Рука мужчина укладывается на моей талии и вновь притягивает к нему.
Глава 6
Весь остаток вечера он не обращал на меня внимания, лишь проводил к трону и оставил, чему я была рада. И без того много близости. Слишком опасной, ядовитой, и еще эти обещания
Моя жизнь сейчас и без того напоминала ад, но зная Ворона и его нрав, я была уверена: он без труда мог превратить ее во что-то гораздо худшее, страшнее, а лишать меня жизни в его планы не входило. Это слишком просто, слишком скучно.
Наблюдая, как кружатся в танце хмельные пары, я думала, чем могла так прогневить его, что могла сделать, чтобы он вообще заметил мое существование. Плата за лекарства отца? Вздор! Я видела, что для него это куда важнее.
Он мог бы просто забрать меня, чтобы отдать на потеху своим воинам, или заставить бегать от разъяренных псов, велел бы разделить с ним ложено нет, все было куда серьезнее. У него был план на мой счет, и уверенность в том, что он был придуман исключительно для моей скромной персоны, все сильнее укоренялась в мыслях.
Мой повелитель,промурлыкала размалеванная девица, в поклоне демонстрируя пышное декольте.
Елена! Ты сегодня изумительна. Чистая похоть в вечернем наряде,чуть приподняв в улыбке уголок губ, сказал мой муж и протянул руку, приглашая девушку на свои колени.
Кошкой она прильнула к нему, по-хозяйски обнимая за плечи, и улыбнулась. Красные губы красиво оттеняли фарфоровую кожу.
Альба, позволь представить тебе госпожу Лоран, твою подданную и верную короне достопочтенную особу.
Очень приятно, моя царица,растянув алый рот в улыбке, девушка склонила голову, будто ей представили обычную гостью, и вернула все свое внимание Ворону.Мой повелитель, сегодня днем я успела посетить мастерскую мадам Фрорель.
Мужчина хмыкнул, ясно понимая, о чем речь, а меня будто окатило кипятком.
Мастерская мадам Фрорель была единственным местом в городе, где покупали наряды роковые красавицы и страстные девушки, работающие в домах мужского отдыха.
И сейчас эта эта «госпожа» напрямую сообщала Ворону о том, что прикупила откровенный комплект белья. Не стесняясь и, вероятно, не впервой.
Стало противно.
Почему у тебя такое лицо, моя царица?
Мужские пальцы скользнули по женскому бедру, и девушка соблазнительно улыбнулась Ворону, недвусмысленно облизнув губы.
Тебя смущает откровенность и плотские утехи?
Ничуть. Меня смущает пошлость и вызывающая вульгарность.
Глаза девушки вспыхнули яростью, и я легонько кивнула, давая понять, что сказала так нарочно и скрывать свое отношение к ней не намерена.
Или тебя просто гложет зависть к чужой притягательности?
Не вижу причин завидовать медведю, что чешет спину о стертое до сердцевины дерево.
Ворон рассмеялся, и пальцы исчезли с тела девушки:
Развлекайся, Елена, я приглашу тебя, если ты понадобишься.
Получив отказ, она только нелепо хлопала глазами, но, уберегаясь от гнева Ворона, все же соскользнула с его колен и, поклонившись, ушла, оставляя нас вновь один на один.
Хочешь сказать, что я неразборчив?
Более чем, мой повелитель. На этой поляне уже изрядно потоптались.
Глупая или
Честная. Это мое исключительное качество.
Оно может сыграть с тобой злую шутку,голос мужчины заледенел, и я вспомнила, с кем говорю, примерзая к своему месту.У меня как раз под рукой та полянка, где цветок еще не сорван.
Опустив глаза, я вздрогнула и повела плечами, пряча неуверенность.
Смотрю, ты еще и понятливая. Хаял!
К нам подошел мужчина в скромной одежде. Судя по выправкеверный слуга.
Проводи царицу в ее покои и распорядись, чтобы ей помогли приготовиться к ночи. Сегодня обещают грозу, проверь, чтобы растопили камин. Она не должна замерзнуть.
Как прикажете, повелитель. Я лично об этом позабочусь.
Слуга поклонился ему и приглашающим жестом позвал меня идти за собой.
На ватных ногах я поднялась и сделала первый шаг, оказываясь слишком близко к Ворону, который тут же резким рывком, до боли, сжал мое запястье пальцами и прошипел, зная, что я слышу каждое его слово:
Я люблю покорных и похотливых. Иным в этом дворце живется несладко.
