Пах перед моим лицом вновь напрягся, и мужские глаза пронзила такая злость, которой я ранее никогда не видела.
Я сломаю тебя, испорчу, Тарн. И ты больше никогда не станешь прежней,прорычал он, потянувшись ладонью к растянутому поясу брюк.
Глава 16
Смотреть на нее сверху внизопределенный уровень блаженства. Нравилось, как невинно она хлопает своими бездонными глазами, как пухлые искусанные губы распахиваются от удивления и горячий короткий выдох обжигает головку члена у ее рта.
Будь послушной, царица. И больно не будет,шиплю я ей и толкаю член в горячий ротик, едва не вырывая волосы на темноволосой голове от одержимости.
Обжигающий, мягкий, влажный. Он просто вырывает меня на мгновение из собственного тела, и соблазн оказаться глубже в ее горле тянет на новый толчок.
Храбрая, глупая Тарн.
Она не вырывается, не кусается, только смотрит глазами, полными ужаса и разочарования, в которых я вижу свое отражение. Не двигается навстречу, но и не торопится оттолкнутьиз-за угроз ли?..
Глупая, сладкая Тарн!..
Тонкие ладошки накрывают бедра и сдержанно сминают ткань, пока я вожу гудящим от возбуждения членом по гладкой стороне женского языка. Мошонка начинает стучать по ее подбородку, а мне все мало. Меня гложет голод, которому нет конца.
Да когда же уже придет облегчение?! Для него так много причин, но оно все никак не наступает, заставляя все разъяреннее терзать узкое горлышко.
Сломаю! Я ее сломаю!
Но маленькая дрянь неожиданно закатывает глаза от легкой волны удовольствия, и это приколачивает мои ноги к полу ржавыми кривыми гвоздями.
Мне не закончить, пока эта тварь не рассыплется на кусочки, погребенная под волной оргазма. Это зависимость. С первого раза, с первого укуса и толчка. Она запутала меня, закрутила, навязала свою природу, что влияла сильнее, чем инстинкты.
Мой инстинкт. Самка должна кончить.
Резко отнимаю от нее член, едва не встряхнув за темную шевелюру, и поднимаю на ноги.
Тонкая ниточка блестящей слюны тянется от ее припухших губ, а щеки покрывает алая подлая краснота. Потому что она не такая, какой должна быть! Ее не убивает стыд, а лишь щекочет легкое смущение за то, что я поимел ее в сладкий рот!
Она слаба и доверчива, стоит, не двигается, не зная, чего дальше ждать от меня. А я и сам не знаю. Мне хочется передавить ей шею до хрусткого щелчка, заглядывая в безжизненные глаза, или, наоборот, сломать поцелуем, слыша сдавленное дыхание на краю удушья.
Она сломала меня. Сломала все, едва тронув пальцами.
Нутро властно взревело, вминая меня мордой во влажную почву, затаптывая в грязь тяжелыми лапами. Оно давило на меня виной, которая подкралась ядовитым пауком и вцепилась в открытую шею, впиваясь острыми хелицерами в кожу. Отравляя. Ее запахом, ее взглядом, нежностью кожи.
Я все-таки ошибся, погрязнув в своей ненависти. Она бы не поступила так, как я думал. Слишком честная, не умеющая держать лицо девчонка прокололась бы сразу, едва увидев меня у алтаря.
Идиот! Идиот!
С хрустом пробил деревянную балку над ее головой, и девушка испуганно закрыла глаза, вжимая голову в плечи.
Порок и ангельская непорочность. Сколько ни пачкай ее грязными пальцами, лебедь останется белой, отпуская от себя всю несмываемую черноту моих рук.
Нежная пташка
Ты должна немедленно уехать,распахнула глаза, и в них поселилась такая надежда, что мне скрутило печенку.
