Веревка на руках была либо затянута небрежно изначально, либо отсырела и разболталась, потому что приложив немного усилий, я освободила запястья. Пришлось основательно размять их, чтобы вернуть чувствительность и моторику, но это была уже победа.
Воодушевленная, я попробовала подтянуть ноги и попробовать встать, но от боли захлебнулся вдох, заставив вновь недвижимо застыть в скрюченной позе на боку. А ведь нужно еще как-то выпрыгнуть из ямы, которая казалась навскидку выше моего роста минимум на полметра, и проковылять немалое расстояние
На глаза навернулись слезы, а грудь сдавило от приближающейся истерики. За что она так со мной? Неужели не понимает, что даже если я сгину бесследно, то Илья не полюбит ее так, как она того хочет? Что нельзя убивать каждую его девушку в надежде, что парень уверует, что Дианаэто лучшее, что с ним случалось в этой жизни? Хотя, ход мыслей психопата всегда было понять сложно. Тем более, если это отвергнутая девушка, привыкшая путать людей и собственные игрушки.
Я все больше и больше замерзала, уже даже перестав стучать зубами. Смертельная дрема накатывала неотвратимо, подавляя все желание шевелиться и сопротивляться. Да и как, если на второй попытке перекатиться на спину, от острых ощущений опять потемнело в глазах, а вскрик распугал птицу в радиусе десятка метров? Поздно, слишком поздно. Так что найдут меня, скорее всего, уже по весне
Внезапно меня вновь тряхнуло изнутри. Я удивленно распахнула слипающиеся глаза, не понимая, что происходит. Внутри что-то шевелилось, вторгаясь в сознание, пытаясь взять под контроль тело. От ужаса зашевелились волосы на голове. В меня будто кто-то вселялся, в лучших традициях американских триллеров. Тело снова затрясло, но уже не от холода. В голову ворвались чужие, довольно злобные, мысли:
«Я так просто подыхать не собираюсь»
«Она кровью ответит за то, что сделала!»
«Она моего волка не получит!»
«Онмой!!»
На последней мысли я явственно услышала раскатистое рычание, напугавшее меня до тошноты. А через пару секунд до затуманенного сознания дошло, что рычать здесь могла только я сама
В следующее мгновение меня скрутило от боли так, что предыдущие ощущения были легкой щекоткой мягкого перышка. Я громко закричала, царапая руками землю в бессильном отчаянии. Моля высшие силы прекратить эту пытку, позволив кануть в спасительное забвение. А в голове из связных мыслей мелькнула только однаэто и есть мой круг ада. И сейчас я в своем персональном котле сгораю заживо.
И через целую вечность, когда сердце едва не остановилось от боли, я второй раз за последние сутки, с огромным наслаждением, потеряла сознание.
Мне что-то сильно щекотало нос, вызывая дикое желание чихнуть. Я подергала вышеупомянутым органом, но щекотание никуда не делось. С раздражением распахнула глаза и увидела перед глазами засохшую травинку, которую сквозняком возило по чувствительному месту. Недовольно фыркнув, я лапой прижала ее к земле, собираясь снова закрыть глаза и доспатьпросыпаться безумно не хотелось.
Лапой???
Я подскочила словно ужаленная, взвизгнув от боли и неожиданности одновременно. Правая нога болела по-прежнему, не давая на нее наступить. Или не нога? Я с опаской посмотрела вниз и снова взвизгнула, шарахнувшись в сторону и ударившись боком о торчавшие колья. Вид двух, в оригинале белых, а сейчас вымазанных в земле и собственной крови, лап, вызвал во мне жесткий диссонанс.
Я крепко зажмурилась и часто-часто задышала, пытаясь подавить паническую атаку в зародыше. Через полминуты, как ни странно, мне это удалось. Я вновь открыла глаза и, стараясь не смотреть под ноги, начала думать. В голове присутствовало очень странное ощущениебудто в ней я и не я одновременно. Это не было неприятно, непривычно, конечно, но без особого дискомфорта. Будто именно так и должно быть. Будто это самое правильное, что случалось со мной в жизни.
Я ожесточенно помотала головой, с удивлением почувствовав желание почесать за ухом. Потянувшись по привычке рукой, я рухнула на землю, не удержавшись на своих новых конечностях.