Отбросил мою руку, словно грязь, и вернул взгляд к продолжающемуся веселью, давая понять, что разговор окончен.
В смешанных чувствах я последовала за Хаялом, стараясь хотя бы со стороны выглядеть уверенной и непоколебимой, внутри же чувствуя, как распадаюсь на куски.
Этого стояло ждать.
И как бы я ни врала себе, именно в момент понимания я оказалась не готова, хоть и знала наперед о своей участи. Он не обещал мне неприкосновенность, даже присвоил себе, обрекая на неизбежное, но дурное предчувствие колотило грудь. Только когда из главного зала мы вошли в темный коридор, я судорожно выдохнула.
Мне было страшно. Ужасно. До слез и детской истерики.
Единственное, чего мне сейчас хотелось,это спрятаться где-нибудь в темноте этого замка и больше никогда не встречать Черного Ворона.
Но я шла вперед, шаг в шаг ступая за слугой. Остановившись у дверей из серого дерева, замерла, не решаясь войти внутрь.
Ваши покои, царица.
Мужчина поклонился, сохраняя на лице маску совершенной отрешенности, и продолжил:
Я приглашу к вам Мерину. Она приготовит вас к ночи и выполнит любые указания вашей милости.
Благодарю вас, Хаял. Буду ждать с нетерпением.
Он открыл передо мной дверь, и я вошла в просторную, но темную комнату, слыша, как дверь за спиной со скрежетом закрылась, а на крюки улегся тяжелый засов.
Вот и моя темница.
Глава 7
Только оставшись в одиночестве, я позволила себе вольность и опустилась на колени, закрывая голову руками и всхлипывая.
Пышное платье начало раздражать, ноги заныли от высоты каблуков, а голова загудела, как огромный колокол, в который с силой ударили не один раз.
Что же мне делать?
Не помню, сколько я так просидела, слепо пялясь в окно, где огромным белым кругом светила луна, укрывая темноту своими серебряными лучами. Она звала меня выйти, уговаривала оставить этот мир и прекратить еще не в полную силу начавшиеся мучения, но скрип двери оборвал жуткий монолог, и я вскочила, разворачиваясь на звук.
В пороге стояла старушка, сгорбленная и сухая. Она глядела на меня с прищуром, прижимая к груди корзинку с непонятными бутылочками.
Дверь захлопнулась и за ее спиной, на что старушка только хмыкнула. Шаркая ногами, торопливо подошла к камину, забрасывая в его жерло очередное полено.
Чего встали, как вкопанная, царица? Садитесь, расслабьтесь. Чем туже спину тянете, тем дышать больнее.
Удивленная ее словами, я поняла, что действительно напряжена до предела, а жилы под кожей едва не хрустят.
Поставив табуретку перед единственным источником света в спальне, она опустила корзину на пол и рукой пригласила меня сесть.
Не трусьте, царица. Мерина знает свое дело.
Только я не знаю дело Мерины.
Хе-хе-хе,закряхтела она, ныряя пальцами в свою поклажу и вынимая из нее широкую щетку для волос.Так красоту навести перед приходом мужа. Первая ночьсамая важная в жизни каждой девушки.
Губы задрожали сами собой, и слезинка предательски скользнула по щеке, сверкая хрусталем в полумраке. Торопливо смахнув ее пальцами, рухнула на стул лицом к свету, и выпрямила спину.
Несмотря на возраст, старушка аккуратно и умело заскользила пальцами по моим волосам, вынимая из них все шпильки и распуская темную гриву по плечам.
Черная. Как раз под стать нашему господину.
Ему под статьпроглотила рвущееся на волю зло, и замолкла.
Плетей? Острым мечом по горлу? Может, отравы в вино?
Не ответила. Не посмела, понимая, что в этом замке нельзя разбрасываться словами. Любое из них может стать последним, а для меняеще и обещанием мучительно долгой кончины.
Не злая вы, царевна. Слишком хрупкая, ранимая, не под стать ему. Нет, не под стать. Вы ему быстро наскучите.
Как будет угодно его милости.
Ну конечно. Как ему будет угодно.
Расчесав волосы и уложив их ровным полотном, она чем-то ароматным опрыскала руки и погладила ими пряди.
Снимайте платье, царица.
Что?
Снимайте платье. Вам велено выдать другую одежду.