Она жаждет улететь, вспорхнуть белоснежными крыльями и умчаться за горизонт не прощаясь. Ей здесь не место. В рассаднике интриг, порока, грехов она лишь потухнет, превращаясь в невзрачную тень, и растворится в серости своих дней.
Ей не место рядом со мной.
Засов за дверью тихо скрипнул, и невольно коснувшись розовых губ, резко обернул руку, толкая створку и позволяя девушке отшагнуть в коридор. Тарн продолжала смотреть на меня с животным ужасом, но я спешно заправил рубашку в брюки и отвернулся.
Убирайся из моей жизни, Альба Сортэн. Больше не желаю тебя видеть,выплюнул через силу и уперся взглядом в открытое окно, жадно вдыхая последние нотки сирени, что она оставила после себя.
Уже скоро я превращусь в зверя, верну контроль над животным и буду скулить от того, как тянет к этой белой лебеди, сводя с ума тоской.
Уже скоро, но не сейчас.
У нее будет достаточно времени, чтобы убраться от меня подальше.
Глава 17
На негнущихся ногах мчалась по темным коридорам не глядя вперед. Все тело дрожит, внутренности стянуло такой крепкой нитью, что пережимает до боли, а я все бегу в никуда, не чувствуя усталости.
«Убирайся»,эхом стучит в голове, разрывая череп своей решимостью.
«Убирайся, Альба»,добавляется следом и я резко торможу, хватаясь ладонью за стену и скатываясь на холодный пол.
Прогнал или отпустил? Не желаю об этом думать, не хочу! Стереть из головы все воспоминания, смывая стойкую черноту с израненной души. Прочь! Как можно дальше!
Подымаясь на дрожащих ногам, слепо бреду в свою комнату, вздрагивая от голоса слуги:
Госпожа, куда вы идете?
Господин велел мне покинуть его. Навсегда,не дернув и бровью, стараюсь держаться здраво, не выпуская наружу свой животный испуг.
Не понимаю, что с ним творилось Что я могла сделать ему за свою короткую жизнь так, что жажда мести захватила его? Что я испортила, что сломала?..
Я провожу вас,ровно отвечает Хаял и без спроса берет под руку, поддерживая и помогая идти.
Доверчиво опираясь на подставленный локоть, перебрасываю ступни, не чувствуя пола подо собой. Будто шагаю по мягкой вате, не в состоянии удержать равновесие и проваливаясь каблуками в вязкую пропасть.
Ждите. Я узнаю, что на самом деле приказал господин,недоверчиво бросает он, открывая дверь моей клетки и, убедившись, что я вошла, вновь отрезает от свободы, запечатывая как жука в бутылке.
Я растеряна, опустошена, сломлена. Произошедшее крутится перед глазами, надавливая на незаживающие раны вновь и вновь, не желая пропадать в чертогах памяти.
Слишком мало времени прошло, все еще слишком свежо мое падение, о которое я разбила колени, опускаясь перед НИМ. Плевать! Ровная мысль, что я не сделала ничего ужасного, колотит мелкой дрожью, и мне становится холодно. Закутавшись в колючий плед, я вновь опускаюсь на софу, заглядывая бесчувственным взглядом в камин, и пытаюсь унять волнение.
Оно упрямо впивается в душу, вытягивая черные нити, которыми Ворон опутал меня с головы до ног, как огромный паук. Запутавшись в паутине, глупой бабочкой бью крыльями, пытаясь спастись, но все тщетно
Мне показалось. Все только началось. Он не отпустит меня от себя ни на шаг.
Это выдумка моего воспаленного мозга, панический страх перед будущим!
Мне бы собирать свою скудные вещи, замирая у дверей к возвращению слуги, но я продолжаю сидеть на месте, прилипнув к твердой подстилке, забыв, как дышать.
Слишком просто
Я думала, это будет длиться вечность: его жестокость, откровенное и ничем не прикрытое желание меня унизить, разбить. Но прошло всего ничего, а он выгоняет меня за порог, словно сдался. Где все то, что он так тщательно забивал мне в голову, нагнетая каждой фразой и жестом?
