу. Когда закончишь, так умаешься, что о мытье забудешь. Наверное, поэтому гигиенические процедуры среди местного населения популярностью не пользовались. Обычно ограничивались полотенцем, тазиком и кувшином. У Акселяперсональным, с доставкой на дом, тьфу, в спальню. Я довольствовалась тем, что найду. Причем, складывалось впечатление, что Иде жалко даже битой миски. Она подняла такой крик, когда я попыталась забрать одну на ПМЖ. Не удивлюсь, если отныне перед сном служанка пересчитывала утварь, а утром сверяла ее по описи.
Но сегодня я таки решила устроиться себе своеобразное СПА. Аксель уехал сразу после завтрака, вредная Ида отправилась чесать лясы с соседкой. Видимо, устала переговариваться с ней из окошка, развешивая белье. Стыдоба какая! Один из крупнейших городов королевства, а на улице панталоны вместо флагов на веревках колышутся. Я свои вещи сушила на чердаке, стеснялась, а Иде, Акселю плевать, смотрите, люди добрые! И таких тут сотни. Не удивлюсь, если и герцогские штанишки гордо полоскались на ветру.
От духоты и пара, верных спутников принятия ванны, кружилась голова. Раздевшись до нижнего белья, я металась между очагом и бочкой для воды. Сюда наливали обычную, дождевую или из речки, если повезет, из общественного колодца. Для настоев продавали артезианскую. Стоила она дорого, но Аксель иногда посылал Иду к тележке водовоза. А так все мы пили из сомнительной бочки. Правда, я воду предусмотрительно кипятиламало ли. У местных иммунитет, а ко мне зараза пристанет.
На табурете лежала чистая новая одеждаопыт языковой практики с местными. Собственно, она началась на рынке. Я таскала за Идой тяжелые корзины со снедью, попутно слушала, пыталась понять незнакомый говор. И добилась-таки успеха, сумела раздобыть базовый гардероб местных девушек: нижнюю сорочку, плотный полотняный корсет, кофту и юбку. Все купила готовое, сама кое-как подогнала по фигуре. На первое время сойдет, все лучше обносков Иды.
Так же пришлось озаботиться головным убором. Без него разгуливали только особы облегченного поведения, а моя стрижка и вовсе указывала на ветерана древнейшей профессии. Для девиц моего возраста и семейного положение полагались два варианта: косы-баранки, прикрытые полупрозрачной тканью, и своеобразная помесь капора с капюшоном, застегивавшаяся на груди. Ну или чепецуниверсальный убор крестьянок и служанок всех мастей. Поразмыслив, я разжилась вторым вариантом. Впереди зима, шапок женщины здесь не носят, хотя бы менингит не подцеплю. Заодно не видно, что там под капором-капюшоном, какой длины волосы.
Все вместе обошлось в смешную ценутридцать медных грошей, меньше серебряного соверена.
Убедившись, что вода в лохани нужной температуры, я окончательно разоблачилась и в блаженстве погрузилась в импровизированную ванну. Как хорошо! Если намылиться тем мылом, которое я стащила у Акселя, то вообще неплохо. До чертиков надоело горячее полотенце! Оно только размазывало грязь по телу. И на голове, наверное, за месяц образовался вшивый домик.
Сладко потянулась, выгнувшись всем телом, и едва не пустила пузыри, заметив наблюдавшего за мной Акселя. Нахал отодвинул занавеску и без стеснения изучал впадины и округлости. Ойкнув, поспешила прикрыться ладошками, понадеявшись, что Аксель появился после того, как я скрылась под мыльной пеной. В противном случае я стала героиней бесплатного порно.
Убирайтесь!
Блеснув верхними прелестями, я запустила в мерзавца полотенцем. Аксель перехватил его в полете и закинул на веревку с импровизированной занавеской.
С чего вдруг? хмыкнул он и начал раздеваться.
Запаниковав, села.
Что вы делаете?!
Хотя и так понятно, не в шахматы же он со мной собрался играть.
Собираюсь принять ванну. Ты можешь остаться, милостиво разрешил Аксель, скинув на пол камзол.
Может, вы подождете?.. гневно начала я, но сероглазый расставил точки одним решительным «нет».
Я слишком устал, чтобы пререкаться. Хочешь мыться, мойся со мной. Нетубирайся.
И ведь уйти бы, потому что ни в какие рамки ситуация не лезла, но я осталась, плюнула на стыд. Не для того я корячилась, чтобы из-за противного мужчины остаться грязной. Сейчас быстренько закончу и пойду. Аксель ведь до конца точно не разденется. Наивная!