Полный пипец
Внутри меня кто-то насмешливо фыркнуля снова подскочила, на этот раз поджав инстинктивно заднюю лапу, и попробовала «заглянуть в себя». И через несколько минут, к моему несказанному изумлению, у меня получилось. Мы с волчицей были и вместе и порознь одновременно, будто только что познакомившиеся сиамские близнецы. Это оказалось настолько необычно и странно, что я стояла истуканом минимум полчаса, изучая свою новую подругу. В целом, друг другом мы остались даже довольны, если не учитывать ее недовольство по поводу моего недавнего предательского бездействия с попыткой преждевременно уйти в небытие. Но после того, как я вполне искренне покаялась и извинилась, меня великодушно простили.
Я разглядывала себя со всех сторон, поворачиваясь вбок, вертясь по кругу, и даже попытавшись просунуть голову между передними лапами сверху вниз. Волчица ухахатывалась с моего наивного любопытства, но была не против такой «инвентаризации». А затем в голове опять противно зашумелоВолна страха схлынула под уверенностью зверя, внушающего спокойствие. Так было надо. И я вновь послушно отключилась
Образысотни образов проносились в голове, хаотично сменяя друг друга, и, самое удивительное, оставаясь в моей памяти. Я волчицабелая волчицапринятие этого факта прошло сейчас без сучка и задоринки, будто всю жизнь это знала. Клан, мой клан белоснежных волков.я видела их всех, будто они стояли передо мной, как живыеотец-альфаи это я тоже зналавот черный и белый волки друг напротив друга, а затем уверения Ильи, что все будет хорошоа значит теперь яальфа и вожак стаитеперь это моя ноша
Детство пронеслось перед глазами в мельчайших подробностях. Я вспомнила всеи нашу квартиру, в которую меня принесли сразу после родов, и большой дом отца в клане белых волков, где я прожила так недолго. И ссоры родителей, и бегство мамы со мной в охапке, и знакомство с Егором с последующим переездом в красивый домик с розовой крышей я тоже вспомнила. И Ильюот первой встречи до несостоявшейся последней, когда отец пришел в образе хищного зверя на задний двор и предложил покататься. Только эта прогулка затянулась почти на два десятка лет
А в голову вливались все новые и новые впечатления и образы. Память многих поколений моих сородичей открывалась мне, наполняя знаниями, помогая понять, кем я всегда была, но стала по-настоящему только теперь. И с этого момента прежней меня больше не существовало
Ну, здравствуй, старый мирприветствуй новую меня!
Когда вновь открыла глаза, на улице уже вечерело. Сколько же я тут валяюсь? Внутренний голос с готовностью пояснил, что почти трое суток, а я ужаснулась, представив, какой переполох вызвало мое исчезновение. Мама с Ильей наверняка с ума сходят
Ильякак только образ парня вставал перед глазами, в груди все сжималось от любви и какого-то неизвестного мне чувства, похожего чем-то на слепое обожание. Будто, если бы парень пришел и сказал, что убил человека, я бы молча взяла лопату и пошла помогать прятать труп, даже не сомневаясь, что это правильно. И тут же пришло понимание, что только онтот единственный, который может быть рядом со мной, который идеально подходит, дополняя и разделяя все, что есть во мне. Как и ядля него. Истинныевот оно какодновременно нахлынуло небывалое сожаление и сочувствие к парнюкак же нелегко ему было видеть меня. Такую любимую, но абсолютно его забывшуюеще и с другим.
И тут в довесок Диана.
Я непроизвольно зарычала, обнажив внушительные клыки, с полоборота впав в настоящее бешенство. Было непривычноэмоции от малейшего вздоха били через край, как в переходном возрасте у прыщавого подростка. Если раньше я была сдержанной, то сейчас от этого качества не осталось и следа. Меня штормило от новых ощущений, а яя чувствовала себя наконец-то живойцельной. И это было здорово!
Тем временем следовало выбираться из этой ямы, тем более, что уже основательно стемнело. На миг заколебавшись, и получив мысленный пинок от пушистой подруги, я неловко прошлась туда-сюда, привыкая к четырем конечностям. А затем, неловко разбежавшись на трех лапах, выпрыгнула из ямы, чуть соскользнув задней, но ловко подтянувшись на передних.
Лес вокруг играл всеми красками и запахами, которые только было способно различать животное. Я видела все так же хорошо, как и днем, а нос улавливал запах прелой листвы, близкого людского жилья, а также мелкой мыши, сидевшей в паре метров от меня под деревом. Луна, все еще довольно большая и округлая, вызывала непонятное томление внутри, настоятельную потребность заявить о себе всем, кто услышит. Отказывать себе я и не подумала, доверившись инстинктам. Встав поудобнее, задрала морду вверх и начала мелодичное вступление песни нового вожака
Ответный, едва различимый вой одного из членов бывшей отцовской стаи вызвал у меня довольную ухмылку, насколько это было возможно при наличии мохнатой морды. Меня услышали, теперь новость разойдется быстро.
