После ужина, сестра, по-доброму сказал он. После ужина мы все вместе пойдем за этим клубком пряжи, хорошо?
К тому времени будет слишком поздно!
Сиори, Сиори! Хасё взял меня за плечи. Ты вся дрожишь.
Я увернулась от него, не желая успокаиваться.
Отец женился на демоне. Мы обязаны ему рассказать! Обязаны
Мой язык словно онемел. В дверном проеме стояла Райкама. Змеиное лицо и седая прядка исчезли без следа, и даже ее юбка успела высохнуть.
Но ее присутствие в комнате ощущалось как-то иначе: будто она стала более могущественной, более властной. А царапина, которую нанесла моя птичка, зажила менее чем за час!
Кики спряталась обратно в рукав, а братья немедленно поклонились. Я же тем временем кинулась к ближайшему стеллажу с мечами, но Хасё перехватил меня и так больно сжал руку, что я сморщилась.
Райкама впилась в меня взглядом.
Я бы хотела поговорить с Сиори наедине.
Мачеха, быть может, это подождет до конца ужина? спросил Бэнкай. Его плечи выпрямились и напряглись. Но хоть он и был самым рослым из моих братьев и как минимум на голову выше Райкамы, каким-то образом ей удавалось смотреть на него свысока. Мы и так опаздываем
Вы шестеро уйдете первыми.
К моему удивлению, братья не спорили. Хасё отпустил мою руку и направился к двери.
Я схватила меч с нефритовой рукоятью и, побежав за братьями, преградила путь Ётану и Вандэю.
Нет, останьтесь!
Близнецы замерли с недоуменным видом.
Сиори! звонко окликнула мачеха. Опусти меч.
Тот выпал из моей ладони. Я ахнула не пошевелиться! Тело не покорялось ни одной команде, ноги приросли к полу, руки прижались к бокам.
«Сопротивляйся, Сиори! подбадривала меня Кики, кусая за руку. Ты должна бороться!»
Только взгляни на себя! Райкама коснулась моего плеча. Ты не в том виде, чтобы идти на ужин! Живо переоденься, а я придумаю какое-нибудь оправдание для твоего отца.
Ее глаза блеснули золотом, и мои тело и разум сковал лед. Внезапно мой гнев притупился, воспоминания об увиденном в саду стали расплывчатыми, как сон. Мне хотелось лишь повиноваться ее приказу, пойти к себе в комнату и переодеться, чтобы успеть к ужину.
Надену один из красных халатов. Это мой любимый цвет, к тому же отец всегда говорил, что он мне к лицу. Может, даже примеряю тот красный пояс, о котором упоминала Гуйя
Я вздрогнула и сжала кулаки. Райкама снова взялась за свое! Она пыталась зачаровать меня!
Я со всей силы толкнула Хасё, чтобы он очнулся, затем потянула за руки Бэнкая и Андахая, крича братьям:
Не смотрите ей в глаза! Она пытается контролировать нас! Она
Довольно.
Слово рассекло воздух, как нож. Поток обвинений застрял в моем горле, будто кто-то закупорил его пробкой.
Бэнкай поднял уроненный мною меч и наставил его на Райкаму.
Мачеха даже не дрогнула. Ее глаза засияли желтым, как тогда в лесу.
Советую опустить его, мягко произнесла она.
Рука Бэнкая затряслась, мышцы напряглись, от лица отхлынула кровь. Что-то заставило его положить оружие против воли.
Демон! прорычал Андахай, замахиваясь клинком. Сдавайся!
Но не успел он сделать и шага, как тоже внезапно обронил меч. Остальные братья набросились на мачеху, но с тем же успехом могли сражаться с воздухом. Стоило ей задрать подбородок, как они будто окаменели.
Беги, Сиори! с трудом просипел Хасё. Позови отца!
Я метнулась через всю комнату, протягивая руки к дверям, но те не поддавались.
Гвардейцы!
Окна распахнулись от сильного порыва ветра, который заглушил мои крики. Я попятилась под его напором, пока не врезалась в комод Хасё. А когда упала и сжалась на полу от боли, случился настоящий кошмар.
Сыны мужа моего, я не желаю вам зла, тихо обратилась Райкама к моим братьям, но ваша сестра узнала мою самую сокровенную тайну, и я вижу, что этого не стереть из вашей памяти. Вы не оставили мне выбора. Я вынуждена пойти на этот шаг, ради всеобщего блага.