Вскинулась, осматривая комнату от порога до стены, чувствуя на себе цепкий призрачный взгляд, но танцующие от огня тени на стенах пугали сильнее странного ощущения, и я закусила губу, отвлекаясь.
Накрутила себя до седых волос!
Поднялась, скидывая с голых плеч укрытие пледа, и подошла к постели, проводя по измятым простыням пальцами.
Я так и не поняла, Ворон, в чем моя вина,прошептала и вздрогнула, услышав шуршание мышей за стенами, показавшиеся мне тяжелыми шагами.
Просто напугана, вот и мерещится всякое
Господин велел собирать ваши вещи,вернувшийся Хаял продолжал рассматривать меня с сомнением, заложив руки за спину.Вас проводят, куда вы сами скажете, выдадут содержание и охрану.
Благодарю. Мне это не нужно, я уйду сама.
Это не щедрость,вновь ткнув меня носом в беспомощность перед приказом, слуга поклонился, давая мне время собрать свои скудные пожитки и приготовиться к отъезду.
В неизвестность, полную вечного страха.
Вдруг он передумает? Вдруг найдет меня и вернет, чтобы закончить то, что неожиданно прервал? Что-то упрямо шептало у меня над ухом, что это не конец Я еще успею прочувствовать дикую ненависть Ворона.
Госпожа,старушка Мерина, медленно поклонившись, без спроса вошла в комнату, опускаясь на старый стул.Вижу, вы добились, чего хотели?
Чего я хотела, по-твоему?растерянно спросила я, заглядывая в выцветшие глаза.
Свободы. Или я ошибаюсь?она задумчиво склонила голову к плечу, рассматривая меня с головы до ног.Неужели лебедушка прикипела к ворону?
Не говори ерунды!раздраженно бросила я, взмахнув рукой.Просто
Просто сердце не на месте,перебила она и поднялась, торопясь уйти.Перья всегда крепче стали,повторила старуха слова моего отца.Подумай, девочка, стоишь ли ты одна целого народа.
Что ты мне предлагаешь?окликнула ее в пороге, пока она не открыла дверь, делая наш разговор доступным для ушей слуг.
Приручи зверя и избавь эту землю от его гнета.
Ты рискуешь, предлагая мне его убить,прошипела, теряя терпение.
Даже эта высохшая с годами женщина плетет свои интриги, стараясь втянуть меня в самый их эпицентр.
Чтоб вам всем провалиться!
Убить? Боги с тобой, деточка,улыбнулась она, и я почему-то испугалась. Слишком это было похоже на оскал.Прикорми животное, воспитай. Научи быть другим. Он играет на самом обрыве, Альба, и если не ты, найдутся другие, кто избавит это мир от его присутствия.
Что ты знаешь?
Ничего,она качнула головой.Я ничего не знаю, только гадаю на костях забитой домашней скотины. Это то, что я видела. Верить мне или нетрешай сама.
Сказанные слова пошатнули мое хрупкое спокойствие, которое я с таким трудом сама себе придумала, вновь сея панику.
Что если она не соврала? Да какое мне до этого дело?! Ворон сделал все, чтобы его боялись и ненавидели, уничтожил все самое дорогое и сокровенное, надругался над людскими душами, без чувства стыда и совести. Почему мне должно быть не все равно?
Воронон и есть Ворон. Темнота, что опустилась на земли Аоро, заполняя каждый угол даже самого отдаленного дома. Вечные тучи повисли над некогда голубым небом, заставляя его плакать день ото дня.
Черт! Какая мне разница?!
Уберусь как можно дальше, отброшу эти воспоминания в мусорную яму и прокляну, никогда больше не отрывая их среди гнили и обломков.
Вы готовы?Хаял внимательно осмотрел пустые сумки и сдвинул седые брови к переносице.
Глава 18
Я не поеду.