Я отряхнулась, возвращаясь в эту реальность, и вновь бешенство накатило на меня. Найтинайти и разорвать ту, которая посмела покуситься на менякоторая еще не знает, на кого посмела поднять свои кривые лапыкоторая посмела желать нашу пару!
Яростное рычание лавиной раскатилось по ночному лесу, заставив всю живность забиться как можно дальше и глубже, и я быстро направилась в поселок, жалея о покалеченной лапе, которая невероятно задерживала. Терпение основательно покинуло меня, сменившись жаждой мести.
Мое появление будут помнить не один год. Залетев в поселок практически с парадного входа, я заставила редких прохожих шарахнуться в разные стороны с воплями. Не знала наверняка, где сейчас Диана, но подозревала, что далеко от Ильи она не уйдет, намереваясь упрочить свое положение, пользуясь состоянием парня. От этой мысли я еще громче зарычала, клацнув клыками и заставляя спрятаться всех окрестных собак в будки.
Вот и дом Ильи.
Одним длинным прыжком заскочив во двор, я на миг удивиласьбольше двух сотен пар глаз уставились на меня с нескрываемым изумлением. Что за собрание, на ночь глядя?
Но мой взгляд был прикован только к одному человекуИлья стоял и смотрел на меня в полном шоке, а в глазахя читала его сейчас, как раскрытую книгув глазах любимого было неприкрытое восхищение, запредельное облегчение и любовь. Такая же, как та, которая царила у меня в душе. Захотелось послушной собакой прижаться к его ногам, позволив родным рукам зарыться в густую шерсть на загривке
Но чужие ладони, вцепившиеся в его плечи, заставили меня вновь окунуться в пучину ярости.
Как она смеет трогать его? Приближаться к нему?
Отец Ильи попытался сгладить зарождающийся конфликт, но я лишь раздраженно отмахнулась от него. Знала, что никто не сможет помешать мне. Право требовать возмездия было неоспоримым, и я не собиралась от него отказываться. Тем более, что альфе приказывать не мог никто.
Страх и понимание неминуемой расправы в глазах несостоявшейся убийцы лишь раззадоривали волчицу. Желание впиться зубами в ее горло, разрывая шкуру, слушая надсадные хрипы, стало непреодолимым.
За все приходится рано или поздно платить. На мой взгляд, отсрочка и так слишком затянуласьИ я со злым удовлетворением наблюдала, как черная волчица, ниже меня на полголовы, медленно и обреченно выходит в импровизированный круг, образованный остальными членами ее стаи. И на этот раз ей придется сильно постараться, чтобы отсюда уйти
Глава 30
Илья
Я бездумно проводил взглядом медленно перебирающую лапами Диану, выходящую на середину двора, но сам остался на месте. Обзор с веранды открывался прекрасный, поэтому не было смысла спускаться и расталкивать всех, отвоевывая местечко получше. В голове до сих пор был полный сумбур, щедро приправленный ошалелой радостью от того, что любимая нашлась. Но он постепенно рассеивался под жестким прессом происходящего.
Поединок? Серьезно?
Аня же только-только прошла первое обращение, она ни разу не участвовала ни в чем подобном. Да даже о полном владении звериным телом говорить было явно преждевременно! Мысли прояснились окончательно, когда я увидел, как белая волчица неловко переставила лапы. Меня будто окунули в прорубь в январский мороз.
Она ранена!
Прежде, чем я успел додумать эту ужасающую догадку, ноги сами понесли меня к кругу, но лишь с одной цельюпрекратить этот беспощадно неравный бой. Допустить, чтобы Аня пострадала еще больше, я не мог и не хотел. И в этот миг чьи-то пальцы медвежьей хваткой сомкнулись на моем плече, мгновенно останавливая, впечатываясь до синюшных кровоподтеков, до следов от ногтей. Я утробно зарычал, оборачиваясь.
Стой! отец держал крепко, даже не вздрогнув от моей реакции.
Отпусти! Ты разве не видишьона ранена! Она не может продолжать, я должен это остановить! дернулся всем телом, вырываясь.
