Вот сейчас только понял это, признал. И полегчало немного.
Я стану сильнее, решил в одну секунду и крепко сжал ладошку Эри в своей. Даю слово! Я стану намного-намного сильнее!
Для чего? улыбнулась Эри.
Ответ на этот вопрос уже был готов:
Чтобы защищать тебя! Теперь я всегда буду защищать тебя, Эри! И никогда никому не дам в обиду, поняла?
Никому-никому?
Никогда-никогда. Обещаю.
***
Два года назад
Окрестности деревни Шэлман
У мортов нет души. Что ты пытаешься доказать мне, Эри? смотрю на неё и действительно не понимаю, к чему весь этот разговор? Разве мы не заниматься сюда пришли? Не драться учиться, а языками чесать?.. Она ведь знает, как я не люблю поднимать эту тему! Не люблю говорить о смерти отца и, уж тем более, о предательстве матери!
Но вот же упрямая. Для чего продолжает?
Ничего я не пытаюсь доказать, пожимает плечами и старается как можно ласковее улыбнуться. Я лишь хочу, чтобы тебе легче стало, вот и всё. Столько лет жить с ненавистью на сердце очень трудно, Дьен. А мне, уж прости, далеко не всё равно на твои чувства.
С моими чувствами всё в порядке, тяжело вздыхаю. Может, начнём уже заниматься?
Но Эри будто и не слышит меня.
Но, Дьен ты не должен их всех ненавидеть, глядит на меня умоляюще.
Кого, их всех? с трудом сдерживаюсь, чтобы не вспылить. Я не ненавижу рафков, мне плевать на них, ведь мою мать никто не заставлял становиться одним из них, это был её осознанный выбор! В то время, когда у моего отца этого выбора не было! Отца моего никто не спросил: хочет он на тот свет, или нет!.. Чёртотвожу взгляд и провожу ладонью по лицу. Давай просто закончим этот разговор, прошу.
Ладно. Эри обнимает меня за плечи и целует в щеку. Просто помни, что у тебя есть я, и ты всегда можешь на меня положиться.
На кого ж ещё, если не на тебя, маленькая? расслабившись, усмехаюсь, притягиваю Эри к себе и целую в висок. Ты ведь всегда будешь рядом, правда?
А ты сомневаешься? Эри щипает меня за бок, и мы оба, смеясь, падаем в траву.
Я буду вечно любить тебя, Лисёнок, заглядываю ей в глаза и мягко целую в губы.
А я ещё дольше, отвечает, целуя меня в ответ.
***
Оказалось, «вечность» это не так уж и долго.
Глава 1
*Радио-апокалипсис*
*Зомби-волна *
Track # 1
IC3PEAK«Monster IC3PEAK»
Сообщение: Чудовища Новой эры».
***
Оката
Эргастул
Судя по тому, сколько раз открывалась дверь камеры, и на пол ставился железный поднос с едой, прошло уже три дня с момента, когда моя жизнь на земле закончилась, и началось существование в Аду.
Первый день моего заточения в Эргастуле прошёл как в тумане. Я слабо понимала, что происходит, где нахожусь, а недавние события в городе-призраке казались выдуманными, будто искусственно созданными в памяти. Словно в голове сработал некий защитный барьер, ограждающий от реальности, напрасно питающий меня надеждой, что этого что всего этого попросту не было.
Что я не стала пленницей у собственного народа.
Что Килиан не стал рабом. Снова.
А Дьен не превратился в чудовище, в глазах которого не осталось ничего от Дьена, которого я знала раньше.
Никогда не забуду этот его новый взгляд.
Никогда не забуду с каким омерзением он на меня смотрел. Так не смотрят на друга, который стал предателем. Так не смотрят на любимую, которая предпочла ему другого. Так смотрят на жирного полураздавленного червя, который не вызывает ничего, кроме жгучего омерзения. Червяк, который даже смерти не заслуживает, потому что об него жалко пачкать подошву ботинка!
Пусть мучается Пусть сам подыхает Жалкий, вонючий червь.
Второй день стал для меня ещё хуже предыдущего. Потому что «блок» отключился, и в сознание начали проникать звуки: голоса, стук ботинок, басистый смех охранников, крики, стоны, и, самое невыносимоепротяжные женские вопли вперемешку с рыданиями.
Забившись в угол тесной камеры, изо всех сил зажимала уши руками. Трясла головой, пыталась заглушить звуки собственным хриплым стоном В итоге сдалась. Упала на пол, обхватила колени руками, прижала к груди и долго беззвучно плакала, жалея себя Жалея за то, во что собственными руками превратила свою жизнь.
