Вообще, Лёха хороший мужик, крепкий и работящий. Когда на третьем курсе он вдруг начал воровать у нас Машку, мы сначала бунтовали, потом позавидовали, а после и свыклись. По имени его из нас никто не звал, потому что своим «Масиком» пока не обзавелись.
ну Масик, ну мы уже пол месяца не виделись!.. долетали до меня жалостливые речи.
Не редко бывали случаи, когда нет ни желания, ни настроения, но стоит кому-то из подруг всковырнуть скуку и остановиться бывает сложно. Иногда мы треплемся на перебой, нередко вспоминая институтские годы, но, в основном, Ани не устаёт хвастаться очередным возлюбленным, Нелли обвиняет её в непотребной лёгкости в определённых частях тела, а мы с Машкой, подобно сторонним наблюдателям, тихонько хихикаем попивая и, да, социализируемся. Хоть постоянной близости между всеми нами не наблюдалось, я была уверена в каждой из подруг, и знала, что в случае острой необходимости они всегда будут рядом.
Девчонки жили неподалёку, одна группа в институте, одинаковый специалитет и гарантированное трудоустройство буквально сковывали выпускников невидимыми цепями. Дорожки были проторены, и по началу никто старался с них не сходить. Все, подобные моему, оптово-розничные предприятия находились на одной стороне. Там и свалка не далеко и не мешаемся мы, исконно рабочий класс, никому. Работу при центральных офисах получали в нашем институте единицы, для этого существовали элитные школы, а на кнопочки нажимать и любезничать и выпуска нашей шарашки хватало.
Собирать сейчас всех казалось мне по прежнему рискованным, дефицит положительных эмоций явно сказывался на сдержанности, и отсутствие биологически необходимой эротики долбило на пьяную голову покруче любых таблеток, а завтра на работу. Работу, которую мне нужно очень любить, холить-лелеять, и держаться изо всех сил. Замигавшая спасительным огнём Вирна переворачивала представления вообще обо всём. Теперь даже два выговора не казались мне безобидными росчерками в трудовой, и по-хорошему, надо бы перебить их не меньшим количеством благодарностей.
Веро? Ты тут?!
А, да. Ну что там? Масик жмотничает?
Собирайся, я заеду к трём. И не малюйся там, мне влом.
Окей.
Солидарность превыше всего. Быть страшной подругой никто не любит, и подобные договорённости были у нас в ходу. Только на Ани это не срабатывало, там хоть ведро на голову надень, и то украшением покажется. Мне она виделась дицентрой великолепной, в народе просто, «разбитое сердце». Как водится, красота не позволяет удерживать орган-насос в целостности. Оттого мы быстро сошлись на любви к трагедиям.
Сливала воду из кастрюли я уже не на шутку возбудившись. Первоначально избранная роль отщепенца сделала только хуже. И хорошо, что в голове это прояснилось. Скажи мне Вадим: собирайся, тебя завтра ждут, я бы, наверное, закинула все свои сонные таблетки ни в унитаз, а в рот.
Теперь главное не сойти сума, так явно мелькнувшая надежда, это конечно хорошо, но вот треклятое счастье грёбанный наркотик.
Я закидывала пельмень за пельменем нездорово похихикивая, и едва слышно, на цыпочках, ко мне подползал страх. Правильно, сначала делать, потом думать.
Всё будет хорошо, твердила я себе, нельзя так радоваться, ещё ничего хорошего не случилось.
Хотя, так вовремя пришедшее просветление, чем не повод для радости? И больше никаких таблеток.
Лифт легким шелестом спускал меня с пятнадцатого этажа. Хотя настроение было взлететь, да повыше.
Синяя развалюха, что не иначе, чем по недоразумению звалась машиной, тарахтела у самой двери подъезда. Обрубок выхлопной трубы не переставал выбивать искры. Ещё пару лет, патрульный коптер прилепит на лобовое красный крест, и тогда дорога ей на металлолом. Вряд-ли какой-то сервис возьмется за такой раритет.
И как она ещё ездитпоражалась я, со скрежетом отковыривая пошарпанную дверь.
Ты не сглазь! Нам на новую ещё копить и копить!
Я опустилась в мягкое, обтянутое пушистым нечто сидение и вцепилась в дверцу двумя руками. Характерное «ба-бах» эхом пронеслось по двору. Прохожие в испуге шарохнулись. Мужики поглядывали на нашу обнимающуюся на передних сидениях парочку, и наверняка думали, что баба за рулём зло, а мне бы руки отрубить за такое кощунство. Но мы-то знали, иначе пришлось бы придерживать чёртову дверь всю дорогу.