Стой, дурак! теперь меня держали крепче, поперек груди, но это тоже ненадолго, ты не можешь остановить бой! Аня сама провела ритуал! Сама! Ты знаешь, что это значит! Мы можем только смотреть
Я отчаянно дернулся еще раз, вырываясь из отцовской хватки, чтобы бессильно остановиться. Он был прав, черт возьми! Отвратительно, чудовищно прав! Я не мог сделать ничегодаже если вмешаюсь, это ничего не решитменя, скорее всего, просто выкинет за пределы круга, если Аня того захочет
Ритуальные призывы делались не просто такмы призывали в свидетели высшие силы, и исход поединка становился непреложным. На кону всегда стояла жизнь. И даже если я вытащу Аню за хвост, то поединок будет считаться автоматически проигранным, отдавая ее во власть Дианы. Но более вероятно, что пострадаю я, как вмешавшийся, а поединок продолжится. С отчаянием саданулся лбом о деревянную перекладину, впиваясь в нее же руками. Пытка будет долгой
Тем временем, волчицы медленно кружили по периметру условного круга, оценивая друг друга, продумывая тактику. Тишину ночи нарушало попеременное рычание, заставляя воздух сгущаться пропорционально царившему напряжению. Стая молчала, невесомо выдыхая клубочки пара и моргая через раз.
Диана уже не выглядела подавленной и испуганной, расправив плечи и оскалив зубы. Она успела оценить и неловкие движения Ани, и то, что противница ранена, воспряв духом. Но белая волчица выглядела очень решительнойи крайне взбешенной.
Черным росчерком мгновенно сократилось расстояние, а зубы клацнули вхолостую около передней лапы Ани, которая в последний момент одним плавным движением ушла с траектории нападения. Я выдохнул сквозь судорожно стиснутые зубы, даже не замечая, как задерживаю дыхание.
Снова прыжок Дианы, и на этот раз в ее зубах осталось несколько белых шерстинок, которые она брезгливо выплюнула. Но почему Аня не нападает? Я безумно волновался, опасаясь, что ее состояние хуже, чем мне показалось сначала. Неизвестно ведь какие у нее повреждения, кроме лапы. Воображение рисовало настолько ужасающие картины, что даже атлас по судебно-медицинской экспертизе рассыпался бы от зависти. Дерево под моими пальцами жалобно затрещало, не в силах выдержать натиск
Третий выпад весьма существенно пошатнул надежды черной волчицы, позволив мне глотнуть воздуха. Короткий взвизг и морда белого зверя окрашивается кровью. Передышка закончилась.
Аня и Диана схлестнулись, мелькая черно-белыми тенями в пыли, сплетаясь, как пресловутые инь и янь. Клацанье зубов, рычание, вылетавшая шерсть из-под когтейяркая, но безумная картина кривыми ножами вспарывала мое нутро, заставляя гореть в мучительной агонии. Боги мне в свидетели, я не дам этому больше повторится! Лично перегрызу себе глотку, но никогда не буду смотреть на это вновь!
Я закусил себе кулак до крови, когда черная волчица опрокинула Аню на спину, намереваясь вцепиться в горло, но была отброшена ударом задних лап. Громкое взвизгивание любимой от боли при этом заставило мое сердце остановиться на несколько секунд, чтобы потом вновь забиться в припадочном, неровном ритме. Я бы хотел закрыть глаза, но не видеть было еще страшнее. Они обе тяжело дышали, не скрывая усталости, но о капитуляции и речи пока не шло.
Тем временем Диана вновь попыталась вцепиться Ане в бок, стараясь одновременно задеть покалеченную лапу, но белый зверь безжалостно отшвырнул ее за загривок, отчего бывшая подруга неловко перекувыркнулась в пыли. Не дав ей полностью подняться, в тяжелом прыжке, Аня сшибла ее ударом плеча, захлопывая пасть на передней лапе. Раздался громкий хруст, а Диана оглушительно взвыла, одновременно отчаянно пытаясь вцепиться хоть куда-нибудь в ответ, но безуспешно. В следующее мгновение чужие зубы безжалостно впились в ее горло. Громкие хрипы, предсмертной мольбой будоражащие равнодушные окрестности, и бесполезное перебирание лап стали бы прекрасным завершением поединка, явив торжество справедливости, если бы не все крепче стискивающиеся челюсти белой волчицы. Хрипы Дианы становились все тише, а движениясудорожней, когда я с ужасом понял, что Аня ее убиваетпо-настоящему убивает