А на следующий день была самой себе противна.
Слабая.
Жалкая.
Глупая.
И мне стало стыдно. Перед отцом, перед матерью, перед самой собой.
Сдаться решила?
Бороться надоело?
Силы больше нет? Желания? Надежды?..
Да сдаться всегда проще.
Ведь «сдаться» единственный выход, который у тебя всегда будет, который у тебя никто не отнимет. Возможность сдаться есть всегда. А найти в себе смелость, чтобы бороться дальше, может далеко не каждый.
Когда нет ради чего.
Когда нет ради кого.
Когда у тебя ничего не осталось.
Я всё ещё у тебя в долгу
Вздрагиваю и одновременно распахиваю глаза.
Я всё ещё у тебя в долгу, Эмори
Килиансрывается с губ надломленным шёпотом, и я так резко оборачиваюсь, что не удерживаю равновесие и ударяюсь ладонями о грубый каменный пол.
Ищу его в непроглядной темноте.
Два горящих неоном глаза вспыхивают совсем близко
Моё дыхание обрывается на судорожном вдохе
Тяну к нему руку
Тянусь к нему всем телом
Но
Его глаза гаснут.
Тьма вновь окутывает меня, хватает за горло ледяными пальцами, и я ударяюсь коленями о каменный пол, даже не пытаясь сдерживать новый приступ рыданий.
Мне кажется.
Всё это мне просто кажется
Однажды я отдам тебе этот долг.
Всё ещё слышу его голос.
Словно Килиан здесь, совсем рядом, только руку протяни.
Я сошла с ума?
Боже я действительно сошла с ума.
«Я не могу оставить тебя одну Я не могу оставить тебя одну»как на повторе звучат в голове слова. Его слова. Слова, сказанные мне однажды.
Почему? спрашиваю у пустоты. До боли впиваюсь пальцами в острые камни. Почемууу?.. Почемууу?!
«Потому что одна ты не справишься»
Потому что одна ты не справишься, вторю воспоминаниям. Таким живым. Болезненным.
Настоящим.
Разворачиваюсь и ползу в сторону двери.
«Я не могу оставить тебя одну»
Наощупь нахожу поднос, по которому размазана холодная липкая каша
«Потому что одна ты не справишься»
и через силу начинаю запихивать её себе в рот.
Потому что мне нужны силы.
Потому что я не должна сдаваться.
Потому что это ещё не конец.
Потому что я не одна.
Я не одна! Ещё нет!
***
Эргастул
День четвёртый
Я не могу спать. Сознание балансирует где-то между сном и реальностью; что-то не пускает, не позволяет окончательно провалиться в заветную пустоту и хоть какое-то время не слышать женских криков, стонов. Безразличия в смехе охраны Эргастула.
А когда удаётся хоть немножечко задремать, попасть в Инфинит не выходит. Понимаю это по тому, какими несвязными и безликими приходят ко мне сновидения. Вижу их отрывками, смазанными кадрами, вырванными из прошлого, и совершенно точно не могу ими управлять. А значитэто не Инфинит. Это обычный кошмарный сон, в котором нет настоящего Килиана.
Звучит лязг засова, и я приоткрываю свинцовые веки одновременно с тем, как открывается дверь моей камеры. По зрению ударяет яркий свет от горящего факела, а уже спустя несколько секунд меня рывком поднимают с пола и толкают к выходу.
Ну! Шевелись!
Шатает из стороны в сторону, ноги то и дело подкашиваются, но приказываю себе держаться прямо и мысленно клянусь всем, что было мне когда-либо дорого в этом мире: если упаду, если опущу голову, если позволю коленям ударить по полу никогда, ни за что на свете себе этого не прощу! Значит, всё было напрасно! Всё, включая испорченную репутацию бывшего главнокомандующего Чёрных кинжалов.
Один из охранников связывает мои запястья толстой верёвкой. Второй снова толкает в спину.
Куда меня ведут? хриплю едва слышно, не без труда передвигая ногами по узкому, тускло-освещённому факелами коридору Эргастула.
Отвечают мне лишь раздражённым фырканьем и очередным толчком в спину.
Куда меня ведут? повторяю громче. Куда?
Может кляп? тяжёлый вздох охранника сзади.
Не было приказа, отвечает второй. И я знаю этот голос. Я знаю, кому этот голос принадлежит.