Погнали, в Комикс, распродажи уже заканчиваются, так что скидки ого-го. На твоё дрыщавое тельце точно найдётся. Джинсы спадать начали?
Да нет, мне бы платье? Или костюм
У вас дресс-код ввели?! вылупилась на меня Маша, видимо, перебирая в голове свой гардероб.
Да упаси
Я сдержанно улыбнулась. Как не посмотри, повод, для которого мне понадобился деловой наряд, будет звучать по-идиотски. Машу вполне устраивала ее жизнь, работа, и даже муж ещё не надоел, так что мои эфемерные фантазии о творческом будущем всегда сидели глубоко во мне, и принять их всерьёз мог только Вадим.
Солнце ещё не скрылось за крышами, и неоновые ленты не спешили ввинчиваться в глаза. Неспешно пролетающие за окном пейзажи были едва различимы. Город, считай, был заново основан, всего лет за пятьдесят. Церковь царя Константина, служила единственным напоминанием об исторической принадлежности к Российской, теперь, федерации. Жители наводняли город со скоростью света. Рекламщики сработали на славу, и прилично разгрузили столицу оперируя лозунгами, намекающими на утопию. Мы стали подобны столичному району, что был немного обособлен. Молодежь не прекращая рвалась в Москву, а столичники к нам, только вот со своими деньжищами тут для них был рай, а для местных там была уготована коробка под мостом окраин.
В центре постройки отличались фантазиями архитекторов, а в рабочих кварталах одна серая коробка ровнялась на другую. Глядя на ежегодную сумму выплаченных налогов аж злость брала! Могли бы хоть одну стену разрисовать.
Мы, как две неудовлетворённые жизнью бабки, принялись для начала проклинать всё и вся. Оно может и не плохо, но придела совершенству нет, и наш внутренний эстет бунтовал.
В центр мы не собирались. Маша обещала мужу эконом прогулку, а я себе, и белеющие вдали огни прожекторов районного магазина, направленные в небо, указывали путь. На огромные подвальные площади туда свозили шмотки со всей округи. Людей должно быть много, особенно в выходной, но многокилометровые тоннели и таблички у входов с горящими цифрами зашедших за час покупателей, спасали. Мы уже миновали первые три, которые светились алым, намекая на крайнюю наполненность, и блестящий чуть поодаль зелёный огонёк подтверждала стремительно пустеющая парковка.
А ты я смотрю набралане сдержалась я в оценке подруги.
А тебя я смотрю уже сдувает! засмеялась Маша. Но на самом деле да, отдала бы тебе килограмм десять. Временами подумываю работу сменить, постоянная сидячка плохо сказывается на моей талии, попыталась она добавить грациозности голосу. Или мужа, а то, видать, не дорабатывает! Маша разразилась громким смехом и померила руками живот.
Частенько люди принимают её за деревенскую или выбравшуюся из окраин в первом поколении. Скромность, претендующие на элегантность манеры, всё это было ей чуждо, как морковный фреш, но городской она родилась, ей и помрёт. Золушки только в сказках становятся принцессами. Меня тоже с натяжкой можно назвать «централкой», но присущую характеру меланхоличную запуганность не редко принимали за интеллигентность, а язвительность тона за спесь. И почему-то редко кто думал про чертей в этом омуте.
Шагающая рядом мадама в спортивных штанах, не скромно подчеркивающих сытую складку на животе, раскусила меня в первый же день. Она проста, как палка, с такими людьми одновременно и легко, и сложно. Легко быть собой и сложно строить кого-то ещё. Просто, Машка, ромашка.
Минуя парковку мы в очередной раз поразились грандиозной примитивности постройки. Торговый центр был до неприличия квадратным. Ни одного окна, ни лестницы. Только малюсенькие двери, едва выдерживающие непрекращающийся поток людей.
Когда мы выпустились, закончили с трудоустройством и переездами, тут же ломанулись исследовать местную инфраструктуру. Торговый центр, естественно, был первым в списке. Сразу мы нарекли это место: Комикс. Пестрящая на каждом сантиметре здания реклама, просто не позволяла различить в этом комке макулатуры маленькие двери, да и вообще бетонную конструкцию. Всегда можно наблюдать слоняющихся покупателей, недовольно взирающих на цветастые стены в поисках прохода. Нам же указателем служил лифчик на огромном баннере, лямка которого спускалась аккурат на вход 23-зет. У других дверей тоже были ориентиры. Где-то гамбургер, со стекающей на проём отрисованной горчицей, где-то десятиметровый пульт от проектора, как дамоклов меч висящий над входом.
