Его слова оказались весьма своевременными.
Нет, сделав самое тяжелое, я бы справилась и с объяснением, чем все могло закончиться для этого сорванца, но, видит Заступница, делать этого не хотела. Не мне, семнадцатилетней девчонке, вразумлять их. Пусть уж лучше профессор. Ему точно удастся донести, в чем были не правы.
Кивнув, что согласна, очистила руки, обрывая связь между собственным даром и пациентом. И, бросив еще один взгляд на малыша на его щеках появился румянец, пусть еще и робкий, покинула купе.
Чай принесли сразу, как только я вернулась в купе. Чай, вазочку с печеньем и тарелку с бутербродами. Отодвинув и то и другое сразу после лечения есть не рекомендовали, взялась за кружку. Вдохнула аромат
«Отпустило» меня резко. Я даже не думала, что можно испугаться так, как испугалась сейчас.
Нет, теперь, когда рядом профессор, жизнь ребенка была в полной безопасности, но я-то приняла решение помочь до того, как узнала о его присутствии.
А если бы вдруг
Первое желание бежать!
Куда?! Зачем?! Все было не важно! Главное, исчезнуть, не встречаться с теми, кто оказался свидетелем случившегося.
Второе
Испытать второе я не успела. Дверь после короткого стука открылась, и на пороге появился человек, о котором только что думала.
Люся, ты и теперь видишь то же, что и я? произнес он, как мне показалось, лукаво.
Если ты о душевных терзаниях, явственно написанных на лице юной барышни, то да, мягко отозвалась его супруга.
Тронув профессора за плечо, заставила его отодвинуться и первой вошла в купе. Присела напротив меня. Нас разделял только накрытый белой скатертью столик.
Меня зовут Людмила Викторовна.
Да, я слышала, не без труда подняла я на нее взгляд. Саша Александра Салтыкова.
Ирина Константиновна
Моя троюродная тетя, заполнила я оставленную для меня паузу. Мы из уральской линии Салтыковых.
Ну, тогда мне все понятно, лишь теперь войдя в купе, едва ли не удовлетворенно кивнул профессор. Закрыл за собой дверь.
Салтыковы обширный род. В каждой семье не меньше шести детей. И так на протяжении нескольких поколений. Затеряться в столь богатом генеалогическом древе несложно, что при разработке моей легенды отец и учел.
Мужчины в основном занимались лесом и изделиями из дерева. А вот женщины Нет, не каждая, но через одну точно имели дар целителя.
У кого-то он был сильнее, у кого-то хватало лишь на мелочи, но учили всех, чтобы не потерять ни крупицы способностей.
Ирина Константиновна, которую упомянул профессор, одна из самых известных ныне живущих Салтыковых, заведовала лекарским домом в Самаре и преподавала в местной академии.
Имелся в этой истории еще один нюанс. Девичья фамилия моей мамы Салтыкова.
Вот только род был другой. Княжеский.
В Москву учиться? бросив взгляд на книгу, оставленную мной на столике, с теми же ласковыми, убаюкивающими интонациями поинтересовалась Людмила Викторовна.
Да, вспыхнув (вдруг подумают, что положила специально), промямлила я.
Ты чай-то пей. Вздохнув, профессор присел рядом с супругой. Нагрузка большая, нужно восстанавливаться.
Под их умильными взглядами удалось сделать еще несколько глотков. А потом все, как отрезало. И ведь не было причин, но стеснение такое, что хоть под землю проваливайся.
Мое смятение их не остановило.
Кстати, подхватила разговор Людмила Викторовна, а сколько магем ты можешь использовать?
Семнадцать. Я попыталась поставить кружку на стол, но под внимательным взглядом профессора была вынуждена вновь поднести ее ко рту.
Первый семестр третьего курса, вроде как вскользь заметила Людмила Викторовна.
Куда уж дальше, но я опять стушевалась. Потом тряхнула головой, беря себя в руки. На самом деле изучила их двадцать, с семнадцатью работала не задумываясь.
Поступать в академию? Направленный на меня взгляд профессора стал цепким.
Да, кивнула я уже практически спокойно. Ирина Константиновна сказала, что Самара не мой уровень.
Правильно сказала. Профессор неожиданно поднялся, порывисто подошел к двери, резко развернулся. Считай, что уже поступила.
Но чуть не выронив кружку, подскочила я.