Раздался гул, и свет в ее груди разгорелся ярче прежнего. Он осветил всю комнату и окутал моих братьев.
Тогда они начали меняться. Сначала глотки чтобы не кричали. Их шеи вытянулись и покрылись черными перьями, из носа и губ вырос длинный клюв. Послышался треск костей, звук рвущихся мышц. Их руки удлинились в блестящие белые крылья, ноги сузились и стали шишковатыми, как стебли бамбука, глаза округлились и впали. Напоследок их макушки покраснели, будто увенчались шестью маленькими алыми коронами.
Мои братья превратились в журавлей!
Они лихорадочно разлетелись по комнате, а я с криком подхватила меч и бросилась на Райкаму.
Она стремительно отошла в сторону, поймала меня за запястье, а затем оторвала от пола, демонстрируя ту же невероятную силу, что и в лесу. Меч с лязгом упал.
Верните их! сплюнула я, пытаясь вырваться. Верните их! Вы чудовище!
С тем же успехом я могла обращаться к владыке Саримаэну. Но в моем неутешительном состоянии мне показалось, что в ее глазах мелькнула крупица жалости, тлеющий уголек эмоций.
Я ошиблась.
Чудовище, тихо повторила мачеха, и от этого слова повеяло смертью. Шрам на ее лице замерцал в свете фонарика. Однажды меня так уже называли. И многими другими ужасными словами.
Я корчилась и извивалась в ее руках. Идеальные губы Райкамы скривились в гримасе.
Я думала, что из всех людей, которые мне повстречались в этой новой жизни, ты-то сможешь понять. Но я ошибалась, Сиори, она подняла меня выше. И теперь ты должна исчезнуть.
Прежде чем она успела наложить проклятие, мои братья спикировали и напали на мачеху в яростном смерче острых клювов и мощных белых крыльев. Мебель полетела во все стороны. Посреди этого хаоса мне удалось пнуть Райкаму в грудь и освободиться.
Я побежала к себе в комнату и захлопнула дверь. Нужно остановить ее, но как? Уж явно не цитрой или иглами для вышивания, и определенно не кисточками для уроков каллиграфии.
В углу спальни съежилась моя робкая служанка. Я еще никогда никому так не радовалась! Руки она держала за спиной, словно что-то прятала Хорошо бы, если кинжал. Заметив меня, она быстро встала.
Гуйя! воскликнула я, чуть ли не выталкивая ее за дверь. Беги к моему отцу! Скажи ему, что Райкама
Сиориамма
Больше она ничего не успела сказать. Ее горло неожиданно сжалось, глаза закатились, все тело обмякло. Гуйя свалилась на пол и потеряла сознание.
Тамбуские демоны! У меня оставались считаные секунды до прибытия Райкамы.
Я попыталась растрясти Гуйю, но ничего не вышло. Кинжала при ней тоже не оказалось лишь горстка чего-то, что напоминало черный песок. Вероятно, уголь для окрашивания волос и ресниц, иными словами ничего полезного.
Я развернулась и прошла глубже в спальню. На столе лежали сотни бумажных журавлей. Я подкинула их в воздух.
Оживите и помогите моим братьям!
По моему приказу они задрали острые клювы и захлопали бумажными крыльями. Уже через секунду они полетели стрелой к двери под предводительством Кики.
Птички окружили Райкаму, но с тем же успехом они могли быть комарами. Она подняла руку, и в ее сердце вспыхнул ослепительный свет. Тогда все мои журавли безжизненно попадали на пол, как груда камней.
В воздухе осталась только Кики, и она тут же спряталась за моими волосами. Крылья маленькой птички до того сильно дрожали, что я почти слышала ее страх.
Значит, у тебя все же есть магия, сказала мачеха, загоняя меня в угол. Без нее все было бы намного проще.
Ненависть придала мне сил. Я что было духу кинула в нее деревянный горшочек, оставленный Сэрю.
Но Райкама поймала его одной рукой. Затем положила горшочек на ладонь, и тот засиял в центре. По бортикам поползли тенистые змеи и обвились вокруг моей шеи.
Я застыла, напрягшись всеми мышцами. Змеи парализовали меня и сжимались все крепче и крепче, пока с моих губ не перестал срываться даже хрип.
Остановитесь, выдавила я. Отпустите их
Хочешь что-то сказать? желтые глаза мачехи засияли. Тогда будь осторожна со словами. Покуда этот горшочек на твоей голове, за каждый звук, что слетит с твоих уст, один из твоих братьев умрет.
