Рысь КираНе отпускай меня, мой лорд
1
Я смотрела на себя в зеркало. Ровный овал в янтаре. Мои ярко-рыжие волосы были уже уложены в высокую прическу с крепкими, но тонкими косичками, убранными в нити с горным хрусталем - северной гордостью. Вновь два часа моей жизни были потрачены на церемонию одевания и навеса украшений, выделки из моих волос великолепной прически, марафета и многочисленных скучных разговорах об этих великих днях, наступающих в моей жизни.
- Встречи и свидания, - ворковали служанки, бегая вокруг меня, то с перышками в руках, то с ароматами, то с диадемами. - Сколько женихов... Один лучше другого.
«Мне не нужен ни один из них, - с великой скорбью думала я. - Мне нужен тот, который будет там, но совсем не в роли жениха».
- А вы, леди Элин, вы всех там с ума сведёте!
Элин, Элин, как любили повторять в треклятом светском обществе, молодая леди Элин. Цветок со сталью внутри! Элин хороша собой, миловидна. Она не роскошна, у нее редкой блистательной красоты, но её красота изысканная, точеная, холодная. Северная.
Она нежна, но характер у неё сложный, крепкий. Ах, ах! Как многие хотят её в жены, как многие хотят её внимания.
Как многие хотят её сломать.
Я вспомнила отвратительный смех черноволосого лорда Тариса. Он был рожден на юге, где и по сей день вёл свою пропащую жизнь, где за него все делали его старые хрычи-управители. Сам он ничего не мог, так как рожден был на диких землях, в песках и детство провел там. Могучий воин, своенравный. Я с ним даже подралась однажды. Мы всегда ненавидели друг друга, с самого детства. Когда мы подросли, мозгов у него особо не выросло, зато отросло кое-что другое, судя по тому, что он перепортил столько девок, раз об этом уже барды легенды в тавернах слагали. И высокородные роскошные девахи-дочери лордов любили его, надо же, за что же, Господи, они его любили? Прямо таки
излюбливали этого гордеца, одаривали вниманием, теплом, нежностью, мечтая оказаться в его супругах. Дуры.
Я вздохнула, до боли прикусив губу. До меня дошли слухи - мои вороны и соловьи с ветвистых рощ мне принесли - что он мечтал о той деве, что пока не сломлена им. Это была я. Я знала об этом. Но он меня не получит. Г адина чернобровая. Он еще не знает, на что я способна.
Как хорошо, что магия и наука так легко даются мне - я была счастлива, что росла в некоторой изоляции от частого соприкосновения со столичным обществом, в нашем Озерном крае, так как мой отец, северный лорд, не любил всю эту столичную суету. Это дало мне возможность закончить Озерную академию с высшим отличием и уже к семнадцати годам получить степень магистра-аскета. Этим не могла похвастаться ни одна семнадцатилетняя особа, которая прибудет на Встречи и свидания в королевский замок.
Как хорошо, что у меня был старший брат, он должен был стать наследовать земли вслед за нашим отцом, любимый брат, который поддерживал меня во всех этих приключениях! Он сразу сказал, что если я не хочу выходить замуж - я всегда буду иметь право на то, что прожить счастливую жизнь дома, в Озерном крае, хоть и с клеймом позора Отвергнутой.
Мне на клеймо было плевать, но не плевать было на отца и на самого брата, которым, как-никак, а будет больно и досадно, если я стану этой самой Отвергнутой. И если брат смирится и отпустит, ради меня, то отец не переживет участи моего позора.
- Поэтому придется ехать на эти Встречи и свидания, - сказала я сама себе. Служанки наконец-то оставили меня в моей уютной, теплой комнате с мебелью из резного дерева, а ещё ткаными гобеленами на стенах и шкурами, устилающих пол.
Там я встречу тех, кто захочет жениться не на мне, и тех, кто захочет предложить мне руку и сердце. На Встречах и свиданиях будет и наш с братом хороший друг, Кейлин -сын преподавателя Университета Магии и участника Коллегии королевских магов, великого лорда Рэйзетта Айселотта. Айселотты были добрыми друзьями нашей семьи, и часто у нас гостили, а мы у них. Кейлина я любила - он был хорошим мальчиком и хорошим другом, его влюбленность была в меня неким пережитком детства, и, слава Богу, со временем прошла. Я знала, что он уже давно был влюблен в самую нежную красавицу из всех леди-дочерей, что будут представлены на мероприятии, и он действительно собирался просить её руки - наивный мальчик. Он хоть и правда очень красив, но так добр и нежен, что я и ума не могла приложить, как он собирался тягаться с напыщенными сыновьями-лордами высокого звена, что толпой поклонников ходили за Анексией.