Раньше мы выбирались куда чаще. И Ани с Нелли наверняка продолжают эту добрую традицию по выходным. Но у Маши появился муж, а у меня наполеоновские планы
Так. Откуда начнём? озиралась Маша, цепляя на нос очки.
К платьям.
Приметив вдалеке ярко-желтую табличку, что с первого взгляда могла намекать на привычный указатель в женский туалет, мы пёрли как танки, пробираясь сквозь горы разномастного тряпья и обуви, не оборачиваясь и не отвлекаясь. Цель была обозначена, и начни мы рассматривать всё подряд, саможалость взревёт и начнёт дёргать за тонкие ниточки: ну что ты, не заслужила что ли эту сумочку? Она же только пару лет, как не модная! А вот эта юбка? Твоя уже вся драная, чё ты, с окраин чтоб, так одеваться?
Маше ещё труднее: покупая что-то себе, она просто не могла ни купить что-нибудь мужу, и траты росли в геометрической прогрессии. Так что самурайская выдержка, наш верный соратник сегодня.
Золотой
Мама снисходительно оценивала моего лучшего друга, что, подражая всем собравшимся, расхваливал её стряпню, пряча за восхищённой улыбкой слёзы отчаяния. Я же засовывал в рот фрикадельку за фрикаделькой и радовался выработанному за семнадцать лет вкусовому иммунитету.
Денис?
Чё тёть Нин?
Отец едва сдержал смешок, Арсений чуть не выронил нож, явно припоминая лекции по филологии, куда благодаря маминым «связям» его пускали с пятнадцати лет. Я, опять же, возрадовался, что в отличие от многих, моего друга совсем не смущала царящая за столом, да и вообще в доме, аристократическая обстановка. Нужно быть благодарным, что мороженое нам разрешали есть без ножа
Мама с минуту на него просто таращилась, видимо, ожидая, что он сам осознает свою ошибку. Но Денис есть Денис. Хоть удалось заставить подстричь свои патлы, правда пришлось пожертвовать подарком, коим в итоге стал его ровный пробор.
Ты уже решил с институтом?
Сдалась.
Мы с Арсением переглянулись, наблюдая раздутые ноздри мамы, и не смогли сдержать радости. Пусть посмотрит на нормального подростка глядишь, незапланированных лекций в моей жизни меньше станет.
Конефно, радостно запихивал Ден medium, что на мой взгляд переплюнул well done раза в три.
И?
С Милей пойду.
Я подавился, шустро подтаскивая салфетку ко рту. Конечно, что друг решил меня поддержать не новость, просто семье я свой выбор ещё не озвучил.
Тему высшего образования за столом больше не подымали, хоть всем и не терпелось услышать от меня подробности. Ден быстро просёк, что родители ещё не в курсе и, проклиная свой длинный язык, начал клянчить у мамы добавку.
Бедолага, шепнул мне Сеня, и как ты его уговорил на этот подвиг
Друзья брата к нам уже лет пять не приходили, девушки и подавно страшились пасть под плинтус, утягиваемые своей ущербностью, что мама, не стесняясь, им разрисовывала во всех деталях. Только что ей в итоге надо, мы так и не поняли. «Да где я тебе принцессу найду?!», орал Арсений после очередной лекции, на этот раз посвящённой половому воспитанию и осознанному выбору спутницы жизни. В двадцать два мы же все начинаем искать себе жену, по-другому ж не бывает
Я задрал глаза на позолоченную люстру: господи, спасибо, что я не родился девчонкой
Глава 4. Замиокулькас
Дверь шкафа закрылась и мне наконец-то удалось вздохнуть с облегчением. Одно платье и ни тряпкой больше. Маша уцепила две юбки и одну мужскую рубашку. Но юбки шли две по цене одной, так что прогрессия дала сбой.