Чай плеснул, собираясь вырваться наружу
Я привычно накрыла кружку «крышкой». Проверив, что не пролилось ни капельки, не веря посмотрела на профессора.
Мне нужен помощник целителя. Возьмешься?
Я?! Я снова растерялась.
Привела меня в чувство улыбка на лице Людмилы Викторовны. Похоже, происходящее ее немного забавляло.
Жить собиралась у родственников? словно я уже дала согласие, спросил профессор, сложив руки на груди.
Сначала в гостинице, потом в общежитии, несколько удивилась я смене темы.
Во флигеле спальня и гостиная. Живем мы неподалеку от академии, удобно будет ходить на занятия. Вход отдельный
Я так не могу Не будь у меня за спиной дивана, я бы попятилась, а так лишь переводила взгляд с профессора на его супругу, пытаясь понять, правильно ли поняла его слова.
Можешь! на этот раз твердо, будто поставил точку, произнес профессор. Тебе нужно развивать то, что дано Заступницей. И если я могу в этом помочь, то я это сделаю.
Все, что мне оставалось, кивнуть, соглашаясь.
Ничего подобного мы с отцом не планировали, но так оказалось даже лучше.
В той жизни, которая для меня начиналась, поддержка таких людей, как профессор Соколов и его супруга, мне не помешает.
* * *
Трубецкой еще раз перечитал сообщение агента и мысленно выругался.
Поезд из Самары шел одиннадцать часов. Три остановки, на которых барышню контролировали. И вот «Объект вагон не покинул. Внутри отсутствует».
Вновь мысленно выругавшись свои обещания он предпочитал выполнять, взял со стола магофон и отошел к окну.
Август. Еще не ночь, но уже практически стемнело.
Сейчас бы спуститься в гостиную, где собралась семья. Устроиться в углу дивана, наблюдая за вечерним общением под чашечку чая.
К сожалению, в последнее время столь беззаботно он проводил время все реже и реже.
И ведь не скажешь, что некому заняться проблемой, над которой корпел вот уже несколько лет, но
Он эту игру начал. Ему и заканчивать.
Когда нажал вызов, ответили ему едва ли не мгновенно:
Ваше превосходительство?
Марат, посмотрел Трубецкой в глаза визави, вариант «Б».
Понял, нахмурился Марат. Осторожно или
Очень осторожно, подкорректировал формулировку Трубецкой. Новости докладывать немедленно.
Разрешите исполнять?
Трубецкой кивнул. Сбросил вызов, посмотрел на освещенную электрическими нечего тратить дар на подобную ерунду светильниками беседку. Взгляд привычно прошелся по столбику, вычленяя в завитках знакомый рисунок. Многоголовая гидра Как напоминание, насколько хитер и изворотлив может быть враг.
Он уже собирался убрать магофон, когда тот завибрировал, привлекая внимание.
Не ожидал услышать тебя сегодня, ответил он на вызов. Что-то случилось?
Не знаю, что и сказать замялся его новый собеседник. Он сидел в кресле в кабинете и задумчиво крутил бокал с вином. Подумал и решил, что одна голова хорошо, а две
Ты меня удивил, усмехнулся Трубецкой, возвращаясь за стол. Сел, поставил магофон на подставку, чтобы не держать в руках. Уж если твоя голова потребовала появления второй
Мне кажется, я видел сегодня Дедова, не дав поюродствовать на тему кто кого умнее, перебил его собеседник.
Кажется или?.. остро прищурился Трубецкой.
Дедов когда-то был его топтуном. Пока не предал, продавшись с потрохами тому, кого Трубецкой считал заклятым врагом.
Он слишком быстро отвернулся, а я был занят другим делом, так что
Где? Когда? не скрывая напряжения, побарабанил Трубецкой пальцами по столу.
С профессором Соколовым они познакомились, когда того еще звали Данькой, а его Тофой. Имения рядом, родителей связывала дружба. Да и потом
Пару раз жизнь Трубецкому спас именно он.
В поезде, днем.
И чем таким ты был занят? расслабляясь, откинулся Трубецкой на спинку кресла.
О каком поезде шла речь, знал точно: фирменный, «Самара Москва», на котором Соколов с супругой возвращались из Самары, где служил их старший сын.
А то, что этим же поездом ехала дочь Воронина Всего лишь совпадение, но его чутье говорило, что в этом что-то есть.