Однако я искренне хотела, чтобы Кейлин был счастлив. Впрочем, кто знает, возможно, Анексия была в него влюблена.
Мне же было все равно, кто там собирался просить моей руки. Беспокоил меня только Тарис. Ненавистная змея. Он обязательно устроит что-нибудь. Какую-нибудь потасовку или бурю, проявит силу, как какой-то горный тролль перед собратьями, доказывая, что только он имеет право на ту женщину, которую он выбрал. Он это сделает из ненависти ко мне, из ненависти и только из ненависти он хочет жениться на мне и разрушить меня и всю мою жизнь.
А жизнь... Жизнь здесь, дома, у меня была такой, какой не было ни у кого. Я вдруг подумала про гостей, что бывают у нас тут, в Озерном крае. Северян в столичном обществе не очень любили, хоть и уважали. Сами мы там старались не бывать в гостях слишком часто, но зато многие приезжали к нам - так было лучше и спокойнее. Наш край нравился абсолютно всем, некоторые, как я подозревала, вообще считали его для себя чуть ли не изысканным местом отдыха, нежели чем-то еще, и я сразу старалась выбивать такие мысли из голов некоторых особ, которые сюда приезжали с такими рассуждениями.
Мой брат, Ирион, мы были двойняшками, был старше меня всего на несколько минут, как и я, он не слишком жаловал постоянный переизбыток столичного сияния. Я радовалась этому. Такого спокойствия, умиротворения и воспитанности, как в Озерном крае, нельзя было сыскать нигде. А также силы и закаленности. Мы с братом были похожи, любили и уважили друг друга, хотя и были несколько разными. Но мы северяне - и мы всегда держались вместе.
В дверь постучали.
Я устало перевела взгляд на неё.
- Да.
В комнату заглянула молодая кучерявая служанка.
- Леди Элин, ваш отец просит встречи перед отъездом... Он ждет вас в восточной библиотеке.
Я едва заметно кивнула.
- Скажи ему, что через пять минут я буду там.
Служанка исчезла в дверном проеме также быстро, как и появилась.
Я снова осталась одна. Снова осталась наедине с утомленным и несчастным взглядом своих синих глаз. Я хотела бы сказать, нет, хотела бы прокричать, что мне всё равно на все эти браки, на все эти мероприятия, на Встречи и свидания, на этих чертовых женихов, на столичное общество. На клеймо, позор, свободу, неволю.
Но это было бы ложью.
Я закрыла глаза и сжала ладони в кулаки. Мое сердце умирало. Я умирала. Я умирала каждый день и каждый час. Я не могла жить, и, существуя, умирала.
Потому что я была влюблена.
Я хотела вступить в брак, я хотела родить детей, я хотела разделить всю свою жизнь только с одним человеком. Я хотела быть с ним на свободе и в неволе, я хотела с ним каждый день засыпать, и каждый день просыпаться. Только с ним. С тем, в кого я была влюблена.
Но это было невозможно.
Это было невозможно.
Колючий ком уперся в горло, и слезы стали жечь глаза... Каждое мое ощущение -кинжал, режущий меня на части. Да, да, и слезы сегодня были жгучие, как осиный яд. Они были так горьки, как никогда, потому что совсем скоро мне не вернуться, обратной дороги не будет. Мне придется выживать в браке с кем-то другим, кого я никогда не полюблю, и я зачахну, наверное, раньше, чем кто бы мог ожидать от северянки.
Я открыла глаза и посмотрела на свое отражение. Я была прекрасна. Меня подготовили, словно подарок к этому мероприятию, но подарок не для него.
- Мой возлюбленный лорд Рэйзетт Айселотт. - прошептала я одними губами. - Если бы вы только знали, как я люблю вас. Если бы только вы знали.
Утирая слезы и дыша всё глубже, я встала с места. Уже много лет я была безнадежно влюблена в отца Кейлина - милого, доброго мальчишки с чистым и храбрым сердцем.
Лорд Рэйзетт Айселотт был моей тайной любовью, и я готова была выбрать либо его, либо Позорное клеймо, либо побег куда-нибудь далеко-далеко, где моя жизнь будет совсем другой. Но только не брак с другим.