Но
Без «но», Хаял. Никто не давал тебя права спорить со своей царицей.
Слишком грубо, но слуга покорно склоняет голову. Мерина только хмыкнула, сползая со стула и шлепая к двери, шумно шамкая челюстью.
Мне некуда возвращаться. Домой? Нет, только навлеку на родных проклятие. За границы земель? Зачем? Там только пустоши, оставшиеся после похода Ворона на наше королевство. Или его вассалы, что словно пауки оплели паутиной всю территорию.
Я нигде не в безопасности. Каждый темный угол будет для меня кошмаром, в котором таится незавидная смерть царицы Сортэн.
Нет, я никуда не поеду.
Пусть казнит меня, пусть прикажет распнуть! Или здесь коротко и смертельно, либо далеко, под вечным гнетом и ожиданием мести. В конце концов, я так и не узнала, за что меня так проклинает Черный Ворон.
Велите принести завтрак в мои покои,отмахнувшись, поспешила выставить слугу за дверь. Этот притворщик вызывал у меня лишь омерзение, и его собачья верность Ворону пугала.
Как прикажете, госпожа.
Оставшись в одиночестве, заметалась из стороны в сторону, продолжая прижимать остатки наряда к груди. Каменный пол под ногами остужал ступни и мысли, позволяя мыслить здраво, и постараться собрать разбегающиеся сцены расправы надо мной.
Прогонит! Ворвется сюда диким зверем! Схватит за шиворот и выбросит за порог, как нагадившую в любимые сапоги кошку! А если не выбросит? Если, наоборот, обрадуется, чтобы потом прилюдно выпотрошить меня, как курицу, на глазах у жадных до зрелищ горожан?
Боги За что меня так прокляли?!
И что с того?
От одной этой мысли стало невыносимо грустно. Терять мне уже нечего, кроме своей жалкой изломанной жизни. Все, что у меня есть,возможность открывать глаза по утрам, вдыхать грудью сдавленный воздух и чувствовать холод, идущий из всех стен черного дворца. Разве много?
Но это все, что я могу собрать в израненные ладони и называть жизнью.
Неожиданная уверенность заставила остановиться и оглядеться. Негоже царице ходить в обрывках платьев, с растрепанными волосами и ужасом на лице. Статусэто все, что у меня есть, и я не намерена терять лицо.
Вынув из багажа одно из своих платьев, перетянула пояс тугим ремнем, опуская босые ступни в удобные темные сапожки на плотной шнуровке. Волосы решено было расчесать и оставить стекать по плечам темными волнами, чтобы не привлекать внимание сложными прическами.
Да, так лучше. Так привычнее.
Облачившись в повседневную одежду, действительно ощутила себя куда лучше, чем прежде. Нет, весь этот атлас, кружево и парча не мое. Словно натягивать на себя змеиную шкурку явно не того размера, уповая на природную эластичность. Можно, но глупо. Удобно не будет.
Госпожа,вернувшийся Хаял несколько смутился моего образа.Господин велел вам убираться на край земли, или он самолично протащит вас до границы, привязав к жеребцу.
Пусть он скажет мне об этом лично,холодно ответила я, сдвигая слугу в сторону и направляясь прямо по коридору.А пока он этого не сделалбудь добр, покажи мне владения. Маленькая, но информативная экскурсия.
Я служу господину,коротко дернув бровью, мужчина поджал потрескавшиеся губы.
А я его супруга. Царица. Этого достаточно, Хаял? Или ты вновь попытаешься противиться моей воле?
Глаза мужчины заволокло гневом, но нужно отдать ему должноеон сдержал рвущиеся наружу проклятия, крепко сцепив зубы. Единственное, на что его хватило,сказать:
Что ж, почту за честь. Пройдемте.
Вежливый взмах руки, очередной поклон, и вот я уже бреду за ним, на слепом доверии шагая по полу из черного камня, не представляя, куда заведет меня эта игра в уверенность. И как долго я смогу играть эту роль.