Райкама приподняла мое лицо за подбородок, заглядывая в глаза. Я ожидала, что она рассмеется над моей беспомощностью, но мачеха никоим образом не выдавала эмоций.
Отныне у тебя нет прошлого. Ты не будешь писать или говорить о нем. Никто тебя не узнает.
Райкама надела горшочек мне на голову. Деревянные бортики закрыли глаза и нос. Я хотела закричать, но ее проклятие сработало быстрее моего голоса. Меня окутала тьма.
Глава восьмая
Я очнулась на мягкой земле, лицом к пустым небесам. Щеки и лодыжки щекотала высокая трава, холодный ветер пронизывал до самых костей.
Я заняла сидячее положение, тяжело дыша.
Это не дом Я оказалась на вершине холма. Дворца нигде не было, а на месте Гиндары простиралось море. Оно окружало меня со всех сторон, серая вода мягко омывала берег.
Райкама забросила меня на какой-то остров. И судя по виду, на Дальнем Севере. Луна, по-прежнему сиявшая на утреннем небе, была размером с мой кулак.
Грудь сдавило от гнева, но я взяла себя в руки. Позже позлюсь. Перво-наперво нужно выбраться отсюда найти братьев и вернуться домой. Я посмотрела вниз и заметила вдоль берега красно-коричневые точки ржавого оттенка: рыбацкие лодки слабый намек на цивилизацию.
Затем подобрала рваную юбку и неуклюже спустилась с холма. Вскоре на дороге раздался топот копыт.
«Какая удача!» подумала я, побежав в ту сторону. Потом замахала руками и уже открыла было рот, чтобы окликнуть путников. Просто скажу им, что я принцесса Сиори, дочь императора. Они с превеликим удовольствием доставят меня домой.
Но тут послышался хриплый мужской смех, блеснули стальные клинки, небрежно зажатые в их руках, и я замерла на полпути.
Эй, ты! крикнул один из мужчин, заприметив меня издалека. Девчонка в шляпе стой!
Живот скрутило от страха. Я слышала много историй об угрозах, подстерегавших на дорогах Кияты, причем бандиты считались самыми опасными из них.
Я бросилась в кусты. Через сотню шагов сняла верхний слой халата, чтобы двигаться быстрее. Зубы застучали от холода. Я бежала вслед за восходящим солнцем таким бледным, маленьким и совсем не похожим на то, что ежедневно озаряло мой дом.
Когда холм остался далеко позади, превратившись в небольшой бугорок на фоне серо-голубого моря, я наконец замедлилась и перевела дыхание. Слава Вечным дворам, бандиты не кинулись в погоню. Впереди находилось затопленное рисовое поле значит, где-то неподалеку должна быть деревня.
Я поискала дорогу, прикрыв глаза от солнца, как вдруг мои пальцы коснулись дерева вместо кожи. Вспомнились слова, которые прокричал бандит: «Девчонка в шляпе».
Мое сердце пропустило удар. На голове действительно что-то было, но не шляпа а деревянный, непоколебимый горшочек. Как бы я ни старалась, он не снимался. Это дело рук Райкамы?
Я присела у неглубокого пруда и посмотрела на свое отражение. Горшочек закрывал глаза и нос, однако я все прекрасно видела, словно дерево было таким же несущественным, как тень. Но мое отражение показывало обратное: как головой ни верти, все выше губ было скрыто.
В горле появился твердый комок, в груди снова запылал жар.
В таком виде отец ни за что меня не узнает! Как и кто-либо другой.
«Напишу ему», решила я. Как только дойду до ближайшей деревни, сразу же отправлю отцу письмо с моим местонахождением. Мы найдем братьев, а затем наймем какого-нибудь чародея, чтобы он снял с меня заклинание мачехи.
Внезапно на фоне серых туч, что собирались на востоке, возникли шесть птиц. Мое сердце подскочило к горлу, в голове прозвучало проклятие Райкамы.
Братья! закричала я. Слово отдавало пеплом, но у меня не было времени задуматься почему. Я побежала по рисовому полю к морю, размахивая руками.
Но птицы летели дальше, не обращая на меня никакого внимания.
Нет, нет, нет! Они должны увидеть меня! Нельзя их упускать!
Братья, прошу, вернитесь!
Запаниковав, я стянула туфлю и кинула в них. Она описала дугу в воздухе, размываясь ярко-розовым пятном, и едва долетела до верхушек деревьев. Что уж говорить о небе.
