Водолазка темно-винного цвета, черные джинсы, кроссовки и пуховик, который я легко свернув, запихнула в рюкзак, таким был мой наряд, но ни один из разодетых в стиле хиппи людей, наслаждающихся ритмом и рифмой не посмотрел на меня косо, скорее я то и дело ловила на себе восхищенные или заинтересованные взгляды. Я же на столько отдалась музыке, выплескивая в танце все то, что со мной случилось, будто ощущала себя на кресле у крутого психолога, который за один сеанс вылечил многолетнюю фобию.
Уже потом Феня рассказал мне, что в воздухе присутствовали совсем легкие, нет, не наркотики, чары, заставляя релаксировать и отпускать наносное. Я была не против, это было то, что мне нужно. Наверно я бы так и колыхалась, словно водоросль, повинуясь подводному течению, под приятную музыку, если не почувствовала тяжесть взгляда меж лопаток. Я неосознанно начала сканировать глазами большой зал и наткнулась на знакомый темно-карий взгляд.
Удивление Ильи было неподдельным. Он стремительным шагом пер на меня, а люди расступались перед ним, словно воды Красного моря перед Моисеем, видимо подсознательно они ощущали скрытую угрозу, а мне виделась не скрытая. Я словно лиса, запутывающая следы, металась, не находя выход, а потом случайно оказалась у дверей. Ничего умнее, чем подпереть дверь тяжелой кованной мусоркой и дать стрекача я не придумала. Не почуяв слежку за собой, я припустила еще быстрее, зная, чем в фильмах ужасов заканчивается судьба расслабляющихся раньше времени героев. И только тогда, когда дверь в номер за мной щелкнула, я выдохнула, привалившись спиной к довольно хлипкой преграде перед мощным инквизитором.
Феня молчал, и я благословила эту тишину.
Час я тряслась в душе, поливая себя горячей водой, но так и не согревшись, полезла за бутылочками. Стакан я взяла из-под щеток, а вот льда в морозилке малюсенького, как и все в этом номере, холодильника, не обнаружила. Опыт пить неразбавленное у меня был, крайне отрицательный, и тоскливо повертев в руках бутылку, я полезла на балкон за снегом.
На моём его не оказалось, но я выиграла джек-пот, потому что на соседнем, висела огромная, прозрачная, уверена, экологически чистая, сосулька, которой хватит не на один стакан, а на несколько, к тому же я смогу заморозить остатки, впрок.
До другого балкона было всего полметра, и я как есть, в халате и тапках из отеля, я полезла за вожделенной добычей. Я совсем чуть-чуть не доставала, даже встав на носочки, и именно тогда, когда льдинка оказалась в моих руках, двери балкона распахнулись и шатен, с ярко-голубыми глазами, в тон файерболу в его руке, или как там правильно называется испепеляющая всё на своем пути штука, гневно воззрился на меня и тихо произнес:
Что тебе надо на моём балконе?
Эмммм, добрый вечер, я украла вашу сосульку, честно ответила.
И тут же сунула доказательство преступления под нос красавцу.
Глава 4
Алкоголь убивает нервные клетки, остаются лишь спокойные.
Мужчина пристально посмотрел сначала на вещдок в моих руках, потом на меня, равномерно синеющую от холода в хлипком халатике и сжал светляк в кулаке. Огонек схлопнулся, мигнув напоследок, а сосед оскалился такой зубастой улыбкой, что я непроизвольно шагнула назад, упираясь мягким местом в перила.
Я пойду? старалась произнести я твердо, но голос предательски срывался.
Безусловно, ответил шатен и шагнул в назад, видимо желая пропустить меня через комнату. Но, во-первых, ну его на фиг, а во-вторых, ключ от двери все равно в номере. Поэтому недолго думая, я засунула ледяной трофей в карман и стала корячится по перилам, обратно на свой балкон.
Мужчина заподозрил неладное слишком поздно, когда я уже перелезла на спасительной пятак моей временной собственности, переставляя дрожащие то ли от холода, то ли от напряжения ноги и проявляя чудеса эквилибристики. Он стремительно выскочил на свой балкон и смог сцапать меня за болтающийся пояс. Тот юркой змеёй выскользнул из петель, и полы ничем не удерживаемого халата распахнулись на пронизывающем до костей ветре, благо стояла я сейчас к нему спиной и умудрилась быстро запахнуться.