Тем не менее, на Встречах и свиданиях будет последний вечер моей свободы, и последний вечер, перед которым я признаюсь ему во всём, что чувствую. Иначе нельзя. Иначе меня порвет на части всё то, что так много лет переполняет. Он должен знать. Он имеет на это право.
2
Я встала из-за стола и решительным шагом направилась в коридор замка. Надо поговорить с отцом. Я хочу увидеть его, как-то успокоить, поддержать. Я знаю, что он хочет, чтобы я удачно вышла замуж, и чтобы моя жизнь была благоденственной, но он мечтал, что я буду любить всем сердцем избранника в своем браке, так как он, мой отец, любил мою мать.
Это было возможно, только если бы я вышла замуж за лорда Рэйзетта Айселотта, который неизвестно вообще любил ли кого-нибудь когда-нибудь кроме своей покойной жены. И даже - любил ли он ее?
Прохлада коридоров объяла меня с головы до ног, я слега поежилась, провела взглядом по высоким окнам, за которыми сгущались тучи - ночью будет гроза.
Я всё же должна поговорить с отцом. Я не могу принять его выбор - я не смогу выйти замуж за другого мужчину, любя моего лорда. Я могу либо принять клеймо позора, либо убежать в неизвестность - только вот куда? Я могла бы поступить в университет и учиться там - тогда бы я больше официально не участвовала во Встречах и свиданиях, в силу принадлежности к Университету магии. Только это могло бы всё изменить.
Коллегия и Университет - это официальная причина для того, чтобы жить иначе, нежели светское общество. В этом случае я могла бы даже остаться старой девой без всякого позора, или выйти замуж, когда захочу уже по своему выбору. Я бы уже была не просто отпрыском Великого лорда, имеющего долг перед королем продолжать великие роды.
Но свободу магистра от этой обязательной родово-семейно-брачной гадости! Однако, увы и ах! Наборы в университет были прекращены три года назад, поэтому - здесь пролет. Когда возобновят - неизвестно. Там была какая-то тайна. Орден Касс контролировал поток абитуриентов. И они считали - рано.
А мне уже семнадцать - единственный год возможный для поступления в Магический университет. Это было бы мечтой - я могла бы быть рядом с моим лордом, и была бы спасена от позора и тошнотворного брака, но...
***
К вечеру восточная библиотека всегда становилась темнее, неуютнее. Но когда я зашла туда, то с радостью поняла, что всякое впечатление о мрачности в зале было исчерпано -папа любил множество света, волны многочисленных свечей, камины. Огнём и светом он мог создать уют там, где это только можно было представить. Так оно было и сейчас.
Корешки пыльных книг, дубовые полки, холодный камень и вытертые шкуры.
Огромные окна с видом на край шумных водопадов и хвойный северный лес. И тепло и свет свечей и величественного камина.
Однако, прежде всего, свет и тепло давал сам отец. Он был одним из лучших мужчин в моей жизни, как и брат, и я любила его. Причинить ему боль было равно для меня преступлению. Именно поэтому сейчас я как никогда ощущала себя в настоящей западне.
Он ничего не знал о моей любви к лорду Рэйзетту, но о ней, надо сказать, знал мой брат.
- Мой дорогая, подойди ко мне, - отворачиваясь от окна, сказал отец. У него были длинные, уже седые волосы, красивое лицо с синими глазами и короткой острой бородкой. Его узкое лицо было уставшим, морщины залегли в уголках глаз. И эти морщины, и глубина в глазах - во всем этом чувствовалась печать по давней утрате. Эта утрата для всех нас стала трагедией изменившей мир - мама умерла семь лет назад, а мне до сих пор казалось, что этого не могло произойти, и всё это неправда.
Я опустила взгляд - но что ныне? Мы живем дальше. Пытаемся жить. Я снова посмотрела на отца.
Одежды его из плотной синей ткани, отороченной на вороте белым мехом, были оформлены так же, как и мой дорожный плащ, в который я уже оделась, собираясь покинуть замок. Брат уже ждал меня в экипаже, а извозчик наверняка ругался из-за моей неторопливости.
- Отец, - прошептала я, подходя ближе к папе и обнимая его. Мне в один момент стало так тепло и хорошо, что захотелось улыбнуться..
- Ты покидаешь дом, и мне больно. Хотя вас с братом не будет всего несколько дней. Моя девочка. Я хочу, чтобы бы ты была счастлива.