Что первым ты хочешь мне показать?
Тюрьму,коротко ответил он, даже не обернувшись.Думаю, это будет познавательно, не так ли, госпожа? Должны же вы в конце концов знать, где заканчивают дни все неугодные господину.
Грудь неприятно сдавило.
С огромной радостью посмотрю. Благодарю вас, что решили начать с такого нетрадиционного места.
Слуга только хмыкнул, выражая все свое неуважение.
На удивление, вместо того чтобы идти вниз, в темницы, мы поднимались вверх по закрученным пролетам, все выше и выше. Сквозь узкие окна бойниц я могла разглядеть, как высоко над землей Ворон решил расположить пыточную, не удивляясь.
Птицы любят воздух. Даже хищные.
Прошу. Это территория Валира, слуги господина и верного палача, умеющего добывать любые сведенья из людей.
Я уже успела познакомиться с его методами,вспомнив заклейменного лорда Эстера, сказала я.Довольно убедительно.
Валир настоящий виртуоз своего дела, уверяю вас. Однажды мне удалось присутствовать при пытках одной из шпионок короля Фольста. Уже через час девушка умоляла прикончить ее и была согласна выпить уксус, лишь бы прекратить свою агонию.
Она все рассказала?
Несомненно. В первые минут пятнадцать. Остальное же время Валир просто наслаждался,хищно сверкнув глазами, Хаял открыл передо мной дверь, пропуская перед собой.
Стоило сделать шаг, как в грудь уколола тревога. Удар в спину стал убедительным доказательством ее разумности, и закрывшаяся за спиной дверь только дополнила картину.
Никто не смеет перечить слову моего хозяина!пыша гневом и злостью, прошипел слуга, глядя на меня сквозь маленькое решетчатое окно.Ты сдохнешь здесь, грязная дешевка! Ты не заслужила даже пальцем касаться его кожи, взглядом трогать его лицо!
Его лик был так искажен гневом, что меня ударила одна дикая, совершенно неуместная, но такая подходящая мысль.
Мужеложец. Хаял верен Ворону, потому что влюблен в него до беспамятства!
Никто не узнает, как умерла паршивая соплячка, возомнившая себя ровней моему господину!шипел он.Никто! Тыгруда будущих костей и тухлого мяса!
Небольшое оконце закрылось непроницаемой ширмой, прекращая наш разговор. Мне не оставалось более ничего, кроме как развернуться на деревянных ногах и посмотреть в пропасть перед собой, ощутив порыв ледяного ветра, ударившего в лицо.
Теперь понятно, почему так высоко.
Из этой темницы один выходпрыжок вниз, раскрывая объятия пустоте.
Глава 19
Ворон
Она ушла?
Да, господин. Поспешно, даже не забрала свои вещи. Я распорядился, чтобы их выбросили.
Как посмел?!
Цепко ухватив Хаяла за подкрашенные сединой волосы, рывком уложил пустую голову на край стола, болезненно прижимая ее до звучного хруста в шее.
Но господин! Она ушла! Ее вещимусор!блеял слуга, жалобно морща лицо.
Проклятый мужеложец! Даже слепая любовь этого болвана не оправдывала глупого, опрометчивого поступка, который взбесил меня, поднимая в груди рвущуюся на волю злобу.
Немедленно все верни и принеси сюда.
Да, господин,скатившись на пол, Хаял потряс головой и ползком направился к дверям выполнять мой приказ.
Ушла.
Как ни ужасно, но легче не стало. Боль только сильнее скрутила кости, сдавливая их словно дикая лиана, до треска. До жуткого костяного хруста.
Сбежала. Только отпустилрасправила крылья и улетела, чертова лебедь.
Будто я надеялся на другое Будто глупая вера не жгла мясо, испепеляя и оставляя запеченные раны.
Чертова Тарн!!!