Комочек рубиновой ткани опустился на серебристое покрывало, и я вновь испуганно задержала дыхание.
Издевка. Брошенная прямо в лицо.
Ничего более откровенного я в своей жизни не видела, и сомнений в том, что этот наряд был куплен именно в мастерской мадам Фрорель, не оставалось.
Он хотел меня унизить, опустить в собственных глазах, вырядив как дешевую шлюху, и насмехаться над моей невинностью. Низко и отвратительно, как и он сам.
Вся его суть в том, чтобы уничтожать человека, но только для меня он выбрал изощренный и долгий путь.
Выпейте.
Что?оторвав взгляд от откровенных тряпок, уставилась на старушку, держащую в руках небольшой стеклянный пузырек.
Выпейте.
Что это?
Мерина старая, но не слепая. Ты не переживешь сегодняшнюю ночь в трезвом уме, а к утру превратишься в ничтожество. Пей, это легкий дурман. Будет не так больно, и лишнее из памяти сотрется быстрее.
Я не
Послушай меня, детка,она понизила голос, оглядываясь по сторонам и сверкая зелеными глазами.Не будет он с тобой нежным, а ты не будешь отзывчивой. Это конец. Хочешь, чтобы он сломал тебя? Размазал как грязь по полу? Нет? Так будет умнее. Обхитри его, окрути, околдуй. Ты сейчас слаба, а он как дикий зверь на охотенюхом чует, куда укусить побольнее. Не дай ему себя сломать. Удиви его, а это поможет.
Я бросила взгляд на пузырек и вновь посмотрела на женщину, которая продолжала испуганно поглядывать в сторону двери, будто в любой момент сюда ввалится стража и нас четвертуют на месте.
Это выпьешь, а это,она протянула на руке тонкую пластинку размером с ноготок,проглотишь.
Что это?
Чтобы ты не зачала. Сразу обрюхатитпотеряешь все шансы его привязать. Тебе нужно время, царица. Быстрее же, ну! Или нам обеим головы снесут!
Она говорила тихо, но ее голос дрожал. Не раздумывая более ни секунды, я проглотила содержимое, быстро забирая пластинку с морщинистой ладони.
Дверь вновь открылась, и Хаял, спрятав ладони за спиной, выжидающе уставился на женщину, сверкнув темными глазами.
Мерина почти закончила, господин. Осталось только приодеть ее милость и обтереть розовой водой,запричитала старушка, низко кланяясь, сгибая и без того кривую спину.
Десять минут.
Мерине хватит.
Дверь захлопнулась, и мы вновь остались один на один.
Снимайте скорее платье, царица. У нас мало времени, но я еще могу успеть рассказать вам, чего ждать.
Что ты мне дала?тихо спросила я, чувствуя, как тепло разливается по телу, будто от водки.
Сейчас полегчает. Почувствуете. Слушайте, царица, Ворон в постели нежностей не знает, будете сопротивлятьсясломает. Своего он все равно добьется, так что не сопротивляйтесь, лучше подыграйте. То, что я вам дала, притупит боль, но запомните,она потянула расшнурованный корсет вниз, стягивая с меня подвенечное платье, и хватая тряпку из корзины, пропитанную ароматной водой.Удивите его. Поразите. Возьмите дело в свои руки.
Я не понимаю, о чем ты.
Он привык быть главным. Оседлай его сама, заставь потерять контроль, и он это точно запомнит.
Она умело вытерла меня с головы до ног и торопливо всунула в руки тот омерзительно откровенный наряд.
Скорее, царица. Укройтесь одеялом и ждите, когда придет. Прикиньтесь спящей.
Что? Откуда ты знаешь? Почему я должна тебе верить?
Я видела много людских ошибок, поверьте, я не желаю вам зла.
Она быстро собрала свою корзинку и скользнула к дверям, которые на короткий стук ее кулачка открылись и выпустили женщину из моей темницы. Но в саму комнату никто не заглянул и даже не показался в поле зрения.
Надеюсь на скорую встречу, госпожа,сказала она, обернувшись на прощание.
Глава 8
Мне неожиданно стало спокойно.
Может, подействовала та настойка, что я неразумно выпила, или страх стал столь плотным, что просто отрубил все чувства своим весом, но, взглянув на мягкий комок ткани в руке, я погладила его, поражаясь нежности кружева.
Такое дорогое.
Если бы не его предназначение, я бы обрадовалась возможности рассмотреть белье поближе, но одна мысль, что Ворон может явиться в любой момент, моментально привела в себя.