Наверное, стоило бы попросить у лопоухого Брэдли прощение за то, что вырубила его рукояткой его же пистолета Как и за то, что воспользовалась им, бросила без сознания на дороге к блокпосту, а ещё угнала грузовик
Наверное, стоило бы и с переводом в другое крыло поздравить. Если, конечно, с этим вообще можно поздравлять В южном крыле, где содержатся ставки на бои, работа хоть и не такая грязная, как в том, где находятся бойцы, но всё же перевод сюда подобен разжалованию. А в таком случае, наверное, и за это стоило бы извиниться.
Вот только зачем Брэдли это нужно?..
Меня приводят в небольшое помещение, очень похожее на кабинет Лайзы в северном крыле, так что сомневаться не приходитсяя здесь для осмотра.
Замена Лайзымужчина лет пятидесяти, лицо которого хочется сравнить с крысиной мордой; или с упырём, бегло оглядев меня с ног до головы, приказал охране снять с меня всё грязное барахло и отправить за ширму. А я даже сопротивляться не стала. Какой смысл тратить остатки сил на заведомо проигранную битву?.. Однако, стоит отдать Брэдли должное: снимая с меня рубашку он хоть и с залитым краской лицом, но старался смотреть куда угодно, только не на моё обнажённое тело.
А зря. Можно было бы счесть это компенсацией за весь причинённый мною ущерб. Ведь я вроде как нравилась этому парню. Кажется, что миллион лет назад.
Выглядишь дерьмово конечно, закончив «лапать» моё дрожащее от холода тело, доктор Упырь легонько похлопал меня по щеке и адресовал сколькую, до ужаса неприятную улыбку, продемонстрировав отсутствие верхнего клыка. Но ничего, ко дню боя поставим тебя на ноги, лапушка. Это я тебе обещаю.
Что?..
Ко дню К какому дню?..
В смысле?.. О чём вы говорите? Мозг начинает лихорадить.
Надень на неё вот это, игнорируя меня, доктор вручает Брэдли что-то похожее на огромную ночную сорочку, а потом под капельницу. Прокапается и будет, как
Эй! вкладываю все силы в голос, перебивая. Какой бой? О каком бое вы говорите?!
Ооо голосок прорезался? доктор хрюкающе усмехается и бросает на меня повеселённый взгляд, сдвинув очки на кончик длинного носа. Выходит, недооценил я лапушку?
О каком бое идёт речь?! карканьем вырывается у меня изо рта. Тело, будто работая на автомате, делает рывок вперёд, но дорогу мне тут же преграждает Брэдли, с силой обхватывая за предплечья.
Отпустииии! рычу, сквозь сжатые зубы, пытаясь вырваться. Для чего? Да понятия не имею!
Не дёргайся, дура, шипит на ухо Брэдли. Только хуже себе сделаешь.
Послушай парнишку, кивает на Брэдли доктор, дело говорит.
Я знаю законы! не свожу требовательного взгляда с этого мерзкого скалящегося упыря в белом халате. И по закону меня сейчас не должно быть здесь! Меня должны судить при полном совете Верховных намалов и только потом выносить приговор! Почему я в Эргастуле?!
Какая же ты громкая, раздражённо вздыхает доктор Упырь. Делает шаг вперёд, и вот, я уверена, что сейчас он вновь рассмеётся мне в лицо, но вместо этого раздаётся громкий хлопок, щеку будто огнём обжигает, а голова от силы удара круто разворачивается в сторону.
Предупреждал же, с укором шепчет Брэдли.
Мелкая, грязная сучка, на кого пасть разеваешь?! Кляп ей в рот засунь! отдаёт приказ доктор, потирая ладонь, которой влепил мне пощечину. И на кушетку её. А, да! Пристегнуть не забудь.
Понял.
Раз понял, то шевелись давай! Вернусь через две минуты.
Брэдли набрасывает на меня огромную ночную сорочку, пахнущую дезинфицирующим средством, пристёгивает ремнями к кушетке, делает кляп из рукава моей грязной рубашки и, напоследок подарив мне взгляд в стиле «Сама виновата», направляется к выходу. Но вдруг останавливается, проверяет нет ли кого за дверью, в том числе и доктора Упыря, и после тяжёлого вздоха сообщает:
Суд уже был. Тебя без допроса признали виновной по всем пунктам. Совершённые преступления слишком тяжкие, да и оспаривать их никто даже не пытался; ещё не хватало соучастником стать.