Бешено стуча кулаками по столу, глушил свой рык за звоном письменных принадлежностей, подскакивающих и жалобно трещащих от неожиданности. Только когда выступила первая кровь на и без того сбитых костяшках, смог взять себя в руки и остановиться.
Дрянная девчонка, сломавшая мне жизнь. Похитившая сердце столько лет назад и так безжалостно его разбившая.
Нет Это не она.
Глупое чувство обмана било в ноздри отравой. Не сходилось, ничего не сходилось! Она видела меня впервые! Целовала впервые! Говорила со мной в первый раз!
Это не она!
Но как же тогда я смог запомнить маленькую нежную родинку на правой щеке, как отложились в памяти камнем цвет ее необычных глаз, сравнимых лишь с темнотой морских глубин. Как Какой-то бред! Обман! Ложь!
А больше всего я не терпел, когда меня обманывают. Что-то нечисто. Что-то не так.
Господин, вот ее вещи,вернувшийся слуга опасливо поставил передо мной старенький саквояж, отходя на несколько шагов назад и ожидая следующего приказа, который не заставил себя долго ждать.
Проваливай.
Одиночество.
Оно съедало ядовитой едкой плесенью каждый раз, когда я запирался в своем кабинете, мучаясь, как загнанный зверь. Но бедный багаж в шаге от моих ног странно его нарушал. Будто девка здесь, смотрит на меня своими оленьими глазами и ждет следующего удара, чтобы мелко нахмурить брови.
Чертовка! Проклятие!
Сам не понял, как оказался на коленях, вытряхивая платья и мелочи из карманов, утыкаясь носом в скромные рубашки, пытаясь ощутить ее аромат. Запах сирени, которым пропахла ее кожа, которым пах я вот уже сутки, не видя ничего перед собой, кроме тонкого силуэта.
Демон Она сводит меня с ума!
Перерыв все и вытряхнув, обложил себя тканями и мелкими побрякушками вроде пары заколок и одного дешевого браслета из черненого серебра. Беднячка. Это читалось по всему, что лежало передо мной.
Когда-то ее отец был влиятельным человеком и имел достаток. Но свержение его короля, потеря статуса и болезнь сделали из него ничто, поглощая в это ничто всю семью Тарн. Бедностью пропахло все от тряпок до бумажных страниц блокнота, наспех сшитого из обрывков чистой бумаги.
Ровный и витиеватый почерк скользил по страницам, сплетаясь в стихи. Такие же печальные, как глаза напуганной Тарн. Грустные, трепетные и явно тайные. Такое не открывают первому встречному и уж точно не бросают, сбегая на другой край земли.
Как и медное колечко на несколько размеров больше, чем тонкие пальчики лебедя. Явно снято с материнской рукикак дар, как оберег. И этот флакон с цветочной настойкой для аромата, что пах так же ярко, как воспоминания о прошедшей ночи.
Она ушла и оставила свои богатства.
Не верю. Ложь. Не она.
Тарн такая же сердечная, как приступ, и вряд ли бы бросила то, что считала куда дороже сережек и туфель. Но Хаял
Мог бы догадаться.
Хаял!
Да, господин?
Слуга возник из тени, все это время верно выстаивая у дверей свою преданность. Он всегда стоял рядом, выполнял всю самую грязную работу, вывозил продажных девок и усмирял разбушевавшихся любовниц.
Самый верный слуга, который поплатится за содеянное во имя своей любви. Столько лет ходить вокруг моей постели, собирать грязные простыни и ни разу не возлежать на нихего боль, которая была принята в обмен на возможность быть рядом.
Где она?
Господин?
Где Тарн?
Ушла
Не лги мне, Хаял,голос звучал звериным рыком, пока я поднимался с колен, делая шаг в его сторону.Не смей мне лгать. Ты лучше всех знаешь, что я делаю со лжецами.
Побледневшая кожа и выступивший бисер на морщинистом лбу сказали мне правду.