А это еще одна странная история, сделав глоток, загадочно улыбнулся Соколов. Отравление. Мальчик шести лет.
И чем же оно странное? У Трубецкого даже нос зачесался. Как всегда, когда на горизонте появлялось дело, над которым придется серьезно покорпеть.
Отравление волчьей ягодой. Поделился подросток, с которым мальчишка познакомился на станции. Подошел, когда няня отвлеклась, заговорил. Протянул кулек. Мальчишка взял горсть, тут же съел. Ну а в поезде и началось. Если бы не случай, не было бы сейчас мальчишки.
Трубецкой кивком оценил не столько речь, сколько интонации. Соколов говорил неторопливо, словно смаковал каждое слово. Это тоже было знакомо. Соответствующие выводы он уже сделал.
А что родители?
А вот это самое интересное! Соколов отсалютовал бокалом. Мать в истерике. Отец спокоен, но, когда сын начал говорить про подростка с кульком, закаменел. Едва зубами не скрежетал.
А ты?
А что я? Соколов сделал глоток и отставил бокал на столик рядом с креслом. Сделал вид, что ничего не заметил, но фамилию у проводника узнал. На всякий случай.
И? положив перед собой лист бумаги и ручку, поторопил Трубецкой друга.
Тот улыбнулся, но качнул головой. Мол, еще не все оговорено.
Трубецкой хмыкнул Соколов хоть и целитель, но было в нем что-то от ищейки, потом кивнул:
Будут тебе подробности. Если оно, конечно, того стоит.
Стоит, стоит, с явным удовлетворением в голосе заметил Соколов. Я практически уверен, что фамилия Варланов
Варланов Степан или Варланов Виталий мгновенно подобрался Трубецкой.
Первый известный в определенных кругах следак из розыскной полиции. Второй младший сын в главной линии рода Варлановых, серьезно подвизавшихся на дипломатическом поприще.
Второй, не стал затягивать с определенностью Соколов. И как ты понимаешь
Трубецкой понимал. На попытку убийства то, о чем рассказал старый друг, никак не тянуло. А вот на намек, что если ты то и мы
Когда приедешь посмотреть Тамару? поставив точку в одной теме, перевел он разговор на другое.
По магофону я с ней уже разговаривал. Соколов легкой улыбкой дал понять, что беспокоиться не о чем. А так Ждите в гости послезавтра, часиков так в пять. И не одного
С новым помощником, хмыкнул Трубецкой. О том, что друг покровительствовал талантливым студентам, ему было хорошо известно.
С новой помощницей, поправил его Соколов. Хорошая девочка. Очень!
Хорошая девочка Хороший мальчик Как ни странно, но, предсказывая судьбу своих студентов, Соколов был весьма точен. За шестнадцать лет лишь одна ошибка, но то То была грустная история, о которой ни один из них не хотел вспоминать.
Глава 2
Флигель оказался двухэтажным. Добротным. Полноценная жилая постройка.
На втором этаже спальня, гардеробная и небольшая ванная с туалетом. На первом гостиная-кабинет, разделенная на две части.
В одной, большей, камин с двумя креслами рядом с ним, обеденный стол на четверых и диван, напротив которого висела панель телевизора. В меньшей рабочий стол и книжный шкаф.
Все очень удобно и уютно.
Два выхода. Один, как и говорил профессор, на улицу. Прямо на дорожку, которая вела из сада к подъездным воротам. Второй внутрь дома. Чтобы, как сказала Людмила Викторовна, не чувствовать себя оторванной от цивилизации.
И все было бы просто здорово я о таком и мечтать не могла, если бы не одно «но». Произошло это как-то неожиданно. Раз и я уже не только практически студентка, но и помощница настоящего целителя.
В жизни так не бывает. Только в приключенческих романах.
Эй, есть кто живой? вырывая меня из очередной серии самоедства, донеслось снизу.
Есть! крикнула я. Сейчас спущусь.
С семьей профессор меня уже познакомил. Две дочери: Юля и Яна. Юля на год старше меня, Яна на столько же младше. Сыну Кириллу десять.
Был еще один Валерий, но тот уже служил. Как раз в Самаре, куда они с супругой и ездили.
Я тебе принесла молока и булочек, опять донеслось снизу. А то еще помрешь с голоду.