Эй, хмыкнул маг, крутя в руках пояс, так не честно. А как же моральная компенсация за преступление, у тебя мой лед, так угости меня.
Сосульку я честно сперла, парировала я, а мини бутылочки слишком мини, самой мало, и разломив ледяную морковку, бросила шатену половину. Отсалютовав ему я вошла в свой номер, но еще долго слышала заразительный хохот, звучащий из соседнего номера.
Утро с похмелья выдалось на удивление бодрым, и хоть выпила я прилично, чувствовала себя словно спала до этого неделю, а выглядела так, будто спала я эту неделю в СПА Сатуринии*.
Это потому, что ты ведьма, фыркнул Феня. И я конкретно так призадумалась.
Была у меня на курсе Машка Гринько. Ничего особенного: рыжая, покрытая веснушками от мизинцев на ногах до ржавой макушки, с невыразительными рыбьими глазами без явных признаков интеллекта. И черт бы с ней, с внешностью, в конце концов, она могла иметь богатый духовный мир и обаяние размером с дом, только вот и их у Марии не наблюдалось. Зато в наличие был мерзкий характер стервы, склочность по мелочам и любовь выезжать на чужом горбу по делу и без. Мальчишки курса, и без того обделенные женским вниманием, все же на сто два представителя сильной половины человечества в потоке девушек было целых три, и две из них учились в других группах, горестно сокрушались в курилке судьбе-злодейке, мол даже глазу не на ком отдохнуть, но рыжуля всех удивила.
Она, отшив нереальную толпу поклонников, отхватила себе первого парня, нет, не на курсе, а в институте, побогаче и поумнее, а потом и его променяла на более платежеспособный вариант. Тут поневоле задумаешься о существовании колдовства и всяких там приворотов. Однажды один из тайно влюбленных в Гринько одногруппников описывал её внешность под таким углом, что не будь я знакома с оригиналом, решила бы, что слушаю художественное описание шедевра Крамского «Неизвестная»**: интригующая тайной, созданной мастером кисти и манерной элегантностью полотна. Особенно меня поразила фраза «она вся как будто сияет изнутри».
И вот сейчас, старое зеркало пленяло взгляд, отражая меня и не меня одновременно. Кожа мерцала жемчужным светом, таким, как ночное светило в полнолунье, ненавязчивым и таинственным, в моих скучных, карих глазах заискрились изумрудные звезды, губы стали насыщеннее и пухлее, словно я долго их кусала, а волосы блестели и лежали красивой волной как в рекламе шампуня от перхоти.
Фень, отвлекла я лиса от хищного созерцания нахохлившегося воробья за окном, ты мне сразу скажи, чего ждать, а? Что-то мне страшно.
Не дрейфь, прорвемся, фыркнул пушистый, бери чемодан, в гостиницу уже не вернемся, от «наци»*** сразу в особняк, надо проверить кое-что.
На мой вопрос что, лис предпочел не отвечать, а обернулся привычным кулоном, и замер, в немом совершенстве.
Здание НацТраст Шварца было старым, каким-то лубочным, как будто построено в псевдорусском стиле и даже войдя в него ощущение, что я в ГУМе не прошло. Несколько этажей пассажарабочих линий, арочно-сетчатый потолок, гранит, тарусский мрамор, зеркала и позолота лишь усилили ощущение. Но немое восхищение архитектурой наткнулось на мель непонимания, и через десять минут я поняла, почему фенек называл клерков постыдным «наци». А через двадцать минут, я посчитала его эпитет слишком мягким и придумала не один десяток своих собственных, куда как крепче и забористее.
Этот еще расторопный, Даш, шуршало у меня в голове, видимо ты ему понравилась.
Ёлки-иголки, а если бы я ему не понравилась? шепнула я. Слышать мои мыли Феня не мог, и слава небу, поэтому приходилось говорить, пусть и тихо.
Давай не будем о грустном, хмыкнул лис.
А я, перевернула тридцать седьмую страницу странной анкеты и вновь погрузилась в дебри идиотских вопросов, напоминающих тест на IQ. Я еще смогла продолжить последовательность Фибоначчи и объяснить его связь с золотым сечением, но вот вспомнить год взятия Бастилии, угадать окрас камышовки или название первого фильма Феллини, мне было не под силу.
Они что издеваются? злилась я всё больше.
Да, краткостьсестра таланта, лис был удивительно лаконичен.