Он обхватил мое лицо руками, и посмотрел мне в глаза. Я смотрела на него в ответ, в его глубокие и печальные синие, такие же, как и у меня, глаза, и ненавидела себя за то, что не могу сделать отца счастливым, за то, что не могу сказать ему правду.
- Ты примешь любой мой выбор? - только и смогла спросить я.
- Безусловно, - твердо ответил он, и эта твердость в его словах придала мне сил.
Мы распрощались. Я покинула замок, вышла на широкую лестницу через парадный вход и ещё некоторое время смотрела на то место, что считала своим маленьким островком счастья. Я любила свой дом, но сейчас я должна была найти в себе силы идти дальше. Иначе то устроение жизни, что было выдумано кем-то для всех нас, сломает моего отца и перемелет в муку, не оставив от него живого места, и это всё будет из-за моего нежелания играть по установленным правилам.
Во внутреннем дворе замка впервые мне показалось, что не было никакой суеты. Был какой-то порядок, чинность. Шел легкий снег, и экипаж ждал. Из окна вдруг высунулось красивое и бледное лицо моего темноволосого брата, и он, приподняв бровь, посмотрел на меня с некоторым вопросом.
- Задерживаемся, сестрица.
Я ничего не ответила. Брат снова исчез в экипаже, один из слуг открыл для меня дверь и помог забраться внутрь - темное, но уютное убранство повозки вызывало у меня лишь спокойствие. Я посмотрела на брата, что сидел напротив меня.
- Ну, наконец-то.
- Я прощалась с отцом, - ответила я.
Некоторое время мы помолчали. Заметив проходящего мимо кучера, разогревающего руки, Ирион высунулся в окно.
- Трогай, - приказал брат. - Мы готовы.
Кучер кивнул, глаза его заблестели от волнения на раскрасневшемся лице, и он поспешил на козлы.
Я с тоской склонила голову, облокотив ее на руку, и теперь смотрела в окно, на то, как внутренний двор замка и сама громада моего дома в Озерном крае севера остается позади.
Мне было грустно и тоскливо. К счастью, я не отличалась тревожным характером. Скорее, даже некоторой горячностью - таким был характер моей покойной матушки, такой же рыжеволосой, как и я. Её зеленые глаза достались моему брату, но иссиня-черные прямые, словно палки волосы - это для Ириона наследство отца. Ныне батюшка был весь седой, и это не было удивительным. Он многое пережил. Его глубокий, синий цвет глаз - это мое наследство.
- Что-то ты совсем раскисла, - сказал Ирион, глядя на меня с некоторым любопытством. Я перевела скучающий взгляд на брата. Его красота подчеркивалась той же северной холодностью и утонченностью, что и моя. Мы обладали разными чертами, но были, безусловно, похожи. Брата, как и меня, полностью одели с иголочки - зеленый плащ, отороченный соболиным мехом на воротнике, золотые нити, темная кожа. Моя синева с серебряными нитями и песцовым мехом, словно бы дополняла его образ, а его - мой.
- Ты же знаешь, - ответила я. - Мы прибудем в столицу через сутки, и моя спокойная жизнь на этом будет закончена.
- Мне тут весточку прислали о том, что там уже очередь на тебя, чуть ли не больше, чем на меня, - посмеялся брат.
- Мои птицы из рощ уже всё донесли мне, - ответила я.
Ирион закатил глаза.
- Иногда твои магические способности пугают даже меня. - Он развел руками. - Когда ты успела подчинить птиц из рощ?
- Я не подчиняла,- ответила я. - Мы помогаем друг другу.
- Я это и имел в виду.
- Это разное, - ответила я. - В магии - уж точно.
- Ну же! Сестра! Я не об этом.
Я легко пожала плечами.
- Занималась этим последние полгода.
Ирион с улыбкой покачал головой.
- Ты большая молодец. Если бы эти гады из университета уже три года подряд не набирали абитуриентов только из тех, кого они сами захотят, ты могла бы попробовать поступить туда и...
- И тогда бы я была спасена. Но увы. И всё же - гады из Ордена, прежде всего.
Я опустила лицо и с тоской покачала головой. Мне было так больно, что я едва сдерживала слезы. Как близко был выход из всей ситуации, куда я попала - и как невозможен он при этом был. Ирион сочувствовал мне, я знала, что он очень сочувствовал, и знала, что при этом никак не мог помочь, и сожалел. Но никто не мог помочь.