Не хватало, чтобы он застал меня глупо смотрящей на выданные тряпки, подтверждая его слова о моей неуверенности.
Глубоко вздохнув, я набрала в легкие как можно больше воздуха и быстро избавилась от простого белья, что мне выдали утром, перед тем как обрядить в свадебное платье.
Запутавшись в тесемках, ненадолго растерялась, но все же, разобрав комок, опустила его на тело, борясь с дрожью. Огромное зеркало в углу комнаты манило к себе, и подчиняясь любопытству, я голыми ступнями пробежалась по ковру, заглядывая в отражение.
Тонкие красные ленты на бедрах сводились к маленькому треугольнику, прикрывающему нежную, гладко выбритую кожу, которой лично занималась строгая леди в серой мешковатой одежде, готовившая меня к свадьбе. Грудь, пышная и упругая, лежала в двух жестких чашках, что едва скрывали темные вершинки сосков за тонким кружевом, полностью довершая наряд дешевой девки.
Это выглядело откровенно. Слишком призывно. Будто я сама пригласила его к себе, а теперь в нетерпении жду, когда откроется дверь, впуская мужчину в мою обитель. И если бы не подрагивающие руки и напряженные плечи, я могла бы подумать, что и вправду красивая.
Никогда не видела себя такой.
Склонив голову, ненароком пробежалась пальцами по животу и вздрогнула.
Тело неожиданно остро отреагировало на прикосновение, и дыхание стало чаще и жарче, обжигая губы. Словно теплыми камешками выложилась дорожка, согревая озябшую, несмотря на дыхание камина, кожу.
Ладонь опустилась к бедру, и меня подбросило в воздух от острых, непередаваемо ощутимых касаний.
Запустила пальцы в собственные волосы и застоналатак страстно это отозвалось в теле, против воли закрывая мои глаза.
Что же она такое дала мне, черт подери?..
Лечь в постель! Да, лечь в постель!
Силой заставила себя оторваться от странных, незнакомых мыслей, и опрометью бросилась к кровати, запрыгивая в прохладную постель.
О, боги!
Кожа горела, полыхала, будто изнутри жгли костры, и я с блаженным стоном покрутилась на прохладной ткани, остужая распаленное тело. Притвориться спящей стало затруднительно: мне хотелось выкручиваться и кататься по постели, будто тело требовало движений, танцев, а ему приказывали лежать неподвижно.
Повернувшись набок, я лишь на мгновение прикрыла глаза и тут же испуганно распахнула их, чувствуя, как по голому боку скользит чья-то ладонь.
Сколько времени прошло? Я что, действительно уснула?
Голова была ясной, но такой спокойной и легкой, что я не сразу развернуласьубедиться в своих догадках о непрошенном соседстве в этой просторной постели.
Это белье тебе идет.
Благодарю, мой повелитель,откатилась из-под его руки и села, прикрывая руками почти голую грудь и скрещивая ноги.
Так и думал.
Ворон поднялся. Дергано и нервно принялся расстегивать застежки на парадном сюртуке, отбрасывая следом пояс и рубашку, демонстрируя мне широкую спину.
Ляг и закрой глаза.
И не подумаю.
Что?обернулся и сжал челюсть, рассматривая меня жестким взглядом.
Даже не подумаю.
Зверем бросился на кровать, приближаясь ко мне на вытянутых руках, и, буквально нависнув сверху, гневно прошипел в лицо:
Я приказал тебе лечь!
А я нарушила приказ. Потому, что я так не хочу.
Ты действительно идиотка,резко подхватил меня под колени и уронил на спину, цепляя жесткими пальцами тонкие тесемки белья, то ли сдвигая его в сторону, то ли намереваясь порвать.Мне плевать на твои желания, царица.
Но не плевать на свои.
Сглотнула вязкую слюну, глядя прямо в черные от гнева глаза, замечая, как судорожно его взгляд скачет по моему замершему от испуга лицу, и, воспользовавшись положением, протянула ладони к мужским плечам.
Касаться его голой кожи было невыносимо странно. Меня сжирало незнание, нестабильность и угроза, которыми от него веяло за версту. Но лежать и позволять ему все, даже не попытавшись, было еще нетерпимее. Я бы откусила себе пальцы, если бы сейчас послушно легла и отдала свое тело на растерзание.
Это противоречило мне. Это была бы не я.