Когда отвыкшие от долгой писанины пальцы свело судорогой, я наконец-то ответила на последний вопрос. Тут же, словно неотрывно наблюдая, ко мне подскочил сотрудник нацитьфу ты, НацТраста и завизировав анкету, убрал её в свой ящик.
Госпожа Темирова, отвлекая меня мягкой полуулыбкой, обратился ко мне клерк, сейчас вам предстоит сделать непростой выбор, прошу.
И указал на удобный стул, плотно придвинутый к похожему по стилю небольшому столу. И пока я рассаживалась, на удобно отодвинутое сиденье, ловко сорвал с моей шеи Феню. На мой возмущенный протест, впрочем, я скорее бессвязно мычала, выражая недовольство, не желая опуститься до крепких выражений, нежели реально негодовала, он заметил:
Это пока полежит здесь. Фамильяры ужасно болтливы, а подсказки чаще всего не верны, и опустил Феню на сложенную опрятной стопкой периодику, тем более, что в хранилище с ним нельзя. Выбирайте, шансов у вас побольше, чем у остальных.
Не очень поняв его последнюю фразу, я перевела взгляд на ключницу красного бархата. На плоской подушечке лежал странной формы старинный ключ с пушистой, нитяной кисточкой на конце, и этот самый хвостик сейчас вилял. Преданно и радостно. Я цапнула его за серединку, и кисточка забилась в счастливом припадке, норовя обнять меня за руку.
Что нужно было выбирать мне потом рассказал фенек. Оказывается это такой тест для самозванцевна подушке лежало пять ключей-близнецов, и лишь один правильный. Его и взяла, но другие-то я в принципе не видела, так что суть теста осталась бы для меня загадкой, если бы не разъяснения Фени.
Клерк кивнул и проводил меня в хранилище перед тем, как покинуть темное, немного мрачное помещение, протянул мне хрустальный треугольник и объяснил его назначение:
Захотите покинуть комнату, вложите его в паз, вот сюда, дождитесь щелчка и выходите. Световые линии укажут на выход. Всего доброго, госпожа Темирова.
До свидания, ошалело попрощалась я. Стойкое ощущение, что я внутри неприступного и самого надежного в мире сейфа возросло сильнее, когда мужчина покинул хранилище. А я в растерянности осматривала три десятка закрытых ящичков, и что-то мне подсказывало, что это очередной тест.
Помимо замочной скважины на всех дверцах были продолговатые углубления размером с пятирублевую монету, мелкий шрифт выгравированный внутри был практически незаметен из-за пыли, и я потерла одну из вмятин, чтобы прочитать надпись. А вдруг это руководство к действию? Острая боль, всего на мгновение пронзила палец, и рассекая подушечку крошечное лезвие спряталось внутрь. Порез был глубоким и тонким, как от бритвы, я ойкнула и прикусила палец зубами, дабы остановить кровь, которая капала на пол хранилища.
Пшшш, и ящик выполз на середину комнаты, не покидая пазов, но открыть его, я смогла лишь после того, как несколько раз провернула виляющий попой ключ. Внутри оказалась толстая книга в кожаном переплете, широкие ремни, прочно застегнутые, не давали книге открыться. На обложке было изображено древо, заключенное в круг, книга вибрировала, звала меня, да, это он, родовой гримуар семьи Апакаре****.
Я волевым усилием спрятала его в рюкзак, шепча о прощении и обещая всенепременно заглянуть на его страницы, но времени у меня было не так много, а нам еще пилить в особняк, вчера вечером лис узнал точный адрес. Как, я не спрашивала. Уверена, секрет фирмыне выдаст.
Повинуясь какому-то шестому чувству и прислушиваясь к внутреннему голосу, я вышла из хранилища изображая огорчение и растерянность от неудачи. Грустно кивнув мужчине за стойкой, направилась к феньку, плотно зарывшемуся в газеты и журналы. Они, кстати, были совершенно обычными, без оживающих картинок или увеличивающихся по мере прочтения букв. Хитрая мордочка вынырнула из бумаги, ошарашенно вглядываясь шоколадными бусинами глаз, пытаясь прочесть результат.
Ты во мне сомневался? тихо шепнула я.
Естественно, тяфкнула рыжая язва, вот что Даша. Сейчас берешь руки в ноги, и в портал, коротко приказал мне блохастый, даже не потрудившись облечь приказ в просьбу.