Смешно буркнула я себе под нос и, накинув поверх футболки легкую кофточку, вышла на лестницу.
Внизу стояла Юля.
До утра бы не померла, не без воодушевления глядя на кувшин и тарелку с булочками, тем не менее восстановила я справедливость.
А кто тебя знает. Рассмеявшись, Юля направилась к столу. Не против, если составлю компанию?
Ты в своем доме, скорее дернула, чем пожала я плечом. Спустившись, достала из скрытого за небольшой перегородкой шкафа стаканы.
На ужин меня приглашали, но я отказалась. И не только из скромности, но и из желания хоть ненадолго остаться одной.
В поезде супруги быстро взяли меня в оборот. Как только попыталась отказаться от всех их предложений, вместе с вещами забрали в свое купе, находившееся в соседнем вагоне.
Ну а там
Все, что мне оставалось, только кивать да коротко отвечать «да» или «нет».
В какой-то момент даже начала подозревать нехорошее так просто не бывает, но, как только речь зашла о медицине, от этих подозрений не осталось и следа. Уж отличить настоящего целителя от ненастоящего благодаря отцу я вполне могла.
Ага, фыркнула на мою сентенцию Юля, но тут же прекратила кривляться. Саш, поверь, ты не первая и не последняя, кто живет во флигеле. Отец фанат своего дела. Он, как ищейка, нюхом чувствует, из кого будет толк, а кто так и останется одно название, что целитель.
Признаться честно, мне было приятно, но
Я не хочу, чтобы меня выделяли, поставив стаканы на стол, упрямо произнесла я. Я благодарна Даниле Евгеньевичу
Перестань! беззлобно отмахнулась Юля. Выделять тебя действительно будут, но так, что взвоешь. Поблажек он своим любимчикам не дает.
Не знаю, радоваться теперь уже или нет, всерьез задумалась я над ее словами. Все настолько страшно?
Еще страшнее, разливая молоко, засмеялась она. Тут до тебя парень жил, Игорем звали, так тот даже застрелиться хотел.
Звали? настороженно уточнила я, присаживаясь на стул.
Ага, опять начала придуриваться Юля. Теперь Игорем Николаевичем кличут. И только на «вы».
Тьфу на тебя! хохотнула я, сообразив, что поймалась на простейшую разводку. Напугала.
Умею, улыбнулась она, устраиваясь напротив. Отец говорит, я люблю сгущать краски.
Ты тоже целительница? воспользовалась я моментом, чтобы внимательнее рассмотреть Юлю.
То, что пошла в мать, сомнений не вызывало. Такая же невысокая, хрупкая. Как фарфоровая статуэтка. Кожа светлая, нежная. Волосы светло-русые, волнистые. А вот глаза карие, что смотрелось очень и очень чарующе.
Нет, прихватив из тарелки булочку, отломила она кусочек. Второй курс МИУ. Факультет журналистики.
Вот это да! восхитилась я.
Московский Императорский университет!
Это было весьма престижно.
А без всякого пиетета, как будто это ничего не значило, протянула она. Пописывать я начала еще в лицее. Отец как-то подкинул пару моих заметок одному из своих пациентов, редактору «Московских вестей». Вот с тех пор и кручусь.
Здорово! вполне искренне произнесла я. Наверное, это интересно.
Интересно, с улыбкой согласилась она. Но иногда выматывает. Хочешь не хочешь, а материал ты должен выдать.
Так ты и сейчас с ними сотрудничаешь?
А куда мне деваться?! засмеялась Юля. Затягивает.
От избытка чувств я качнула головой. Надо же просто затягивает
Для меня журналистика была сродни чуду. Нужно ведь не только найти о чем писать, но и так преподнести читателю, чтобы тот прочел заметку от начала и до конца.
В лицее нас, конечно, учили стройно формулировать свои мысли, но чтобы вот так
Тем временем Юля успела съесть булочку и уже добралась до второй. Сообразив, что могу и голодной остаться, поспешила последовать ее примеру.
Выпечка оказалась выше всяких похвал. Мягкая, воздушная. Сладковатая ровно настолько, чтобы поманить, побаловать тающим вкусом.
Ну вот, а ты не хотела, когда опустели и тарелка и кувшин вновь засмеялась Юля. Довольно откинулась на спинку стула. А хочешь, я завтра с тобой в академию схожу?