Мы долго не могли сообразить, влезу ли я в это чёрное платье с плюс десять килограмм, растягивали и так, и сяк. Удобные пояс и халатный запах позволили в него влезть даже Машке, так что сомнений не оставалось, на вырост. Конечно, были вещи и симпатичнее, и строже, но в них я смотрелась как нищенка с большой дороги в обугленной коробке. Вшитые наплечники и простой крой делали из меня сплющенный прямоугольник. Платье, что мы выбрали, под понятие классики не совсем подходило, и алая изнанка при ходьбе таки проглядывалась, но сборки от затянутого пояса ровным строем расходились по силуэту придавая небрежную элегантность. Длинной оно было многим ниже колена, открыты оставались запястья и щиколотки, но они даже в нынешней худобе смотрелись удовлетворительно.
Туфли у меня оставались ещё со школьного выпускного и были, как новые. Так что первый пункт плана я считаю выполненным, себя презентовать смогу. Осталось главное.
Я переоделась в домашнее, развесила над ванной белье и села за интернет. На всякий случай проверила вакансии на второй вкладке с сортировкой «менеджер», поморщилась, и пообещала себе больше к этому не возвращаться. Новая работа в этом направлении вряд ли будет лучше нынешней, а вот стажировка сожрёт добрую часть зарплаты.
Открывая финансовый планер я в очередной раз поразилась сумме, которую мне удалось скопить. Семьдесят восемь тысяч радостно отсвечивали своими нулями. С зарплатой в сорок пять приходилось оплачивать городской налог, пятнадцать тысяч, квартиру, тринадцать, семь на еду и минимум десять на запас. Последние месяцы подтвердили, что цифру в десять надо держать фиксированной, потому что жертвуя едой я доведу себя до смерти. Повысили бы до старшего дело пошло б в два раза быстрее. Но мы над этим поработаем. В настоящий момент даже этого мне хватит, чтобы продержаться месяца три. Хватило бы, но
Скрепя зубами, сердцем, ногтями по столу, я открыла интернет магазин техники. Мне нужен новый планшет. Проработка портфолио может занять уйму времени, и для этого мне потребуется исправное устройство желательно улучшенное, потому что при работе мечты придётся много брать на дом.
Пробежав глазами по вкладкам подержанных аксессуаров предстояло хорошенько подумать. Экономия сейчас может привести к переплате потом. На поддержанные устройства не было гарантии, и по сути, это был кот в мешке, а проживёт он год, или будет десятки лет исправно ловить мышей, никто обещать не мог.
Совсем что ли
Я прокручивала открывшийся сайт с новинками, и пыталась понять, как стоимость, может и не нового, но авто, умудрились впихнуть в маленькую электронно-чернильную коробочку?! Но список возможностей немного расставил всё по местам. После прочтения характеристик, сложилось впечатление, что любой может взять эту штуку и творить не меньше, чем шедевры Но с растушёвкой до этого неплохо справлялась накладка на мизинец, а автоматическое выравнивание перспективы я вообще нашла бесполезным. Нет двести пятьдесят тысяч на планшет только после трудоустройства.
Уже отчаявшись я наткнулась на модель чем-то напоминающую мою разбитую древность, той же фирмы, но на цать поколений новее. Надежность этой техники была подтверждена годами, причём первые годы использования можно смело считать за два, ибо трёхлетний ребёнок способен и алмаз разгрызть, что уж говорить о нежных планшетах.
Я опять открыла банковскую вкладку. Любезно рассчитанный кредит сулил почти стопроцентную переплату
Пытаясь взвесит все «за», я налила в кружку воды и зашла в спальню полить своего зелёного товарища. Замик, замиокулькас, уже разросся в полноценный куст, за ним и темнеющий горизонт казался ни таким мрачным. Интересно а как из окраин видится наш район? Может кто-то там сейчас так же угрюмо взирает на мой дом и видит только непрекращающуюся гряду теней, с редким проблеском гаснущих ламп.
Другие города давно переняли у нас это «новшество». По сути, общество всегда преследовало неотвратимое расслоение. Так почему бы не сделать его естественно-добровольным? У них там своя жизнь, у нас своя. Нам не за что друг друга ненавидеть, потому что каждый свободен в своём выборе, и мы даже не пересекаемся, чтобы была возможность словить искры злобы или зависти. Прогулки по окраинам устраивали страждущие романтики, но только в более-менее благополучных районах, что прятались за колючими заборами, а в остальных местах, желающих на твои почки будет предостаточно.
Первым городом, что докатился до гниющего ореола, стала Москва. После и остальные, включая Верею, применили практику «городского налога». Территориальные же границы социального расслоения, были не более, чем побочным продуктом. Конечно, для москвичей вся область сплошная Звёздная окраина, и, вероятно, даже столичный бомж будет смотреть на меня свысока.