В Сети могли сколько угодно твердить о просвещенности и распущенности нынешнего поколения, но голого мужчину я видела впервые. Причем для Акселя, в отличие от меня, нагота была естественной. Он горделиво дефилировал по кухне в костюме Адама, что-то доставал, убирал, а оно Словом, мои уши стали краснее свеклы.
Так, Катя, упрямство упрямством, но на разврат я не подписывалась. Грязная так грязная, лишь бы подальше от этого извращенца! Я-то полагала, он пошутил, покуражится и уйдет.
Едва не перевернув бадью, я выбралась на пол. Влажная кожа мгновенно покрылась мурашками.
Уже уходишь? Аксель будто специально остановился рядом с моими вещами. Там хватило бы места для двоих.
Досчитав до десяти, я, словно камикадзе, ринулась вперед и под хохот сероглазого подхватила стопку с табуретки.
Вытрись хотя бы!
Издеваясь, он метнул мне полотенце. Я поймала. Какая теперь разница, пусть еще минутку на голую полюбуется. Но Акселя мое тело не волновало. Плеск воды подсказал, что он забрался в бадью. Я же, повернувшись спиной к мужлану, лихорадочно одевалась. Надо было влепить ему пощечину, чтобы за глазами присматривал! И вторуюза плохие манеры.
У тебя аппетитная попка, без тени вины, с оттенком легкой усталости выдал сероглазый. Можешь как-нибудь ночью прийти, покувыркаемся. А теперь ступай, если не собираешься потереть мне спину. И дверь плотно закрой, чтобы жар не выдуло.
Вконец разозлившись, показала Акселю средний палец и позорно покинула поле боя. Надеюсь, последнему икалось от моих теплых слов! Я не поскупилась, одарила сероглазого всем скудным запасом русского бранного.
Развлечение себе нашел! Немного остыв, я убедилась, намерения Акселя не простирались дальше «смотреть». Ему просто нужна была лохань, а ее заняла я, вот он и нашел самый быстрый и действенный способ завладеть чужим имуществом. Но в последующие две ночи мне не спалось. Все казалось, будто скрипят ступеньки, и похотливый сероглазый маг лезет меня насиловать. Потом, убедившись, что все в порядке, я успокоилась, хотя злость и обида на Акселя улеглись не скоро.
* * *
Новый мир заставлял проявлять изобретательность. К примеру, я сумела починить «молнию» на джинсах. Кое-как, на скорую руку, зато она работала. Правда, надевать штаны в здешних местах не рекомендовалось под страхом смертной казни. Объяснение простое, точно такое же бытовало в наши Средние века. Мол, все на свете поделено Двуликим на мужское и женское. Покуситься на вещь из чужого спискапойти против божьей воли, отринуть свой пол. Поэтому джинсы я бережно выстирала и убрала под подушку. Остальная «земная» одежда за исключением белья досталась Акселю. Он не носить ее собралсяизучать. Не удивлюсь, если к следующему лету сероглазый обзаведется рубашкой с короткими рукавами. Он отметил удобство кроя для жарких дней. В куртке Акселя заинтересовала застежка. Мастера Билардии, так называлось королевство, куда меня занесло, научились делать костяные пуговицы. Увы, они выходили ломкими, большими и неудобными, поэтому местные предпочитали крючки и завязки. И тут я с новой конструкцией, которую при желании можно повторить. Речь шла о так называемых джинсовых пуговицах. Вроде, Аксель даже патент собирался на них получить, чтобы потом получать проценты с каждой сшитой вещи с новомодной застежкой. Я не возражала: платить за еду и постой чем-то надо, не бухучетом же единым.
Словом, постепенно моя жизнь в Антрее, главном городе земли Орса, устаканилась. Я научилась вставать с первыми лучами солнца, чтобы умыться и помочь Иде с завтраком. После либо работала с цифрами, приводя в порядок счета Акселя, либо хлопотала по хозяйству. При свете мигающей масляной лампы начиналось учение. Дальше ужин и на боковую. Словом, одно и то же изо дня в день, кроме седьмицы. В воскресенье местные не работали, наряжались и шли слушать проповедь. Меня, по известным причинам, туда не брали, и я с чистой совестью предавалась лени. Разумеется, в минуты покоя и перед сном не раз поминала «добрым» словом Машу. Надеюсь, ее арестовали. Хотя что толку, она все равно там, а я здесь. Вот бы выбраться и Что я с ней сделаю, пока не решила, хотя бы в волосы вцеплюсь.