Что ты делаешь?спросил и опустил взгляд, прикрывая его чернотой густых ресниц, рассматривая мою грудь в откровенном наряде.
Ничего Ничего плохого, кроме того, что хочу разделить с мужем ложе.
Хочу?усмехнулся и ладонью накрыл мое бедро, ныряя рукой ниже, к ягодице, что совершенно не скрывалась под тканью.Я не ослышался?
Нет. Я так и сказала.
Вдохнула и вершинками груди не нарочно прижалась к мужчине, тут же выдыхая и пряча это едва уловимое движение.
Но он заметил. Почувствовал, как дрогнуло мое тело от этого касания, и ядовито улыбнулся, откидываясь на шелковые подушки.
Раз уж таково твое желание, я проявлю милость. Приступай и помни: если мне станет скучно,глаза блеснули раскаленным гневом,я сделаю все, чтобы к утру ты молила о пощаде, захлебываясь в слезах, Альба.
Глава 9
«Оседлай его»,крутились в голове слова старушки, подталкивая к действиям.
Все, что я знала про седла, касалось исключительно лошадей, и борясь с собственным смятением, я заставила сердце стучать спокойнее, перебрасывая ногу через мужские бедра, занимая главенствующую позицию.
Как ему это удается?!
Расслабленный с виду, смотрит на меня снизу вверх. Лицо полно триумфа, будто это я у его ног и прощу пощады. Крепкие руки напряжены, на них видны канаты мышц, что бугрятся под бронзовой кожей, позволяя тусклому свету камина вырисовывать тени на его теле.
Он выжидает. Будто хищник в засаде, который заточил свои когти, чтобы растерзать очередной кусок мяса, проглатывая его сырым и даже не потрудившись прожевать, позволяя жертве видеть собственную смерть.
Голыми бедрами я чувствовала жар, что идет от его тела. Ощущала, какое оно крепкое, несгибаемое подо мной, и понимала, что это всего лишь игра. Шанс развлечься за мой счет.
Он ждет робких взглядов, красных от смущения щек и сдавленного дыхания. Ждет, когда я струшу, брошусь закрывать тело руками, пряча его от чрезмерно откровенного взгляда.
Мой единственный шанс сломать его игруудивить.
Старушка была права. Даже если это противоречит мне, я должна отыграть так правдоподобно, чтобы даже Ворон поверил мне и оставил в покоехотя бы ненадолго.
Скользнула руками по верху бюстье и избавилась от него быстрее, чем нагоняющее стеснение поймет, что оно опоздало. Голая грудь покачнулась перед лицом Ворона, и его взгляд потемнел, а челюсть закаменела, позволяя только желвакам ходить под выточенными скулами.
Продолжай.
Короткий приказ, и меня бросает в горячую воду, от которой кожа, кажется, пойдет волдырями, но я поднимаюсь, возвышаясь над мужчиной, и тонкий, почти ничего не закрывающий остаток наряда падает ему на живот.
Он смотрит внимательно. Медленно осматривает меня от пальцев ног до ключиц, игнорируя мой прямой взгляд. Невозможно понять, нравится ли ему то, что он видит, или секунду спустя меня сбросят и просто вдавят в постель, как обычную потаскуху на одну ночь.
Вниз.
Сажусь, прижимаясь обнаженной кожей к ткани его брюк, и выставляю руки перед собой, упираясь в каменный живот с рисунком мышц.
Мне так легче. Дышать, смотреть на него, понимать и принимать, что он не уйдет и мое будущее неизбежно.
Ты слишком раскована для девственницы. Или твой многоуважаемый отец успел кое-чему тебя научить,он произносит это с пренебрежением, не скрывая своего отношения к моей семье, и даже чуть фыркает от злости.
Я слышала,шепчу, опустив глаза и рассматривая собственные пальцы, лежащие на мужском торсе,что если бояться, будет больнее.
Хм,хмыкает и резко хватает меня за запястья, вытягивая их наверх и заставляя повиснуть над ним, прогнувшись в спине.
Лицом к лицу. Слишком близко.
Я все еще сверху, но это совершенно ничего не меняет. Я проигрываю этот бой, потому что вижу, с каким ядовитым удовольствием он разглядывает мое лицо, как губы расплываются в недоброй улыбке.
Больно тебе будет в любом случае, Альба. И я могу смягчить эту боль. Но знаешь, что самое забавное? Я не хочу этого делать. Ты должна страдать.