Она не ушла. Она где-то здесь. Птичка, что я назвал своей и отпустил, не улетела. Она осталась.
Где. Тарн?
Я все скажу, господин,склоняя голову, Хаял признал поражение, все еще надеясь на милость, которой для него не будет.Я все расскажу.
Глава 20
Холодные камни уводили в беспамятство еще сильнее, чем ледяной ветер. Они промораживали меня до самой души, минуя кости, мясо и внутренности.
Так холодно Мне никогда не было так холодно
Несколько часов еще было терпимо, особенно согревали теплые длинные рукава платья, но и этого оказалось недостаточно. Ступни уже не ощущались, превратившись в две ледяные детали, которые при желании можно было разбить. Пальцы на руках посинели, скрючиваясь в кривые ветки, которые разгибать было бы чревато болью, пронзающий отмороженную плоть.
Так и умру.
Глупая. Надеялась на быструю смерть, а теперь замерзаю, как выброшенная за порог псина, не решившаяся уходить и свернувшаяся клубком у дверей, жалобно скуля.
Я кричала. Срывала глотку, но никто меня не услышал. Или услышал, но не откликнулся, закрывая глаза и делая вид, что ничего не происходит. Никто в этом проклятом замке даже не подумает меня искать. Никто. И если случится так, что мой труп найдутсожаление не задержится в их сердцах, стирая меня из памяти свиты и слуг.
Скрип дверного засова почудился обманом сознания. Это галлюцинация, я уже брежу от холода. Открыть глаза не получилось, слишком тяжелыми были веки, слишком крепким оказался последний сон, давящий своей чернотой.
Она здесь.
Тяжелые уверенные шаги и прикосновение к лицу обжигающе горячих пальцев заставили хрипло всхлипнуть и поморщиться.
Потерпи, Тарн. У меня еще одно дело,голос Ворона поднял в груди все самое жуткое, что было страшнее этого ледяного заточения.Хаял.
Да, господин.
Ты был мне верен столько лет. Что заставило тебя ослушаться моего приказа?
Она не хотела уходить. Я лишь желал угодить моему господину, не обременяя истериками. Хаял делал так тысячу раз, и этот раз не стал исключением.
То были девки. Простые дырки, которых я пользовал столько, сколько хотел. А это твоя царица. Чувствуешь разницу?
Я был верен
Я знаю, Хаял.Ворон был до ужаса спокоен.Я знаю.
Господин!
Я отпускаю тебя со службы. Ты мне больше не нужен.
Шорох мелкой каменной крошки и отчаянный крик, удаляющийся с каждой секундой, всполошили округу и стаю воронов, ждущих своей добычи в виде свежего мяса. Щедрую трапезу им обещал громкий, противный шлепок где-то внизу, у острых скал основания замка.
Накатил приступ тошноты, но было попросту нечем.
Последняя пища была в моем желудке несколько дней назад и давно уже переварилась, позволяя желудочной кислоте жрать меня изнутри.
Это закончилось, Тарн. Ты не умрешь здесь,пообещал Ворон и ловко просунул руки под мое окаменевшее тело, поднимая в воздух и прижимая к горячей груди.
Его будто бы не брал чертов холод, пропитавший здесь каждую песчинку. Горячий Такой горячий, что голова кружится.
Сухой и болезненный кашель сдавил горло, заставляя меня тихо и хрипло застонать, невольно утыкаясь носом в пахнущее мятой и табаком плечо. Сознание темным марево затягивалось, мешая мне понимать, что происходит и куда несут мое тело. Нет сил. Больше нет сил даже дышать.
Не спи, Тарн, паршивка. Не вздумай умирать сейчас! Я тебе не позволяю!
Прости, Ворон. Это не в моей власти.
Горячей воды! Живо! Знахарей и лекарей!гремело над головой, но я уже не понимала, кто кричит и кого зовет. Просто вой, звенящий в голове, словно волк тоскует по луне, что так далеко.Дыши, Тарн. Не смей умирать.