Вновь вздыхает. Чешет затылок, взмахивает рукой, будто плевать на всё хотел, и уже переступает порог, как вдруг вновь останавливается и, явно совершенно того не желая, решает добавить:
Намал Ури предложил приговорить тебя и твоего уродца к исключительной мере наказания прямо на площади, на глазах у всех Окатанцев. Говорят, что остальные проголосовали За. Так что если бы Лафлёр не вмешался и не предложил совету нечто более интересное и зрелищное, уже сегодня ты бы лишилась головы. Даже не знаю, если честно Возможно, так бы оно и к лучшему было. Пожимает плечами. Тебе решать: благодарить Лафлёра, или проклинать. С одной стороны, он твою смерть отсрочил, а с другой медвежья услуга какая-то получилась. Стать ставкой на бой одного из чернокровных уродов; даже не знаю, что хуже, Эмори. Тебя не просто казнят за измену тебя разорвёт на части свора голодных псов, как самого настоящего врага человечества! Ведь Д-88 в этот раз ни за что не выиграть, как бы он ни старался. Что за взгляд?.. Почему я так в этом уверен?.. Да потому что в этот раз, всё, что нужно намаламэто показательно-поучительное представление, в конце которого двоих преступников, так или иначе, ждёт суровое наказание. Лучше и придумать было нельзя. Надо отдать Лафлёру должное за сообразительность; в Окату уже съезжаются зрители со всего Альтури, а арену расширяют. Так и слышу это: «На арене восставший из мёртвых морт! И его ставкапредательница своего народа, позор человечества, дочь бывшего главнокомандующего Чёрных кинжалов!» Знаешь, что мой отец сказал, когда узнал о том, с кем ты сбежала?.. Он сказал: хорошо, что отец этой идиотки уже мёртв. Потому как будь он жив его сердце разорвалось бы от позора за родную дочь.
***
День пятый
Эргастул
Эй! Эй, там, я знаю, ты слышишь меня! Не притворяйся глухим! Вот уже минут десять пытаюсь добиться ответной реакции от охранника за дверью, по которой вовсю тарабаню кулаками.
Реакции нет. Но, надо сказать, и тратить на меня драгоценные медпрепараты я тоже не просила, и раз уж чувствую себя значительно лучше, то надо же хоть куда-то выплёскивать энергию.
Занимательно выходит, однако. Я даже и представить себе не могла, что на женщин и девочек мортов тратят столь драгоценные в Новом мире медикаменты, для того, чтобы те презентабельно выглядели на момент спуска в яму! Ведь многие из них устраивают голодовку, пытаясь сжить себя с этого света, или хотя бы ослабить организм, чтобы, когда острые зубы псов вопьются в плоть, было уже всё равно. Чтобы для крика сил не осталось.
Но ведь предсмертный крик так любят зрители.
Мне уже дважды ввели раствор Рингера. А ведь мне, по сути, умирать через несколько дней.
Как же всё это неправильно
Эй! Позови майора Чёрных кинжалов! Скажи, что мне нужно сообщить ему кое-что важное, и что я не шучу! И, главное, я не «просто привлекаю внимание»,как проницательно заменил предыдущий охранник, мне действительно нужно сообщить майору Дьену крайне важную информацию!
И использовать её себе во благо.
Даже если придётся прибегнуть к шантажу.
Не знаю, на что рассчитываю. Я даже до конца не уверена в том, что собираюсь сделать, я лишь я лишь пытаюсь выжить. Пытаюсь не сидеть на месте и не мириться с вынесенным советом намалов приговором.
Послушай, вздыхаю, я не шучу. То, что я собираюсь сообщить майору очень и очень важно. От этого его жизнь зависит! Чёрт! вновь ударяю по двери кулаком и сползаю по стене на пол.
Сколько раз тебе повторять: это бесполезно, звучит раздражённый голос моей сокамерницы. Сядь уже! Не мельтеши!
Не мельтешить? Да ты меня даже не видишь, горько усмехаюсь, шмыгнув носом. Стряхиваю со щек слезы и вглядываюсь в два горящих во тьме неоновых глаза.
Такого же цвета, как у Килиана Её глаза. Глаза цвета аквамарина.
А вот и ошибаешься, звучит смешок. Или думаешь у нас «лампочки» в глазах для красоты?
В этот раз мне не выделили одиночку в личное пользование, со вчерашнего дня я делю территорию, жестяное ведро для справления нужды, и, кажется, даже воздух, с восемнадцатилетней девушкой-мортом по имени Зара. Я не знаю, как она выглядит, но зато теперь убеждена в том, что не все морты такие замкнутые и необщительные, как о них говорят. И как мылюди, о них думаем.