Почему я?
Потому что я тебя ненавижу. И все, что с тобой связано, тоже.
Он прижимается губами к моей груди, втягивая сосок и обжигая теплом рта, всасывает его сильно, до искр, но вместо крика с моих губ срывается стон. Громкий, слишком нечаянный, и глаза мужчины широко раскрываются, позволяя разглядеть в них искреннее изумление.
Ворон отпускает мою грудь и, не дав и секунды на размышление, впивается в другую, втягивая ее еще сильнее, прикусывая острую вершинку зубами, что сжалась в твердый комочек от слишком острых ощущений.
Незнакомых, болезненных.
Они пугали меня, но теловидимо, из-за выпитой настойкикатегорически протестовало. Вновь разрушив тишину очередным стоном, я вяло обвисла на собственных руках, буквально падая ему на лицо.
Черт! Проклятие!
Перевернувшись, он придавил меня спиной к постели. Собрав ладонями ноющую грудь, набросился на нее с новой силой, то прикусывая белую кожу, то втягивая ее, вырывая мучительные стоны из моих губ.
Это было как упасть в костер.
Кожа горела, нутро гудело, словно натянутая струна, и стремилось куда-то выше, вперед, к неизвестному, но такому притягательному. Голова словно налилась красным туманом. Не видя ничего перед собой, я пальцами впилась в покрывало, безуспешно пытаясь дышать не так шумно.
Широкие ладони отпустили грудь, спустились ниже, очертили талию, больно сжали и продолжили свой путь вниз. Накрыв ягодицы, Ворон что-то зарычал и силой толкнулся бедрами навстречу, вминая меня в перину, рывком стягивая с себя штаны.
Я бы испугалась. Вскочила бы и бросилась бежать в последний в своей жизни раз, но вместо этого я мучительно-сладко выдохнула, стояло мужским губам прижаться к моей шее и оставить цепочку поцелуев-укусов, заставляя кровь закипать.
Ворон торопился. Его будто бы охватил такой лютый голод, что кости выкручивало от тревоги, и он небрежно сильнее развел мои ноги, выпрямляясь и глядя прямо вниз, туда где должны были соединиться наши тела.
Я сразу поняла, что произошло, и когда горячая пульсирующая плоть прижалась к узкому входу, мысленно приказала себе расслабиться, напоминая о выпитой настойке, которая обещала притупить боль. Хотя бы немного. Чуть-чуть
Но я не понимала, что меня ждет.
Давление становилось болезненным. Зашипев, я впилась ногтями в его руку, привлекая к себе внимание, заставляя его посмотреть на меня.
Он словно обезумел. Его взгляд, всегда прямой и решительный, сейчас был расфокусирован и пьян. Я увидела путы, что не позволяли ему сделать это быстро, будто он щадил меня? Это послабление?
Даже не додумав эту мысль, я вскрикнула и отбросила голову назад, зажмурившись до ноющей боли в веках.
Больно. Будто он порвал меня, будто ошпарил низ живота огнем и запустил кислоту по венам. Только в тот момент мне стало по-настоящему страшно, и я глубоко вдохнула, распахивая глаза и встречаясь с темным напряженным взглядом.
Он молчал, но мне казалось, вопросы так и гудят в воздухе. Они звенят в ушах так оглушающе, что я бы закрыла уши, но не могу. Мне смертельно нужно схватиться за крепкое тело, что вновь опустилось сверху, и попробовать унять эту тянущую резь, что не проходила, но и сильнее не становилась.
Ах!...вытянулась и все же обхватила широкий торс руками, стояло мужчине толкнуть бедрами, поднимая боль еще на единицу.
Ворон промолчал, лишь сдавил мое лицо ладонью, заглядывая в него все с той же хищной остротой, но не торопился, будто позволяя привыкнуть.
Он двигался медленно, резкими короткими толчками. Я больше не кричала, только кусала губы, прощаясь с болью, что словно опьянение растворялась в воздухе, оставляя нас с Вороном один на один.
Смотри на меня!
Прорычал мне в лицо и склонился ниже, сильнее вдавливая в постель.
Открой глаза, Альба! Немедленно!
Поцелуй,выдохнула и сама испуганно распахнула веки.
Что я сказала?! Как это пришло мне в голову?!