Мягкие простыни окутали знакомым ароматом, затягивая в уютную темноту. Слышался треск ткани и чуть теплые рывки полос на коже, что даже не делали больно. Становилось только холоднее, все больше, все глубже
Я согрею, если ты пообещаешь бороться. Черт! Зачем мне твое обещание? Я приказываю тебе не спать! Не смей, мелкая ты не смей
Растирающие движения приносили невыносимую боль. Хотелось стонать, выть зверем, но губы отказывались подчиняться, зубы превратились в камни, стучащие друг об друга с диким треском.
Голая кожа сплошь была усыпана болезненными мурашками, стонущими от каждого прикосновения. А их было много. Слишком. Они тенью танцевали везде, в самых недоступных местах, и я даже не могла промычать о своем недовольстве.
Не трогайте Не касайтесь Это невыносимо.
Живи, Тарн. Ты не заслужила такой быстрой смерти.
Я ничего не сделалапрошептала так тихо, что никто бы не услышал, но шепот Ворона у лица развеял эти надежды.
Я знаю. Но это ничего не меняет.
Глава 21
Ворон
Жалкий комочек в углу камерывот что я увидел, следуя за Хаялом к месту его гибели.
Она лежала прямо на каменном полу, поджав под себя ноги и пряча лицо краешками рукавов. Холодное, с нездоровой синевой лицо без капли крови, словно она уже застыла и навсегда останется здесь ледяной глыбой.
Рванув напролом, первым делом ощупал холодное личико, пытаясь уловить дыхание. Едва ощутимое Почти последнее, но оно было. Жива. Тарн жива. Мелкая домашняя птичка, рискнувшая остаться и едва не погибшая в ту же минуту.
Что делать со слугой, решившим нарушить мой приказ, я решил в первые же секунды, когда осознал его предательство. Я велел отпустить ее, выгнать прочь, а не убить, заперев в одной из воздушных камер. Это проступок. А проступок всегда требует расплаты.
Мне было его не жаль.
Неся бессознательное тело девушки в свои покои, приказывал ей не сдаваться, бороться, дышать! Но мерзавка только сильнее растекалась у меня в руках расплавленным металлом, становясь все тяжелее и безжизненней.
Горячей воды! Живо! Знахарей и лекарей! Дыши, Тарн. Не смей умирать.
Сбросив тело на постель, принялся рвано сдергивать убогое платье с ледяного тела. Дешевка, как и все ее наряды, что я уже успел рассмотреть и перебрать. Хорошо, что теплое, или
Растирая ладонями холодную кожу, покрытую мурашками, не мог удержаться от соблазна рассмотреть ее со всех сторон. Отметить все самые заметные родинки, полоски тонких шрамов, и изувеченную когда-то ударами хлыста спину. Розовые полосы с легким рельефом хорошо затянулись, но не полностью, напоминая о том дне, когда я узнал о выходке Эстера, решившего поиграть в изгонителя.
Мне было плевать. Я лишь хотел наказать Тарн и ее семью: за верность павшему королю, за гордыню и за саму мелкую дрянь, уничтожившую мою душу.
А сейчас она лежала в моей постели и практически бесшумно дышала, лишь громко стуча зубами. Можно было бы танцевать чечетку под этот звук, если бы не трепещущий ужас оттого, что она может умереть. Кто знает, насколько она на самом деле живучая?.. Может, уже к утру сдохнет.
Господин,старший лекарь тенью в свекольной рясе прокрался в покои, низко кланяясь.Вы звали?
Девушка. Царица. Помоги ей, немедленно.
Как прикажете.
Его приспешники, мелкие травники, последовали за своим предводителем, исследуя голое тело в постели, на котором не осталось даже белья, благополучно мною уничтоженного. Я рвал. Срывал с нее промозглые тряпки и ни капли не жалел.