БРАТЬЯ! воскликнула я исполненным мольбы голосом. Пожалуйста!
Наконец птицы остановились. Во мне затеплилась надежда, что братья наконец меня заметили.
Но нет Они быстро падали, словно кто-то подрезал им крылья. Все произошло так стремительно, что я могла лишь с ужасом наблюдать за их снижением.
Затем помчалась к берегу и едва не вскрикнула при виде шести птиц, безжизненно распластавшихся на песке. Вот только у меня перехватило дыхание: из-под крыльев мертвых птиц выползли шесть полупрозрачных и темных, как тень, змей. Они оторвали от земли переднюю часть тела, поднимаясь до уровня моей талии, и взглянули на меня зловещими желтыми глазами.
«Это твое единственное предупреждение, прошипели они. В следующий раз умрут твои братья по одному за каждый звук».
Передав послание, змеи просто исчезли.
К моему ужасу примешалось облегчение на самом деле на песке лежали вовсе не журавли, а лебеди. Это не мои братья, но они все равно погибли из-за меня.
Шесть лебедей по одному за каждое произнесенное слово.
«Покуда этот горшочек на твоей голове, за каждый звук, что слетит с твоих уст, один из твоих братьев умрет», сказала моя мачеха.
Теперь я в полной мере поняла суть проклятия Райкамы, и мое горло сдавило от горя.
Мне хотелось кричать. Выть. Плакать. Доказать себе, что все это ложь. Ужасная, отвратительная ошибка. Но шесть мертвых лебедей со стеклянными черными глазами, со скрученными длинными белыми шеями убедили меня в обратном.
Я упала на колени, легкие запылали от едва сдерживаемого всхлипа.
Мачеха уничтожила меня. Она забрала у меня братьев, семью, дом Даже мою личность!
По щекам покатились слезы. Я плакала до тех пор, пока не стало больно дышать. Глаза так опухли, что небо слилось с морем. Не знаю, сколько времени я так просидела, качаясь из стороны в сторону. Но когда начался прилив, я поднялась вместе с волнами.
«Думай, Сиори, строго сказала я себе, вытирая щеки рукавом. Слезы делу не помогут. Райкаме только и нужно, чтобы ты томилась здесь и отчаивалась из-за произошедшего».
Она хотела, чтобы я страдала, может, даже умерла.
«Мертвой проклятие не разрушить. А если будешь сидеть здесь весь день и киснуть, как жалкая дурочка, то точно погибнешь! Думай, Сиори».
Мне была необходима еда. А также кров и деньги. Все то, о чем раньше мне никогда не приходилось беспокоиться.
Я пощупала пояс, шею, запястья, длинные широкие рукава. Ничего. Ни кораллового ожерелья, ни нефритового кулона, ни жемчужного браслета. Ни единой монеты или хотя бы расшитого веера, который можно было бы продать.
Впервые в жизни я пожалела, что не позволяла служанкам увешать меня драгоценностями или украсить волосы золотыми заколками и шелковыми цветами.
Я обыскала все карманы, даже внутренние, но ничего не обнаружила.
Как вдруг что-то вылетело из последнего кармана. Кики с трудом выбралась из ткани, крутя головой и крыльями, чтобы разгладить складки, после чего приземлилась мне на колени. Каким-то образом ее бумажное личико выражало озабоченность.
«Кики!» мысленно воскликнула я.
Она услышала и погладила крылом мою ладонь. Этого ласкового жеста вполне хватило, чтобы на мои глаза вновь навернулись слезы на сей раз от облегчения. Я не одна!
Я взяла ее в ладони и прижала к щеке.
«Я не могу говорить, даже мои мысли звучали обреченно. Мои слова они приносят смерть я убила лебедей».
Бумажная птичка молчала несколько секунд. А затем ответила с удивительной нежностью:
«Что такое слова, как не дурацкие звуки, что утомляют язык? Они тебе не нужны, чтобы найти братьев. У тебя есть я, так что помни, что ты не одинока. Мы разыщем их вместе. А до тех пор больше никаких слез, ладно?»
Ее обещание тронуло меня до глубины души. Я никак не ожидала такого от бумажной птички и крепко прижала ее к себе, оберегая от волн, бушевавших вокруг нас.
«Найди свет, который озарит твой фонарик», говорила мне мама. И Кики стала этим светом.
«Ладно».
«Кстати, начала она, садясь мне на ладонь, думаю, что те бандиты на самом деле были рыбаками».