Но вместо гнева, обрушивающегося на меня, я получила только нервную, скользнувшую и исчезнувшую на губах улыбку. Прижавшись к моей щеке, Ворон гневно прошептал:
Я поцелую тебя, моя царица. Поцелую так, чтобы ты попросила еще. И только попробуй не ответить мне взаимностью.
Глава 10
Ворон
Ненавидел ее и сжимал в руках сильнее, страдая, а не получая удовольствие от того, как она шипит и кусает губы до крови. Наизнанку выворачивало, вытряхивало поганое нутро наружу, но голова продолжала работать холодно, непослушно щадя тарновское отродье. Словно глупый пес, с восторгом рассматривал точеные черты лица.
Она такая Светлая. Несмотря на черноту волос, бездонную синеву глаз и искушающе-алый рот, она не походила на порочную тварь, которой я ее представлял. Слишком честная, в чем сама призналасьглупо и необдуманно.
Бесспорно, красивая. Соблазнительная, с яркой линией талии, круглыми мягкими бедрами и налитой грудью. Темные вершинки сосков сыграли со мной злую шутку.
Я планировал развлечься. Поиздеваться над ней и ее нравственностью, которую она невольно излучала, и без того беспощадно руша мои представления о себе.
Я рассчитывал увидеть мерзкую игру в соблазн с целью спасти свою шкуру, но вместо расчетливой дряни к храму подошла эта
Не находил слов, чтобы описать свои впечатления, только перед глазами мелькала фигура в темном и совсем не подходящем ей по фасону платье. Слишком вычурное, портящее ее естественную красоту. Ей нужно быть просто голой, даже без этих пошлых ленточек, которые представляли из себя белье.
И только когда она сама сбросила с себя верх, позволяя впиться взглядом в сочные полукружия, в голову словно засыпали песка и загубили механизм. Не видел ничего, кроме них, смотрел на темные ореолы и по-животному дико захотел попробовать их на вкус, поднимая со дна инстинкты всасывать женскую грудь.
Но сделать ей больно было важнее. Хотел измарать ее в грязи своей похоти, потрепать как куклу, использовав по назначению, заставить жалеть об этой жалкой попытке успокоить меня.
Но она застонала, и голову затянуло пеленой.
Слишком сладким, слишком искренним был этот стон, и я невольно поймал себя на мысли, что не слышал такого очень и очень давно. Каждая, что оказывалась в моей постели, старалась кричать как можно громче, стонать как можно игривее, ожидая моего дальнейшего внимания к ее персоне. Но это было не то. Не так.
И моей «супруге» удалось мне об этом напомнить.
Я ведь шел сюда изрядно взбешенный, словно зверь, учуявший запах крови и неумолимо голодный.
Нужно было уйти еще тогда! Когда увидел, как она вытянулась в собственной постели, демонстрируя мне беззащитную спину и аппетитные бедра. Вообще не нужно было ее сюда привозить!
Фарс! Вздор!
Знал, был уверен, что она только прикидывается, обманывает меня, но даже когда я забрался в постель, она не шелохнулась и только чуть приоткрыла рот, сладко утопая в подушке. Разбудил ее, увидел, как она растерянно хлопает глазами, вспоминая, где она и с кем.
А потом этот концерт, в котором я, черт ее дери, оказался благодарным зрителем!
Сейчас, толкаясь в ее узкую тесноту, жадно вбирал глазами взмахи темных ресниц, слушал собственное тело, в которое она впилась пальцами, бесстыдно прижимая себя ко мне, и немел. Хотел порвать ее! Заставить страдать! А вместо этого прислушивался к тяжелому дыханию и подрагивающим стонам!
Ненавижу! Ненавижу ее всем нутром!
Поцелуй
Прошептала и испуганно распахнула глазана дне этих озер заплескался страх.
Нет, дорогуша, если я не могу взять тебя, как планировал, все время отвлекаясь на твое возбуждающее тело, то искусаю твои губы в кровь, чтобы больше не смела просить того, чего не понимаешь!
Я поцелую тебя, моя царица. Поцелую так, чтобы ты попросила еще. И только попробуй не ответить мне взаимностью.
Ее кожа пахла розовой водой и возбуждением, щекочущим рецепторы. Не понималее или моим, но проваливался, пьянея, как после дешевой бормотухи.
Это мой шансили очередная возможность уйти поверженным. Нееееет, нет, она не узнает об этом! Не поймет, что я поддался какого-то черта, даже не заметит, но факт есть факт. Я должен ее сломать, обязан! У меня нет выбора!