Это с какого? начала было я, в мыслях, уже представляла как перееду в родовой особняк из московкой съемной квартиры. А что, от СПА мне пятнадцать минут пешком до работы, покрытие сотового отличное, красота.
А с такого, что глава твоего рода не почил во время безмятежного сна дожив до положенных трехсот. Его зверски убили, распяв в гектограмме перерождения. Кому-то очень понадобились все его силы. А теперь, представь облом убийцы, ведь они ему не достались, потому что нашли родственный сосудтебя.
*Один из самых дорогих курортов. Находится в Тоскане.
** «Неизвестная».
***Германская разновидность фашизма.
****Апакаре(opaсareлат.) сумрак.
Глава 5
Удача, она известно, россыпью ходит. То ничего-ничего, пасмурное черное небо и ни звездочки, хоть вой. Зато если уж вызвездиттак во весь купол.
До портала мы неслись так, будто нас преследуют все демоны преисподней, легкие горели огнем, глаза слезились, а липкий пот холодил спину не от усилий, а от страха.
Я категорически отказалась проходить тем же порталом, более того, пока я не овладела магией в должной степени и не обладаю способностью отвести глаза посетителям элитной парилки или обслуживающему персоналу СПА, возвращаться туда было как-то не комильфо. Квартиру я снимала поближе к работе, поэтому пошли мы через другую точку.
Феня, если мне опять придется лицезреть парад тестикул, завернувшись в простыню, я тебя в унитаз спущу. Намек достаточно прозрачный?
Просвечивает словно лабораторное стеклышко. Тогда давай вон туда. И через мгновение я стояла в закутке с замороженными продуктами ближайшего к съемной квартире супермаркета. Значительно лучше кабинки колеса обозрения в Парке Горького, рассуждал в моей голове рыжий, заодно поесть что-нибудь купи, жрать хочется.
Что едят лисицы в естественных условиях не знаю, мой же фамильяр, коего нормальным животным даже с натяжкой не назовешь, любит, как выяснилось, вареники с вишней и сметаной. За последний у нас разыгралось ожесточенное сражение, но я сдалась под натиском аргументов. Завтра Фене предстоит весь день провести в миниатюре, а, по его словам, на такое преображение тратится очень много сил, к тому же я была уже сыта и боролось с ним лишь из вредности, хотя вероятнее всего это просто был способ слопать последнее лакомство.
Это потому, что ты ведьма, произнес сакральное лис, повертелся волчком, устраиваясь поудобнее и задрых на моей подушке, смешно шевеля черной леской усов и жалобно вздыхая.
Я набрала ванну, и, ухнув туда пару манговых бомбочек, шагнула в воду. Горячая, почти обжигающая, она помогла мне расслабиться, тропический запах бодрил, а знакомая обстановка дарила ощущение пусть и мнимой, но безопасности.
Через час я разомлела и клевала носом, мысли мои тянулись мятным ликером, а пятки сморщились как вяленные томаты. Нехотя, буквально как Мюнхаузен за волосы из болота, я вытянула себя из мокрых, пенных объятий и завалилась на кровать с гримуаром. Феню будить не решилась, во сне он забавно дрыгал лапками и дергал левым ухом, и мне стало жаль малыша, которому досталась такая непутевая хозяйка.
Я осторожно отстегнула лямки и медленно, буквально на вытянутых руках, раскрыла пухлый фолиант, ожидая подвоха. Но его не случилось, так что я испытала даже своего рода разочарование, когда вместо очередной пакости, книга подсунула мне абсолютно пустые, слегка пожелтевшие от времени страницы.
Я крутила её и так, и сяки ничего. Пусть от мира магии я была так же далеко, как до Африки на тракторе, но прекрасно понимала, чтобы страницы проявились нужно «ввести шестизначный пароль». На улице давно стемнело, а завтра мне вставать на работу, поэтому сдвинув причмокивающего во сне лиса с подушки и отложив гримуар, я заснула крепко и без сновидений.
Пасмурное утро прекрасно соответствовало моему настроению. Естественно, я проспала, потому что привыкла ставить будильник на мобильном, а он почил в «Мухе». Сегодня обязательно куплю новый. А пока, глотнув на ходу кофе, проверив не появилось ли чего-нибудь кроме чистых листов в книгене появилось, я напялила Феню, обернувшегося в этот раз кольцом, на палец и побежала на маршрутку, хотя обычно предпочитаю прогуляться перед работой.